Темная сторона рая

- Кто он? – хрипит Руслан.
       - Это я,- раздается голос из машины Альбины. Я смотрю, как появляется из недр автомобиля высокий мужчина. У него знакомые глаза. Такие же синие, как у Игната, но более ледяные. Высокий, седой ежик волос. Щеку пересекает рваный шрам. – Я всегда говорил, что младший сын у меня идиот. Потому прощелкал момент. Ты оказался не таким придурком, сынок. Но, врожденная глупость все же взяла верх. Ты видишь всегда полуправду. Даже не понял, кто стал моей любовницей. Где документы, сын?
       Я не могла даже закричать. Все произошло слишком молниеносно.
       Выстрел разорвал пространство. Лиза с воем раненой волчицы, бросилась к сильному мужчине. Словно в замедленной съемке. Ее тело, похожее на большую белую птицу, раскинувшую огромные крылья упало к ногам Романа Разумова. Он осел на колени перед моей сестрой, которую мне так и не довелось узнать.
       - Отпусти меня,- прохрипела я из последних сил, понимая, что я следующая, а потом и Игнат.
       - Нет,- ответ, словно приговор.
       - Пожалуйста, пощади. Я так хочу подержать на руках моего ребенка,- слезы залили глаза. Руслан ухмыльнулся. Я с ужасом наблюдала, как встает с колен сильный мужчина, потерявший свою любовь и идет в нашу сторону. Взгляд пустой. Он идет на смерть, потеряв смысл жизни. И теперь ему уже не интересны документы, ставшие виной стольких смертей.
       Я смотрю на Игната, который подобрался для последнего броска. Я понимаю, он будет биться до конца. За меня, за нашего ребенка. Теперь понимаю это. А еще я знаю, что может быть это последнее, что он сделает для нас. Сердце рвется на части от горькой безысходности.
       Руслан стреляет. Я смотрю, как дергается крупное тело Романа Разумова. Он дает нам шанс, шагает преодолевая боль. Еще один выстрел.
       А потом толчок, я падаю на землю, отстраненно слушаю звуки борьбы. Боюсь смотреть.
       - Рая, уходи, — хрипит Игнат. Руки разъезжаются в сырой грязи, не позволяя подняться. Я чувствую пальцами холодную ружейную сталь. Видимо Руслан выронил пистолет, когда Игнат сбил его с ног. Ладонь смыкается на рукоятке оружия. Нет, я не позволю отнять у меня того, кого люблю. И бежать не буду. Я не смогу потом жить, зная, что бросила Игната. Не смогу убежать от себя. Поднимаюсь на ноги, и осматриваюсь вокруг. Роман лежит на земле, лицом вниз. Он намеренно ушел, вслед за своей любимой. Игнат лежит на земле. Он ранен, кровь стекает из раны на шее, пропитывая пиджачную ткань. Над ним стоит Руслан. В его руке блестит лезвие ножа. Напрасно он сбросил меня со счетов.
       -Эй,- мой голос производит эффект разорвавшейся бомбы. Глаза застилает пелена ярости. Руслан, улыбаясь, поворачивается ко мне.- Катись в ад,- рычу, нажимая на курок пистолета.
       - Ты долго,- хихикает ненормальный, оседая на землю.- Рая, спасибо. Сам бы я не смог.
       Мне кажется, что я просто падаю в глубины ада. Слезы заливают глаза. Темнота. Чьи то руки поднимают меня с земли. Сотни голосов вокруг. Я слышу сирены.
       - Игнат,- шепчу я. – Только будь живым. Только будь...
       Я теперь знаю какими бывают рай и ад. И знаю, что даже в раю есть темные стороны. Боль толчками прорывается в сознание. Я открываю глаза и упираюсь взглядом в белый потолок. Тихий писк оповещает меня о том, что я в больнице. Интересно, как я здесь оказалась. Воспоминания возвращаются медленно, рваными обрывками. Интересно, кто же вызвал службы? Пустырь, выбранный Русланом был идеальным местом для преступления. На километры вокруг пустота. Откуда взялись полиция и скорые?
       - Где Игнат? – первый вопрос который я задаю медсестре, встревоженно склонившейся надо мной.
       - Он в реанимации,- отвечает женщина, поправляя в моей руке иглу капельницы.
       - А наш ребенок? – этот вопрос выдавливаю с трудом, и замираю, ожидая приговора.
       - С ним все в порядке,- улыбается женщина.- Вам нужен покой.
       - Мне нужно увидеть Разумова,- хриплю, понимая, что сойду с ума, если не убежусь, что мой любимый в порядке.
       

Глава 38

       Меня не пускают к Игнату, и кажется я сойду с ума. Дни тянутся словно резиновые. Один за другим, словно череда черно-белых кадров. Мне все еще больно. Нет, физически я чувствую себя довольно хорошо. Вот только душа болит. Я все пытаюсь успокоить себя, убедить, что поступила правильно. Что у меня не было иного выбора. Руслан тоже жертва. Жертва той жизни, которую он так и не успел понять. Не смог адаптироваться.
       Я вздрагиваю, слыша щелчок дверного замка. Никого не жду и не желаю видеть.
       - Здравствуй, Рая,- голос Аркадия звучит глухо, но я сразу узнаю его. Мой биологический отец приезжал несколько раз, я знаю. Но мне не хотелось встречаться с ним, и я всячески оттягивала момент нашего разговора. Я знаю, ему сейчас тоже невообразимо тяжело. Терять родных и любимых всегда страшно. А когда уходят все, кем ты дорожил – это самый страшный ад на земле, который лоскутами, болезненно выдирает из груди остатки души.
       Мне не хочется возвращаться в свое царство тьмы. Только вот оставить прошлое в прошлом получается плохо. Оно возвращается вновь и вновь. В снах, мыслях, воспоминаниях. От него невозможно избавиться. Можно только постараться пережить. Аркадий еще больше осунулся. Но это не болезнь высосала из него жизненные силы. Нет, это чувство беспомощности и невозможность повлиять на случившееся.
       -Не надо смотреть на меня с жалостью, дочка,- я вздрагиваю от такого обращения ко мне. Из уст человека, который помог мне появиться на свет слово «дочка» звучит так естественно. Но мне тяжело принять это. Неловкость, вот, что я чувствую. – На жалость имеет право лишь тот, кто ее заслуживает. И это не я.
       Он слегка морщится, словно от боли. Но не сводит с меня пытливого взгляда.
       - Мне очень жаль,- шепчу, не зная о чем говорить с этим человеком.- Я не желала такого.
       - Я знаю. Не стоит корить себя, девочка,- голос отца звучит очень тепло. У меня сжимается горло от сдерживаемых слез. – Знаешь, мне всегда нравилось считать, что я добился всего, чего только можно. Что все в моей жизни устроено, гарантировано. В то время как в реальности все оказалось настолько иным. Теперь я наконец понимаю, что она может прерваться в любую минуту, без всякого предупреждения и возмещения за пережитые неудобства. Ее не волнует, как далеко ты зашел. Жизнь может прерваться, даже если тебе кажется, что ты король мира. И по праву занял свой трон. Ты ни в чем не виновата. Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить весь этот ужас. Я не король мира, девочка. Старый, больной идиот, неправильно распорядившийся данным мне даром. Ты простишь меня когда-нибудь?
       Я молчу. Просто не знаю, что ответить. Он мой отец, моя родная кровь. Наши жизни сплелись еще в тот момент, когда кто – то там, наверху, решил, что мы с Лизой нужны на этой планете.
       - Я не знаю вас,- шепчу я. – Но знаю, что теперь просто не могу отказаться от права иметь отца, которого всю жизнь оправдывала в душе.
       Я замолкаю. Не знаю как задать следующий вопрос, который терзает меня.
       - Я их похоронил, — читает мои мысли Аркадий.- Романа и Лизу рядом, им вместе наверное хорошо. А мальчика,- он на минуту замолкает, собирается с духом.- Он тоже нашел упокоение. Руслана кремировали.
       Мы сидим молча, погрузившись в странное оцепенение. Отец держит меня за руку. Впервые за все время нашего знакомства. Мне почему – то становится спокойно, чувствуя его близость.
       - Ты знаешь, кто там?– вдруг спрашивает Аркадий, странно косясь на мой, слегка выпирающий животик.
       - Нет,- лгу я. Мне пока не хочется говорить никому, что я жду сына. Первым об этом должен узнать Игнат. Хотя, я сразу была уверена, что у меня будет мальчик.
       - Пойдем,- зов отца звучит как приказ. Я подчиняюсь. Ноги ватные, толи от долгого лежания, толи от нервного напряжения, повисшего в воздухе больничной палаты. Голова кружится так, что я вынужденно опираюсь на руку Аркадия. Она очень крепка, вопреки моим опасениям.
       Я иду за ним по длинному коридору. Знаю куда меня ведет родитель, и кажется сейчас просто сойду с ума от нетерпения.
       - Я надеюсь ты меня простишь,- резко остановившись возле стеклянной двери реанимации говорит отец. –Я побоялся сказать раньше. Боялся, что ты просто не станешь говорить со мной. Но, я поступил так, как посчитал правильным. Прежде чем мы войдем к Игнату, ты должна узнать. Ты больше не Рая Райская. Это насущная необходимость. Раиса погибла, защищая себя и своих близких от рук сумасшедшего. Истекла кровью, после смертельного ранения, перед этим сделав выстрел в убийцу ее семьи. К ней больше не может быть вопросов ни у полиции, ни у прокуратуры. Мертвые не могут отвечать за свои поступки, детка. Ты – Елизавета Аркадьевна Вяземская - Разумова. Моя единственная дочь, жена Игната, и наследница всего моего состояния.
       Я задыхаюсь. Дышу через раз. Странная забота. Но отец говорит так уверенно, что понимаю. Вынужденная мера, к которой он прибег необходима. И честно сказать, мне уже все равно. Я смотрю сквозь стекло на самого нужного мне человека. И если для того, чтобы он был счастлив, я должна проживать чужую жизнь, я стану кем угодно.
       - Делаю шаг в палату реанимации, не в силах отвести взгляд от бледного лица Игната, сливающегося по белизне с наволочкой. Отец мешкает в коридоре, разговаривая с врачом, который явно против моего присутствия в палате.
       Протягиваю руку, дотрагиваюсь до такого родного, но такого далекого мужчины. Он говорил, что я ему не нужна. Врал, я знаю это. Видела, как он готов был отдать свою жизнь, спасая нас с малышом. Провожу пальцами по каменно твердым, обветренным губам, чувствуя как щемит в груди от собственной немощи. Я не могу ему помочь. Поддавшись порыву целую эти неподвижные губы. Просто касаюсь их своими - легко, почти невесомо и смотрю, как трепещут покрытые синими венками веки.
       - Я не спящая красавица,- пропускаю момент, когда его глаза вдруг распахиваются, а мое сердце пропускает удар. Тону в синих омутах, понимая, что больше не смогу жить, не глядясь в них. – Ты что – то перепутала, детка.
       - Да, ты прав. Это твоя работа, спасать несчастных, сонных принцесс. Но, мы еще вернемся к нашей сказке. Ведь правда? И она больше не будет такой страшной,- шепчу я, умирая от распирающего грудь счастья.
       - И как я жил без тебя? – улыбается Игнат, вымученно растягивая губы, но в его глазах веселые чертенята.- Рая, ты же станешь моей женой?
       - Я уже твоя, Игнат. И зовут меня Лиза, привыкай,- тихо отвечаю я. Игнат морщится. Ему не нравится, то что он услышал. Он привыкнет со временем, я знаю. Вот только сможем ли мы забыть? Наверное, со временем воспоминания поблекнут. Сотрутся, как выцветшие, написанные чернилами строки. Люди говорят, что время лечит. Они ошибаются. Время просто притупляет боль, как неплохая анестезия. Оно словно ветер, разрушающий горную породу, превращающий ее в маленькие острые осколки камней, которые по-прежнему ранят, но достаточно легки, чтобы их нести по жизни. Но время и их превращает в пыль.
       - Ты знаешь, я все же люблю Раю, а не Лизу,- вдруг говорит он. Его признание заставляет меня улыбнуться. В то время как Игнат с интересом рассматривает мой чуть выпирающий живот.- Он ведь не пострадал?
       Голос Игната звучит странно. Дрожит, заставляя и меня покрыться мурашками.
       - Нет, с нашим малышом все в порядке,- отвечаю я, затаив дыхание. И чувствую, как еще один осколок в моем сердце рассыпается в прах. Я вижу, что Игнат устал. Но он все еще держит меня за пальцы, словно боясь, что я исчезну.
       

       Эпилог

       Год спустя
       Нет, я возьму этот чертов «Шеридан» или «Шериданс», как там черт его зовут на самом деле?
        Я шагаю по магазину, толкая перед собой тележку, заполненную банками с детским питанием, какими – то совсем уж дорогущими деликатесами и бутылкой ликера, с которого все и началось. Ну да, я люблю сама ходить по магазинам, хотя мой муж совершенно против подобных променадов. И не гнушаюсь брать уцененные баночные ананасы с полок с просрочкой, видимо это неискоренимо. В кармане звонит мобильник. Я смотрю на дисплей и расцветаю от счастья. Звонит мой любимы муж.
       - Рая, мы заждались,- голос звучит спокойно, но я слышу нотки недовольства.- Наш сын не очень любит, когда его мама исчезает так надолго.
       - Наш сын? – улыбаюсь я.- А по –моему, мой муж просто наглый лжец. И это ему я понадобилась так спешно. Я права?
       - Ты невероятно прозорлива,- смеется Игнат.
       Ну, что ж, заставлять самых любимых на свете мужчин ждать было бы верхом наглости с моей стороны. Я торопливо толкаю коляску к кассам, потому что и сама ужасно соскучилась.
       Да, то что мы пережили, оставило неизгладимые раны в наших душах. И сейчас учимся жить по – новому. Нам помогает не сойти с ума маленький человечек – наше продолжение. Мы назвали сына Аркадием, ну да, так получилось. Мой отец, жестокий и твердый, стал нашим ангелом хранителем. Он умер, не дождавшись рождения внука, всего несколько недель. Это стало невероятной потерей для нашей маленькой семьи.
       Самое страшное поражение нам наносит жизнь, отбирая близких. Особенно страшно, когда теряешь всех, кто был тебе дорог. Игнат справился, но я до сих пор вижу в его глазах затаенную боль. Даже походка моего мужа изменилась, будто что-то тяжелое легло на его плечи неподъемным грузом. Время лечит, время заставляет забыться. Я кручу руль, рассуждая о нашей жизни, бездумно глядя перед собой. Что – то привлекает мое внимание. Женщина, быстро идущая по тротуару. Я притормаживаю, чувствуя странную нереальность. Все в ней мне знакомо: и прямое напряжение тонкой спины, и рыжеватые волосы, струящиеся до поясницы. Я знаю кто это. Жму на тормоз прямо посреди дороги, слушаю раздраженные сигналы, ругань несущуюся мне вслед. Но не обращаю внимания. Я должна догнать ее, должна найти ту, что преследует меня. Но она снова исчезает, сливается с толпой, моя неуловимая тень. Мой райский ангел, преследующий меня день за днем.
       Дома я оказываюсь только через час. Игнат стоит в дверях, смотрит на меня с улыбкой, и все мои страхи испаряются, исчезают взлетая прозрачной дымкой. Я как идиотка сжимаю в руке двухцветную бутылку с ликером. Иногда мне кажется, что я дотронусь до мужа и он исчезнет, и мне становится страшно. Этот страх иррационален, сверхъестественный. Я ведь могла потерять его, могла навсегда остаться одна, так и не познав того невероятного чувства, которое несу в себе с момента нашей встречи.
       - Я страшно соскучился,- мурлычет мне в ухо Игнат, сжав в объятиях до боли. И я знаю, это правда. Я тоже не могу жить без него. И даже поход в магазин для меня становится мукой. Но мне жизненно необходимо иногда выходить из этого дома, в котором каждая вещь, каждый уголок напоминает о прошлом. Я прохожу в детскую. Маленький Кеша спит, положив кулачок под щечку и улыбается. Мой сын невероятен. Дар небес, посланный в самый трудный момент жизни. Он спас меня, спас нас. Игнат стоит рядом. Так тепло, так невероятно.
       -Знаешь, детка,- голос мужа звучит тихо, но так пленительно.- Я вот думаю, что мне мало только одного ребенка.
       Мужские руки обвивают меня за талию. Я задыхаюсь от сладкого желания. Никогда не привыкну, не смогу насытиться.
       - Ты просто нестерпим,- притворно говорю я, взлетая в воздух. Мне так уютно в его руках. Так безопасно.
       - Куда мне до тебя,- хмыкает муж, бережно опуская меня на кровать.