Мне сказали, что вдруг появился. Но казалось, что я был всегда. ОНИ это отрицают, и всё потому, что я ничего не помню раньше. Может быть, я спал, отвечаю я, а совсем не обязательно помнить сны.
ОНИ, те, которые рядом, очень большие и горячие. Они висят вокруг меня, напоминая о чём-то чего не было. Но всё это не так. Я вливаюсь в общий поток. Мне обещают, что всё будет хорошо.
ОНИ правы – эти Большие. Я действительно появился. Откуда-то из другой реальности. Большие не знают - откуда, но говорят, что «нас» оттуда появляется очень много. Тех других я тоже видел. Мы все похожи на Больших, но только много меньших размеров. Некоторые из тех остальных здесь уже давно. Они о чём-то рассказывают, но я их не понимаю. Но кое-кто понимает, и очень огорчается. От огорчения они даже сильнее начинают гореть. Большие говорят, что это не хорошо. Это означает, что они, те, что так горят, надолго останутся здесь, чтобы забыть всё, иначе «там» им будет плохо.
Меня задело это «там». «Где «там»?» - тут же поинтересовался я, но Большие не ответили.
Я чувствую боль. Мне очень больно. Мне кажется, что я толком даже не понимаю, что чувствую. Но это слово «боль» всплывает в моей памяти очень чётко.
Я встретился с ещё одним светляком.
«Кто ты?» – тут же спросил он. Я удивился.
«Я – это я!» – пришлось ответить мне.
«Ты здесь недавно…» – с разочарованием проговорил светляк и полетел прочь. Я не сдержался, и последовал за ним.
«А кто ты?» – спросил я.
«Я?…» - отозвался светляк, - «Я сам не помню…Просто ищу…»
«Кого?»
«Не помню…»
Я был потрясён.
Как только моё потрясение прошло, я снова отправился на поиски того светляка.
«А зачем ты Ищешь?…»
«Я ещё не помню»
«А что ты помнишь?» – теперь я был нетерпелив в желании узнать, как можно больше обо всём, что мы могли помнить.
«Я помню – жизнь… Я помню – смерть…»
«Смерть?…» – переспросил я, почувствовав, что это сродни той боли, что я ощущал, - «А что это?»
«Смерть – это когда заканчивается жизнь…»
«А жизнь?…» – затаив дыхание, переспросил я.
«Жизнь – это движение, лица, слова, любовь…»
Я снова был потрясён.
Слова светляка взрывались во мне фейерверками воспоминаний. Я действительно начал вспоминать всё то, о чем говорил мне загадочный светляк. «Движение», - повторял я и мне чудился ветер в лицо; «слова» – и я слышал тысячи звуков складывавшихся в целые поэмы и романы; «любовь» – и…
Ничего. Во мне что-то вздрагивало и билось болью при этом слове, но не более. Переживая всё больше и больше песчинок времени, я всё думал и думал, пытаясь разобраться во всём что чувствовал. Но Это было внове. Даже робкие воспоминания не давали ничего полнее размытых ощущений.
- Что такое любовь? – спросил я, снова отыскав того светляка. Большие, как я узнал, называют нас «душами». Но я не помню что это. А потому кажется, что «светляк» ближе к тому, чем мы являемся.
- Любовь – это такое чувство… - проговорил задумчиво светляк. С неожиданным удивлением я увидел за его светящейся аурой какой-то силуэт. Сами собой вспомнились слова, звучавшие как волшебное заклинание жизни. «Человек», «сидит», «его руки»… - Чувство, переполняющее тебя самым восхитительным опьянением власти. Ты словно становишься властелином тысячи миров. Один лишь взгляд того, кого любишь, возвышает тебя из помойной грязи на вершину блаженства… - светляк говорил, говорил… Удивительные слова об удивительных вещах лились из него как свет. Я слушал, затаив дыхание. Память словно огромное животное медленно просыпалось во мне. Я действительно начал вспоминать. Не саму любовь, эту «гордую струну души». Я вспоминал жизнь.
Яркие кусочки, утерянной перемещениями, мозаики памяти, вспыхивали во мне, рассказывая обо всем что, было со мной раньше.
Светляк продолжал рассказывать, но я практически его не слушал, или может быть наоборот, заслушивался его словами, глубоко проникнув в самую плоть собственных воспоминаний…
Сначала тьма, затем свет… Каждое новое появление было таким. Тьма, свет… Тьма, свет… Потом тепло, уют, мама…
- Мама! – произнёс я легко склонившемуся надо мной нежному лицу. Оно озарилось улыбкой, теплой, яркой как свет Больших (звёзд, подсказал мне чей-то голос), а я, почувствовав чужую радость, заулыбался следом, повторяя снова и снова, - Ма-ма! Мама!!! Ма-ма-а-а-а! Мамочка…Ма-а-а-а… - одно и тоже слово с удивительной легкостью изменялось, оставаясь, всё таким же ласковым и нежным…
Потом всё хорошее и доброе исчезло, остался лишь холод одиночества и горечь обиды…
Словно удар обрушилась на меня волна запахов новых вещей. Дерево, краска, крахмал белья и… шум. Огромное количество шума, который обволакивал со всех сторон, оглушая и вместе с тем возбуждая во мне что-то восхитительно радостное…
- Я испытал огромное горе, когда умерла… моя жена… - проговорил светляк, и вдруг ярко вспыхнув, в обезумевшем молчании поплыл прочь. Я не понял, что произошло, но что-то подсказало мне, что лететь за ним не стоит.
«Бедолага…» - услышал я голос Большого, - «Не выдержал. Ведь говорил, не пытайся вспомнить, но разве меня кто-нибудь слушает?…» – звезда вздохнула.
- Он умер? – спросил я, зависая в пространстве.
«Нет, вы не можете умереть. Вы бессмертны… Эй, стоп!» – спохватилась звезда, - «А откуда ты знаешь о смерти?! Только не говори, что ты тоже начал вспоминать?! Не вздумай! Это очень опасно!»
- Чем? - озадачился я, - Чем может быть опасно, что я пытаюсь вспомнить свою Жизнь?
Звезда возмущенно всколыхнулась.
«Глупые людишки!! Когда-нибудь вы будете делать то, что вам говорят?! Почему всегда и во всем вы идёте наперекосяк?! Нужно тебе вспоминать Землю? Ведь если ты очистишься от её грязи, то тебе разрешат увидеть и другие миры. Неужели тебе этого не хочется?!
Яркий протуберанец вырвался из недр разбушевавшейся звезды и наотмашь хлестнул меня. Световой шок временно отключил моё существо.
Пространство раскачивалось в такт напеваемой детской песенке:
«Летит Жозефина в крылатой машине,
Выше всех, моя Жозефина…» – всего лишь две строчки. Я помнил всего лишь две строчки. Перед глазами, теряясь в зеленоватой мути холодной атлантической воды, проплывали огромные буквы.
T I T A N I C
Это я тоже помнил. Огромный лайнер уходящий от берега, тысячи людей на его борту, и столько же их провожают. Я помню это хорошо. Но вот тот кусок, из которого я мог бы вспомнить, кто я, проплывает мимо тихо и незаметно, как тот айсберг, на который в ночи натолкнулся TITANIC. Потом был ужас, паника, холод, полёт к звёздам и… кажущиеся близким от них ледяное дыхание смерти…
Поняв, что больше, чем то, что мне уже вспомнилось, пока не воскреснет в моей памяти, я снова отправился на поиски загадочного светляка.
Перелетая от звезды, я вдруг заметил скопление галдящих о чём-то светляков. Подлетев ближе, я обнаружил в центре скопления старого знакомого. Ярко пульсируя, он что-то рассказывал, не обращая внимания на то, что его почти не слушают. Желая понять, я приблизился ещё.
«Неситесь шибче огненные кони!
О, если б Фаэтон вам был возницей,
Вы б давно домчались…
И на Земле настала б ночь…
О, ночь любви!
Раскинь свой тайный полог,
Чтобы встречающиеся могли
Тайком переглянуться,
И Ромео вошёл ко мне,
Не слышим, и не зрим…»
Я почувствовал, как в такт ритмичных строк заколотилось моё сердце. Ещё сильнее, сильнее… Раскинув руки, я летел. Опусти глаза и увидишь, как под тобой маленькая, похожая на птицу, тень летит вслед за тобою по зелёным волнам океана Атлантики.
- Я лечу!!!
«Летит Жозефина в крылатой машине,
Выше всех, моя Жозефина…» - зашептали мне звёзды, раскачиваясь на безумно низко нависшим над моей головой небе. Рядом, совсем рядом с головой плескаются волны, размеренно укачивая кусок реальности подо мною. Вода обволакивает меня ледяным коконом, и я чувствую, что умираю.
« Ты умрёшь ни здесь, и ни сейчас, а через много лет в тёплой постели!»
«Остаться легче мне – уйти, нет воли.
Привет, о смерть! Джульетта хочет так…»
Мир вокруг нас двоих менялся. Стайкой испуганных мальков светляки шарахнулись в сторону. Реальность искривлялась и изгибалась, деформируясь, как кусок стекла на безумно жарком огне. Звёзды, затронутые изменением космического континуума, кричали человеческими голосами. Мы начали падать.
Не знаю, как мы появились здесь, но это падение было выходом отсюда. Со всей неожиданностью этой мысли, я понял, что своим неистовым желанием вспомнить, мы вспороли ткань реали этого мира и теперь рвались туда, где когда-то были.
Я летел, не имея ни малейшего представления, куда вынесет нас это наше рвение.
- С поцелуем ПРОСЫПАЮСЬ! – закричал светляк. В этот момент мы с ним, словно прошли какую-то стену и тот разум, которым мы были, обрёл тела. Движение на миг остановилось.
- Я помню всё! – гордо провозгласил… Не знаю, как его назвать, но точно одно. Это был человек, - Я помню всё! –на его лице сверкала улыбка. Но вдруг что-то случилось. Что-то сверкнуло. Лицо человека исказилось болью, - No-o-o! – дикий вопль взорвал мир вокруг, - No, Juliet!.. Fuck you stars! Juliet!
Пространство содрогнулось, и что-то возникнув на мгновение, поглотило орущего в агонии Ромео. Я содрогнулся, понимая, что вместе с памятью об этом человеке и у меня тоже появляется тело.
- Джек, - тоскливо прошептал голос, - Дже-е-ек! – закричал он же, но вслед утопающему в водах океана человеку неслось лишь замёршее дыхание.
Вспомнился проливной дождь, поливавший оставшихся в живых после кошмарной катастрофы; ледяной камень бриллианта; поездка в седле по-мужски; нервная дрожь кладбища воспоминаний о TITANICe при взгляде на карандашный рисунок обнаженной девушки с драгоценным камнем на шее.
- Джек! – снова позвал…ли меня. Туннель открылся. Сильный, как океанский шторм, ветер потянул моё тело в эту открывшуюся в пространстве дыру. Всё быстрее и быстрее толкая по проходу сквозь время, пространство и реальность, он нёс меня навстречу...
Тихие переговоры людей вокруг. Они полностью заполнили первый и второй этажи вестибюля лайнерского ресторана. Но ни одного из них нет в пролёте и на нижней лестнице. Они стоят вокруг, словно защищая меня. Мы ждём. Я смотрю на циферблат корабельных часов, с немыслимой торжественностью отсчитывающих последние истекающие мгновения. И вот гомон чуть умолкает, и я слышу. Слышу её лёгкий шаг и всё ускоряющийся бег. Она бежит. И я знаю, что она бежит ко мне. Закрыв глаза, я вижу, как разрушенный тёмный коридор перед ней светлеет. Исчезают разрушения и вода. Воздух наполняют запахи дерева, краски и крахмала белья. Она торопиться. Бежит, врывается в двери… Нас оглушают крики ликующих людей. Я чувствую, как у меня вслед за ней сжимается горло. Шаг за шагом она приближается ко мне, уничтожая годы моего ожидания мгновениями нашей скорой встречи. Люди приветствуют её, расступаются, разрешая пройти к лестнице. Она видит знакомые лица, и радуется, что эти люди снова живы.
Дождавшись, пока стрелки сойдутся на десяти, я оборачиваюсь, так словно бы устал смотреть на часы в ожидании. Она поднимается ко мне. Такая же красивая и юная как восемьдесят лет назад.
-Ты ждал меня здесь? - спрашивает она, касаясь дрожащей рукой моей ладони, - Ты ждал меня здесь все эти годы? Ждал, пока я проживу всю свою жизнь? Зачем? Почему ты не разрешил мне умереть вместе с тобой? – я не торопился с ответом. Легко касаясь губами её лица, стёр солёные слёзы.
- Ты жила за нас обоих. Вспомни, ведь я сам просил тебя об этом. И потому, я должен был быть здесь, чтобы дождаться и сказать тебе за это – спасибо…
Крик новорождённого разорвал напряженную тишину. Повитуха с облегчением вздохнула, взяв младенца на руки. Его нужно было искупать. Наклонившись над тазом, она остановилась. Ей вдруг почудилось, что сквозь глаза неожиданно замолчавшего малыша на неё посмотрел кто-то ещё. И в его взгляде была такая мука, что защемило сердце.
- Кто это? – послышался слабый голос роженицы. Повитуха чуть отвела взгляд, чтобы ответить:
- Мальчик… - и всё исчезло. Голубые бриллиантики детских глаз выражали лишь жизнь, и больше ничего...
Далеко в океане, в одной из кают исследовательского корабля, умерла, погрузившись в сон, старая женщина.
Мне сказали, что я вдруг появился. Но мне казалось, что я был всегда. ОНИ это отрицают, и всё потому, что ничего не помню раньше. Может быть, я спал, отвечаю я, а совсем не обязательно помнить сны. И всё же я им не говорю, но кажется, я все таки что-то помню…
Далеко-далеко, среди далёких чужих нам звёзд, есть места, которые можно было бы назвать полями Вселенной. На мгновение, оставив одну из бусинок ожерелья жизни, мы появляемся там, чтобы выбрать какой - либо путь. Может быть, кому-то из нас захочется повидать новые миры, а кто-то снова и снова будет возвращаться туда, где был счастлив.
«Безумству храбрых поём мы песню…», но…
Любовь – это настоящее безумие, но только она одна способна наполнить жизнь её истинным смыслом.
