— Хорошо. Я пойду с вами, — вздохнув, выдавила я. — Только попрощаюсь с Асмодеем.
— Вот и умница, — потер руки Люцифер и подошел к лежащему на полу телу рыцаря.
Морриган склонилась над чашей, шепча заклинание. Старческий палец, покрытый пигментными пятнами, размешивал загустевшую кровь, которую давно уже бы стоило сменить. Черная кровь забурлила, покрылась рябью, и старуха увидела размытое изображение.
— Твой Архангел — идиот, — без предисловий завела Морри, с удовольствием наблюдая, как перекосилось от ярости красивое женское лицо, — вместо того, чтобы мечтать о том, что он с тобой сделает, лучше бы проверил, действительно ли девчонка мертва.
— Что ты городишь, идиотка? — взревела Анжелика так, что кровь фонтаном выплеснулась на балахон полубогини. — Нефилимка и ее выродок мертвы.
— Ты им это скажи, — ехидно улыбнулась Морриган. — Тебе, кстати, скоро такая возможность предоставится. Девчонка зла, как сто чертей. Не думаю, что она простит тебе смерть Асмодея.
— Убей ее, — взвизгнула Антихрист, — увеличиваю награду вдвое!
— Э нет, дорогая. У вас своя сказка, у нас своя. Одно дело — просто доносить. Это я могу, это всегда пожалуйста. Другое — с творцом и Люцифером сразу все отношения испортить. И ради чего? Домика в аду и титула? Вот уж фигушки.
— А со мной отношения ты испортить не боишься, значит? — угрожающе произнесла Анжелика, жалея, что не может придушить на месте противную предательницу. — Не думаю, что твои дружки обрадуются, когда узнают, что ты стучала мне, как последний барабан.
— Жаль, но придется тебя разочаровать, — выплюнула нянька, — думаю, что времени у тебя не будет поделиться с ними такой чудесной тайной. Завтра с утра Люцифер спрячет девчонку в чистилище, и фиг ты там до нее доберешься. А уж кода Элохим родиться … — многообещающе хмыкнула. — Короче, адьос мучачос.
— Убью. Тебя первую порву на тряпки! — завелась Антихрист, но старуха от души плюнула в чашу, и связь прервалась.
— Так-то, куколка, — пробурчала в пустоту Морриган. — В этом деле главное — оказаться на стороне сильнейшего.
Огонь опалял, жег лицо, заслонял бледное утреннее солнце черным едким дымом. Я смотрела на тело, завернутое в белую простыню, которое лежало тут же, на земле, возле сооруженного Нидхеггом кострища, отрешенно наблюдая, как Люцифер и Морриган медленно подходят к моему рыцарю, чтобы отнять у меня его — уже навсегда.
— Старая ты кляча, — бесновался владыка, полыхая глазами, — куда ты его вперед головой-то поволокла. Ума нет совсем?
— Я, между прочим, не подписывалась такого кабана таскать, — бурчала нянька. — Хоть бы завернули нормально. Крылья по земле волочатся. Мешают.
Я смотрела, как тело водружают на сооруженный на скорую руку алтарь, онемев от страшного горя, накрывшего меня с головой.
— Не хочешь попрощаться? — тихо спросила Боби, стоящая по левую руку от меня. Сил хватило лишь на то, чтобы отрицательно мотнуть головой.
— Давай, дракон. Времени мало, — отрывисто приказал Люцифер, встревоженно посмотрев на небо. Нидхегг дыхнул огнем. Хворост, потрескивая, занялся пламенем, разгорающимся все сильнее с каждой минутой.
— Да блин. Чуть не опоздал, — вдруг услышала я мягкий, чуть с хрипотцой, баритон. Сквозь слезы, застилающие глаза, увидела невысокую, коренастую фигуру и чуть не задохнулась от счастья, заполнившего каждую клеточку моего тела. — Прости, дорогая, столько дел, сама понимаешь.
— Отец, — ошарашенно прошептал Люцифер, падая на колени перед своим создателем, который тут же положил ладонь на его голову. Я никогда не видела такого лица у владыки ада, полного счастья и бесконечного блаженства.
— Зря ты, сын мой, разбрасываешься воинами. Да еще такими — верными, что нынче большая редкость, исходя из последних событий. И что за привычка сразу жечь не плохой еще, в сущности, сосуд? — улыбнулся творец и медленно подошел к костру. Как раз тогда, когда пламя уже начало лизать развернувшуюся простыню.
— Спаси его, — прохрипела я сквозь пересохшие связки, ожидая какого-нибудь невероятного волшебства. Но он лишь тихонько щелкнул пальцами, а потом похлопал рыцаря по лицу, словно приводя в сознание.
Я замерла. Асмодей открыл свои бездонные черные глаза и восхищенно уставился на Бога. Потом легко соскочил с импровизированного алтаря и, подбежав ко мне, сжал в объятиях так крепко, что я аж вскрикнула.
— Ну ладно, пора мне, — вдруг сказал Творец, выпуская похожие на паруса белоснежные крылья. — Увидимся.
Земля вдруг задрожала, вспучилась, обнажая корни растений, и пошла огненными, заполненными лавой трещинами. Бог остановился, задрал голову к небу, с которого, будто падающие звезды, летели на землю низвергнутые ангелы.
— Что это? — спросила, заранее зная ответ.
— Анжелика закрыла райские врата, — сдавленно прошептал Асмодей, так и не разжавший своих объятий.
Ангелы падали, рассыпаясь в прах, едва коснувшись земли. Прекрасные крылья горели, разлетаясь миллионами искр. В одном из несчастных я узнала своего старого знакомого — Зефона, который взглянул на меня полными боли глазами, прежде чем исчезнуть. Выжигающая, похожая на расплавленный металл ярость заполнила мою душу. Бог стоял, не шелохнувшись, бессильно глядя, как гибнут его любимые дети.
— Эй, творец. Что стоишь? — зло выплюнула. Мужчина вздрогнул, повернув голову в мою сторону. — Неужели ты, отец всего сущего, позволишь какой-то там бабе, полной психологических комплексов и злости, похерить все, что сам сотворил?
— Да, — просто сказал он, — позволю. Потому что это уже не мое дело. Пора уступить дорогу молодежи. А я устал. Надоело мне все. На пенсию хочу — с удочкой и пивом. Что я создал-то? Ангелов, которые между собой поладить не могут. Предают, обманывают, выкручиваются, строят козни. Какой спрос тогда с людей, которые и появились-то ради забавы? Люцифер, как ты их там называл? Зверушки, что ли?
— Да отец. Зверушки. Только вот людей-то я невзлюбил за то, что ты ими сильно увлекся. Заревновал я. Не такие уж они и бесполезные, должен сказать. У нас бы работы не было, не будь людишек. Тоска. А так хоть какая-то движуха.
— Да возьми ты себя в руки, черт тебя побери! — взревела я. Бог поморщился и с интересом уставился в мою сторону. — Короче, если тебе пофигу, то мне нет. Кроме того, у меня свои счеты с родительницей, так что отправь меня к вратам.
— Да что вам неймется-то все, — закатил глаза Творец. — Эта, с пузом, в самое пекло лезет и меня с собой тащит, Люцифер вдруг к человечеству любовью воспылал. Успокой свою женщину, Асмодей. Пусть дитя рожает, да супы варит, — строго выплюнул мужчина. В руке его, словно по волшебству, появилась удочка, на голове — шляпа. Насвистывая, высший разум медленно пошел в сторону протекающей рядом речки, переступая через небольшие кучки белого пепла, оставшиеся от тех, что раньше были его детьми, под удивленными взглядами нашего небольшого отряда.
— Она права, — уже в спину отцу крикнул Асмодей, но тот даже не обернулся.
— Ты сам — самый большой предатель, — горько сказал Люцифер, приобняв за плечи жмущегося к нему Диса. — Что ж… вы, как хотите, а я с семьей в подполье, — усмехнулся владыка. — С Лилит по-новой начнем все, Диса воспитывать начнем, в конце концов. Он парень-то неплохой, только педагогически запущенный.
— Ты сдурел, что ли? — начала заводиться я, буравя взглядом дедулю.
— А что? Помощи-то неоткуда больше ждать. Видала, что с ангелами произошло? Мне так-то шкура дорога.
— Ну, ты и … — не всилах подобрать слова, задохнулась я от возмущения. — Козлина, — плюнула огнем и, гордо задрав голову, пошла в дом, спиной чувствуя, что Асмодей не отстает от меня ни на шаг. — Ну, чего встали? Валите, давайте, трусы, — заорала, окинув бешеным взглядом оставшихся на поляне Нидхегга, Морриган и Боби. Люцифер с семейством испарился.
Я вернулась в свою комнату и обессиленно упала на кровать. В голове было пусто, совсем никаких идей. Но позволить Анжелике безнаказанно творить черные дела, я не могла.
— Я всегда буду рядом, — сказал Асмодей, положив руку мне на плечо.
— Поцелуй меня, — попросила и придвинула к черноглазому лицо.
— А что, можно? — спросил он, покосившись на мой живот, в котором бушевало дитя.
Нет, нельзя мне нервничать.
— Дурак ты, хоть и демон, — хмыкнула, обвивая руками его шею. — Я чуть не рехнулась, когда ты тут мертвый валялся. Так что имею право на один поцелуй.
— Что, неужели, правда, горевала? — ехидно спросил мой демонюка, глядя искрящимися от смеха глазами.
— Нет, вру. Нафига ты мне сдался. Просто, матерью одиночкой быть, вот прям совсем не хочу, — буркнула и прыснула от смеха, глядя, как вытягивается физиономия демона похоти и разврата. Надо же, наивный какой.
— Я убью тебя, нефилимка, — рыкнул он, повалив меня на кровать.
— Хорошо, убьешь. Только после того, как мы покончим с этим, — шепнула, наваливаясь на него всем телом и впиваясь своими губами в его.
— Ну, конечно. Где ж им еще быть! Конец света на дворе, а они непотребствами занимаются, опять, — сначала услышала я знакомый ядовитый голос, а потом увидела вредную синюю морду Кафра, увенчанную рогами. — Собирайтесь. Матушка Мутилла поговорить желает. Говорит, знает, как врата райские открыть обратно. Не нравится ей, видишь ли, что ее сынок ненаглядный в армагеддоне погибнуть может. Врет, наверное, коряга старая, но чем черт не шутит.
— Нет, я его точно испепелю, — взревел Асмодей, застегивая на груди рубашку. — И, кстати, кода ты успела-то ее расстегнуть? — удивленно воззрился на меня.
— Потом поговорим на эту тему, — пообещала я и, с трудом встав с кровати, бодро засеменила за джинном.
— О, нет, только не это, — выдохнул Рыцарь.
Во дворе дома стоял горбатый запорожец, сверкая полированными боками.
—Машина — зверь, — весело пообещал Кафр и подтолкнул меня в спину: — Кстати, леди, вам лучше впереди ехать, а то Мутилл всегда жалуется, что сзади его укачивает.
— Ему полезно, — буркнул Асмодей. — Знакомься. Это Нидхегг, он с нами поедет, — представил громадного дракона и заглянул в маленький салон автомобиля.
— Э, нет. Мы так не договаривались, — завел Кафр, злобно глядя на Нидхегга. — У нашего народа с ящерами терки.
— Я тоже не хочу с синемордыми ничего общего иметь, — уперся дракон, — лучше убейте.
— Я вас сейчас обоих шлепну, — пообещал черноглазый, — достали.
Нидхегг вздохнул и полез в запорожец, который протяжно скрипнул и накренился. Асмодей втиснулся рядом, играя желваками.
— А мы? — загнусила Морриган. — Оставите нас на растерзание?
— На хозяйстве останетесь, — приказала я и махнула рукой побледневшей Боби.
Запорожец натужно взревел и взмыл в воздух, опасно вихляя.
— Машина — зверь, — в очередной раз сказал Кафр и дал по газам.
Анжелика восседала на троне. Черную ее душу заполнило ликование, смешанное со странной тоской.
— Ура, королеве!!!! — пьяно закричал демон, имени которого она не знала. Крик подхватили и остальные. Нестройный хор голосов пронесся по тронной зале. Анжелика поморщилась. Ей было неспокойно. Антихрист встала, зажав в пальцах тонкий бокал, в котором искрилось шампанское.
— Гуляйте, — приказала она и твердым шагом покинула помещение, слушая пьяный ропот за своей спиной. Она шла в подземелье.
Михаил лежал на куче прелой соломы. Спину саднило. Лежанка больно колола обнаженное тело.
— Здравствуй, дорогой, — услышал он мелодичный голос своей мучительницы и сжался, ожидая очередной порции боли. — Благодаря тебе я все же изгнала ангелов с небес.
Архангел поморщился, ощутив в груди щемящую пустоту. Он уже знал, что все его братья погибли. Не слышал их.
— Теперь нужно завершить то, что ты уже начал. Поможешь мне, и я отпущу тебя.
— Лжешь, — шепнул архангел, с трудом разлепив разбитые губы.
— Пока не проверишь, не узнаешь, — ухмыльнулась Анжелика и, подойдя почти вплотную, провела пальцами по обнаженной груди Михаила. Он шумно вздохнул и склонил голову, соглашаясь на все, лишь бы вновь и вновь ощущать близость своей госпожи.
— Что я должен сделать? — спросил, надеясь на продолжение.
— Я хочу, чтобы ты заглянул в будущее.
— Но это невозможно, — ответил и сжался, ожидая удара. Он уже знал, что произойдет.
Анжелика схватила его за шею тонкими пальцами и заглянула в глаза, читая в них все, о чем думал Архангел. Она не отпускала несчастного, пока его очи не померкли, превращаясь в пустые безумные озера. Архангел безумно захихикал, когда последняя капля благодати перекочевала из его сосуда в жадный рот Антихриста
— Тварь, — выдохнула Антихрист, отшвыривая от себя бесполезное тело Михаила.
— Есть хочу, — шепнула я, вдыхая неимоверно вкусный аромат готовящейся пищи. Пахло пловом, корицей и жареными орехами.
— Мамуля вас ждет, — торжественно сообщил ставший еще более толстым Мутилл и с прытью, не вяжущейся с его огромным телом, ломанулся в недра небольшой квартиры так, что едва не убился, запнувшись об валяющиеся на полу в изобилии цветастые половики. — Мамуля соткала, — похвалился он, любовно разглаживая коврик жирными пальцами. Мы двинули было за ним, но вдруг услышали звучащий наббатом старческий голос.
— Фу, чем это у нас воняет? Мальчик мой, ты опять кирогаз притащил, сколько раз я тебя предупреждала, чтобы ты не тащил в дом всякую гадость, свинья ты такая.
—Это не я, — обиженно заныл здоровяк. — Это Кафр дракона приволок. Я тут ни при чем.
— Сколько раз тебе говорить, этот придурок тебе не приятель! — взревел женский голос, и я отшатнулась, увидев огромную фигуру, затянутую в шелка, полностью закрывшую дверной проем. Бабища уставилась на нас маленькими поросячьими глазками, но, увидев Асмодея, взвизгнула и с ловкостью белки метнулась туда, откуда появилась.
— Паразит, — бушевала она, скрывшись в соседней комнате, — не мог предупредить, что у нас такие гости. Высеку, вот помяни мое слово, возьму розги и высеку.
Спустя пятнадцать минут, когда мы уже перестали ждать и лениво переругивались, сидя на валяющихся тут и там подушках, бабища появилась в комнате. Я подавила желание придержать руками отвалившуюся челюсть и сдавленно хрюкнула. Телеса красотки обтягивало миниатюрное, насколько это возможно, платье цвета взбесившегося поросенка. Глазки, подведенные толстой кривой линией, плотоядно стреляли в Асмодея, посылая недвусмысленные намеки. Мамуля Мутилла едва не села на меня, посчитав, видимо, за пустое место, подождала, когда рыцарь откашляется, и протянула ему огромную фотографию, на которой был изображен он сам, во всей красе и без грамма одежды. Я удивленно приподняла бровь. Рыцарь хмыкнул и полез в карман за ручкой.
— У меня есть, — затрепетала покрытыми комочками туши ресницами толстая фея, протягивая демону нехилый такой Паркер.
— Так, все. Закончили с церемониями, — громко сказала я.
Красотка обернулась, мазнув по мне невидящим взглядом, и налегла необъятной грудью на Асмодея.
— Вы, вроде, сказали, что знаете, как врата рая открыть? — начал было Нидхегг.
— Да, — выдохнула баба, не сводя глаз с рыцаря. — А что мне за это будет?
— Чего надо-то? — от злости у меня свело челюсть.
— Одно свидание с моим рыцарем, — игриво улыбнулась «красавица». Асмодей энергично затряс головой и словно уменьшился в размерах. Нидхегг захохотал, сотрясая стены квартирки. Мутилл смылся, видимо, спасаясь от позора.
— Вот и умница, — потер руки Люцифер и подошел к лежащему на полу телу рыцаря.
***********************
Морриган склонилась над чашей, шепча заклинание. Старческий палец, покрытый пигментными пятнами, размешивал загустевшую кровь, которую давно уже бы стоило сменить. Черная кровь забурлила, покрылась рябью, и старуха увидела размытое изображение.
— Твой Архангел — идиот, — без предисловий завела Морри, с удовольствием наблюдая, как перекосилось от ярости красивое женское лицо, — вместо того, чтобы мечтать о том, что он с тобой сделает, лучше бы проверил, действительно ли девчонка мертва.
— Что ты городишь, идиотка? — взревела Анжелика так, что кровь фонтаном выплеснулась на балахон полубогини. — Нефилимка и ее выродок мертвы.
— Ты им это скажи, — ехидно улыбнулась Морриган. — Тебе, кстати, скоро такая возможность предоставится. Девчонка зла, как сто чертей. Не думаю, что она простит тебе смерть Асмодея.
— Убей ее, — взвизгнула Антихрист, — увеличиваю награду вдвое!
— Э нет, дорогая. У вас своя сказка, у нас своя. Одно дело — просто доносить. Это я могу, это всегда пожалуйста. Другое — с творцом и Люцифером сразу все отношения испортить. И ради чего? Домика в аду и титула? Вот уж фигушки.
— А со мной отношения ты испортить не боишься, значит? — угрожающе произнесла Анжелика, жалея, что не может придушить на месте противную предательницу. — Не думаю, что твои дружки обрадуются, когда узнают, что ты стучала мне, как последний барабан.
— Жаль, но придется тебя разочаровать, — выплюнула нянька, — думаю, что времени у тебя не будет поделиться с ними такой чудесной тайной. Завтра с утра Люцифер спрячет девчонку в чистилище, и фиг ты там до нее доберешься. А уж кода Элохим родиться … — многообещающе хмыкнула. — Короче, адьос мучачос.
— Убью. Тебя первую порву на тряпки! — завелась Антихрист, но старуха от души плюнула в чашу, и связь прервалась.
— Так-то, куколка, — пробурчала в пустоту Морриган. — В этом деле главное — оказаться на стороне сильнейшего.
*****************
Огонь опалял, жег лицо, заслонял бледное утреннее солнце черным едким дымом. Я смотрела на тело, завернутое в белую простыню, которое лежало тут же, на земле, возле сооруженного Нидхеггом кострища, отрешенно наблюдая, как Люцифер и Морриган медленно подходят к моему рыцарю, чтобы отнять у меня его — уже навсегда.
— Старая ты кляча, — бесновался владыка, полыхая глазами, — куда ты его вперед головой-то поволокла. Ума нет совсем?
— Я, между прочим, не подписывалась такого кабана таскать, — бурчала нянька. — Хоть бы завернули нормально. Крылья по земле волочатся. Мешают.
Я смотрела, как тело водружают на сооруженный на скорую руку алтарь, онемев от страшного горя, накрывшего меня с головой.
— Не хочешь попрощаться? — тихо спросила Боби, стоящая по левую руку от меня. Сил хватило лишь на то, чтобы отрицательно мотнуть головой.
— Давай, дракон. Времени мало, — отрывисто приказал Люцифер, встревоженно посмотрев на небо. Нидхегг дыхнул огнем. Хворост, потрескивая, занялся пламенем, разгорающимся все сильнее с каждой минутой.
— Да блин. Чуть не опоздал, — вдруг услышала я мягкий, чуть с хрипотцой, баритон. Сквозь слезы, застилающие глаза, увидела невысокую, коренастую фигуру и чуть не задохнулась от счастья, заполнившего каждую клеточку моего тела. — Прости, дорогая, столько дел, сама понимаешь.
— Отец, — ошарашенно прошептал Люцифер, падая на колени перед своим создателем, который тут же положил ладонь на его голову. Я никогда не видела такого лица у владыки ада, полного счастья и бесконечного блаженства.
— Зря ты, сын мой, разбрасываешься воинами. Да еще такими — верными, что нынче большая редкость, исходя из последних событий. И что за привычка сразу жечь не плохой еще, в сущности, сосуд? — улыбнулся творец и медленно подошел к костру. Как раз тогда, когда пламя уже начало лизать развернувшуюся простыню.
— Спаси его, — прохрипела я сквозь пересохшие связки, ожидая какого-нибудь невероятного волшебства. Но он лишь тихонько щелкнул пальцами, а потом похлопал рыцаря по лицу, словно приводя в сознание.
Я замерла. Асмодей открыл свои бездонные черные глаза и восхищенно уставился на Бога. Потом легко соскочил с импровизированного алтаря и, подбежав ко мне, сжал в объятиях так крепко, что я аж вскрикнула.
— Ну ладно, пора мне, — вдруг сказал Творец, выпуская похожие на паруса белоснежные крылья. — Увидимся.
Земля вдруг задрожала, вспучилась, обнажая корни растений, и пошла огненными, заполненными лавой трещинами. Бог остановился, задрал голову к небу, с которого, будто падающие звезды, летели на землю низвергнутые ангелы.
— Что это? — спросила, заранее зная ответ.
— Анжелика закрыла райские врата, — сдавленно прошептал Асмодей, так и не разжавший своих объятий.
Ангелы падали, рассыпаясь в прах, едва коснувшись земли. Прекрасные крылья горели, разлетаясь миллионами искр. В одном из несчастных я узнала своего старого знакомого — Зефона, который взглянул на меня полными боли глазами, прежде чем исчезнуть. Выжигающая, похожая на расплавленный металл ярость заполнила мою душу. Бог стоял, не шелохнувшись, бессильно глядя, как гибнут его любимые дети.
— Эй, творец. Что стоишь? — зло выплюнула. Мужчина вздрогнул, повернув голову в мою сторону. — Неужели ты, отец всего сущего, позволишь какой-то там бабе, полной психологических комплексов и злости, похерить все, что сам сотворил?
— Да, — просто сказал он, — позволю. Потому что это уже не мое дело. Пора уступить дорогу молодежи. А я устал. Надоело мне все. На пенсию хочу — с удочкой и пивом. Что я создал-то? Ангелов, которые между собой поладить не могут. Предают, обманывают, выкручиваются, строят козни. Какой спрос тогда с людей, которые и появились-то ради забавы? Люцифер, как ты их там называл? Зверушки, что ли?
— Да отец. Зверушки. Только вот людей-то я невзлюбил за то, что ты ими сильно увлекся. Заревновал я. Не такие уж они и бесполезные, должен сказать. У нас бы работы не было, не будь людишек. Тоска. А так хоть какая-то движуха.
— Да возьми ты себя в руки, черт тебя побери! — взревела я. Бог поморщился и с интересом уставился в мою сторону. — Короче, если тебе пофигу, то мне нет. Кроме того, у меня свои счеты с родительницей, так что отправь меня к вратам.
— Да что вам неймется-то все, — закатил глаза Творец. — Эта, с пузом, в самое пекло лезет и меня с собой тащит, Люцифер вдруг к человечеству любовью воспылал. Успокой свою женщину, Асмодей. Пусть дитя рожает, да супы варит, — строго выплюнул мужчина. В руке его, словно по волшебству, появилась удочка, на голове — шляпа. Насвистывая, высший разум медленно пошел в сторону протекающей рядом речки, переступая через небольшие кучки белого пепла, оставшиеся от тех, что раньше были его детьми, под удивленными взглядами нашего небольшого отряда.
— Она права, — уже в спину отцу крикнул Асмодей, но тот даже не обернулся.
— Ты сам — самый большой предатель, — горько сказал Люцифер, приобняв за плечи жмущегося к нему Диса. — Что ж… вы, как хотите, а я с семьей в подполье, — усмехнулся владыка. — С Лилит по-новой начнем все, Диса воспитывать начнем, в конце концов. Он парень-то неплохой, только педагогически запущенный.
— Ты сдурел, что ли? — начала заводиться я, буравя взглядом дедулю.
— А что? Помощи-то неоткуда больше ждать. Видала, что с ангелами произошло? Мне так-то шкура дорога.
— Ну, ты и … — не всилах подобрать слова, задохнулась я от возмущения. — Козлина, — плюнула огнем и, гордо задрав голову, пошла в дом, спиной чувствуя, что Асмодей не отстает от меня ни на шаг. — Ну, чего встали? Валите, давайте, трусы, — заорала, окинув бешеным взглядом оставшихся на поляне Нидхегга, Морриган и Боби. Люцифер с семейством испарился.
Я вернулась в свою комнату и обессиленно упала на кровать. В голове было пусто, совсем никаких идей. Но позволить Анжелике безнаказанно творить черные дела, я не могла.
— Я всегда буду рядом, — сказал Асмодей, положив руку мне на плечо.
— Поцелуй меня, — попросила и придвинула к черноглазому лицо.
— А что, можно? — спросил он, покосившись на мой живот, в котором бушевало дитя.
Нет, нельзя мне нервничать.
— Дурак ты, хоть и демон, — хмыкнула, обвивая руками его шею. — Я чуть не рехнулась, когда ты тут мертвый валялся. Так что имею право на один поцелуй.
— Что, неужели, правда, горевала? — ехидно спросил мой демонюка, глядя искрящимися от смеха глазами.
— Нет, вру. Нафига ты мне сдался. Просто, матерью одиночкой быть, вот прям совсем не хочу, — буркнула и прыснула от смеха, глядя, как вытягивается физиономия демона похоти и разврата. Надо же, наивный какой.
— Я убью тебя, нефилимка, — рыкнул он, повалив меня на кровать.
— Хорошо, убьешь. Только после того, как мы покончим с этим, — шепнула, наваливаясь на него всем телом и впиваясь своими губами в его.
— Ну, конечно. Где ж им еще быть! Конец света на дворе, а они непотребствами занимаются, опять, — сначала услышала я знакомый ядовитый голос, а потом увидела вредную синюю морду Кафра, увенчанную рогами. — Собирайтесь. Матушка Мутилла поговорить желает. Говорит, знает, как врата райские открыть обратно. Не нравится ей, видишь ли, что ее сынок ненаглядный в армагеддоне погибнуть может. Врет, наверное, коряга старая, но чем черт не шутит.
— Нет, я его точно испепелю, — взревел Асмодей, застегивая на груди рубашку. — И, кстати, кода ты успела-то ее расстегнуть? — удивленно воззрился на меня.
— Потом поговорим на эту тему, — пообещала я и, с трудом встав с кровати, бодро засеменила за джинном.
— О, нет, только не это, — выдохнул Рыцарь.
Во дворе дома стоял горбатый запорожец, сверкая полированными боками.
—Машина — зверь, — весело пообещал Кафр и подтолкнул меня в спину: — Кстати, леди, вам лучше впереди ехать, а то Мутилл всегда жалуется, что сзади его укачивает.
— Ему полезно, — буркнул Асмодей. — Знакомься. Это Нидхегг, он с нами поедет, — представил громадного дракона и заглянул в маленький салон автомобиля.
— Э, нет. Мы так не договаривались, — завел Кафр, злобно глядя на Нидхегга. — У нашего народа с ящерами терки.
— Я тоже не хочу с синемордыми ничего общего иметь, — уперся дракон, — лучше убейте.
— Я вас сейчас обоих шлепну, — пообещал черноглазый, — достали.
Нидхегг вздохнул и полез в запорожец, который протяжно скрипнул и накренился. Асмодей втиснулся рядом, играя желваками.
— А мы? — загнусила Морриган. — Оставите нас на растерзание?
— На хозяйстве останетесь, — приказала я и махнула рукой побледневшей Боби.
Запорожец натужно взревел и взмыл в воздух, опасно вихляя.
— Машина — зверь, — в очередной раз сказал Кафр и дал по газам.
*********
Анжелика восседала на троне. Черную ее душу заполнило ликование, смешанное со странной тоской.
— Ура, королеве!!!! — пьяно закричал демон, имени которого она не знала. Крик подхватили и остальные. Нестройный хор голосов пронесся по тронной зале. Анжелика поморщилась. Ей было неспокойно. Антихрист встала, зажав в пальцах тонкий бокал, в котором искрилось шампанское.
— Гуляйте, — приказала она и твердым шагом покинула помещение, слушая пьяный ропот за своей спиной. Она шла в подземелье.
Михаил лежал на куче прелой соломы. Спину саднило. Лежанка больно колола обнаженное тело.
— Здравствуй, дорогой, — услышал он мелодичный голос своей мучительницы и сжался, ожидая очередной порции боли. — Благодаря тебе я все же изгнала ангелов с небес.
Архангел поморщился, ощутив в груди щемящую пустоту. Он уже знал, что все его братья погибли. Не слышал их.
— Теперь нужно завершить то, что ты уже начал. Поможешь мне, и я отпущу тебя.
— Лжешь, — шепнул архангел, с трудом разлепив разбитые губы.
— Пока не проверишь, не узнаешь, — ухмыльнулась Анжелика и, подойдя почти вплотную, провела пальцами по обнаженной груди Михаила. Он шумно вздохнул и склонил голову, соглашаясь на все, лишь бы вновь и вновь ощущать близость своей госпожи.
— Что я должен сделать? — спросил, надеясь на продолжение.
— Я хочу, чтобы ты заглянул в будущее.
— Но это невозможно, — ответил и сжался, ожидая удара. Он уже знал, что произойдет.
Анжелика схватила его за шею тонкими пальцами и заглянула в глаза, читая в них все, о чем думал Архангел. Она не отпускала несчастного, пока его очи не померкли, превращаясь в пустые безумные озера. Архангел безумно захихикал, когда последняя капля благодати перекочевала из его сосуда в жадный рот Антихриста
— Тварь, — выдохнула Антихрист, отшвыривая от себя бесполезное тело Михаила.
***********
— Есть хочу, — шепнула я, вдыхая неимоверно вкусный аромат готовящейся пищи. Пахло пловом, корицей и жареными орехами.
— Мамуля вас ждет, — торжественно сообщил ставший еще более толстым Мутилл и с прытью, не вяжущейся с его огромным телом, ломанулся в недра небольшой квартиры так, что едва не убился, запнувшись об валяющиеся на полу в изобилии цветастые половики. — Мамуля соткала, — похвалился он, любовно разглаживая коврик жирными пальцами. Мы двинули было за ним, но вдруг услышали звучащий наббатом старческий голос.
— Фу, чем это у нас воняет? Мальчик мой, ты опять кирогаз притащил, сколько раз я тебя предупреждала, чтобы ты не тащил в дом всякую гадость, свинья ты такая.
—Это не я, — обиженно заныл здоровяк. — Это Кафр дракона приволок. Я тут ни при чем.
— Сколько раз тебе говорить, этот придурок тебе не приятель! — взревел женский голос, и я отшатнулась, увидев огромную фигуру, затянутую в шелка, полностью закрывшую дверной проем. Бабища уставилась на нас маленькими поросячьими глазками, но, увидев Асмодея, взвизгнула и с ловкостью белки метнулась туда, откуда появилась.
— Паразит, — бушевала она, скрывшись в соседней комнате, — не мог предупредить, что у нас такие гости. Высеку, вот помяни мое слово, возьму розги и высеку.
Спустя пятнадцать минут, когда мы уже перестали ждать и лениво переругивались, сидя на валяющихся тут и там подушках, бабища появилась в комнате. Я подавила желание придержать руками отвалившуюся челюсть и сдавленно хрюкнула. Телеса красотки обтягивало миниатюрное, насколько это возможно, платье цвета взбесившегося поросенка. Глазки, подведенные толстой кривой линией, плотоядно стреляли в Асмодея, посылая недвусмысленные намеки. Мамуля Мутилла едва не села на меня, посчитав, видимо, за пустое место, подождала, когда рыцарь откашляется, и протянула ему огромную фотографию, на которой был изображен он сам, во всей красе и без грамма одежды. Я удивленно приподняла бровь. Рыцарь хмыкнул и полез в карман за ручкой.
— У меня есть, — затрепетала покрытыми комочками туши ресницами толстая фея, протягивая демону нехилый такой Паркер.
— Так, все. Закончили с церемониями, — громко сказала я.
Красотка обернулась, мазнув по мне невидящим взглядом, и налегла необъятной грудью на Асмодея.
— Вы, вроде, сказали, что знаете, как врата рая открыть? — начал было Нидхегг.
— Да, — выдохнула баба, не сводя глаз с рыцаря. — А что мне за это будет?
— Чего надо-то? — от злости у меня свело челюсть.
— Одно свидание с моим рыцарем, — игриво улыбнулась «красавица». Асмодей энергично затряс головой и словно уменьшился в размерах. Нидхегг захохотал, сотрясая стены квартирки. Мутилл смылся, видимо, спасаясь от позора.
