Пролог
– За что ты с ней так?
Высокий худощавый мужчина с тонкими чертами лица, которые ещё сильнее подчёркивались светлыми длинными локонами, спадающими вдоль линии скул, передвигался по комнате с плавностью змеи. Он обошёл стол, налил себе в бокал вина из графина и повернулся к собеседнику.
– Чем она тебе так насолила? Это ты из-за проигрыша?
– Не твоё дело, Нико! – последовал резкий ответ. – Я проспорил, ты честно получил свой выигрыш. Что будет с объектом спора, мы не обговаривали.
Нико поморщился от хриплых, на грани трансформации, ноток в голосе мужчины, которого уже битый час пытался успокоить. Внешне — его полная противоположность, брюнет с короткой стрижкой и гладко выбритыми висками, он стоял к Нико спиной у большого окна с видом на мегаполис. Город медленно погружался в ночную жизнь, местами вспыхивая огнями витрин и фонарей. С каждой минутой всё больше реклам сверкающей паутиной разбегалось вдоль чернеющих без солнца дорог, зеваки-туристы спешили в бары и оставляли улицу, меняя её гул на музыку, не менее бьющую по слуху и нервам. Лишь в этой комнате, на последнем этаже самого дорогого и престижного здания, повисла гнетущая тишина. Нико признавал правоту собеседника, но вздрогнул, когда мужчина резко отвернулся от окна, являя красивое лицо, перекошенное от ярости и злости.
– Ищет принца? Я помогу ей осознать, за каких людей нужно держаться! – Стакан, зажатый в руке, разлетелся на осколки.
– Элай, ты не умеешь проигрывать. Что, в сущности, произошло? – Блондин плавно приблизился к Элаю и взял за руку, осматривая порез. – Чего ты добиваешься?
– Мне никто не отказывает, – почти прошипел Элай, – я не просто сломаю её, я уничтожу в ней все ценности и обреку на самую мучительную гибель.
– Жестоко и несправедливо.
– Нико, попытаешься ей помочь – и я забуду, что мы братья.
Глава 1
«Мне конец». С такой мыслью я заканчивала каждый свой день в этом странном мире — в страхе больше не проснуться. Но уже утром молилась, чтобы тот самый конец быстрее наступил. Сколько фэнтези я перечитала за свою жизнь, и всегда все попаданки находили плюсы в своём перемещении. Либо у них открывались магические способности, либо они обретали неожиданных друзей, а врагов очаровывали своей смелостью. Либо же находили выход из любой ситуации, а на крайний случай захватывали кучу полезных вещей из своего мира.
Вот только реальность отличалась от прочитанных мною сказок.
Я не знаю, как сюда попала, часть моей жизни просто исчезла из памяти. Я хорошо помнила всё, что было ДО этого, в частности — что я Алина Соколова, мне двадцать два года, я только отметила окончание университета и собиралась с друзьями ехать на море. Мы строили планы, а родители созвонились с нашими друзьями в Лазаревском, чтобы те нас приняли на десять дней. А потом пустота…
Я очнулась в камере со странного вида девицами. И если я говорю странного, то имею в виду, что кожа у некоторых была синяя или красная. Одна из девушек оказалась покрыта мелкой чешуёй, и цвет её переливался от телесного, привычного по земным меркам, до золотистого, когда у пленницы начинался приступ паники. Из разговоров сокамерниц я не понимала абсолютно ничего.
Первое, что пришло в голову, — я надышалась галлюциногенов и скоро всё это исчезнет. Но проходили часы, и ничего не менялось. Только из соседних камер раздавались крики и, кажется, даже мольбы. От ужаса я поначалу просто забилась в дальний угол каменного помещения, в котором не было даже элементарной лавочки. Все девушки либо лежали, либо сидели на голом полу. Одна, очень высокая и стройная, с тёмно-синей кожей и огненными волосами, заплетёнными в мелкие косички и собранными в хвост, металась из стороны в сторону, как зверь в клетке, и читала на непонятном языке то ли молитву, то ли заклинание.
Я не знала языка, так что глупо, да и страшно было задавать вопросы пленницам, поэтому сливалась со стеной и наблюдала, ожидая дальнейшего развития событий.
Дальше стало только хуже. Мимо камер проходили очень разные по виду мужчины. Одни выглядели более привычно, почти как люди, другие напоминали экспонаты кунсткамеры, которые я видела в каком-то музее. Кто-то носил комбинезоны по типу космических из наших фантастических фильмов, кто-то — кожаные доспехи, обвешанные непонятным оружием… А в том, что это именно оружие, я почему-то не сомневалась. И все они рассматривали нас, как в зоопарке, а затем забирали понравившийся экземпляр.
Как только кто-то останавливался перед камерой и указывал на одну из девушек, двери открывались, залетали двое в тёмно-серой форме с разноцветными полосками на нагрудных шевронах, хватали несчастную и уводили. С теми, кто пробовал сопротивляться, не церемонились, никто здесь не придерживался правил, что женщин бить нельзя.
Я очень надеялась, что никому не понравлюсь, и меня, возможно, отпустят. Я высокая, слишком худая, а короткая стрижка каштановых волос больше подошла бы мальчишке, но так комфортнее, да и выдающихся форм у меня нет. Вся прелесть в глазах – янтарные, с тёмными крапинками к ободку. Но даже они здесь не представляют ничего особенного, судя по тому, какое разнообразие девушек я увидела.
От раздумий меня отвлекло шипение. Темнокожая девушка схватила за горло одного из тюремщиков, который попытался вывести её из камеры, откинула его в сторону, вышла, гордо выпрямившись, сама и направилась туда, куда ей указали. Сильная!
Я с завистью посмотрела ей вслед — библиотека для меня была приоритетнее спортзала, ведь дома за моей спиной всегда стояли брат и отец, способные защитить в любой ситуации. В любой… Боль мгновенно ударила по вискам, не позволяя прорваться сквозь преграду, закрывшую воспоминания последних дней перед адом, в котором я оказалась. В этот момент я встретилась взглядом с типом, от которого меня просто передёрнуло. Толстый и лысый жабообразный субъект осматривал нашу клетку, и его глаза всё время возвращались в мою сторону.
«Нет! Боже, нет! Только не меня!» Я мысленно пыталась молиться, чтобы это страшилище явилось не по мою душу. И свободно вздохнула, когда он двинулся дальше. Но недолго я радовалась — через несколько минут в открывшуюся дверь камеры вошли стражники.
– Акаругэ иномасати! – Меня схватили под руки и потащили к выходу.
– Я вас не понимаю! Подождите. Послушайте, позвоните моим родителям, они заплатят за меня выкуп. – Я пыталась хоть что-то объяснить человекообразным существам, которые и не пытались слушать.
Меня швырнули в ноги жабообразному типу, на «лице» которого было подобие слащавой улыбочки.
– Вы не имеете права! В конце концов, это похищение свободного человека!
Договорить я не успела, подняться тоже. Меня никогда не били, поэтому я испытала шок от удара в живот, через несколько секунд внутри взорвалась боль, заставляя закашляться. Дыхание перехватило, и слёзы полились сами. Жаб поднял моё лицо за подбородок, а затем приблизился и втянул воздух у моего виска.
– Иллерау то… – с тихим пришёптыванием выдохнул он, а затем резко ударил меня по лицу тыльной стороной ладони, отбросив дальше по коридору. – Акаругэ. Акаругэ! – прикрикнул он, пиная ногой.
– Я не понимаю, что вы от меня хотите, – пробормотала я, рукавом вытирая с лица слёзы вперемешку с кровью, и попыталась встать.
Жаб удивлённо посмотрел на моих стражей. Что они ему сказали, не знаю, но Жаб постарался изобразить движение вперёд, приговаривая «акаругэ».
Хотела бы сказать, что я гордо встала и показала этим уродам, какие мы, иномиряне, сильные, раскидала всех и вырвалась из этого ада. Но нет, после первого удара я даже не могла полностью выпрямиться: тело болело, дышать было тяжело, да и от оплеухи голова кружилась, поэтому я молча подчинилась и направилась вперёд, надеясь, что удастся договориться с самим Жабом, когда он поймет, что я здесь оказалась случайно.
Выйдя из помещения на улицу, я осмотрелась. Это явно был город. Но ничего общего с описанием магических местечек. Высокие строения причудливой формы сверкают зеркальным отблеском разноцветных стен. Каменных домов немного, и все они выглядят, как та тюрьма, из которой мы вышли. Многоцветие никак не сочеталось с мрачностью снующих по улицам людей. Я заметила, что здесь почти не было женщин. В редких случаях они сопровождали своих мужчин, склонившись в рабской покорности за их спинами, но ни одна не поднимала глаз.
Жаб остановился перед транспортом, напоминающим привычную мне «Газель» с полукруглой кабиной. Дверцы со скрежетом скользнули на крышу, освобождая проход водителю и пассажиру. Никаких педалей или рычагов, только приборная панель с клавишами, которую мне не позволили разглядеть, тычками в спину напоминая, что я не на экскурсии. Иномирные громилы подтолкнули меня к кабине «грузовика» и, не дав опомниться, забросили в открывшийся люк. Кроме меня, там было ещё трое существ.
Разглядеть их я не успела, так как дверь закрылась, и мы погрузились в темноту. Плавное движение вверх я почувствовала благодаря ухнувшему вниз желудку. Так ощущаешь себя в скоростном лифте при подъёме. Попыталась аккуратно устроиться, не задевая тех, кто расположился внутри. Они никак не среагировали, только кто-то дёрнул из-под меня часть своей одежды, которую я, видимо, случайно придавила. Мы довольно долго ехали или правильнее сказать — летели. Кажется, по пути я немного задремала и не сразу поняла, что кто-то трясёт меня за плечо.
Свет наполнил кабину через открытые двери нашего транспорта, заставляя прищуриться для адаптации, за спиной перешёптывались другие узники, которым я мешала выбраться наружу. Под гневный окрик охранника я шагнула за пределы душной кабины. Ни красивых многоцветных зданий, ни шума многоуровневых трасс — это наводило на мысль, что нас вывезли за город. Мы вышли внутри длинного невысокого здания чёрного цвета, замыкающегося аркой по кругу. Двор был оформлен в виде летнего сада с широкими дорожками, в виде снежинки расходящимися от центра парка. Каждый луч останавливался возле крыльца — я насчитала шесть дверей.
В парке росли причудливые деревья и кустарники. Ни одной клумбы или цветка. Двери по обе стороны от арки отличались от остальных четырёх своей простотой и неприметностью. Как я узнала позже, они вели в производственные и складские помещения, там же, в подвале, располагались каморки для слуг и рабынь.
Жаб, не поворачиваясь, направился к центральному входу и скрылся за дверью, которая сдвинулась в сторону при приближении хозяина.
Наблюдая за Жабом, я не заметила, как ко мне подошёл управляющий – высокий, очень бледный и худой мужчина с вытянутым лицом, тонкими губами и презрительным взглядом немигающих глаз, которые, казалось, совсем не имели век. Одет он был в рубаху с широкими рукавами и широкие серые брюки с цветными нашивками по левому боку. Четыре горизонтальных полосы: две синих, далее жёлтая и нижняя — зелёная.
Мужчина что-то говорил на своем тарабарском языке, и мои спутники покорно кивали. Со мною привезли двух девушек и одного мальчика, если существо со змеиной кожей, огромными глазищами и растрёпанной короткой шевелюрой пепельных волос можно так назвать. Девушки оказались так замотаны, что кроме их лиц (и то не полностью), ничего не было видно. Но судя по тому, как они воспринимали всё, что им говорилось, в этом мире они себя чужими не чувствовали.
Управляющий ещё раз что-то повторил, кивая мне.
– Я вас не понимаю.
Управляющий громко хрюкнул (по-другому этот звук не переведёшь), подошёл ближе и, показывая на себя, повторил: «Тир Касху». Поняла, представился. Я показала на себя, пытаясь наладить диалог, и сказала:
– Алина.
Касху скривился, пытаясь повторить имя, затем злобно гаркнул, тыча в меня пальцем:
– Иномасати!
И где все эти волшебные перенастройки на чужой мир? Я второй язык в школе учила с трудом, а тут даже объяснить некому. И ведь ясно, что обозвал, но вот кем и за что – совсем не понятно.
Меня, ругаясь, подтолкнули в сторону двери, следом за девушками.
И казалось бы, не всё так плохо, можно пока и прислугой побыть, адаптироваться, выяснить, что к чему, и найти возможность вернуться. Но если я думала, что самое страшное уже произошло, то сильно ошибалась. Это было только начало.
Глава 2
Три года. Если я не сбилась с подсчётов, то по земному времени прошло три года. Самых страшных три года в моей жизни, когда я пыталась выжить.
Это сейчас я знаю, что попала в один из пиратских миров, где женщины не считались людьми. С животными и то обращались лучше: их любили, за ними ухаживали. Женщина же здесь была бесправнее зверя, игрушка в руках своих хозяев, безмолвная раба, получавшая наказание даже за не вовремя произнесённый звук. Её не загружали обычной домашней работой, с этим справлялись техника и прислужники, в большинстве своём самоучки или совсем юные маги, которые нарабатывали опыт в Кланах у магистров взамен выполнения услуг. Да, на Земле тоже есть женщины, не сильно загружающие себя бытом, или те, кто живут с фразой «бьёт значит любит». Возможно, но у них есть выбор — жить так или уйти, есть возможность получить защиту как человек и личность. На Фазисе защищают лишь свою собственность и только если она может приносить прибыль. Женщина здесь — предмет постоянного унижения, истязаний и телесных издевательств. Этот мир вобрал в себя всевозможных уродов, торгующих человеческим товаром для извращенцев всех мастей. То, что в их родных мирах каралось строгими законами, здесь можно было получить без страха расплаты.
Я отчётливо помню первый день своего рабства. Нас поселили в подвале в звуконепроницаемых комнатах. Мрачная обстановка компенсировалась наличием огромной мягкой кровати, широкой ванной, большим количеством зеркал и каких-то непонятных мне приспособлений. В шкафу висели странные балахоны с несколькими застёжками по бокам, наподобие наших кнопок.
Ещё не вполне осознавая своё положение, я обрадовалась такой обстановке и хорошему ужину, который по сигналу выдвинулся из небольшого шкафа рядом с дверью. После холодной камеры с грубыми охранниками даже возможность принять горячую ванну, чтобы смыть грязь и кровь, накинуть чистую одежду и отдохнуть в нормальной по земным меркам кровати – казалась раем. Может, не всё так плохо? Большой дом требует много слуг, думала я, работы по дому я не боялась, умела готовить, а там вдруг получится понять, что происходит.
Побившись с непривычными переключателями на кране и пролежав в воде не меньше получаса, свежая и с позитивным настроем, я приступила к дегустации вкуснопахнущего, но странно выглядевшего ужина. Я не нашла стола и расположилась с подносом на кровати, накинув на себя один из балахонов. Еда мне была незнакома, но зеленоватые куски на вкус напоминали мясо, красные листья – пареную капусту, а странные фиолетовые шарики – смесь фруктов. Ну а травяной чай – он и есть травяной чай. Весь этот рай закончился, когда на пороге моей комнаты возник Жаб.
– Аёмиро иномасати. – Его буро-зелёные щёки заколыхались как желе, обнажая нижний ряд маленьких острых зубов не то в улыбке, не то в хищном оскале от предвкушения.
