Аристократ не имеет возможности любить и быть любимым. Может быть лишь миг, когда аристократ имеет призрачную возможность жить волшебной сказкой. Потом этот миг, как и всякий сказочный сон, заканчивается, причём порой даже раньше, чем удаётся это осознать… Собравшись, она без всякой ностальгии покинула комнату, где провела эту незабываемую ночь. Незабываемую, потому, что она была самой первой в жизни Этель. Самой первой…
Возвращение в университет было каким-то невероятным. Казалось, что не было года учёбы и привыкания к этим казарменным установкам, к занудным преподавателям, к спартанской жизни, к этой глупости. Словно та ночь была частью её жизни в доме отца… Но прошла неделя, другая, месяц. И теперь она, лишь иногда просыпаясь ночью, вспоминала вкус Его губ, и силу его объятий. Спустя ещё пару месяцев и это стёрлось из её памяти. Ушло воспоминание о полёте на летучем голландце. Всё исчезло, словно этого никогда и не было. Она не пыталась это вспомнить и даже не думала о своём возможно титулованном любовнике. Не думала, что может встретиться с ним в коридорах университета. Намеренно пресекала любые попытки своего тела вспомнить об этом. Но прошло время, и та ночь сама о себе напомнила…
- Поймите, знание языка вам просто необходимо. А мой предмет поможет вам обрести ключ не только к вашему собственному языку, но и ко многим другим… - речь профессора, престарелого марсефянина, отдавала монотонностью и скукой. Этель чувствовала, как её глаза закрываются вслед ритму слов профессора.
- Этель, хочешь шоколадку? – острый локоток Дорсу погрузился в её бок. Она обернулась и почувствовала, как волна тошноты поднимается в неё откуда-то изнутри. Отодвинув рукой, предложенный шоколад Этель села прямо. Тошнота не проходила. Словно по волшебству, до её носа стали доходить разнообразные запахи. Вот Дорсу снова наклонилась к ней, и Этель почувствовала плохой запах, исходящий у неё изо рта. Кто-то в соседнем ряду пытался позавтракать чем-то мясным. Откуда-то сзади несло немытым телом. Этель осторожно сглотнула, но это едва не привело к попытке желудка выкинуть содержимое. Этель подняла голову и вперила невидящий взгляд в профессора. Спустя миг волшебство давно прошедшей ночи воскресло у неё в душе. Тело пронзили все восхитительные ощущения испытанные Этель тогда впервые. Но сейчас уже не появилось того возбуждения державшего её в плену больше полумесяца. Осознание того, что та ночь заимела своё последствие, не подарило радости и умиротворения, лишь горечь неприятностей. Прошло несколько минут, и мысли Этель получили своё продолжение. Понятие женской чести в кругах аристократии имело смысл лишь после замужества, а то, что делали молодые леди в своих будуарах, не имело значения до тех пор, пока это не всплывало. Для Этель это означало лишь одно. Её необходимо избавиться от ребёнка, как от главного свидетельства её бесшабашного поведения. Никто не должен был об этом узнать.
Но как? Для этого, первым делом, ей нужно было выбраться их университета. А что делать потом? Услужливое сознание напомнило её рекламный проспект одной медицинской компании.
ПРИХОДИТЕ К НАМ!!!
Здесь, у нас, как в древней сказке,
Вы сможете выбрать и стать родителями
любого ПОНРАВИВШЕГОСЯ вам розовощёкого
малыша. Только у нас вы можете увидеть своего
будущего ребёнка уже взрослым! Приходите, мы
ждём вас!
Примерно в этом заключался смысл тех заковыристых цветастых фраз рекламы. Но было и ещё кое-что связанное с этой же компанией. Они предлагали нуждающимся в этом женщинам, избавится во время от своих нерождённых детей.
Оставалось одно и при этом самое главное препятствие. У Этель не было ни единого шанса выбраться из университета до официальной увольнительной для всего курса в конце весны, после экзаменов. А это будет лишь через десять месяцев. То есть слишком поздно для Этель.
Она в задумчивости принялась кусать ноготь. Впрочем, у неё был другой вариант. Но для этого нужны наличные деньги. Наличность – вот двигатель прогресса, с её помощью можно сдвинуть планеты с их орбит, или… подкупить охранников, чтобы они выпустили кое-кого с территории университета на сутки. Если только если есть наличные… Но, где достать их там, где на руки выдаются лишь счета, которые отправляются родителям, и студенческие карточки, которыми можно оплачивать свои покупки в магазинах университета. До сих пор Этель на это не жаловалась. Отец перечислял на эту карту достаточно денег для того, чтобы оплатить любые счета и долго. Только сейчас для выполнения плана ей нужны…
- 7613, мне кажется, вы недостаточно внимательны к преподаваемому предмету, из чего следует выводу, что вас не слишком интересует история Империи… 7613! - Этель услышала только свой номер и потому незамедлительно подняла глаза на профессора, - Встаньте, 7613! - рассвирепел старик, - Попробуйте повторить всё то, что я только что вам сказал, - девушка поднялась, и в растерянности поспешила оглядеться, ища что-нибудь подсказки. Но ничего… Однокурсники отворачивались, в открытую зевали, о чём-то болтали и лишь некоторые привлечённые отходом от темы внимательно следили за разворачивавшейся сценой. Всё закончилось весьма просто. Не дождавшись ответа Этель, профессор вызвал охрану, дабы отправить нарушительницу к декану.
Не видимые глазу наручники, свели руки Этель за спиной, а над головой девушки тут же повисла маленькая парящая камера, которая, испустив луч лазера, заставила девушку идти в необходимом направлении. Этель спокойно перенесла удар лазера, и совершенно не беспокоясь, пошла к выходу. Ни она, ни кто-либо из аудитории не делал из этого трагедии. В стенах университета Вэлкириса можно было часто встретить подобные конвойные пары. Арестованных сразу же отводили в карцер, где они проводили время в попытках «осознать своё поведение». Во всяком случаи так это трактовалось в обвинительных актах и постановлениях. Но, стоп! Этель остановилась, чтобы осознать пришедшую мысль и тут же получила удар лазера по лучшей задней части своего тела, что заставило её вскрикнуть. Этель пошла дальше. Осадочная боль зависла в нижней части спины и несколько мешала идти, но это нужно было продолжать делать, для того, чтобы не потерять эту способность совсем. Но мысль, пришедшая до этого в голову, была достаточно серьёзной. Её вели не в карцер. Её вели к декану…
- В чём дело? - старый седовласый мужчина поднял голову от монитора компьютера, вмонтированного в тяжёлый дубовый стол.
- Арестованная 7613 прибыла по обвинению в попытке срыва урока, - прокомментировал прегрешения девушки сухой электронный голос камеры – конвоя. Она же слушала его в пол-уха, зато взгляд её не отрывался от небольшой коробочки на столе декана. Она не так часто видела подобные штучки, но, тем не менее, могла сразу же их узнать. Телепортер денежных купюр. Пользоваться им было намного легче, чем разбираться в принципе его действия. Именно с помощью этого она получит свою наличность для бегства из Вэлкириса.
- 7613, я повторяю свой вопрос, - прорвался в её замученное сознание голос декана, - По какой причине вы пытались сорвать урок?
- Я чувствовала себя не слишком хорошо, и поэтому отвлеклась…
- Вы разговаривали с соседями?
- Нет, - возразила Этель, - Я лишь перестала слушать лекцию профессора…
- На первый раз вы прощаетесь, - устало проговорил мужчина, - Но, если в следующий раз вы совершите нечто подобное, то будете помещены в карцер для осознания своего недостойного поведения в стенах нашего университета…
Под бдительным надзором камеры Этель вернулась в свою комнату, чтобы пробыть там двое суток под домашним арестом с выходом только на занятия. Чувствуя в себе странную усталость и не уютность, она легла. Голова непрерывно кружилась и поднималась странная, как следствие, тошнота. Перед закрытыми глазами тут же возник образ розовощёкого малыша лепечущего радостное «мама…» Нет! Яростно взмахнув головой, Этель стряхнула слёзы с глаз. Нет!!! Она не может позволить себе иметь ребёнка, тем более от неизвестного отца. Неожиданное воспоминание о той волшебной ночи воскресили в памяти острое наслаждение и прелесть полёта. Голова медленно уплывала туда, где уже нельзя было быть разумным мыслям и тем более живому телу…
- Этель, ты спишь? – потрясли её за руку. Девушка вздохнула и открыла глаза.
- Нет, а в чём дело?
- Нет, просто, - перед ней стояла Дорсу, - Хотела только лишь узнать, что случилось на истории языка? Вижу, декан был сегодня в хорошем настроении…
- Меня посадили под домашний арест надвое суток за попытку срыва урока, - Этель подобралась и села на кровати, подобрав ноги под себя. Нерадостные мысли, связанные с камерой охранником бродили в её голове. Во что бы то ни стало, ей нужны были деньги, время и возможность хоть на несколько часов выбраться из этой ловушки называемой Университетом Вэлкирис.
- Похоже, тебе не до меня, - протянула Дорсу, и качнулась в сторону с намерением уйти, но, вспомнив, остановилась, - А как ты думаешь, они сообщают родителям о наших приговорах? Черт, мне тогда влетит от отца? Он мне и так каждый раз выговаривает за огромные счета, а если узнает, что я и не учусь – вообще убьёт! А как у тебя?..
- Нет, у меня нет, - покачала головой Этель, вспоминая, отца снисходительно смотрящего на её шалости. Ей вдруг подумалось… Отец, в отличие от родителей её сокурсников, смотрел на неё, а не просто осознавал факт её существования. Она не была для него обузой, ещё одним человеком, которому нужны его деньги. Даже, когда её по глупости в наркотическом опьянении забрали в полицию прямо с молодёжной вечеринки, он сразу же заплатил за неё шесть тысяч кредитов, что составляло прибыль с двух-трёх рейсов одного из кораблей. И не потому, что его заботила фамильная репутация. Его беспокоила собственная дочь, которой было очень плохо в холодной камере после сильнейшего кайфа. Правда, с этим его поведением немного не совпадало его неожиданное желание отправить её в Вэлкирис и тем более отказ слушать доводы дочери.
Камера, камера, камера… Кружилось в голове. Как выбраться из комнаты и добраться до кабинета декана не замеченной.
- Дорсу, ты можешь мне помочь? – спросила Этель, вскакивая с кровати. Нервно шагая по комнате, она усиленно обдумывала план своих будущих действий. Прежде всего, ей нужно было покинуть комнату вместе с карточкой, и так чтобы следящая камера не обнаружила в ней арестованную 7613. Дойти до кабинета декана и получить деньги. Деньги! От мысли, что, преодолев эти несколько препятствий, она сможет добиться исполнения своего замысла, Этель охватывало сладкое чувство победы и дрожь предчувствия.
- В чём дело? – резонно спросила Дорсу. Этель взъерошила рукой чёлку, словно пытаясь из неё достать правильный ответ, и отчаянно зашарила глазами по стенам, словно в поиске шпаргалки или инструкции, к тому, что ей предстоит сделать. На последнем полу вздохе или полу рывке она попыталась изобрести что-нибудь, но ничего не шло в её бедную голову. Этель сдалась.
- Ты должна мне помочь выбраться отсюда, но так чтобы никто не догадался, что я отсутствую в комнате, - Дорсу молчала, предоставляя мыслям подруги, возможность возникать в соответствии со сказанным, Этель этого не замечала. Припёртая к стенке обстоятельств, она почти видела тот план, который ей предстояло воплотить в жизнь ради своей аристократической чести.
- Но как? – снова совершенно логичный вопрос. Оборванная на полуслове Этель остановилась в центре комнаты с открытым ртом и горящими глазами.
- Нам нужно отключить камеру… Только лишь отключить камеры остальное я сделаю сама…
- И как, по-твоему, я должна это сделать?
- Думай, Дорсу! У тебя всегда столько хороших идей… Ну, придумай что-нибудь! Только камера, остальное я сама, - Этель вцепилась в руку подруги, как утопающий цепляется за ветвь. Её глаза сверкали тем, что можно было бы назвать возбуждением. Дорсу почувствовала себя полным ничтожеством под этими изучавшими веру в неё глазами, и это чувство подтолкнуло её к работе мысли.
- Я знаю одного парня. Думаю, он сможет тебе помочь, - не желая оставаться дольше под этими взглядами, Дорсу поторопилась испариться из комнаты, предупредив напоследок, - Жди вечером!
Этель осталась одна. С грустным видом, посмотрев на закрывшуюся дверь, она задумала. Чтобы заставить мозги Дорсу работать, она отбросила все остальные препятствия, оставляя их на свою долю. Но в этом было очень много самоуверенности. Что она будет делать, если друг Дорсу всё же отключить камеру – охранника. Но ведь по всему Вэлкирису этих камер в тысячу раз больше, и что она будет делать с ними? А как она попадёт в кабинет декана и выйдет оттуда с деньгами? А как она спрячет деньги, если кому-нибудь взбредёт мысль её обыскивать? А как вообще она собирается покинуть университет с деньгами? А как?… Короче, этих «а как?» можно было найти ещё кучу, и от этого они не становились легче разрешимыми.
- Чёрт! – прошептала Этель и запустила пятерню в волосы, пытаясь придумать, чем ей занять вечер до прихода Дорсу. Не придумав ничего лучше, она легла. Но жажда действий не отпускала.
Честь! Вот то магическое заклинание, которому под силу превратить затёртого историей аристократа в дикого зверя. Ради того, чтобы не уронить её в чужих глазах, делалось многое из того, что при ближнем рассмотрении роняло ту же самую честь ещё быстрее.
И мысль о том, что её аристократическая честь может подвергнуться поруганию из рождения маленького розовощёкого малыша, приводила Этель в такое состояние, что она была готова забыть о главном в жизни женщины, и стать гением, только ради того, чтобы, свернув горы, изменить, казалось бы, незыблемый закон природы.
Желая действовать, Этель подсела к компьютеру, и, взломав с ходу несколько ограничительных кодов, забралась в архив схем зданий университета. Разглядывая сложные переплетения, накладывающихся друг на друга путей прохода коридоров, электропроводки, телепортных кабелей и прочей дребедени, Этель вдруг поняла, как можно освободить себе путь до кабинета декана. Проследив по компьютеру несколько возможных неполадок, она дала максимальную нагрузку какому-то прибору где-то в подсобке, и свела к нему все пути прохождения электро- и видеосигналов, идущих с тех коридоров, где будет идти Этель. Всё, что теперь требовалось от неё, так это оказаться ровно через четыре часа семнадцать минут и несколько секунд именно в этом коридоре и тогда она сумеет добраться до денег.
Откинувшись у компьютера, Этель с удовлетворением посмотрела на дело рук своих. Что ж, фиксированные камеры и прочие следящие, и просто электронные средства, она отключила, кстати, в этот раздел входили и электронные замки кабинета декана. Но как ей поступить с той мобильной камере, которая сейчас висела перед дверью в комнату?
А чёрт, пусть об этом думает Дорсу. В конце концов, она это обещала. А вот ей самой стоит подумать на тему, куда она денет деньги, если при выходе из кабинета декана, её кто-либо остановит…
- Знакомься! – сказала Дорсу и что было силы втолкнула в комнату Этель щупленького затрёпанного молодого человека, в котором даже на глаз, не чувствовалось аристократической элиты, - Это Котэйн, гений всех приборных задач!
Глава 2 Иногда они наступают, последствия
Возвращение в университет было каким-то невероятным. Казалось, что не было года учёбы и привыкания к этим казарменным установкам, к занудным преподавателям, к спартанской жизни, к этой глупости. Словно та ночь была частью её жизни в доме отца… Но прошла неделя, другая, месяц. И теперь она, лишь иногда просыпаясь ночью, вспоминала вкус Его губ, и силу его объятий. Спустя ещё пару месяцев и это стёрлось из её памяти. Ушло воспоминание о полёте на летучем голландце. Всё исчезло, словно этого никогда и не было. Она не пыталась это вспомнить и даже не думала о своём возможно титулованном любовнике. Не думала, что может встретиться с ним в коридорах университета. Намеренно пресекала любые попытки своего тела вспомнить об этом. Но прошло время, и та ночь сама о себе напомнила…
- Поймите, знание языка вам просто необходимо. А мой предмет поможет вам обрести ключ не только к вашему собственному языку, но и ко многим другим… - речь профессора, престарелого марсефянина, отдавала монотонностью и скукой. Этель чувствовала, как её глаза закрываются вслед ритму слов профессора.
- Этель, хочешь шоколадку? – острый локоток Дорсу погрузился в её бок. Она обернулась и почувствовала, как волна тошноты поднимается в неё откуда-то изнутри. Отодвинув рукой, предложенный шоколад Этель села прямо. Тошнота не проходила. Словно по волшебству, до её носа стали доходить разнообразные запахи. Вот Дорсу снова наклонилась к ней, и Этель почувствовала плохой запах, исходящий у неё изо рта. Кто-то в соседнем ряду пытался позавтракать чем-то мясным. Откуда-то сзади несло немытым телом. Этель осторожно сглотнула, но это едва не привело к попытке желудка выкинуть содержимое. Этель подняла голову и вперила невидящий взгляд в профессора. Спустя миг волшебство давно прошедшей ночи воскресло у неё в душе. Тело пронзили все восхитительные ощущения испытанные Этель тогда впервые. Но сейчас уже не появилось того возбуждения державшего её в плену больше полумесяца. Осознание того, что та ночь заимела своё последствие, не подарило радости и умиротворения, лишь горечь неприятностей. Прошло несколько минут, и мысли Этель получили своё продолжение. Понятие женской чести в кругах аристократии имело смысл лишь после замужества, а то, что делали молодые леди в своих будуарах, не имело значения до тех пор, пока это не всплывало. Для Этель это означало лишь одно. Её необходимо избавиться от ребёнка, как от главного свидетельства её бесшабашного поведения. Никто не должен был об этом узнать.
Но как? Для этого, первым делом, ей нужно было выбраться их университета. А что делать потом? Услужливое сознание напомнило её рекламный проспект одной медицинской компании.
ПРИХОДИТЕ К НАМ!!!
Здесь, у нас, как в древней сказке,
Вы сможете выбрать и стать родителями
любого ПОНРАВИВШЕГОСЯ вам розовощёкого
малыша. Только у нас вы можете увидеть своего
будущего ребёнка уже взрослым! Приходите, мы
ждём вас!
Примерно в этом заключался смысл тех заковыристых цветастых фраз рекламы. Но было и ещё кое-что связанное с этой же компанией. Они предлагали нуждающимся в этом женщинам, избавится во время от своих нерождённых детей.
Оставалось одно и при этом самое главное препятствие. У Этель не было ни единого шанса выбраться из университета до официальной увольнительной для всего курса в конце весны, после экзаменов. А это будет лишь через десять месяцев. То есть слишком поздно для Этель.
Она в задумчивости принялась кусать ноготь. Впрочем, у неё был другой вариант. Но для этого нужны наличные деньги. Наличность – вот двигатель прогресса, с её помощью можно сдвинуть планеты с их орбит, или… подкупить охранников, чтобы они выпустили кое-кого с территории университета на сутки. Если только если есть наличные… Но, где достать их там, где на руки выдаются лишь счета, которые отправляются родителям, и студенческие карточки, которыми можно оплачивать свои покупки в магазинах университета. До сих пор Этель на это не жаловалась. Отец перечислял на эту карту достаточно денег для того, чтобы оплатить любые счета и долго. Только сейчас для выполнения плана ей нужны…
- 7613, мне кажется, вы недостаточно внимательны к преподаваемому предмету, из чего следует выводу, что вас не слишком интересует история Империи… 7613! - Этель услышала только свой номер и потому незамедлительно подняла глаза на профессора, - Встаньте, 7613! - рассвирепел старик, - Попробуйте повторить всё то, что я только что вам сказал, - девушка поднялась, и в растерянности поспешила оглядеться, ища что-нибудь подсказки. Но ничего… Однокурсники отворачивались, в открытую зевали, о чём-то болтали и лишь некоторые привлечённые отходом от темы внимательно следили за разворачивавшейся сценой. Всё закончилось весьма просто. Не дождавшись ответа Этель, профессор вызвал охрану, дабы отправить нарушительницу к декану.
Не видимые глазу наручники, свели руки Этель за спиной, а над головой девушки тут же повисла маленькая парящая камера, которая, испустив луч лазера, заставила девушку идти в необходимом направлении. Этель спокойно перенесла удар лазера, и совершенно не беспокоясь, пошла к выходу. Ни она, ни кто-либо из аудитории не делал из этого трагедии. В стенах университета Вэлкириса можно было часто встретить подобные конвойные пары. Арестованных сразу же отводили в карцер, где они проводили время в попытках «осознать своё поведение». Во всяком случаи так это трактовалось в обвинительных актах и постановлениях. Но, стоп! Этель остановилась, чтобы осознать пришедшую мысль и тут же получила удар лазера по лучшей задней части своего тела, что заставило её вскрикнуть. Этель пошла дальше. Осадочная боль зависла в нижней части спины и несколько мешала идти, но это нужно было продолжать делать, для того, чтобы не потерять эту способность совсем. Но мысль, пришедшая до этого в голову, была достаточно серьёзной. Её вели не в карцер. Её вели к декану…
- В чём дело? - старый седовласый мужчина поднял голову от монитора компьютера, вмонтированного в тяжёлый дубовый стол.
- Арестованная 7613 прибыла по обвинению в попытке срыва урока, - прокомментировал прегрешения девушки сухой электронный голос камеры – конвоя. Она же слушала его в пол-уха, зато взгляд её не отрывался от небольшой коробочки на столе декана. Она не так часто видела подобные штучки, но, тем не менее, могла сразу же их узнать. Телепортер денежных купюр. Пользоваться им было намного легче, чем разбираться в принципе его действия. Именно с помощью этого она получит свою наличность для бегства из Вэлкириса.
- 7613, я повторяю свой вопрос, - прорвался в её замученное сознание голос декана, - По какой причине вы пытались сорвать урок?
- Я чувствовала себя не слишком хорошо, и поэтому отвлеклась…
- Вы разговаривали с соседями?
- Нет, - возразила Этель, - Я лишь перестала слушать лекцию профессора…
- На первый раз вы прощаетесь, - устало проговорил мужчина, - Но, если в следующий раз вы совершите нечто подобное, то будете помещены в карцер для осознания своего недостойного поведения в стенах нашего университета…
Под бдительным надзором камеры Этель вернулась в свою комнату, чтобы пробыть там двое суток под домашним арестом с выходом только на занятия. Чувствуя в себе странную усталость и не уютность, она легла. Голова непрерывно кружилась и поднималась странная, как следствие, тошнота. Перед закрытыми глазами тут же возник образ розовощёкого малыша лепечущего радостное «мама…» Нет! Яростно взмахнув головой, Этель стряхнула слёзы с глаз. Нет!!! Она не может позволить себе иметь ребёнка, тем более от неизвестного отца. Неожиданное воспоминание о той волшебной ночи воскресили в памяти острое наслаждение и прелесть полёта. Голова медленно уплывала туда, где уже нельзя было быть разумным мыслям и тем более живому телу…
- Этель, ты спишь? – потрясли её за руку. Девушка вздохнула и открыла глаза.
- Нет, а в чём дело?
- Нет, просто, - перед ней стояла Дорсу, - Хотела только лишь узнать, что случилось на истории языка? Вижу, декан был сегодня в хорошем настроении…
- Меня посадили под домашний арест надвое суток за попытку срыва урока, - Этель подобралась и села на кровати, подобрав ноги под себя. Нерадостные мысли, связанные с камерой охранником бродили в её голове. Во что бы то ни стало, ей нужны были деньги, время и возможность хоть на несколько часов выбраться из этой ловушки называемой Университетом Вэлкирис.
- Похоже, тебе не до меня, - протянула Дорсу, и качнулась в сторону с намерением уйти, но, вспомнив, остановилась, - А как ты думаешь, они сообщают родителям о наших приговорах? Черт, мне тогда влетит от отца? Он мне и так каждый раз выговаривает за огромные счета, а если узнает, что я и не учусь – вообще убьёт! А как у тебя?..
- Нет, у меня нет, - покачала головой Этель, вспоминая, отца снисходительно смотрящего на её шалости. Ей вдруг подумалось… Отец, в отличие от родителей её сокурсников, смотрел на неё, а не просто осознавал факт её существования. Она не была для него обузой, ещё одним человеком, которому нужны его деньги. Даже, когда её по глупости в наркотическом опьянении забрали в полицию прямо с молодёжной вечеринки, он сразу же заплатил за неё шесть тысяч кредитов, что составляло прибыль с двух-трёх рейсов одного из кораблей. И не потому, что его заботила фамильная репутация. Его беспокоила собственная дочь, которой было очень плохо в холодной камере после сильнейшего кайфа. Правда, с этим его поведением немного не совпадало его неожиданное желание отправить её в Вэлкирис и тем более отказ слушать доводы дочери.
Камера, камера, камера… Кружилось в голове. Как выбраться из комнаты и добраться до кабинета декана не замеченной.
- Дорсу, ты можешь мне помочь? – спросила Этель, вскакивая с кровати. Нервно шагая по комнате, она усиленно обдумывала план своих будущих действий. Прежде всего, ей нужно было покинуть комнату вместе с карточкой, и так чтобы следящая камера не обнаружила в ней арестованную 7613. Дойти до кабинета декана и получить деньги. Деньги! От мысли, что, преодолев эти несколько препятствий, она сможет добиться исполнения своего замысла, Этель охватывало сладкое чувство победы и дрожь предчувствия.
- В чём дело? – резонно спросила Дорсу. Этель взъерошила рукой чёлку, словно пытаясь из неё достать правильный ответ, и отчаянно зашарила глазами по стенам, словно в поиске шпаргалки или инструкции, к тому, что ей предстоит сделать. На последнем полу вздохе или полу рывке она попыталась изобрести что-нибудь, но ничего не шло в её бедную голову. Этель сдалась.
- Ты должна мне помочь выбраться отсюда, но так чтобы никто не догадался, что я отсутствую в комнате, - Дорсу молчала, предоставляя мыслям подруги, возможность возникать в соответствии со сказанным, Этель этого не замечала. Припёртая к стенке обстоятельств, она почти видела тот план, который ей предстояло воплотить в жизнь ради своей аристократической чести.
- Но как? – снова совершенно логичный вопрос. Оборванная на полуслове Этель остановилась в центре комнаты с открытым ртом и горящими глазами.
- Нам нужно отключить камеру… Только лишь отключить камеры остальное я сделаю сама…
- И как, по-твоему, я должна это сделать?
- Думай, Дорсу! У тебя всегда столько хороших идей… Ну, придумай что-нибудь! Только камера, остальное я сама, - Этель вцепилась в руку подруги, как утопающий цепляется за ветвь. Её глаза сверкали тем, что можно было бы назвать возбуждением. Дорсу почувствовала себя полным ничтожеством под этими изучавшими веру в неё глазами, и это чувство подтолкнуло её к работе мысли.
- Я знаю одного парня. Думаю, он сможет тебе помочь, - не желая оставаться дольше под этими взглядами, Дорсу поторопилась испариться из комнаты, предупредив напоследок, - Жди вечером!
Этель осталась одна. С грустным видом, посмотрев на закрывшуюся дверь, она задумала. Чтобы заставить мозги Дорсу работать, она отбросила все остальные препятствия, оставляя их на свою долю. Но в этом было очень много самоуверенности. Что она будет делать, если друг Дорсу всё же отключить камеру – охранника. Но ведь по всему Вэлкирису этих камер в тысячу раз больше, и что она будет делать с ними? А как она попадёт в кабинет декана и выйдет оттуда с деньгами? А как она спрячет деньги, если кому-нибудь взбредёт мысль её обыскивать? А как вообще она собирается покинуть университет с деньгами? А как?… Короче, этих «а как?» можно было найти ещё кучу, и от этого они не становились легче разрешимыми.
- Чёрт! – прошептала Этель и запустила пятерню в волосы, пытаясь придумать, чем ей занять вечер до прихода Дорсу. Не придумав ничего лучше, она легла. Но жажда действий не отпускала.
Честь! Вот то магическое заклинание, которому под силу превратить затёртого историей аристократа в дикого зверя. Ради того, чтобы не уронить её в чужих глазах, делалось многое из того, что при ближнем рассмотрении роняло ту же самую честь ещё быстрее.
И мысль о том, что её аристократическая честь может подвергнуться поруганию из рождения маленького розовощёкого малыша, приводила Этель в такое состояние, что она была готова забыть о главном в жизни женщины, и стать гением, только ради того, чтобы, свернув горы, изменить, казалось бы, незыблемый закон природы.
Желая действовать, Этель подсела к компьютеру, и, взломав с ходу несколько ограничительных кодов, забралась в архив схем зданий университета. Разглядывая сложные переплетения, накладывающихся друг на друга путей прохода коридоров, электропроводки, телепортных кабелей и прочей дребедени, Этель вдруг поняла, как можно освободить себе путь до кабинета декана. Проследив по компьютеру несколько возможных неполадок, она дала максимальную нагрузку какому-то прибору где-то в подсобке, и свела к нему все пути прохождения электро- и видеосигналов, идущих с тех коридоров, где будет идти Этель. Всё, что теперь требовалось от неё, так это оказаться ровно через четыре часа семнадцать минут и несколько секунд именно в этом коридоре и тогда она сумеет добраться до денег.
Откинувшись у компьютера, Этель с удовлетворением посмотрела на дело рук своих. Что ж, фиксированные камеры и прочие следящие, и просто электронные средства, она отключила, кстати, в этот раздел входили и электронные замки кабинета декана. Но как ей поступить с той мобильной камере, которая сейчас висела перед дверью в комнату?
А чёрт, пусть об этом думает Дорсу. В конце концов, она это обещала. А вот ей самой стоит подумать на тему, куда она денет деньги, если при выходе из кабинета декана, её кто-либо остановит…
- Знакомься! – сказала Дорсу и что было силы втолкнула в комнату Этель щупленького затрёпанного молодого человека, в котором даже на глаз, не чувствовалось аристократической элиты, - Это Котэйн, гений всех приборных задач!
