Предсказание

- Серёж, кажется, начинается, - Полина схватилась за большой, выпиравший из платья, живот. Под её пальцами он пульсировал и исходился спазмами.
       - Как началось?! Сейчас?! – руль в его руках дрогнул, и машину занесло. Полинка завизжала в тон тормозам.
       - Да, не ори ты! Мне самому страшно! – Серёга обхватил её за плечи, пытаясь успокоить.
       - Мне, наверно, в больницу надо, - жалобно прошептала Полинка.
       - Да где же я тебе больницу найду? – Серёжка вылетел из машины, - Мы ж в чистом поле.
       - Серёжа, мне нужно в больницу…
       - Солнышко, ну где же я тебе возьму, - он подошёл к ней. - Ты же говорила, что пока мы не доедем, ничего такого не будет…
       - Но я же не знала!
       - А должна была знать! – заорал он.
       - Да откуда же мне знать! – заорала в ответ Полинка, трясясь от страха. - Я же в первый раз рожаю, мне страшно!
       - Ну, ну деточка, зачем же так орать…
       От спокойного старческого голоса раздавшегося рядом, Полина ещё раз истерично вскрикнула и попыталась спрятаться за спину поднявшегося мужа. Но любопытство, прорвавшись сквозь страх, перевесило, и она осторожно выглянула. Они остановились возле довольно густой посадки, на краю весьма крутого оврага. Возле кустов стояла старая женщина, лет шестидесяти, если не старше. Выглядела она довольно бодрой, и возраст выдавали лишь её глаза. Что-то светилось в этих глазах, что-то старое, мудрое. Полина невольно поежилась, пытаясь скинуть появившееся непонятное ощущение. Одета женщина тоже была не плохо. Длинная юбка, плотная шерстяная кофта, платок на голове, в руках корзинка, из которой нагло высовывались гигантские шляпки белых вперемешку с травой.
       - Простите? – попытался завести разговор Сергей, отвлекаясь, чтобы помочь выйти Полине из машины.
       - Я спрашиваю, чего она так орёт, - проговорила старуха, подходя ближе.
       - Она беременна.
       - Это я и сама вижу. Такой живот бывает либо у беременных, либо у опившихся медовухи… Девятый? – спросила она уже у Полины, по-деловому ложа руки на её живот. Молодая женщина кивнула, - Схватки начались? – снова кивок, которого не требовалось. Теплая морщинистая рука старухи сама уловила далекие спазматические толчки. - Двойня…
       Рты молодой пары молодой пары округлились в безмолвном: «О!» Старуха лишь криво усмехнулась.
       - Машина-то ваша работает? – спросила она у Сергея.
       - Да, но ехать куда?
       - Садись, и её сажай, - остановила его робкие возражения старуха. - Сажай скорее, если не хочешь, чтобы она, как кошка на дороге котилась…
       - Серюнь, - севшим голосом прошептала Полинка, прижимаясь к мужу.
       - Садитесь, - снова прикрикнула старуха. - Ну, что за бестолочи! Я дорогу показывать буду. Здесь недалеко хутор мой! Да, садитесь же!
       
       Мир плавал и купался в роскошных радужных лучах. Боль вместе с рассудком уплывали в розовые облака. А потом появился голос. Полинка знала его, но не помнила откуда. Но точно знала. Предчувствуя что-то, она сразу попыталась отречься от навязчивых нашептываний, но голос не отставал.
       - Посмотри, - позвал он, и Полина повернулась. Перед ней в розовых облаках парили два малыша. Она заулыбалась и потянулась к ним. Но голос её остановил. - Не рожай их! Не веди зло в этот мир!
       - Почему? – Полинка не могла взять в толк, почему не нужно рожать этих двух ангелочков. - Мои дочки!
       - Одна из них сестра Каина…
       - Каина? – переспросила Полинка. Это имя заставило её сомневаться, но желание иметь двух дочек было куда сильнее, и оно заставило придумать отговорку. - Но у Каина был брат – Авель…
       - Другая сестра Авеля. Не веди их в этот мир. Оставь их смерти, у тебя будут ещё дети. Не веди этих на зло и мученичество. Оставь их нам.
       - Я хочу этих! – закричала Полинка, и кинулась к младенцам.
       
       - Солнышко! – тут же появился рядом Сергей. Презирая тугую боль, скрутившую низ живота, Полинка подорвалась с постели, чтобы обнять его. Хотелось рассказать обо всём, что привиделось, но слова, словно колючие ёжики, застревали в горле.
       - Девочки… Дочки… - смогла выдавить она много позже слезливой истерики, и ещё одного провала беспамятства. Лицо Сергея просияло. Он легко поцеловал её в лоб.
       - Точно, две, - скрипнула, открываясь, дверь, и он, оглянувшись, добавил. - Красавицы!…
       
       Зазвонил будильник, и Полина открыла глаза. Сон закончился. Она судорожно выдохнула вобранный для полуночного крика воздух, и ближе придвинулась к мужу. Сергей спал, и ему не снились кошмары. Полина вообще сомневалась, сняться ли ему какие-либо сны. Может, и снились, но он никогда о них не рассказывал. А вот ей снились. Не так часто, как в двенадцать или двадцать лет, но достаточно. А этот сон. Она поёжилась. Сергей почувствовал это и повернулся во сне, чтобы её обнять. Уткнувшись ему в бок, Полина почти снова задремала, но вернувшийся голос старухи разогнал остатки сна. Этот сон. Со дня рождения дочек прошло уже вот пятнадцать лет, и каждый год в ночь перед тринадцатым июня ей снился этот сон-воспоминание. Слыша голос старухи накануне дня рождения девочек, Полина снова и снова вглядывалась в лица дочерей, но не видела ничего. Сестры Каина и Авеля… Потянуло холодом и сыростью.
       Полина вспомнила, что нужно вставать, и, вдохнув воздух как перед прыжком в воду, рывком поднялась. Сергей что-то недовольно проворчал, но не проснулся. Чувствуя волну нежности, Полина поцеловала его в щёку. Потом закрыла форточку, надела халат, и побрела на кухню. В темпе вытащила из холодильника пиццу, запихала её в микроволновку, включила чайник, яйцеварку и кофеварку. Когда всё это зашумело, засопело, она достала из шкафа сухой корм. Пулемётный треск сухих горошин о пластиковую миску, заставил появиться в кухне рыжего полусонного спаниеля. Осторожно переступив порог, словно тот мог взорваться, он уселся возле миски.
       - Ешь, Чарли! – приказала Полинка, но он и не подумал ей подчиниться. Посмотрев на неё укоризненным взглядом, он улёгся на пол, тожественно уложив ушастую голову на вытянутые лапы.
       - Если ты надеешься, что мы сейчас пойдём гулять, то глубоко ошибаешься, - Полина вышла из кухни, а поскольку пёс на это не отреагировал, позвала уже из коридора. - Пошли будить девчонок, вредина!
       Это подняло пса быстрее. Проскочив мимо хозяйки, он кинулся в детскую, и пока там затевалась суматоха, Полина достала с антресолей два упакованных подарка. На визг и собачий лай проснулся Сергей. Услышав кряхтение мужа, Полина позвала его.
       - А в чём дело? – поинтересовался он, выходя из спальни.
       - Ты что забыл? – укорила его Полина, и показала подарки.
       - Чёрт, действительно, забыл! – спохватился он.
       - В принципе я это чувствовала, - ответила жена, - За последние двенадцать лет ты сам об этом ни разу не вспомнил.
       - Да, брось…
       - Нет, серьёзно…
       - Мам, отзови Чарли! Он уже меня всю измусолил, - детский вопль о помощи, смешанный с хохотом остановил начавшуюся перепалку.
       - Чарли, ко мне! – позвал Сергей. Но рыжая бестия его проигнорировала.
       Хохот и лай продолжались.
       - Чарли, мальчик! – голос Полины вошедшей в спальню следом за мужем заставил пса спрыгнуть с кресла кровати, где он атаковал ворох одеяла и покрывала, под которым скрывалась Анютка. Едва натиск кончился, из-под подушки показалась взъерошенная голова пятнадцатилетней девчонки.
       - Ну, и видон у тебя, - снова расхохоталась Алеся, увидев расплетённую и измусоленную косу сестры. Распуская пострадавшее от нашествия пса, сейчас вертевшегося у ног матери, произведение искусства Анюта расхохоталась следом.
       Глядя на двух молоденьких одинаковых девушек, Полина чувствовала необычайную сладкую гордость, оттого, что это её дочки. Она всегда хотела иметь дочь, но рождение этих двух превзошло все ожидания. Две девочки – близняшки. Сойти с ума! А представить, что прошло уже больше пятнадцать лет с их рождения становилось как-то не по себе. Кажется, совсем не давно, она, приходя с работы, начинала перестирывать за ними кучу пелёнок, которые накидал Сергей, сидя с ними днём. Совсем недавно, провожая их первый раз в первый класс, она хохотала, наблюдая, как заботливо её муж пытается завязать бантики двум одинаковым тайфунам в белых фартуках. Ссадины, шишки, синяки от всяких детских авантюр типа спасения Америки, потом «красные дни». Полина не заметно для себя заулыбалась, вспомнив возведённые к потолку глаза мужа, когда она сообщила ему, что теперь расходы на гигиенические пакеты возрастут втрое. Пережив этот первый удар, в следующие другие, когда приходилось ворохам закупать нижнее бельё, и остальные женские принадлежности, он садился на пол рядом с Чарли, и, обнимая его, трагически говорил: «Вот что получается, когда в семье три бабы… Мужики остаются вне форы!»
       И вот им уже пятнадцать. Им – пятнадцать!
       - С днём рождения! – проговорила она слабым голосом, подойдя ближе. С облегчением и радостью она почувствовала, как её обнимают руки Сергея. Они с мужем частенько ссорились, но всегда, когда ей требовалась его поддержка, он ей в этом не отказывал. И уже за это она была ему благодарна.
       
       Слёзы на глазах мамы Алеся заметила первой. Она подорвалась с постели, и по-детски обняв её, уткнулась лицом ей в грудь.
       - Мамочка! – прошептала она, и тут же почувствовала, как с другого бока маму обнимает Анютка. Она посмотрела и увидела свою светлую макушку. Нет, вообще-то это была макушка сестры. Но они были так похожи. И не похожи… Прижимаясь к маме, Алеся вспомнила, насколько её близнец отличается от неё. Только внешне они копия друг друга, а на самом деле…
        Если и существовали в мире два столь различных человека, то это они. Они были двумя разными полюсами. Тихоня и зануда – Аня, и она. Она ненавидела учиться, ей всегда хотелось больше гулять и играть. А, став старше, она нашла новое развлечение. Мальчики. Ей нравилось встречаться с ними, тем более что нравилась она многим, и могла менять кавалеров хоть каждый день. Но Аня вдруг её обманула. Не в прямом смысле, но обман был. Она вдруг познакомилась с потрясающим парнем. Алексей. На требование Алеси рассказать, где они встретились, призналась, что в библиотеке. Но разве такие там бывают?! Красивый, богатый, со своей машиной, работает. И что он в ней только нашёл?! Ну и что, что она похожа на неё, на Алесю. Ведь на самом деле в ней не было той самой изюминки, которая как говорили, отличает Алесю от сестры. Что он мог найти хорошего в этой тихоне?
       - Ну, и кого вы будете приглашать? – услышала она голос мамы. - На скольких мне готовить?
       - А разве ты останешься? – вырвалось у Алеси, и она, закусив губу, посмотрела на отца. Он не любил излишнего проявления самостоятельности со стороны дочерей, и этот самый вопрос обсуждался уже не раз. Родители уйдут из дома только на восемнадцатилетие. А до этого момента все вечеринки лишь до полуночи, и под строгим присмотром.
       - Конечно, солнышко. Мы же уже говорили об этом, - тихо, но твёрдо проговорила мама. И даже не глядя на неё, Алеся знала, что сейчас она смотрит на отца, упрекая за молчаливую угрозу ей и Ане. Она ласково потёрлась головой и мягкое плечо. Она любила маму, и всегда хотела, чтобы её любовь доставалась ей одной. Можно сколько угодно ругаться с отцом, и ничего не получить, но стоило в дело вмешаться маме, то спор выигрывался в её сторону. И эта сторона не всегда была стороной папы. Он в большинстве случаев сдавался перед мамой, перед её упёртостью, хотя сам был не менее упрям. От бабушек Алеся ни раз слышала, что из-за отцовского упрямства они с мамой, едва не расстались. Тогда мама, хотя и с трудом, но выиграла. В первый раз. Родители поженились, и родились они с сестрой. Алеся подняла голову. Они. Она и Аня. Ну почему ни она одна? Ведь не будь сестрички, всё принадлежало бы ей одной. И зачем им была нужна эта бестолковая тихоня?
       - Мам, а что в коробках? – не удержавшись, спросила она, вспомнив о подарочных коробках, что они не успели взять.
       
       - Смотрите сами, - Полина подала коробки, и с улыбкой стала наблюдать, как с нетерпением рвётся цветная фольга, открывая путь к подаркам. В девичьих головах было столько похожего, и… Она безмолвно ахнула, и закусила губу, почувствовав странную связь настоящего со словами старухи пятнадцатилетней давности. Впервые с того момента, она почувствовала правдивость сказанных тогда слов. Кажется, что прямо сейчас она могла бы сказать, кто из них, чья сестра. А то, что они были сестрами тех библейских парней, она даже не сомневалась. Она открыла рот.
       Но земля качнулась, и она начала падать…
       
       - Светлана Михайловна? – робко спросила оказавшаяся за открытой дверью женщина. Нет, не робко, поправила себя Света. Женщина спросила тихо, скорее всего из-за слабости от какого-то недомогания, но никак ни от испуга.
       - Да, это я, - ответила она, и вдруг почувствовала… Она вдруг поняла, что эта женщина, которую она ждала всю свою жизнь. В жизни каждого человека бывает момент, когда он вдруг оказывается в неимоверной близости от действительных деяний бога или дьявола. Только не всегда это становиться заметно настолько, чтобы это мог понять каждый. Но ведь не вся масса людей глуха к подобным вещам.
       Света была седьмой в роду ведуньей и знахаркой, всё это время от бабки к бабке передавалось предсказание. Вот эта женщина… Чуть полноватая, с большими живыми глазами цвета пасмурного неба с проблесками перламутра, за тридцать пять. Взрослеющая, но не стареющая, словно старость боялась прикоснуться к этим упрямым чертам лица, к этим руками, которые женщина сжала до посинения. Даже не касаясь их, Света знала, как они холодны. Эта женщина. С самого рождения Света знала, что эта женщина придёт. И ни к её потомкам, а именно к ней.
       - Входите, - разрешила она, вспоминая о приличиях. Женщина склонила голову, соглашаясь с её решением, но не двинулась с места.
       - Я с дочками, - проговорила она с нажимом, словно требуя об исполнении своего невысказанного требования.
       - Да, да, конечно! Входите все! – растерялась Света. Ощущение злого рока, окружавшее женщину, расплылось по квартире, становясь практически осязаемым. Когда они вошли, Свете осталось только подивиться, как их много. Но лишь присмотревшись внутренне, она поняла, что одинаковые молодые люди, вошедшие вместе с девочками, были лишь их безмолвными сопровождающими. Ещё один мужчина в возрасте женщины стоял рядом с ней, призрачно обнимая её за плечи. Она же стояла, обхватив себя руками, откинувшись назад, словно реально отдаваясь под опеку невидимого спутника.
       - Кофе? – спросила Света, желая, чтобы незнакомка почувствовала себя как дома, а не на сеансе психотерапевта.
       - Нет, не надо, - вот теперь её голос был и вправду испуган. «Ей стало неловко, за то, что я начала суетиться», - с внезапным озарением поняла Света.
       - Хорошо, прошу, - она широким жестом пригласила незнакомку и девочке в комнату.
       Для неё эта комната выглядела как всегда, но для пришедших девчонок она такой не показалась. Пятнадцатилетние подростки во все глаза смотрели на полки, коими были увешаны все стены этой комнатушки. На различные сувениры, привезённые Светой и её друзьями изо всех уголков Земли. Смотрели на алтарь. Здоровенную для обычной городской квартиры мраморную махину. В принципе она не была нужна Свете, разве что для произведения эффекта на различных искателей приключений, приходивших к ней с разными глупостями. Два громадных кожаных кресла привезенных из старинного английского монастыря.