С некоторой опаской Наора откинула одеяло и села, но, против ожидания, в комнате было тепло. Она усмехнулась про себя мысли, что с тех самых пор, как она ринулась в свое приключение, ее постоянно сопровождает тепло и забота. Укутанная теплыми мехами она ехала в карете ? часа два-три, точнее сказать она не могла, задремала. Но когда таинственный покровитель в сером плаще помог ей выйти, карета стояла, а светать еще не начало. Не успевшую даже осмотреться, полусонную Наору проводили вот сюда, усадили в это самое кресло, сунули в руку кружку с теплым молоком ? вот она так и стоит на столе полупустая ? и оставили одну. Кто усадил, кто сунул и кто оставил, Наора понятия не имела, помнила только, что разделась и улеглась сама, автоматически. Одежду так и побросала как попало на кресло ? вот она…
Тут Наора удивилась так, что даже невольно прикрылась одеялом и испугано оглянулась. Но нет, слава Небесам, никого за спиной у нее не было; Наора даже для уверенности похлопала рукой ? пусто, никого в постели не было. Но не было на кресле и ее одежды.
Вместо нее в кресле аккуратно расположилось что-то тонкое, шелковое, полупрозрачное, что вовсе не походило на ее нижнюю рубашку из дешевого ситчика, в которой она за неимением ночной сорочки спала. Такого она в жизни не видела. Такого, она уверена, даже у Теоны не было!
Опасливо оглянувшись на дверь, Наора встала, сделав несколько шагов по теплому мягкому ковру пола, подошла к креслу, осторожно взяла пеньюар и, развернув, стала смотреть сквозь него. Она даже не сразу осмелилась прикинуть его на себя ? это было тем более глупо, что пеньюар был приготовлен именно для нее, для кого же еще?!
А прикинув и взглянув на себя в зеркало, девушка испытала еще более странную неловкость: пеньюар и ее нижняя рубашка не то чтобы не сочетались одно с другим ? они просто конфликтовали, враждовали друг с другом, будто сделаны были в разных мирах, и эти миры отталкивали, отторгали друг друга.
Небеса! Куда же она попала?
Не успела Наора подумать об этом, как в дверь негромко постучали, и ей ничего не оставалось, как броситься обратно в постель.
Стук повторился, и когда Наора неуверенно произнесла: «Да, да, войдите!», дверь открылась, и в комнату вошел тот самый человек, в котором она сначала заподозрила призрака театра, потом приняла за коварного искусителя, и наконец увидела в нем таинственного покровителя. Впрочем, сейчас он выступал явно в каком-то другом амплуа.
Он по-прежнему был в сером небогатом платье и в руках у него был столик для завтрака в постели, но на лакея он от этого похож не стал ? столик с ароматно дымящимися судочками в его руках казался неуместным. И, наконец-то, Наора имела возможность его рассмотреть.
Был он не то чтобы высок, но за счет худощавости ? не нездоровой худобы, а именно худощавости: жилистой, гибкой, какой-то даже благородной, ? казался несколько выше среднего роста; лицо имел тоже обыкновенное для худых людей: вытянутое, узкое с прямым длинным носом, глубоко посаженными глазами и большим ртом ? то есть скорее некрасивое, чем наоборот, но несмотря на это одновременно и неприметное, и внушающее симпатию даже при первом на него взгляде.
? Доброе утро, сударыня, ? произнес человек знакомым уже тихим голосом.
? Доброе утро, сударь, ? ответила Наора, оторвав взгляд от лица человека и посмотрев на то, что он держал в руках. ? Мне еще никогда не приходилось завтракать в постели, ? добавила она с сомнением.
Ей вовсе не хотелось обидеть своего услужливого благодетеля, но и напакостить от неумелости на белоснежных простынях тоже не хотелось. Впрочем, ее отказ был понят правильно.
? Это вовсе необязательно, ? сказал человек в сером. ? Мы можем пройти в столовую и позавтракать вместе.
Предложение было неплохо, однако было одно «но».
? Если можно… Но как же я… ? Наора не договорила, а большие губы уже расплылись в почти детской доброй улыбке:
? Это здесь же, в ваших же апартаментах. И мы будем вдвоем, по-домашнему.
? Тогда, конечно, ? улыбнулась Наора. «В ваших апартаментах, ? повторила она про себя. ? Надо же!»
Благодетель объявил Наоре, что сейчас распорядится и будет ждать ее, как только она будет готова, после чего вышел, так и не избавившись от своей ноши.
Через пятнадцать минут, приведя себя в подобающий вид при помощи кувшина с теплой водой и того, что обнаружилось на туалетном столике, Наора уже сидела за полностью сервированном столом напротив человека в сером платье. Вышеозначенная процедура привела ее в более-менее нормальное расположение духа, поэтому, несмотря на некоторое неудобство с одеждой, Наора чувствовала себя уверенней.
? Я так и не узнала вашего имени, сударь, ? первым делом спросила она.
? Меня зовут Рет-Ратус, ? представился он, наклонив голову.
? Какое необычное имя, ? вежливо заметила Наора.
Тут Наора удивилась так, что даже невольно прикрылась одеялом и испугано оглянулась. Но нет, слава Небесам, никого за спиной у нее не было; Наора даже для уверенности похлопала рукой ? пусто, никого в постели не было. Но не было на кресле и ее одежды.
Вместо нее в кресле аккуратно расположилось что-то тонкое, шелковое, полупрозрачное, что вовсе не походило на ее нижнюю рубашку из дешевого ситчика, в которой она за неимением ночной сорочки спала. Такого она в жизни не видела. Такого, она уверена, даже у Теоны не было!
Опасливо оглянувшись на дверь, Наора встала, сделав несколько шагов по теплому мягкому ковру пола, подошла к креслу, осторожно взяла пеньюар и, развернув, стала смотреть сквозь него. Она даже не сразу осмелилась прикинуть его на себя ? это было тем более глупо, что пеньюар был приготовлен именно для нее, для кого же еще?!
А прикинув и взглянув на себя в зеркало, девушка испытала еще более странную неловкость: пеньюар и ее нижняя рубашка не то чтобы не сочетались одно с другим ? они просто конфликтовали, враждовали друг с другом, будто сделаны были в разных мирах, и эти миры отталкивали, отторгали друг друга.
Небеса! Куда же она попала?
Не успела Наора подумать об этом, как в дверь негромко постучали, и ей ничего не оставалось, как броситься обратно в постель.
Стук повторился, и когда Наора неуверенно произнесла: «Да, да, войдите!», дверь открылась, и в комнату вошел тот самый человек, в котором она сначала заподозрила призрака театра, потом приняла за коварного искусителя, и наконец увидела в нем таинственного покровителя. Впрочем, сейчас он выступал явно в каком-то другом амплуа.
Он по-прежнему был в сером небогатом платье и в руках у него был столик для завтрака в постели, но на лакея он от этого похож не стал ? столик с ароматно дымящимися судочками в его руках казался неуместным. И, наконец-то, Наора имела возможность его рассмотреть.
Был он не то чтобы высок, но за счет худощавости ? не нездоровой худобы, а именно худощавости: жилистой, гибкой, какой-то даже благородной, ? казался несколько выше среднего роста; лицо имел тоже обыкновенное для худых людей: вытянутое, узкое с прямым длинным носом, глубоко посаженными глазами и большим ртом ? то есть скорее некрасивое, чем наоборот, но несмотря на это одновременно и неприметное, и внушающее симпатию даже при первом на него взгляде.
? Доброе утро, сударыня, ? произнес человек знакомым уже тихим голосом.
? Доброе утро, сударь, ? ответила Наора, оторвав взгляд от лица человека и посмотрев на то, что он держал в руках. ? Мне еще никогда не приходилось завтракать в постели, ? добавила она с сомнением.
Ей вовсе не хотелось обидеть своего услужливого благодетеля, но и напакостить от неумелости на белоснежных простынях тоже не хотелось. Впрочем, ее отказ был понят правильно.
? Это вовсе необязательно, ? сказал человек в сером. ? Мы можем пройти в столовую и позавтракать вместе.
Предложение было неплохо, однако было одно «но».
? Если можно… Но как же я… ? Наора не договорила, а большие губы уже расплылись в почти детской доброй улыбке:
? Это здесь же, в ваших же апартаментах. И мы будем вдвоем, по-домашнему.
? Тогда, конечно, ? улыбнулась Наора. «В ваших апартаментах, ? повторила она про себя. ? Надо же!»
Благодетель объявил Наоре, что сейчас распорядится и будет ждать ее, как только она будет готова, после чего вышел, так и не избавившись от своей ноши.
Через пятнадцать минут, приведя себя в подобающий вид при помощи кувшина с теплой водой и того, что обнаружилось на туалетном столике, Наора уже сидела за полностью сервированном столом напротив человека в сером платье. Вышеозначенная процедура привела ее в более-менее нормальное расположение духа, поэтому, несмотря на некоторое неудобство с одеждой, Наора чувствовала себя уверенней.
? Я так и не узнала вашего имени, сударь, ? первым делом спросила она.
? Меня зовут Рет-Ратус, ? представился он, наклонив голову.
? Какое необычное имя, ? вежливо заметила Наора.
