Инна Комарова
Волшебница – певунья
«Ищите меня в том, что я пишу…»
Антуан де Сент-Экзюпери
Ночь
В этом загадочном доме все предметы были одушевлёнными, что являлось большим секретом и тщательно пряталось от посторонних. Вы представляете?!
Днём они подчинялись воле Мастера, выполняя всё, что он требовал. Зато ночью, когда писатель спал – его соседи оживлялись, и у них начиналась бурная жизнь. Так было всегда.
Нынче же стояла непривычная тишина, писатель беспробудно спал – он находился в творческом кризисе. По этой причине все предметы немного приуныли.
Первой заволновалась пишущая Машинка. Она ко всему проявляла нешуточный интерес, разговаривала только звуками передвижного рычага либо клавишами. Они весело цокали, когда певунья работала, и создавали хорошее настроение.
А когда её что-то не устраивало, мгновенно по всей комнате проносился странный звук:
«Жжжиг», – и тут же приходила в движение ручка, с помощью которой строчки на страничке перемещались, и появлялся текст.
«Я пишу, пишу, пишу,
Я спешу, спешу, спешу.
Мысли, фразы, многоточие,
Я хватаю на бегу,
Мне бы только поспевать за творцом,
Жжжиг, жжжиг, жжжиг рычагом…»
Порой Мастер вынуждено останавливал работу и вступал в спор с Машинкой. Да-да. Она ему диктовала, что и как делать: подсказывала развитие сюжета, направляла его мысли в нужное русло, подбрасывала идеи, указывала на ошибки или помарки. И, что самое странное в этой истории, он прислушивался к её советам.
Но вот Мастер охладел к работе и перестал творить.
«Все спят, а мне так хочется поговорить – излить душу», – приуныла пишущая Машинка.
Но не тут-то было, жизнь продолжалась – сквозь плотно прикрытые ставни серебристый Лучик нашёл щель и пробрался в комнату. Он змейкой соскользнул на подоконник и прилёг.
– Что ты разлёгся? Давай буди всех. Видишь, Мастер занемог, – жжжигнула певунья громко.
Лучик упал на пол, пробежался по стенам, письменному столу, взобрался на Чернильницу.
– Господин хороший! Ночь на дворе, – сонным голосом отозвалась жеманная кокетка, зевая.
– Жжжиг, – пропела Машинка. – Приветствую вас, госпожа Чернильница! Наше время настало. Просыпайтесь. Днём отдохнёте.
– Смеётесь, певунья? С нашим Мастером отоспишься? Кому рассказываете? Хотя вы правы, он стал безразличным ко всему и к нам, в том числе.
– Не только к нам, – заскрипел Стул. Лучик пробудил и его. Ножки задвигались, он стал выделывать танцевальные фигуры и вращаться вокруг собственной оси. – Размяться не помешало бы.
– Вот и наш танцор проснулся, – пропела пишущая Машинка.
– Вы так уговаривали госпожу Чернильницу, что я невольно пробудился.
Не успел он договорить, как никелированная Кровать, на которой крепким сном спал Мастер, присела в реверансе, сложив спереди ножки, и баском проговорила:
– Вы уже встали, господа? Принимайте в дружную компанию.
В этот момент Мастер зашёлся в храпе, желая перевернуться на другой бок, он чуть было не свалился на пол, лишь в последний момент Кровать выпрямила ножки и удержала его.
– Госпожа Кровать, что же вы так рискуете? – мягкими интонациями спросила Чернильница.
– Жжжиг.
Я же вас предупреждала, а вы всё шутите, – назидательно заголосила Машинка.
– Дамы, вы зря волнуетесь, ничего ведь не случилось. Господин спит, и сны сладкие видит, – улыбнулась кровать. – Завтра новый сюжет придумает.
– Неплохо бы. А то от рук отбился – совсем не работает, – нервно жжжигнула Машинка. – Так я пропаду. Все мои внутренности заржавеют без движения. Ах, печаль моя.
– Господа, вы слышите? – заёрзал на одном месте Лучик и, не дождавшись ответа, разбежался и нырнул на кухню. А там пузатый Чайник, раскрасневшись после недавнего чаепития, пыхтел и возмущался:
– Я тут в одиночестве пропадаю, а вы опять без меня пируете.
Певунья отозвалась из комнаты:
– Господин Чайник, присоединяйтесь. Мы о вас не забыли.
В этот момент послышался бой часов, что пробудило Мастера. Все притихли.
– Который час? Я что, проспал?! – спросил хозяин, открыв глаза.
Его одушевлённые соседи замерли. Только машинка стреляла глазами, предупреждая друзей, чтобы сидели смирно.
– А, это вы… – уныло изрёк Мастер и махнул рукой в сторону старинных часов. – Всё равно ничего нового не напишу, – и перевернулся на другой бок. Вскоре послышался храп.
– Господа, нужно что-то делать, чтобы заставить Мастера работать, – жжжигнула Машинка.
– Дорогая, больше чем мы делали для него – не придумаем. Вдохновение улетело, – подвела черту Чернильница.
– Надо его вернуть, – протанцевал Стул.
– Как? – спросила Кровать.
– Он страдает от одиночества, – печальным голоском подытожил Чайник.
– Нам предстоит найти Мастеру Музу, – догадался Лучик.
– Вы правы, ночной сторож, – жжжигнула Машинка.
– И как мы это сделаем? Музы – капризные балованные красавицы. Не к каждому приходят, – чуть не плача произнесла Чернильница.
Все умолкли. Трудную задачу поставил перед ними Лучик.
Зима в том году выдалась суровой. Мастер редко выходил из дома. Он хандрил. Почти не ел, только пил горячий чай и лежал. И так тяжело, и удручённо вздыхал.
Его одушевлённые друзья терпеливо выжидали проблеска в состоянии господина, тихонько наблюдая за ним. Они очень переживали. А как помочь – не знали.
Явление Музы
И вот завыла за окном вьюга. Мороз крепчал. Ставни скрежетали от ветра, сердясь. Фитилёк в лампе то и дело затухал. В доме стало очень холодно. Из щелей ворвался ветер, он гулял от окна к дверям. Мастер кутался в тёплые вещи. Хорошо ещё, что он успел заготовить дровишек на зиму. Подсаживался на маленьком табурете к печке и подбрасывал по колышку. Она раскалялась, развеселив заслонку, которая ходила туда-сюда и гудела нараспев.
Так ускользали дни, пролетали ночи.
Как-то поздним вечером постучались к Мастеру в дверь.
«Кто это? Я никого не жду», – удивился хозяин, нехотя поднялся и всё же пошёл открывать. И до чего сильным было его удивление, когда перед ним появилась молоденькая, очень милая, хрупкая, белокурая девушка. Её завитушки-завлекушки кокетливо спускались на лицо. Лучистые широко раскрытые глаза дарили тепло.
– Простите, что беспокою. В лампе выгорело всё масло, я осталась в темноте. Вы бы не поделились со мной, завтра куплю и верну. Я недавно поселилась тут неподалёку.
– О да, конечно. Проходите, пожалуйста. Сейчас… – оживился Мастер и быстрым шагом удалился на кухню. Вскоре он вышел, в руках держа небольшой глиняный кувшин.
– Проходите в кухню. Наполню маслом вашу лампу. У самого запасы на исходе. Давно не выходил.
– Так может быть не стоит отдавать последнее? – растерялась девушка.
– Не беспокойтесь, сударыня, мне хватит на сегодня. Завтра куплю. Пойдёмте со мной.
Она послушно проследовала за ним на кухню. Мастер заправил лампу маслом, зажёг фитиль и надел колбу.
– Возьмите, – протянул гостье. – Теперь у вас будет светло и уютно.
– Благодарю. Я вам очень обязана.
– Нет-нет. Ничего не нужно, – он смотрел на неё и не знал, как удержать. Ему так захотелось побеседовать с ней, словно почувствовал, что явилась к нему Муза. – А знаете что, оставайтесь, запарю свежий чай, и галеты у меня имеются. Почаёвничаем и потолкуем обо всём – так и скоротаем холодный зимний вечерок. Вдвоём ведь веселее.
– Благодарю вас за приглашение. Одной холодно и грустно.
– Вот и прекрасно! Оставайтесь.
Они сидели на кухне, пили чай и долго-долго о чём-то разговаривали. По интонациям соседи уловили, что Мастер воспрянул духом.
Проводив девушку той же ночью, он подошёл к машинке, небрежно смахнул с неё пыль.
– О, как давно я не работал. Не годится это. Ну что, помощница, начнём? Ты готова?
Пишущая машинка улыбнулась и жжжигнула в ответ:
– Мастер, что за вопрос? Я всегда готова.
В эту ночь он загонял её, мысли разрывали мозг, писатель торопился зафиксировать на бумаге то, что дремало долгие месяцы в его голове. Машинка только и успевала за ним передвигать рычаг и отражать написанные слова. К рассвету оба так утомились, что Мастер свалился в кровать без сил и тут же провалился в сон с улыбкой на устах. А она, употев изрядно, пыхтела, сбрасывая напряжение. Случайно, обронив взгляд в зеркало, что висело на противоположной стене, увидела у себя за спиной крылья.
– Вот это да!– жжжигнула пишущая машинка. – Вы видели?
Но друзья не догадались, о чём она спросила.
– К нему вернулось вдохновение! – возрадовалась Чернильница.
Стул выделывал в воздухе пируэты, а Кровать присаживалась в реверансе, поскрипывая. Чайник раскраснелся от удовольствия. Его, наконец, уважили. Все радовались – к творцу вернулось вдохновение!
А серебристый Лучик прошмыгнул по Мастеру и залёг рядом с ним на подушке.
С этого дня жизнь писателя стала налаживаться.
Волшебница – певунья
«Ищите меня в том, что я пишу…»
Антуан де Сент-Экзюпери
Ночь
В этом загадочном доме все предметы были одушевлёнными, что являлось большим секретом и тщательно пряталось от посторонних. Вы представляете?!
Днём они подчинялись воле Мастера, выполняя всё, что он требовал. Зато ночью, когда писатель спал – его соседи оживлялись, и у них начиналась бурная жизнь. Так было всегда.
Нынче же стояла непривычная тишина, писатель беспробудно спал – он находился в творческом кризисе. По этой причине все предметы немного приуныли.
Первой заволновалась пишущая Машинка. Она ко всему проявляла нешуточный интерес, разговаривала только звуками передвижного рычага либо клавишами. Они весело цокали, когда певунья работала, и создавали хорошее настроение.
А когда её что-то не устраивало, мгновенно по всей комнате проносился странный звук:
«Жжжиг», – и тут же приходила в движение ручка, с помощью которой строчки на страничке перемещались, и появлялся текст.
«Я пишу, пишу, пишу,
Я спешу, спешу, спешу.
Мысли, фразы, многоточие,
Я хватаю на бегу,
Мне бы только поспевать за творцом,
Жжжиг, жжжиг, жжжиг рычагом…»
Порой Мастер вынуждено останавливал работу и вступал в спор с Машинкой. Да-да. Она ему диктовала, что и как делать: подсказывала развитие сюжета, направляла его мысли в нужное русло, подбрасывала идеи, указывала на ошибки или помарки. И, что самое странное в этой истории, он прислушивался к её советам.
Но вот Мастер охладел к работе и перестал творить.
«Все спят, а мне так хочется поговорить – излить душу», – приуныла пишущая Машинка.
Но не тут-то было, жизнь продолжалась – сквозь плотно прикрытые ставни серебристый Лучик нашёл щель и пробрался в комнату. Он змейкой соскользнул на подоконник и прилёг.
– Что ты разлёгся? Давай буди всех. Видишь, Мастер занемог, – жжжигнула певунья громко.
Лучик упал на пол, пробежался по стенам, письменному столу, взобрался на Чернильницу.
– Господин хороший! Ночь на дворе, – сонным голосом отозвалась жеманная кокетка, зевая.
– Жжжиг, – пропела Машинка. – Приветствую вас, госпожа Чернильница! Наше время настало. Просыпайтесь. Днём отдохнёте.
– Смеётесь, певунья? С нашим Мастером отоспишься? Кому рассказываете? Хотя вы правы, он стал безразличным ко всему и к нам, в том числе.
– Не только к нам, – заскрипел Стул. Лучик пробудил и его. Ножки задвигались, он стал выделывать танцевальные фигуры и вращаться вокруг собственной оси. – Размяться не помешало бы.
– Вот и наш танцор проснулся, – пропела пишущая Машинка.
– Вы так уговаривали госпожу Чернильницу, что я невольно пробудился.
Не успел он договорить, как никелированная Кровать, на которой крепким сном спал Мастер, присела в реверансе, сложив спереди ножки, и баском проговорила:
– Вы уже встали, господа? Принимайте в дружную компанию.
В этот момент Мастер зашёлся в храпе, желая перевернуться на другой бок, он чуть было не свалился на пол, лишь в последний момент Кровать выпрямила ножки и удержала его.
– Госпожа Кровать, что же вы так рискуете? – мягкими интонациями спросила Чернильница.
– Жжжиг.
Я же вас предупреждала, а вы всё шутите, – назидательно заголосила Машинка.
– Дамы, вы зря волнуетесь, ничего ведь не случилось. Господин спит, и сны сладкие видит, – улыбнулась кровать. – Завтра новый сюжет придумает.
– Неплохо бы. А то от рук отбился – совсем не работает, – нервно жжжигнула Машинка. – Так я пропаду. Все мои внутренности заржавеют без движения. Ах, печаль моя.
– Господа, вы слышите? – заёрзал на одном месте Лучик и, не дождавшись ответа, разбежался и нырнул на кухню. А там пузатый Чайник, раскрасневшись после недавнего чаепития, пыхтел и возмущался:
– Я тут в одиночестве пропадаю, а вы опять без меня пируете.
Певунья отозвалась из комнаты:
– Господин Чайник, присоединяйтесь. Мы о вас не забыли.
В этот момент послышался бой часов, что пробудило Мастера. Все притихли.
– Который час? Я что, проспал?! – спросил хозяин, открыв глаза.
Его одушевлённые соседи замерли. Только машинка стреляла глазами, предупреждая друзей, чтобы сидели смирно.
– А, это вы… – уныло изрёк Мастер и махнул рукой в сторону старинных часов. – Всё равно ничего нового не напишу, – и перевернулся на другой бок. Вскоре послышался храп.
– Господа, нужно что-то делать, чтобы заставить Мастера работать, – жжжигнула Машинка.
– Дорогая, больше чем мы делали для него – не придумаем. Вдохновение улетело, – подвела черту Чернильница.
– Надо его вернуть, – протанцевал Стул.
– Как? – спросила Кровать.
– Он страдает от одиночества, – печальным голоском подытожил Чайник.
– Нам предстоит найти Мастеру Музу, – догадался Лучик.
– Вы правы, ночной сторож, – жжжигнула Машинка.
– И как мы это сделаем? Музы – капризные балованные красавицы. Не к каждому приходят, – чуть не плача произнесла Чернильница.
Все умолкли. Трудную задачу поставил перед ними Лучик.
Зима в том году выдалась суровой. Мастер редко выходил из дома. Он хандрил. Почти не ел, только пил горячий чай и лежал. И так тяжело, и удручённо вздыхал.
Его одушевлённые друзья терпеливо выжидали проблеска в состоянии господина, тихонько наблюдая за ним. Они очень переживали. А как помочь – не знали.
Явление Музы
И вот завыла за окном вьюга. Мороз крепчал. Ставни скрежетали от ветра, сердясь. Фитилёк в лампе то и дело затухал. В доме стало очень холодно. Из щелей ворвался ветер, он гулял от окна к дверям. Мастер кутался в тёплые вещи. Хорошо ещё, что он успел заготовить дровишек на зиму. Подсаживался на маленьком табурете к печке и подбрасывал по колышку. Она раскалялась, развеселив заслонку, которая ходила туда-сюда и гудела нараспев.
Так ускользали дни, пролетали ночи.
Как-то поздним вечером постучались к Мастеру в дверь.
«Кто это? Я никого не жду», – удивился хозяин, нехотя поднялся и всё же пошёл открывать. И до чего сильным было его удивление, когда перед ним появилась молоденькая, очень милая, хрупкая, белокурая девушка. Её завитушки-завлекушки кокетливо спускались на лицо. Лучистые широко раскрытые глаза дарили тепло.
– Простите, что беспокою. В лампе выгорело всё масло, я осталась в темноте. Вы бы не поделились со мной, завтра куплю и верну. Я недавно поселилась тут неподалёку.
– О да, конечно. Проходите, пожалуйста. Сейчас… – оживился Мастер и быстрым шагом удалился на кухню. Вскоре он вышел, в руках держа небольшой глиняный кувшин.
– Проходите в кухню. Наполню маслом вашу лампу. У самого запасы на исходе. Давно не выходил.
– Так может быть не стоит отдавать последнее? – растерялась девушка.
– Не беспокойтесь, сударыня, мне хватит на сегодня. Завтра куплю. Пойдёмте со мной.
Она послушно проследовала за ним на кухню. Мастер заправил лампу маслом, зажёг фитиль и надел колбу.
– Возьмите, – протянул гостье. – Теперь у вас будет светло и уютно.
– Благодарю. Я вам очень обязана.
– Нет-нет. Ничего не нужно, – он смотрел на неё и не знал, как удержать. Ему так захотелось побеседовать с ней, словно почувствовал, что явилась к нему Муза. – А знаете что, оставайтесь, запарю свежий чай, и галеты у меня имеются. Почаёвничаем и потолкуем обо всём – так и скоротаем холодный зимний вечерок. Вдвоём ведь веселее.
– Благодарю вас за приглашение. Одной холодно и грустно.
– Вот и прекрасно! Оставайтесь.
Они сидели на кухне, пили чай и долго-долго о чём-то разговаривали. По интонациям соседи уловили, что Мастер воспрянул духом.
Проводив девушку той же ночью, он подошёл к машинке, небрежно смахнул с неё пыль.
– О, как давно я не работал. Не годится это. Ну что, помощница, начнём? Ты готова?
Пишущая машинка улыбнулась и жжжигнула в ответ:
– Мастер, что за вопрос? Я всегда готова.
В эту ночь он загонял её, мысли разрывали мозг, писатель торопился зафиксировать на бумаге то, что дремало долгие месяцы в его голове. Машинка только и успевала за ним передвигать рычаг и отражать написанные слова. К рассвету оба так утомились, что Мастер свалился в кровать без сил и тут же провалился в сон с улыбкой на устах. А она, употев изрядно, пыхтела, сбрасывая напряжение. Случайно, обронив взгляд в зеркало, что висело на противоположной стене, увидела у себя за спиной крылья.
– Вот это да!– жжжигнула пишущая машинка. – Вы видели?
Но друзья не догадались, о чём она спросила.
– К нему вернулось вдохновение! – возрадовалась Чернильница.
Стул выделывал в воздухе пируэты, а Кровать присаживалась в реверансе, поскрипывая. Чайник раскраснелся от удовольствия. Его, наконец, уважили. Все радовались – к творцу вернулось вдохновение!
А серебристый Лучик прошмыгнул по Мастеру и залёг рядом с ним на подушке.
С этого дня жизнь писателя стала налаживаться.
***
