Инна Комарова
Последний шанс
Мы только думаем, что выбираем.
Судьба решает всё за нас…
Пролог
О старинных подмосковных усадьбах, их красоте и великолепии в народе бытует много легенд и любопытных историй. И только окунувшись в ту атмосферу несложно догадаться, какое настроение создавали эти незабываемые места со своей многовековой историей, загадками и тайнами. И ни у кого не вызывало сомнения, почему именно там вершились удивительные судьбы, случались драмы и трагедии, в которые сегодня трудно поверить.
Сейчас я поведаю вам невероятно интересную и занимательную историю, в которой разные судьбы, но каждая из них неимоверно увлекательна и сложна. И все они удивительным образом переплетены и связаны между собой.
***
Дорогой мой читатель, мы с вами в старом Петербурге. По его улицам некогда прогуливались Пушкин, Достоевский, Тургенев, многие другие великие личности и герои их бессмертных произведений. Приглашаю вас в увлекательное путешествие. Все герои такие разные. Одни удивят вас, другие огорчат, третьи озадачат, четвёртые – порадуют и невольно у вас навернутся на глаза слёзы. Но равнодушными вы точно не останетесь.
Наследие ростовщика
Однажды поздним морозным вечером у дверей конторы знаменитого в Петербурге ростовщика – Емельяна Никаноровича Дерябина – зазвонил колокольчик.
С незапамятных времён здесь в конторе принимал посетителей глава семейства Дерябиных. Представьте, она с тех давних пор так и осталась на первом этаже. Жилые помещения находились на втором этаже трёхэтажного внушительного здания. В лучшие годы жизни дед ростовщика построил этот дом, и он стал неотъемлемой частью старинной усадьбы. Строение выглядело массивно, солидно, громоздко, роспись на стенах и резьба на оконцах возвращали в памяти фрагменты старины и говорили о предпочтениях и вкусах прежних жильцов.
Потомки Дерябина старались поддерживать и сохранять былую красоту. На трёх этажах было просторно, уютно и, что немаловажно, места хватало для всех, включая большое дружное семейство и гостей, которые так любили приезжать к Дерябиным с визитами, без особых приглашений и поводов. На верхнем этаже находились помещения для обслуги. Однако с тех давних пор многое изменилось. На последнем этаже уже никто не жил. Прислуга переселилась во флигель, что был пристроен к левому крылу дома.
Нынешний хозяин усадьбы уже отдыхал.
– Кто бы это мог быть в такой поздний час? – произнёс юноша, который служил у ростовщика писарем. Он, отложив перо, поднялся и пошёл открывать. Помощник запоздно засиживался, дорабатывая нужные документы для хозяина. Паренёк и поныне вспоминал о первой встречи с благодетелем и спасителем своим.
……………………………………………
Случай помог
Молодой человек приятной наружности, степенного нрава, сколько себя помнил, считался сиротой. На жизнь подрабатывал, где приходилось, перебиваясь подачками от случая к случаю.
День первой его встречи с покровителем юноша запомнил навсегда. Емельяну Никаноровичу Дерябину захотелось пивка испить.
На Невском неподалёку от его дома в трактире у старого доброго знакомого – Димитрия Гавриловича Серебрякова – всегда можно было угоститься и утолить жажду большой кружкой лёгкого пенящегося до краёв напитка. В этом удовольствии ростовщик себе не отказывал. Позволял не так часто, раз в неделю или по особым случаям, но непременно. И вовсе не потому, что скупость донимала, нет. Дерябин запомнил слова батюшки:
«Сынок, хочешь жизнь прожить с умом, праведно, достославно и в полном здравии, запомни: в еде знай меру, в делах – порядок. К заработанным средствам относитесь бережливо, но не позволяй себе опускаться до скупости».
И Емельян следовал наказам отца.
В трактир ростовщик приходил душу отвести. От одной только мысли, что повстречался там с приятным человеком, посидел в его компании, побеседовал о том, о сём – настроение улучшалось мгновенно. Емельян Никанорович временами имел обыкновение грустить. Уж больно душевным и небезразличным человеком был он. В трактире у Серебрякова сама обстановка позволяла открыть душу случайному знакомому, послушать проникновенные рассказы из жизни других людей, а порой доводилось узнавать такие душещипательные истории, после которых добродушный и чуткий человек, каким был Дерябин, ещё долго оставался под сильным впечатлением. К тому же в трактире всегда музыка играла, звон бокалов, шум от людских голосов – движение самой жизни.
К Лернеру – знаменитому трактирщику – он заезжал реже. Там собиралась аристократическая публика: меценаты, знаменитые артисты, писатели, антрепренёры. За чашечкой кофейного напитка, под музыку и шумок разговоров заключались важнейшие контракты. Соответствующая обстановка требовала от ростовщика выполнения определённых правил и норм поведения, а также упрямо напоминала: «Посещать такие места надобно исключительно при полном параде. Приодеться, надушиться, волосы уложить».
А он жутко не любил наряжаться, разве что, по особым случаям.
У Серебрякова публика собиралась попроще. И там Дерябин чувствовал себя свободнее и вольготнее. Да и меню здешнее Емельяну Никаноровичу Дерябину больше пришлось по душе. Трактир Серебрякова являлся местом встречи друзей, завсегдатаев, иногда – биржей для коммерсантов и передышкой для путников. А между делом, за кулисами это заведение порой становилось притоном. Но случалось это не так часто, по просьбе особого гостя. И скрывалось где-то там, в кулисах, далеко от всех, на втором этаже, за высокими дверьми, чтобы глаз посетителей не углядел, и никто ничего не учуял. В вечерние часы это место называлось «Клуб одиноких сердец». Вот такое вполне красноречивое название придумали ему завсегдатаи.
В дневные часы пожилые горожане, посещая заведение, создавали атмосферу избы-читальни и места отдыха для всякого люда – от заезжего богача и до босяка. При этом даже в столице императорской России трактир вовсе не являлся заведением невысокого пошиба и всего лишь для простонародья. Нет. Каждый здесь находил отдушину для себя.
Емельян Никанорович приходил в трактир Серебрякова отдохнуть. Заодно и обед заказывал. Благо в меню предлагались блюда одно лучше другого, на любой вкус и карман. И какой славный обед: «суп мипотаж натюрень», пироги «демидовские коки», «ростбиф с циндроном», соус «фаже из рябчиков тур тю шу», раки, телятина, а на десерт пирожное «крем-бруле». И весь обед общей стоимостью выходил в один рублик и сорок три копейки серебром. Красота! Можно сказать, почти что даром.
По правде говоря, кухарка Дерябина готовила превосходно, не придерёшься. Но иногда ему хотелось посидеть в обществе приятного собеседника.
***
10 июля, 21:09
Последний шанс
Мы только думаем, что выбираем.
Судьба решает всё за нас…
Пролог
О старинных подмосковных усадьбах, их красоте и великолепии в народе бытует много легенд и любопытных историй. И только окунувшись в ту атмосферу несложно догадаться, какое настроение создавали эти незабываемые места со своей многовековой историей, загадками и тайнами. И ни у кого не вызывало сомнения, почему именно там вершились удивительные судьбы, случались драмы и трагедии, в которые сегодня трудно поверить.
Сейчас я поведаю вам невероятно интересную и занимательную историю, в которой разные судьбы, но каждая из них неимоверно увлекательна и сложна. И все они удивительным образом переплетены и связаны между собой.
***
Дорогой мой читатель, мы с вами в старом Петербурге. По его улицам некогда прогуливались Пушкин, Достоевский, Тургенев, многие другие великие личности и герои их бессмертных произведений. Приглашаю вас в увлекательное путешествие. Все герои такие разные. Одни удивят вас, другие огорчат, третьи озадачат, четвёртые – порадуют и невольно у вас навернутся на глаза слёзы. Но равнодушными вы точно не останетесь.
Наследие ростовщика
Однажды поздним морозным вечером у дверей конторы знаменитого в Петербурге ростовщика – Емельяна Никаноровича Дерябина – зазвонил колокольчик.
С незапамятных времён здесь в конторе принимал посетителей глава семейства Дерябиных. Представьте, она с тех давних пор так и осталась на первом этаже. Жилые помещения находились на втором этаже трёхэтажного внушительного здания. В лучшие годы жизни дед ростовщика построил этот дом, и он стал неотъемлемой частью старинной усадьбы. Строение выглядело массивно, солидно, громоздко, роспись на стенах и резьба на оконцах возвращали в памяти фрагменты старины и говорили о предпочтениях и вкусах прежних жильцов.
Потомки Дерябина старались поддерживать и сохранять былую красоту. На трёх этажах было просторно, уютно и, что немаловажно, места хватало для всех, включая большое дружное семейство и гостей, которые так любили приезжать к Дерябиным с визитами, без особых приглашений и поводов. На верхнем этаже находились помещения для обслуги. Однако с тех давних пор многое изменилось. На последнем этаже уже никто не жил. Прислуга переселилась во флигель, что был пристроен к левому крылу дома.
Нынешний хозяин усадьбы уже отдыхал.
– Кто бы это мог быть в такой поздний час? – произнёс юноша, который служил у ростовщика писарем. Он, отложив перо, поднялся и пошёл открывать. Помощник запоздно засиживался, дорабатывая нужные документы для хозяина. Паренёк и поныне вспоминал о первой встречи с благодетелем и спасителем своим.
……………………………………………
Случай помог
Молодой человек приятной наружности, степенного нрава, сколько себя помнил, считался сиротой. На жизнь подрабатывал, где приходилось, перебиваясь подачками от случая к случаю.
День первой его встречи с покровителем юноша запомнил навсегда. Емельяну Никаноровичу Дерябину захотелось пивка испить.
На Невском неподалёку от его дома в трактире у старого доброго знакомого – Димитрия Гавриловича Серебрякова – всегда можно было угоститься и утолить жажду большой кружкой лёгкого пенящегося до краёв напитка. В этом удовольствии ростовщик себе не отказывал. Позволял не так часто, раз в неделю или по особым случаям, но непременно. И вовсе не потому, что скупость донимала, нет. Дерябин запомнил слова батюшки:
«Сынок, хочешь жизнь прожить с умом, праведно, достославно и в полном здравии, запомни: в еде знай меру, в делах – порядок. К заработанным средствам относитесь бережливо, но не позволяй себе опускаться до скупости».
И Емельян следовал наказам отца.
В трактир ростовщик приходил душу отвести. От одной только мысли, что повстречался там с приятным человеком, посидел в его компании, побеседовал о том, о сём – настроение улучшалось мгновенно. Емельян Никанорович временами имел обыкновение грустить. Уж больно душевным и небезразличным человеком был он. В трактире у Серебрякова сама обстановка позволяла открыть душу случайному знакомому, послушать проникновенные рассказы из жизни других людей, а порой доводилось узнавать такие душещипательные истории, после которых добродушный и чуткий человек, каким был Дерябин, ещё долго оставался под сильным впечатлением. К тому же в трактире всегда музыка играла, звон бокалов, шум от людских голосов – движение самой жизни.
К Лернеру – знаменитому трактирщику – он заезжал реже. Там собиралась аристократическая публика: меценаты, знаменитые артисты, писатели, антрепренёры. За чашечкой кофейного напитка, под музыку и шумок разговоров заключались важнейшие контракты. Соответствующая обстановка требовала от ростовщика выполнения определённых правил и норм поведения, а также упрямо напоминала: «Посещать такие места надобно исключительно при полном параде. Приодеться, надушиться, волосы уложить».
А он жутко не любил наряжаться, разве что, по особым случаям.
У Серебрякова публика собиралась попроще. И там Дерябин чувствовал себя свободнее и вольготнее. Да и меню здешнее Емельяну Никаноровичу Дерябину больше пришлось по душе. Трактир Серебрякова являлся местом встречи друзей, завсегдатаев, иногда – биржей для коммерсантов и передышкой для путников. А между делом, за кулисами это заведение порой становилось притоном. Но случалось это не так часто, по просьбе особого гостя. И скрывалось где-то там, в кулисах, далеко от всех, на втором этаже, за высокими дверьми, чтобы глаз посетителей не углядел, и никто ничего не учуял. В вечерние часы это место называлось «Клуб одиноких сердец». Вот такое вполне красноречивое название придумали ему завсегдатаи.
В дневные часы пожилые горожане, посещая заведение, создавали атмосферу избы-читальни и места отдыха для всякого люда – от заезжего богача и до босяка. При этом даже в столице императорской России трактир вовсе не являлся заведением невысокого пошиба и всего лишь для простонародья. Нет. Каждый здесь находил отдушину для себя.
Емельян Никанорович приходил в трактир Серебрякова отдохнуть. Заодно и обед заказывал. Благо в меню предлагались блюда одно лучше другого, на любой вкус и карман. И какой славный обед: «суп мипотаж натюрень», пироги «демидовские коки», «ростбиф с циндроном», соус «фаже из рябчиков тур тю шу», раки, телятина, а на десерт пирожное «крем-бруле». И весь обед общей стоимостью выходил в один рублик и сорок три копейки серебром. Красота! Можно сказать, почти что даром.
По правде говоря, кухарка Дерябина готовила превосходно, не придерёшься. Но иногда ему хотелось посидеть в обществе приятного собеседника.
***
10 июля, 21:09
