подавляющее большинство магов, чародеев, колдунов и ведьм, практикующих в Империи, было шарлатанами, а те, что хоть что-то из себя представляли, чаще всего были одиночками с весьма слабыми возможностями. Серьезную угрозу представляли некоторые эзотерические секты, которые мало того, что пользовались поистине изуверским ритуалами, так еще и тщились сказать свое слово в политике. А от религиозного фанатизма до экстремизма и терроризма часто бывает только один шаг.
- Чем вы сейчас занимаетесь, сержант? – спросил полковник Менкар, широким приветственным жестом указывая Рибатту на стул, чайник и пакет с бутербродами. – Разве сейчас ваша смена?
- Я кое-что обдумываю, господин полковник, - сказал Рибатт, наливая себе чаю и придвигая к себе бутерброд с щедрым ломтем лососины. Менкар мог себе позволить такие бутерброды даже в трудные военные годы, ибо денег у его семьи было немерено, а совести или застенчивости полковник отродясь не имел.
Менкар снисходительно кивнул, принимая ответ к сведению. То, что Рибатт предпочитает размышлять, вычерчивая одному ему понятные графики и таблицы, было давно ему известно.
- Вот у кого не надо спрашивать, чем он займется после войны, - проговорил Талли, вольготно развалясь в кресле. – Наш сержант прямиком отправится доучиваться.
- Мне бы не хотелось вас отпускать, - сказал полковник. – Соображаете вы быстро, с инициативой, в технике разбираетесь.
- Я бы хотел получить диплом, господин полковник, - тихо сказал Рибатт. – А работать с табулятором могут и девушки, - он кивнул в сторону стеклянной стены, за которой работала статистическая машина. Ее обслуживала ночная смена, состоящая из трех девушек-военнослужащих.
- Девушек после войны придется, к сожалению, сократить, - сказал Менкар. – Уже отдано распоряжение о восстановлении довоенной квоты женщин в рядах нашего министерства. А квота эта невелика. Я еще могу сохранить женщин-агентов, но вот с аналитиками, увы, придется расстаться.
- Да зачем тебе бросать службу, сержант? – добавил Талли. – Хочешь, я тебе диплом организую? Будет лучше настоящего.
Рибатт и не сомневался. Талли, в числе прочего, был именно таким специалистом. Конечно, собственноручно он подделкой документов без особой надобности не занимался, но «организовать» - мог без особых затруднений.
- Я бы предпочел настоящий, - упрямо сказал Рибатт. – Я хочу сменить обстановку, господин капитан.
- Могу и это организовать, - предложил Талли.
- Уж вы организуете, капитан… - проворчал полковник Менкар. – Доучиваться сержанту надо, тут возражений нет. Но и оголять аналитический отдел не хочется. А перекидывать ваших парней, капитан, в аналитики, вероятно, бесполезно. Или нет?
- Девушки справляются, - воскликнул Талли. – Неужели мои орлы не справятся?
На взгляд Рибатта, таланты ребят из команды капитана лежали в другой сфере. Но человек по определению существо многогранное. Сидеть сутками в засаде или, скажем, мину по случаю обезвредить – это у парней капитана получалось, так неужели не хватит терпения и аккуратности скармливать табулятору пачки перфокарт? Однако высказывать свое мнение Рибатт не стал. Обстановка в ОТК была, конечно, товарищеская, но не дело нижнему чину высказываться, когда офицеры предаются пустому трепу. Кстати, с чего бы это они? Он скосил глаза на полковника. Тот был благодушен, как сытый кот. Сытый породистый кот. Не иначе, какую-то комбинацию обдумывает.
- Чем вы сейчас занимаетесь, сержант? – спросил полковник Менкар, широким приветственным жестом указывая Рибатту на стул, чайник и пакет с бутербродами. – Разве сейчас ваша смена?
- Я кое-что обдумываю, господин полковник, - сказал Рибатт, наливая себе чаю и придвигая к себе бутерброд с щедрым ломтем лососины. Менкар мог себе позволить такие бутерброды даже в трудные военные годы, ибо денег у его семьи было немерено, а совести или застенчивости полковник отродясь не имел.
Менкар снисходительно кивнул, принимая ответ к сведению. То, что Рибатт предпочитает размышлять, вычерчивая одному ему понятные графики и таблицы, было давно ему известно.
- Вот у кого не надо спрашивать, чем он займется после войны, - проговорил Талли, вольготно развалясь в кресле. – Наш сержант прямиком отправится доучиваться.
- Мне бы не хотелось вас отпускать, - сказал полковник. – Соображаете вы быстро, с инициативой, в технике разбираетесь.
- Я бы хотел получить диплом, господин полковник, - тихо сказал Рибатт. – А работать с табулятором могут и девушки, - он кивнул в сторону стеклянной стены, за которой работала статистическая машина. Ее обслуживала ночная смена, состоящая из трех девушек-военнослужащих.
- Девушек после войны придется, к сожалению, сократить, - сказал Менкар. – Уже отдано распоряжение о восстановлении довоенной квоты женщин в рядах нашего министерства. А квота эта невелика. Я еще могу сохранить женщин-агентов, но вот с аналитиками, увы, придется расстаться.
- Да зачем тебе бросать службу, сержант? – добавил Талли. – Хочешь, я тебе диплом организую? Будет лучше настоящего.
Рибатт и не сомневался. Талли, в числе прочего, был именно таким специалистом. Конечно, собственноручно он подделкой документов без особой надобности не занимался, но «организовать» - мог без особых затруднений.
- Я бы предпочел настоящий, - упрямо сказал Рибатт. – Я хочу сменить обстановку, господин капитан.
- Могу и это организовать, - предложил Талли.
- Уж вы организуете, капитан… - проворчал полковник Менкар. – Доучиваться сержанту надо, тут возражений нет. Но и оголять аналитический отдел не хочется. А перекидывать ваших парней, капитан, в аналитики, вероятно, бесполезно. Или нет?
- Девушки справляются, - воскликнул Талли. – Неужели мои орлы не справятся?
На взгляд Рибатта, таланты ребят из команды капитана лежали в другой сфере. Но человек по определению существо многогранное. Сидеть сутками в засаде или, скажем, мину по случаю обезвредить – это у парней капитана получалось, так неужели не хватит терпения и аккуратности скармливать табулятору пачки перфокарт? Однако высказывать свое мнение Рибатт не стал. Обстановка в ОТК была, конечно, товарищеская, но не дело нижнему чину высказываться, когда офицеры предаются пустому трепу. Кстати, с чего бы это они? Он скосил глаза на полковника. Тот был благодушен, как сытый кот. Сытый породистый кот. Не иначе, какую-то комбинацию обдумывает.
