Инна Комарова
Предательство
новелла
музыка Джона Вильямса из кинофильма "Список Шиндлера"
"В одно окно смотрели двое:
Один увидел дождь и грязь,
Другой – листвы зеленой вязь,
Листву и небо голубое –
В одно окно смотрели двое..."
Омар Хайям
13 мая 1941 года.
Выпускной класс советской школы
Дверь открылась, вошла учительница литературы.
– Добрый день, ребята, садитесь, пожалуйста. К выпускному экзамену вы подготовились хорошо. Я проверила ваши работы и вполне удовлетворена результатами. У меня предложение, давайте поговорим.
– О чём? – послышалась реплика с последней парты.
– Артём, вот ты и предлагай тему.
– Надежда Михайловна, меня интересует, чем мои одноклассники предпочтут заниматься после школы?
– Прекрасная тема. Садись. Начнём с первой парты. Танюша Водопьянова, тебе слово.
– Я иду в педагогический, все об этом знают. Хочу стать преподавателем, как мама и как вы, Надежда Михайловна, «сеять разумное, доброе, вечное…», – протараторила голубоглазая девушка.
– Достойная профессия. У тебя получится, ты целеустремлённая. Галочка Смирнова, – обратилась учительница к соседке по парте. –Какие у тебя планы?
– В архитектурный буду поступать.
– Замечательно. Хочешь проектировать новые концертные залы, школы, дома отдыха?
– Есть задумки, пока рановато об этом говорить, – сосредоточенно ответила Галина, поправляя очки.
– Хорошо, садись. Володя Чубасов, кем ты хочешь стать?
– Военным. Пойду по стопам отца.
–Похвально. Будешь защищать нас?
– Как говорится – куда Родина пошлёт.
– Уважаю. Стелла Шапошникова, ты выбрала дело, которому посвятишь жизнь?
– Вижу себя военным переводчиком.
Учительница с удивлением посмотрела на девушку.
– Мужская профессия и очень ответственная. Не боишься трудностей, испытаний?
– Нет, не боюсь, с детства себя готовила. Я бы хотела принимать участие в переговорах, от которых будет зависеть дальнейшее развитие событий. Нельзя забывать – в руках военных судьбы людей, – девушка задумалась. – Только бы не было войны.
В классе повисла тишина.
Надежда Михайловна пробежала глазами по классу и застыла. На неё устремились сорок пар застывших глаз.
– Будем надеяться на лучшее, – сказала учительница, снимая напряжение. – Продолжим. Олег Неверов, твоя очередь.
– А что я? – лениво поднимаясь, начал ученик. – На данный момент в моём арсенале три иностранных языка: немецкий, английский и французский. Ничего другого не остаётся, как идти в институт иностранных языков, на романно-германское отделение. Буду изучать испанский. Пригодится.
– Поедешь во франкисткую Испанию? – опередил других сосед по парте. – Или ты не знаешь, что в Испании у власти Франсиско Франко, которого поддерживают фашисты Италии и Германии?
– Ты за кого меня принимаешь?! Я что ненормальный? – с укоризной в голосе спросил Неверов у соученика.
– Ну почему же? Нам неизвестны твои планы. Мало ли…
– Ты меня с кем-то путаешь. Серёга, ты у нас романтик, выдумщик, я – реалист, – пояснил он классу. – Планирую в торговом представительстве работать после окончания учёбы, а там видно будет.
Он бросил недовольный взгляд на соседа.
– Если тебе охота участвовать в политических играх, пожалуйста. Мне моя жизнь дорога и тратить её ерунду не стану.
– Бездушный эгоист, – возмутилась Стелла. – Весь мир сейчас напряжённо следит за тем, что происходит в Германии, а у него своя жизнь…
Неверов с предпоследней парты перевёл взгляд на девушку и замолчал.
– Только о себе думает, – бросила реплику одноклассница.
Неверов почувствовал отчуждение класса, привстал и сказал, оправдываясь:
– Каждому своё.
Но гордыня взяла верх, и он проронил:
– Надежда Михайловна, разве я обязан, если не подлежу мобилизации.
– Это почему же? – засмеялся сосед, ох, и приставучим он оказался.
– По состоянию здоровья не могу быть призван на срочную службу.
– Что ещё придумаешь, чтобы уклониться?
– У меня плохое зрение или ты не знаешь?
– Ага, всё понятно, папочка похлопотал, ну да, – с трудом сдерживал себя соученик, пересаживаясь на свободную парту.
Учительница посмотрела на Неверова, ей хотелось возразить ему, но, не давая выхода своим эмоциям, она предпочла отложить разговор для приватной беседы.
– Садись, Неверов, – коротко сказала она.
Олег Неверов давно отдал предпочтение девушке с золотыми кудряшками. Неровно дышал к ней, терялся при встрече. Ему недоставало смелости признаться. Нет, не той, которую используют в драках. Смелости, которая рождается в душе, когда бросаются защищать любимого человека. В присутствии Стеллы Олег пасовал, сдерживал себя, но виду старался не подавать, что давно влюблён. Однако в её отсутствии – заводила в компании, грубиян, драчун и наглец – под любым предлогом старался обратить на себя внимание. Всем мог дать отпор, как угодно добиться привилегии, личные интересы Неверова всегда были превыше иных, однако не в отношениях со Стеллой. В её присутствии он терялся – немел и робел.
Олег знал, что девушка его мечты отдаёт предпочтение Сергею Балашову, тот каждый день провожает её домой. Их часто видят вместе в парке по выходным. Олег понимал, что на данном этапе у него шансов нет, поэтому терпеливо выжидал.
Прозвенел звонок.
– Урок окончен. Мы с вами встретимся во вторник, – напомнила Надежда Михайловна. – Затем у вас будет небольшой перерыв для подготовки к экзаменам, в самом конце июня – выпускной. Сейчас все могут быть свободны.
Ученики, хватая портфели, ринулись на выход из класса.
– Стелла, встречаемся после уроков. Ты не забыла, сегодня у нас кружок по радиотехнике, – спросила подружка Вера.
– Помню. Ты зайдёшь за мной?
– Хорошо, постараюсь. Я побежала, нужно ещё Максимку забрать из садика.
– Беги. Увидимся.
– Ага.
– Стелла, ты домой? – спросил Сергей.
– Домой.
– Пойдём, я провожу тебя.
– Мне по дороге в магазин нужно. Мама попросила картошку купить.
– Я с тобой.
– Неразлучная парочка, – услышали они реплику.
Стелла посмотрела на Сергея. Тот понял – Неверов идёт следом.
– Он без своих острот не может. Не обращай внимания.
– Неприятно, – огорчилась девушка.
Сергей оглянулся и спросил у дышащего в спину соученика.
– Завидуешь?
– Допустим.
– И что теперь?
– Поживём – увидим.
– Не знаю, на что ты надеешься.
– Тебе не понять.
– Оглянись вокруг, в нашем классе много красивых девчонок. Подружись с кем-нибудь. Зависть как рукой снимет. Не забывай, зависть – порок, – предупредил Балашов. – Поддашься ей, пойдёшь на поводу у неё – всю жизнь будешь служить этой продажной дамочке и кусать локти, если достанешь, конечно.
– Стратег, не твоё дело, без тебя разберусь, – ухмыльнулся Неверов.
– По-дружески советую. Сколько разочарований и несчастий приносит это чувство псевдозавоевателю. Порождает ненависть, а это страшно и непредсказуемо. Вспомни Шекспира «Отелло».
– Иди ты со своими советами, куда шёл, не глупее тебя, как-нибудь обойдусь, – резко оборвал его Неверов и быстрым шагом пошёл вперёд.
– Плохо дело, – подытожил Сергей.
– Ты это о чём? – поинтересовалась Стелла.
– Всё о том же. Влюблён он в тебя и давно, не замечала?
– Нет. Ты взгляни на него, он не знает, что это такое, ему эти чувства неизвестны, более того, неподвластны. Он не способен любить. У него нет души.
– Согласен с тобой. Олег не осознаёт, что это такое. Для него любовь ассоциируется с чем-то низменным, а не с возвышенными чувствами. И всё же должен тебя огорчить. Как видишь, факт налицо, не скроешь. Приходит время, и любому эти чувства становятся известны, другое дело, что он твёрдо знает – ты не ответишь ему взаимностью. И это его злит. Он эгоистично любит, и в этом его беда, подчеркиваю, большая беда.
– Издеваешься? Неверов и любовь… никогда не поверю.
– Нет, не издеваюсь, излагаю свою точку зрения.
– Ты посмотри на него, как можно испытывать добрые чувства к такому человеку?
– Тебя ведь не принуждают.
– Давай оставим эту тему, пожалуйста, – попросила Стелла. – Этот человек не способен вызвать элементарное уважение. Карьерист, лжец, чёрствый, безразличный к чужому горю, алчный… продолжить список? – разволновалась Стелла.
– Уже оставили эту тему. Всё, больше не говорим о нём.
– И не надо было начинать, большая честь, – разнервничалась Стелла и прибавила шаг. Она недолюбливала Олега. Он вызывал в её душе отторжение.
– Ты куда? Не беги, я с тобой.
По дороге Сергей читал Стелле свои посвящения в стихах.
– Тебе в литературный институт поступать надо. У тебя талант.
– Сейчас не до поэзии.
– Думаешь, война будет?
– Будет, Стеллочка. И нам с тобой её не избежать. Я предупредил родителей, что уйду добровольцем.
– Почему добровольцем?
– В школу пошёл в шесть лет. Не призывной возраст.
– Ой, да, я забыла. Ты у нас в классе самый маленький.
– Да удаленький.
– Согласна. Ты всегда был самым ответственным. Ещё Артём.
– Поэтому он мой лучший друг.
– Знаю и одобряю. Как думаешь, меня возьмут на фронт?
– Тебе там нечего делать, – категорично ответил Балашов.
– Почему? Могу радисткой, переводчицей. Я ведь владею иностранными языками и на курсы ходим с Верой по радиотехнике.
– Знаю, всё знаю. Я бы очень удивился, если бы в вашей семье тебе не привили любовь к языкам и литературе.
–Ты прав. У нас все лингвисты, кроме папы, он служит в дипломатическом корпусе.
Сергей молчал.
– Стелла, ты должна жить. Больше мне ничего не нужно, – Сергей повернулся к ней лицом. – Будешь меня ждать? – спросил он, вкладывая в свои слова глубокий смысл.
– Буду рядом.
– Упрямишься?
–Ты что ничего не понял?
– Понял, что люблю тебя.
– А я тебя. Другого ответа нет. Я так решила.
– Боюсь за тебя.
– Пока войны нет, не бойся.
– Дело времени. Фашисты в Европе. Это уже не шутки.
– Значит, и нам готовиться надо.
– Военные знают своё дело. Акт о ненападении подписан, а как там будет, никому неизвестно.
– Хотя бы не было войны, – тихо проронила Стелла и прижалась к Сергею. – Не хочу расставаться.
– Не думай об этом.
– Мы не расстанемся, уйдём на фронт вместе.
–Ты опять за своё?
– Да. Иначе не смогу смотреть людям в глаза.
– Но ты же девочка.
– Не имеет знания. Продолжать не будем, – отрезала она.
– Ты у меня умница, успокоишься и поймёшь, что я прав.
Стелла не ответила ему. Решение приняла давно, и отступать не собиралась.
Промчалась пора экзаменов. Все готовились к выпускному вечеру.
Стелла примеряла платье, которое ей сшила мама.
Вера наблюдала за ней и восторгалась.
– Какая ты красавица, Стеллуня.
– Не преувеличивай.
– Мне бы твою внешность.
– И что? Что мне от этого?
– Ничего. Самой приятно.
– Я даже внимания не обращаю.
– Почему?
– Надо готовить себя к профессии, а там знаешь не до красоты. Суровые будни и полная сосредоточенность на деле.
– Ты пойдёшь воевать, если…
– Да, – не задумываясь, ответила Стелла.
– А как же институт?
– Потом, после войны. Я ведь готовила себя к мужской профессии. Для чего знания?
– Но ты ведь девушка, тебя никто не призывает и не обязывает.
– Знаю. Но иначе не могу.
– Я хочу с тобой. Пока не знаю, получится ли. Мама – врач, её, скорее всего, призовут. Папа в любом случае уйдёт на фронт. Максимку не с кем оставить.
– И не надо. Оставайся здесь. Работы всем хватит.
– Давай надеяться на то, что войны не будет, – настаивала подружка.
– Надеяться можно, но факты говорят об обратном.
– Да, невесело.
– Как там у тебя с Сергеем? Он замечательный парень.
– Да, он самый лучший. Сама не знаю, что нас ждёт.
– Что может ждать влюблённых? Или не нравится?
– Не об этом речь, – Стелла не привыкла делиться личным, всё носила в себе.
– Не хочешь говорить и не надо. Время лучший советчик. Пошли, нам пора.
Пробежали экзамены, отгуляли выпускной…
Война
Они пришли в военкомат вместе. Сергей умолял офицера, чтобы Стелле отказали, в крайнем случае, оставили в резерве, но в силу недостатка радисток, в военкомате посчитали иначе. Их забросили вместе. В группе были две радистки, врач, инженер-конструктор и два политработника. Все владели иностранными языками. Руководителем группы был Сергей Балашов. Он окончил специальные курсы для того, чтобы служить в разведке. Остальные тоже предварительно прошли обучение. Руководителя группы выбирали строго и дотошно из длинного списка желающих, но Сергей выдержал экзамены и прошёл отбор.
1944 год
В застенках Гестапо
На пороге появился немец – форма на нём сидела как влитая. Он прищуренным взглядом осмотрел камеру и с нахальной ухмылкой уставился на Стеллу.
Его сапоги были начищены до блеска, казалось, они отполированы. Стелла отвернулась, после побоев она очень ослабела, фашистов видеть не могла.
Сергей, изнемогая от боли, после череды допросов и пыток лежал без движения.
– Что я вижу – влюблённая парочка? Ха-ха-ха. Надо же, какое везение, в плен и то вместе. Вот где встретились.
Сергею этот голос показался знакомым. Он повернулся к Стелле и тихо, почти невнятно, спросил:
– Тебе этот тип никого не напоминает?
Его слова надоумили девушку. Она, изумлённая догадкой, перевела взгляд на человека в немецкой форме.
– Что, я так изменился? – нагло спросил фашист.
Стелла присмотрелась.
– Неверов?! – вырвалось у неё, и девушка застыла в оцепенении.
– А кто ж ещё? Я, конечно, собственной персоной. Жив, здоров, всем доволен и, в отличие от вас, на коне.
Стелле стало нехорошо. Она побледнела, крупной дрожью стал бить озноб, девушка прижалась к стене.
– Не обращай внимания, прошу тебя, – Сергей всё понял, Неверов – предатель!
– Балашов, тебе бы помолчать, твоя песня спета. Завтра казнят, а вот с девушкой мы потолкуем. Послушной будет – поладим, кто знает, и жизнь сохраню.
– Замолчи, – с трудом произнёс Сергей.
– Ты мне не диктуй и не указывай, сопляк. Что делать, лучше тебя знаю, здесь я командую. Забыл? Так я напомню.
– Серёжа, не надо, не трать силы попусту, пожалуйста, – попросила Стелла.
– Не смей, слышишь, – выговорил хрипя Балашов.
– Значит, договариваться не будем?
В ответ тишина.
– Обоих ждёт виселица. Но с девушкой до столь приятной процедуры мы ещё поворкуем всласть, – Неверов сознательно провоцировал Сергея.
Пока Балашов собирался с духом, Стелла зачитала:
«И вечный бой! Покой нам только снится
Сквозь кровь и пыль...
Летит, летит степная кобылица
И мнёт ковыль...
Эти строчки вдохновили Сергея, он принял её посыл и, перехватив эстафету, продолжил:
«…И нет конца! Мелькают версты, кручи...
Останови!
Идут, идут испуганные тучи,
Закат в крови!
Закат в крови! Из сердца кровь струится!
Плачь, сердце, плачь...
Покоя нет! Степная кобылица
Несется вскачь!»
Александр Блок
– он сильно закашлялся, изо рта просочилась кровь.
– За Родину! – прошептал Сергей.
– Как я понимаю, не все лёгкие ещё отбили. Скажу, чтобы в следующий раз постарались усерднее. Всё стишками балуетесь, деточки. Никак не повзрослеете.
В ответ молчание.
– Понятно, значит, договариваться не будем. Балашов, повторяю, твоя песня спета и не надейся, что ваши освободят. Некому… Не то время, – он посмотрел на Сергея, посмеиваясь. – Сорок четвёртый за окнами, а мы воюем. Германия – великая и непобедимая…
– Надо кончать с ними, – сказал он полицаю. – Чего тянуть до завтра?
Предательство
новелла
музыка Джона Вильямса из кинофильма "Список Шиндлера"
"В одно окно смотрели двое:
Один увидел дождь и грязь,
Другой – листвы зеленой вязь,
Листву и небо голубое –
В одно окно смотрели двое..."
Омар Хайям
13 мая 1941 года.
Выпускной класс советской школы
Дверь открылась, вошла учительница литературы.
– Добрый день, ребята, садитесь, пожалуйста. К выпускному экзамену вы подготовились хорошо. Я проверила ваши работы и вполне удовлетворена результатами. У меня предложение, давайте поговорим.
– О чём? – послышалась реплика с последней парты.
– Артём, вот ты и предлагай тему.
– Надежда Михайловна, меня интересует, чем мои одноклассники предпочтут заниматься после школы?
– Прекрасная тема. Садись. Начнём с первой парты. Танюша Водопьянова, тебе слово.
– Я иду в педагогический, все об этом знают. Хочу стать преподавателем, как мама и как вы, Надежда Михайловна, «сеять разумное, доброе, вечное…», – протараторила голубоглазая девушка.
– Достойная профессия. У тебя получится, ты целеустремлённая. Галочка Смирнова, – обратилась учительница к соседке по парте. –Какие у тебя планы?
– В архитектурный буду поступать.
– Замечательно. Хочешь проектировать новые концертные залы, школы, дома отдыха?
– Есть задумки, пока рановато об этом говорить, – сосредоточенно ответила Галина, поправляя очки.
– Хорошо, садись. Володя Чубасов, кем ты хочешь стать?
– Военным. Пойду по стопам отца.
–Похвально. Будешь защищать нас?
– Как говорится – куда Родина пошлёт.
– Уважаю. Стелла Шапошникова, ты выбрала дело, которому посвятишь жизнь?
– Вижу себя военным переводчиком.
Учительница с удивлением посмотрела на девушку.
– Мужская профессия и очень ответственная. Не боишься трудностей, испытаний?
– Нет, не боюсь, с детства себя готовила. Я бы хотела принимать участие в переговорах, от которых будет зависеть дальнейшее развитие событий. Нельзя забывать – в руках военных судьбы людей, – девушка задумалась. – Только бы не было войны.
В классе повисла тишина.
Надежда Михайловна пробежала глазами по классу и застыла. На неё устремились сорок пар застывших глаз.
– Будем надеяться на лучшее, – сказала учительница, снимая напряжение. – Продолжим. Олег Неверов, твоя очередь.
– А что я? – лениво поднимаясь, начал ученик. – На данный момент в моём арсенале три иностранных языка: немецкий, английский и французский. Ничего другого не остаётся, как идти в институт иностранных языков, на романно-германское отделение. Буду изучать испанский. Пригодится.
– Поедешь во франкисткую Испанию? – опередил других сосед по парте. – Или ты не знаешь, что в Испании у власти Франсиско Франко, которого поддерживают фашисты Италии и Германии?
– Ты за кого меня принимаешь?! Я что ненормальный? – с укоризной в голосе спросил Неверов у соученика.
– Ну почему же? Нам неизвестны твои планы. Мало ли…
– Ты меня с кем-то путаешь. Серёга, ты у нас романтик, выдумщик, я – реалист, – пояснил он классу. – Планирую в торговом представительстве работать после окончания учёбы, а там видно будет.
Он бросил недовольный взгляд на соседа.
– Если тебе охота участвовать в политических играх, пожалуйста. Мне моя жизнь дорога и тратить её ерунду не стану.
– Бездушный эгоист, – возмутилась Стелла. – Весь мир сейчас напряжённо следит за тем, что происходит в Германии, а у него своя жизнь…
Неверов с предпоследней парты перевёл взгляд на девушку и замолчал.
– Только о себе думает, – бросила реплику одноклассница.
Неверов почувствовал отчуждение класса, привстал и сказал, оправдываясь:
– Каждому своё.
Но гордыня взяла верх, и он проронил:
– Надежда Михайловна, разве я обязан, если не подлежу мобилизации.
– Это почему же? – засмеялся сосед, ох, и приставучим он оказался.
– По состоянию здоровья не могу быть призван на срочную службу.
– Что ещё придумаешь, чтобы уклониться?
– У меня плохое зрение или ты не знаешь?
– Ага, всё понятно, папочка похлопотал, ну да, – с трудом сдерживал себя соученик, пересаживаясь на свободную парту.
Учительница посмотрела на Неверова, ей хотелось возразить ему, но, не давая выхода своим эмоциям, она предпочла отложить разговор для приватной беседы.
– Садись, Неверов, – коротко сказала она.
Олег Неверов давно отдал предпочтение девушке с золотыми кудряшками. Неровно дышал к ней, терялся при встрече. Ему недоставало смелости признаться. Нет, не той, которую используют в драках. Смелости, которая рождается в душе, когда бросаются защищать любимого человека. В присутствии Стеллы Олег пасовал, сдерживал себя, но виду старался не подавать, что давно влюблён. Однако в её отсутствии – заводила в компании, грубиян, драчун и наглец – под любым предлогом старался обратить на себя внимание. Всем мог дать отпор, как угодно добиться привилегии, личные интересы Неверова всегда были превыше иных, однако не в отношениях со Стеллой. В её присутствии он терялся – немел и робел.
Олег знал, что девушка его мечты отдаёт предпочтение Сергею Балашову, тот каждый день провожает её домой. Их часто видят вместе в парке по выходным. Олег понимал, что на данном этапе у него шансов нет, поэтому терпеливо выжидал.
Прозвенел звонок.
– Урок окончен. Мы с вами встретимся во вторник, – напомнила Надежда Михайловна. – Затем у вас будет небольшой перерыв для подготовки к экзаменам, в самом конце июня – выпускной. Сейчас все могут быть свободны.
Ученики, хватая портфели, ринулись на выход из класса.
– Стелла, встречаемся после уроков. Ты не забыла, сегодня у нас кружок по радиотехнике, – спросила подружка Вера.
– Помню. Ты зайдёшь за мной?
– Хорошо, постараюсь. Я побежала, нужно ещё Максимку забрать из садика.
– Беги. Увидимся.
– Ага.
– Стелла, ты домой? – спросил Сергей.
– Домой.
– Пойдём, я провожу тебя.
– Мне по дороге в магазин нужно. Мама попросила картошку купить.
– Я с тобой.
– Неразлучная парочка, – услышали они реплику.
Стелла посмотрела на Сергея. Тот понял – Неверов идёт следом.
– Он без своих острот не может. Не обращай внимания.
– Неприятно, – огорчилась девушка.
Сергей оглянулся и спросил у дышащего в спину соученика.
– Завидуешь?
– Допустим.
– И что теперь?
– Поживём – увидим.
– Не знаю, на что ты надеешься.
– Тебе не понять.
– Оглянись вокруг, в нашем классе много красивых девчонок. Подружись с кем-нибудь. Зависть как рукой снимет. Не забывай, зависть – порок, – предупредил Балашов. – Поддашься ей, пойдёшь на поводу у неё – всю жизнь будешь служить этой продажной дамочке и кусать локти, если достанешь, конечно.
– Стратег, не твоё дело, без тебя разберусь, – ухмыльнулся Неверов.
– По-дружески советую. Сколько разочарований и несчастий приносит это чувство псевдозавоевателю. Порождает ненависть, а это страшно и непредсказуемо. Вспомни Шекспира «Отелло».
– Иди ты со своими советами, куда шёл, не глупее тебя, как-нибудь обойдусь, – резко оборвал его Неверов и быстрым шагом пошёл вперёд.
– Плохо дело, – подытожил Сергей.
– Ты это о чём? – поинтересовалась Стелла.
– Всё о том же. Влюблён он в тебя и давно, не замечала?
– Нет. Ты взгляни на него, он не знает, что это такое, ему эти чувства неизвестны, более того, неподвластны. Он не способен любить. У него нет души.
– Согласен с тобой. Олег не осознаёт, что это такое. Для него любовь ассоциируется с чем-то низменным, а не с возвышенными чувствами. И всё же должен тебя огорчить. Как видишь, факт налицо, не скроешь. Приходит время, и любому эти чувства становятся известны, другое дело, что он твёрдо знает – ты не ответишь ему взаимностью. И это его злит. Он эгоистично любит, и в этом его беда, подчеркиваю, большая беда.
– Издеваешься? Неверов и любовь… никогда не поверю.
– Нет, не издеваюсь, излагаю свою точку зрения.
– Ты посмотри на него, как можно испытывать добрые чувства к такому человеку?
– Тебя ведь не принуждают.
– Давай оставим эту тему, пожалуйста, – попросила Стелла. – Этот человек не способен вызвать элементарное уважение. Карьерист, лжец, чёрствый, безразличный к чужому горю, алчный… продолжить список? – разволновалась Стелла.
– Уже оставили эту тему. Всё, больше не говорим о нём.
– И не надо было начинать, большая честь, – разнервничалась Стелла и прибавила шаг. Она недолюбливала Олега. Он вызывал в её душе отторжение.
– Ты куда? Не беги, я с тобой.
По дороге Сергей читал Стелле свои посвящения в стихах.
– Тебе в литературный институт поступать надо. У тебя талант.
– Сейчас не до поэзии.
– Думаешь, война будет?
– Будет, Стеллочка. И нам с тобой её не избежать. Я предупредил родителей, что уйду добровольцем.
– Почему добровольцем?
– В школу пошёл в шесть лет. Не призывной возраст.
– Ой, да, я забыла. Ты у нас в классе самый маленький.
– Да удаленький.
– Согласна. Ты всегда был самым ответственным. Ещё Артём.
– Поэтому он мой лучший друг.
– Знаю и одобряю. Как думаешь, меня возьмут на фронт?
– Тебе там нечего делать, – категорично ответил Балашов.
– Почему? Могу радисткой, переводчицей. Я ведь владею иностранными языками и на курсы ходим с Верой по радиотехнике.
– Знаю, всё знаю. Я бы очень удивился, если бы в вашей семье тебе не привили любовь к языкам и литературе.
–Ты прав. У нас все лингвисты, кроме папы, он служит в дипломатическом корпусе.
Сергей молчал.
– Стелла, ты должна жить. Больше мне ничего не нужно, – Сергей повернулся к ней лицом. – Будешь меня ждать? – спросил он, вкладывая в свои слова глубокий смысл.
– Буду рядом.
– Упрямишься?
–Ты что ничего не понял?
– Понял, что люблю тебя.
– А я тебя. Другого ответа нет. Я так решила.
– Боюсь за тебя.
– Пока войны нет, не бойся.
– Дело времени. Фашисты в Европе. Это уже не шутки.
– Значит, и нам готовиться надо.
– Военные знают своё дело. Акт о ненападении подписан, а как там будет, никому неизвестно.
– Хотя бы не было войны, – тихо проронила Стелла и прижалась к Сергею. – Не хочу расставаться.
– Не думай об этом.
– Мы не расстанемся, уйдём на фронт вместе.
–Ты опять за своё?
– Да. Иначе не смогу смотреть людям в глаза.
– Но ты же девочка.
– Не имеет знания. Продолжать не будем, – отрезала она.
– Ты у меня умница, успокоишься и поймёшь, что я прав.
Стелла не ответила ему. Решение приняла давно, и отступать не собиралась.
Промчалась пора экзаменов. Все готовились к выпускному вечеру.
Стелла примеряла платье, которое ей сшила мама.
Вера наблюдала за ней и восторгалась.
– Какая ты красавица, Стеллуня.
– Не преувеличивай.
– Мне бы твою внешность.
– И что? Что мне от этого?
– Ничего. Самой приятно.
– Я даже внимания не обращаю.
– Почему?
– Надо готовить себя к профессии, а там знаешь не до красоты. Суровые будни и полная сосредоточенность на деле.
– Ты пойдёшь воевать, если…
– Да, – не задумываясь, ответила Стелла.
– А как же институт?
– Потом, после войны. Я ведь готовила себя к мужской профессии. Для чего знания?
– Но ты ведь девушка, тебя никто не призывает и не обязывает.
– Знаю. Но иначе не могу.
– Я хочу с тобой. Пока не знаю, получится ли. Мама – врач, её, скорее всего, призовут. Папа в любом случае уйдёт на фронт. Максимку не с кем оставить.
– И не надо. Оставайся здесь. Работы всем хватит.
– Давай надеяться на то, что войны не будет, – настаивала подружка.
– Надеяться можно, но факты говорят об обратном.
– Да, невесело.
– Как там у тебя с Сергеем? Он замечательный парень.
– Да, он самый лучший. Сама не знаю, что нас ждёт.
– Что может ждать влюблённых? Или не нравится?
– Не об этом речь, – Стелла не привыкла делиться личным, всё носила в себе.
– Не хочешь говорить и не надо. Время лучший советчик. Пошли, нам пора.
Пробежали экзамены, отгуляли выпускной…
Война
Они пришли в военкомат вместе. Сергей умолял офицера, чтобы Стелле отказали, в крайнем случае, оставили в резерве, но в силу недостатка радисток, в военкомате посчитали иначе. Их забросили вместе. В группе были две радистки, врач, инженер-конструктор и два политработника. Все владели иностранными языками. Руководителем группы был Сергей Балашов. Он окончил специальные курсы для того, чтобы служить в разведке. Остальные тоже предварительно прошли обучение. Руководителя группы выбирали строго и дотошно из длинного списка желающих, но Сергей выдержал экзамены и прошёл отбор.
1944 год
В застенках Гестапо
На пороге появился немец – форма на нём сидела как влитая. Он прищуренным взглядом осмотрел камеру и с нахальной ухмылкой уставился на Стеллу.
Его сапоги были начищены до блеска, казалось, они отполированы. Стелла отвернулась, после побоев она очень ослабела, фашистов видеть не могла.
Сергей, изнемогая от боли, после череды допросов и пыток лежал без движения.
– Что я вижу – влюблённая парочка? Ха-ха-ха. Надо же, какое везение, в плен и то вместе. Вот где встретились.
Сергею этот голос показался знакомым. Он повернулся к Стелле и тихо, почти невнятно, спросил:
– Тебе этот тип никого не напоминает?
Его слова надоумили девушку. Она, изумлённая догадкой, перевела взгляд на человека в немецкой форме.
– Что, я так изменился? – нагло спросил фашист.
Стелла присмотрелась.
– Неверов?! – вырвалось у неё, и девушка застыла в оцепенении.
– А кто ж ещё? Я, конечно, собственной персоной. Жив, здоров, всем доволен и, в отличие от вас, на коне.
Стелле стало нехорошо. Она побледнела, крупной дрожью стал бить озноб, девушка прижалась к стене.
– Не обращай внимания, прошу тебя, – Сергей всё понял, Неверов – предатель!
– Балашов, тебе бы помолчать, твоя песня спета. Завтра казнят, а вот с девушкой мы потолкуем. Послушной будет – поладим, кто знает, и жизнь сохраню.
– Замолчи, – с трудом произнёс Сергей.
– Ты мне не диктуй и не указывай, сопляк. Что делать, лучше тебя знаю, здесь я командую. Забыл? Так я напомню.
– Серёжа, не надо, не трать силы попусту, пожалуйста, – попросила Стелла.
– Не смей, слышишь, – выговорил хрипя Балашов.
– Значит, договариваться не будем?
В ответ тишина.
– Обоих ждёт виселица. Но с девушкой до столь приятной процедуры мы ещё поворкуем всласть, – Неверов сознательно провоцировал Сергея.
Пока Балашов собирался с духом, Стелла зачитала:
«И вечный бой! Покой нам только снится
Сквозь кровь и пыль...
Летит, летит степная кобылица
И мнёт ковыль...
Эти строчки вдохновили Сергея, он принял её посыл и, перехватив эстафету, продолжил:
«…И нет конца! Мелькают версты, кручи...
Останови!
Идут, идут испуганные тучи,
Закат в крови!
Закат в крови! Из сердца кровь струится!
Плачь, сердце, плачь...
Покоя нет! Степная кобылица
Несется вскачь!»
Александр Блок
– он сильно закашлялся, изо рта просочилась кровь.
– За Родину! – прошептал Сергей.
– Как я понимаю, не все лёгкие ещё отбили. Скажу, чтобы в следующий раз постарались усерднее. Всё стишками балуетесь, деточки. Никак не повзрослеете.
В ответ молчание.
– Понятно, значит, договариваться не будем. Балашов, повторяю, твоя песня спета и не надейся, что ваши освободят. Некому… Не то время, – он посмотрел на Сергея, посмеиваясь. – Сорок четвёртый за окнами, а мы воюем. Германия – великая и непобедимая…
– Надо кончать с ними, – сказал он полицаю. – Чего тянуть до завтра?
