К сожалению, я оказался прав.
Когда мне позвонил мой ангел, я ничего не поняла. Мне нужно было подумать. Но я не могла! Они все как с цепи сорвались — Стас, потом Тоша, Марина, даже Макс! И ни один из них ничего мне не объяснил. Вместо этого они — один за другим — обрушивали на меня лавины чуть ли не приказов, что мне делать и что мне не делать, окончательно сбивая меня с толку.
Стас велел мне немедленно распределяться в его отдел — с тем чтобы как можно быстрее переправить меня на землю.
Тоша, совершенно незнакомым мне отрывистым тоном, сообщил, что меня уже ждут у хранителей — там, мол, ко мне будет более чуткое отношение и мне будет проще узнать, что с моим ангелом.
Марина вообще чуть криком не кричала, чтобы я сейчас вообще ничего не делала — никаких глупостей, как она выразилась — пока Стас не выяснит, что произошло.
А Макса я поначалу даже не узнала — в его голосе не было и тени его обычной язвительной манеры растягивать слова. Его речь была самой краткой, слава Богу, но оставила у меня впечатление полного зазеркалья: мне следовало укрыться от какой-то неведомой опасности у темных.
Я чуть телефоном об стену не запустила. Мысль об Игоре остановила, и она же выгнала меня из комнаты. Не могла я добавить ему волнений еще и насчет себя, разбив наше единственное средство связи, но и говорить с ним я была еще не готова. Сначала мне нужно было самой разобраться в том, что сказал мой ангел, и найти где-то ту уверенность, что все будет хорошо, которую я должна была передать нашему сыну.
Я послала ему сообщение, что сейчас немного занята и свяжусь с ним позже — но обязательно сегодня! — и вышла из комнаты и потом, чуть поколебавшись, из своего дворика. Мне всегда лучше думалось на ходу.
Первым делом я решительно загнала в самый дальний угол своего сознания панику, взметнувшуюся после того, как я перед выходом попробовала набрать моего ангела и он не ответил. Ничего страшного, это вполне объяснимо: при задержании у него наверняка отобрали все имеющиеся при себе вещи.
Я попробовала мысленно вызвать его — ответа опять не было, но иначе. Я четко ощутила его присутствие — он просто не отреагировал, как в те разы, когда мы с ним на земле ругались и он нарочито меня игнорировал, даже если я рядом находилась.
Я предпочла и в этом увидеть добрый знак: определенно жив и в сознании. Ангелы, конечно, бессмертны, но, как показал наш собственный опыт с наблюдателем Игоря, хороший удар и их до беспамятства довести может.
Так, теперь — что он мог натворить?
Он Тень дополнительно тренировал — но это же была бескорыстная помощь способному студенту, никто не может ему это в упрек поставить!
Потом он еще мои результаты у целителей подделал — но не в лучшую же сторону, а совсем наоборот и чуть-чуть! И им сразу надо было проверять соответствие его доклада их собственным данным, а теперь нечего после драки кулаками махать.
И с администраторами он всегда на ножах был — уж не нахамил ли он им, пока я в отделении учета серой мышкой сидела? С их педантичностью они вполне могли на него жалобу составить, но если так — вернется он быстро. Главное — его потом некоторое время к их павильону не подпускать.
О Господи, мы же еще с темными встречались! Нет, вряд ли — там же еще и Стас был, их бы тогда вместе задержали… Мой ангел еще, правда, на темном Винни вывод из невидимости тестировал, но он же с ним тогда в контакт не вступал!
А может, тайник обнаружили? Но мой ангел уже давным-давно оттуда все экземпляры нашей истории забрал, и если бы дело в ней было, то со мной бы уже ни Тоша, ни Стас говорить не могли…
Или его задержали из-за меня? Из-за этой проклятой инвертации? Я только отдел Стаса проникать в нее научила, и мне показалось, что он отнюдь не стремится делиться этим знанием с другими отделами. Может, кто-то из его сотрудников проболтался, и моего ангела сейчас допрашивают, почему он это мое умение в отчете не отразил?
Я бросила перебирать в уме возможные причины его задержания — так гадать можно до бесконечности. Лучше действительно подождать, пока Стас все узнает, а пока подумать, что делать — что мне делать.
В моей восстановленной памяти вдруг всплыла первая отлучка моего ангела — когда он еще подпольно из невидимости вышел и его отозвали с земли. Его тогда почти неделю не было, и я все это время вот так же маршировала все свое свободное время и искала ответ на тот же вопрос. И ответ этот я тут же вспомнила: он обязательно найдет меня — значит, мне нужно ждать его в том месте, где он сможет это сделать.
Я усмехнулась — в том, что мой ангел снова выкрутится, у меня не было ни малейших сомнений. Не раз его с земли отзывали, и ничего у них не вышло. Там, правда, у нас дом был, в который он всегда возвращался и в котором я и дожидалась его, а здесь? А здесь, вдруг пришло ко мне кристально ясное осознание, есть только одно место, в котором он сможет меня найти. В котором он уже нашел меня однажды.
На выбор своего будущего отдела нам дали неделю — и мой ангел никогда еще дольше не задерживался. А если дело все же в том, что они как-то узнали, что ко мне память вернулась, и теперь будут специально с его делом тянуть, чтобы снова разлучить нас, так не дождутся! Не буду я никакой отдел выбирать, где бы меня ни ждали. Заставить меня, как говорил мой ангел, они не могут. Так и буду здесь сидеть, пока его не отпустят.
Для уверенности я даже ногой топнула — и впервые оглянулась вокруг себя. Вот недаром же тайник вспомнился — ноги как-то сами привели меня к тому месту, запомнить которое однажды просил меня мой ангел. Я осмотрелась по сторонам внимательнее. Где, он говорил, тайник? Ага, на земле тут только одно дерево, и травой оно заросло подходяще…
Естественно, тайник оказался у края поваленного дерева, противоположного тому, с которой я начала поиски. Еще естественнее тайник оказался пустым. Старательно обшарив наощупь всю внутренность невидимого чемоданчика, я опустилась с корточек на землю и, разочарованно выдохнув, привались спиной к стволу, пытаясь понять, что же я надеялась там найти.
— Честно говоря, — раздался у меня за спиной негромкий голос, — я даже не смел надеяться, что он показал Вам это место.
Первой у меня мелькнула мысль: «Значит, они все же узнали про тайник!». Но мелькнула эта мысль, как в замедленной съемке: руки за это время успели ощупать на земле все, что под ними оказалось, и правая наткнулась на шишку.
— Ой, тут такие шишки везде интересные! — жизнерадостно затараторила я, вскарабкиваясь на ноги и поворачиваясь.
Передо мной стоял с восхищенной улыбкой темный Винни.
О Господи, пронеслось у меня в голове с куда большей скоростью, ну надо же было именно на него нарваться — в нынешней-то ситуации!
— А эта так вообще, — продолжил работать мой язык почти без остановки, словно по своей собственной воле, — я думала, что ежик под деревом застрял — еле вытащила! — Я сунула шишку ему под нос в качестве доказательства.
— Не нужно! — Винни отшатнулся и выставил перед собой руки ладонями вперед. — Пришел я с помощью и миром — не нужно так меня встречать!
— А о ком это Вы тут говорили? — Я раскрыла глаза как можно шире и старательно захлопала ими.
— Мне действительно интересно, — проговорил Винни, заложив руки за спину и покачиваясь с пятки на носок, — это Вы у него научились швыряться предметами, не глядя, или это он у вас на земле такими привычками обзавелся?
— Кто — он? — Я даже нос сморщила, изображая усердное размышление.
— Дорогая Татьяна, — возвел Винни глаза к небу, — есть только один он, о котором с момента задержания Анатолия говорят все в его окружении. А у меня, в частности, есть прямое поручение к Вам от него.
— Какое поручение? — На этот раз я нахмурилась совершенно искренне.
— Во-первых, установить с Вами мысленный контакт, — глазом не моргнув, сообщил мне Винни, — и, во-вторых, предложить Вам убежище у нас, пока он не вернется.
Ага, ну да, и Макс тоже ни с того, ни с сего в гостеприимстве упражняться начал! Вот недаром мой ангел столько лет мне об их коварстве рассказывал — сразу переманить меня не удалось, так дождались, чтобы я растерялась. Как им кажется.
— И как же он передал Вам это поручение? — саркастически усмехнулась я.
— У нас с ним давно мысленная связь установлена, — удивленно посмотрел на меня Винни.
А вот если это правда, то моему ангелу лучше какое-то время не возвращаться. Столько лет он постоянно твердил мне о коварстве темных, а сам что? Значит, его арестовывают за преступные контакты с врагами человеческого рода, а мне его опять ждать? Хотя … кто сказал, что это правда?
— Почему я должна Вам верить? — прямо спросила я Винни.
— Хорошо, — вздохнул он. — Вам знакомо понятие трансляции?
Я озадаченно качнула головой.
— Мы можем передавать друг другу мысленные образы, — объяснил он. — Или отдельные мысли. Насколько мне известно, наш дорогой Макс демонстрировал вам с Анатолием, как это делается.
О Господи, мы ведь действительно еще и с Максом втайне от всех встречались, даже от Стаса! Неужели и это они моему ангелу в счет вставили? Это уже вообще свинство — с Максом мы на земле тысячу раз общались, и никого это тогда не волновало!
Немедленно всплывшая у меня в памяти сцена, в которой Макс показывал нам, как ставить мысленный блок, вдруг резко сменилась другой. Это было то же место у поваленного дерева, но виделось оно под другим углом — словно я, сама не заметив, рухнула перед этим деревом на колени. И в новой сцене звучали голоса.
Это были несомненно мой ангел и Винни, но тембр у обоих был какой-то механический, словно я их с диктофона слушала. Эта странность, однако, оказалась мимолетной — когда я расслышала, о чем именно они говорят.
Так-так-так, а вот теперь моему ангелу лучше вообще не возвращаться. Преступные контакты с врагами человеческого рода у меня за спиной? Этот небожитель еще и дрался здесь с кем-то? Найти для меня место, о котором он не знает — да как же он меня искать в нем будет? Меня должны забрать? Как посылку, что ли, в этом тайнике?
Картина перед моим мысленным взором исчезла, словно занавес резко опустился.
— Что там дальше было? — возмутилась я.
— Больше ничего, — уверил меня Винни.
Ну да, конечно, так я и поверила! После всего, что, как выяснилось, мой ангел от меня скрывал? Точно договорились, что мне показывать, а что — нет!
— Вы, что, блок поставили? — прищурилась я.
— Зачем? — несказанно удивился Винни.
— А почему я больше ничего не вижу? — настаивала я.
— Как я уже сказал, — снисходительно улыбнулся он, — мы можем показывать образы — исключительно добровольно. Проникновение в чужие мысли называется сканированием, и этим умением наш Творец наделил только нас — в виде компенсации, так сказать, за лишение других прав. А, да, — поморщившись, добавил он, — еще и чистильщиков памяти, но им для этого требуется ввести свою жертву в особый вид транса.
Я поежилась, но категорически отказалась следовать его отвлекающему маневру. Ну-ну, где-то я уже слышала про невозможное!
Потряся головой, я отключилась от окружающего меня вида и попробовала восстановить в памяти тот занавес, который отрезал от меня видение с голосом моего ангела. Занавес этот был не сплошной, однотонный, весь в складках, как в театре, а скорее напоминал ширму, расписанную затейливым узором: линии, загогулины, квадраты, ромбы, круги, спирали - и все разных цветов. У меня в глазах запестрело, как в тот недолгий, к счастью, период, когда Франсуа увлекся восточными мотивами в своей новой коллекции ковров и гардин.
Стоп, а если это не ширма, красками расписанная, а ковер — как их на востоке плетут: каждая нитка не обрывается, а переходит из одного элемента узора в другой? Вот оранжевые детали то там, то здесь видны, но если только к ним присмотреться, то они свой рисунок формируют и наверняка с обратной стороны ковра соединены…
Фу, какой неприятный оранжевый цвет: не теплый и сочный, а едкий, неоновый какой-то, колючий, агрессивный…
— Это Вы на кого-то нападать собрались или на себя атаки ждете? — рассеянно спросила я, водя глазами по ярким линиям и пытаясь понять, что за рисунок из них складывается.
Ковер перед моими глазами ожил: линии зазмеились, круги начали сплющиваться в овалы, ромбы выпрямляться в квадраты, и я тут же потеряла свою нить Ариадны. Тяжело отдуваясь, я отвела глаза от узора, превратившегося в клубок разноцветных и невероятно шустрых змеек, и наткнулась ими на пристальный взгляд Винни.
— Дорогая Татьяна, — произнес он без тени своей обычной дурашливой улыбки, — я ответственно заявляю Вам, что Ваше место — у нас в отделе.
— Мое место там, где Анатолий, — не менее твердо ответила ему я. — А где наше место, мы будем решать вместе с ним, когда он вернется. И этот вопрос я больше обсуждать не буду.
— Хорошо, — снова вздохнул Винни, — давайте хотя бы установим перемычку.
— Зачем? — отступила я от него на шаг. — Чтобы Вы меня издалека … сканировали?
— Вот я бы не сказал, что это и вблизи легко сделать, — Винни закатил глаза, как гурман от соблазнительного запаха. — У Вас мысли носятся, как стрижи, ошалевшие от нашествия мошек.
— Спасибо, — с достоинством кивнула я. — И все же — зачем?
— Это предложение Анатолия, — напомнил мне он. — На самый крайний случай. Для Вас крайний.
— Ну, разве что при том условии, что он таковым и останется, — предупредила я его.
— Татьяна, Вы знаете, — хитро прищурился он, — само Ваше существование превращает мой чисто научный интерес к маскировке инвертации в азартнейшую игру.
— Успехов! — пожелала я ему. — Что для этой перемычки-то нужно?
— Общее воспоминание, неизвестное больше никому, — с готовностью пояснил он. — Помните то место, в котором мы с Вами случайно встретились?
Я уныло покачала головой — после ссоры с моим ангелом я брела тогда по лесу, ничего не видя перед собой, а потом, возвращаясь, только перед собой и смотрела — в ожидании появления нашего учебного здания.
— Пойдемте, — позвал меня Винни.
Мне показалось, что он специально вел меня самым кружным и запутанным путем, но меня это не беспокоило — я не имела ни малейшего намерения наведываться в незнакомое моему ангелу место.
Остановившись, наконец, на полянке, ничем с виду не отличающейся о десятка других, пройденных нами, Винни попросил меня внимательно осмотреться.
— Откуда я вышел? — спросил он через пару минут.
— Откуда Вы вышли, я не знаю, но заговорили Вы со мной оттуда, — кивнула я на куст, который первым после моей смерти навел меня на мысли о Божьем промысле. — У меня тогда чуть инфаркт не приключился.
— Отлично! — с довольным видом потер он руки. — Тогда образ именно этого яркого образца райских кущей станет сигналом, которым Вы сможете вызвать…
— Я знаю, — не удержавшись, похвасталась я.
— … а я Вас, — закончил он. — Дорогу к себе помните?
Я оглянулась еще раз — раздумывая, не напомнить ли ему, что он говорит с бывшим городским жителем, привыкшим к четким указателям по пути следования — предпочтительно с заблаговременным предупреждением о потенциально опасных его участках и информацией об оставшемся до пункта назначения расстоянии.
— Туда? — неуверенно махнула я влево.
— Туда, — ткнул он рукой мне за спину. — Идите все время прямо, никуда не сворачивая.
Глава 16. Онемение
Когда мне позвонил мой ангел, я ничего не поняла. Мне нужно было подумать. Но я не могла! Они все как с цепи сорвались — Стас, потом Тоша, Марина, даже Макс! И ни один из них ничего мне не объяснил. Вместо этого они — один за другим — обрушивали на меня лавины чуть ли не приказов, что мне делать и что мне не делать, окончательно сбивая меня с толку.
Стас велел мне немедленно распределяться в его отдел — с тем чтобы как можно быстрее переправить меня на землю.
Тоша, совершенно незнакомым мне отрывистым тоном, сообщил, что меня уже ждут у хранителей — там, мол, ко мне будет более чуткое отношение и мне будет проще узнать, что с моим ангелом.
Марина вообще чуть криком не кричала, чтобы я сейчас вообще ничего не делала — никаких глупостей, как она выразилась — пока Стас не выяснит, что произошло.
А Макса я поначалу даже не узнала — в его голосе не было и тени его обычной язвительной манеры растягивать слова. Его речь была самой краткой, слава Богу, но оставила у меня впечатление полного зазеркалья: мне следовало укрыться от какой-то неведомой опасности у темных.
Я чуть телефоном об стену не запустила. Мысль об Игоре остановила, и она же выгнала меня из комнаты. Не могла я добавить ему волнений еще и насчет себя, разбив наше единственное средство связи, но и говорить с ним я была еще не готова. Сначала мне нужно было самой разобраться в том, что сказал мой ангел, и найти где-то ту уверенность, что все будет хорошо, которую я должна была передать нашему сыну.
Я послала ему сообщение, что сейчас немного занята и свяжусь с ним позже — но обязательно сегодня! — и вышла из комнаты и потом, чуть поколебавшись, из своего дворика. Мне всегда лучше думалось на ходу.
Первым делом я решительно загнала в самый дальний угол своего сознания панику, взметнувшуюся после того, как я перед выходом попробовала набрать моего ангела и он не ответил. Ничего страшного, это вполне объяснимо: при задержании у него наверняка отобрали все имеющиеся при себе вещи.
Я попробовала мысленно вызвать его — ответа опять не было, но иначе. Я четко ощутила его присутствие — он просто не отреагировал, как в те разы, когда мы с ним на земле ругались и он нарочито меня игнорировал, даже если я рядом находилась.
Я предпочла и в этом увидеть добрый знак: определенно жив и в сознании. Ангелы, конечно, бессмертны, но, как показал наш собственный опыт с наблюдателем Игоря, хороший удар и их до беспамятства довести может.
Так, теперь — что он мог натворить?
Он Тень дополнительно тренировал — но это же была бескорыстная помощь способному студенту, никто не может ему это в упрек поставить!
Потом он еще мои результаты у целителей подделал — но не в лучшую же сторону, а совсем наоборот и чуть-чуть! И им сразу надо было проверять соответствие его доклада их собственным данным, а теперь нечего после драки кулаками махать.
И с администраторами он всегда на ножах был — уж не нахамил ли он им, пока я в отделении учета серой мышкой сидела? С их педантичностью они вполне могли на него жалобу составить, но если так — вернется он быстро. Главное — его потом некоторое время к их павильону не подпускать.
О Господи, мы же еще с темными встречались! Нет, вряд ли — там же еще и Стас был, их бы тогда вместе задержали… Мой ангел еще, правда, на темном Винни вывод из невидимости тестировал, но он же с ним тогда в контакт не вступал!
А может, тайник обнаружили? Но мой ангел уже давным-давно оттуда все экземпляры нашей истории забрал, и если бы дело в ней было, то со мной бы уже ни Тоша, ни Стас говорить не могли…
Или его задержали из-за меня? Из-за этой проклятой инвертации? Я только отдел Стаса проникать в нее научила, и мне показалось, что он отнюдь не стремится делиться этим знанием с другими отделами. Может, кто-то из его сотрудников проболтался, и моего ангела сейчас допрашивают, почему он это мое умение в отчете не отразил?
Я бросила перебирать в уме возможные причины его задержания — так гадать можно до бесконечности. Лучше действительно подождать, пока Стас все узнает, а пока подумать, что делать — что мне делать.
В моей восстановленной памяти вдруг всплыла первая отлучка моего ангела — когда он еще подпольно из невидимости вышел и его отозвали с земли. Его тогда почти неделю не было, и я все это время вот так же маршировала все свое свободное время и искала ответ на тот же вопрос. И ответ этот я тут же вспомнила: он обязательно найдет меня — значит, мне нужно ждать его в том месте, где он сможет это сделать.
Я усмехнулась — в том, что мой ангел снова выкрутится, у меня не было ни малейших сомнений. Не раз его с земли отзывали, и ничего у них не вышло. Там, правда, у нас дом был, в который он всегда возвращался и в котором я и дожидалась его, а здесь? А здесь, вдруг пришло ко мне кристально ясное осознание, есть только одно место, в котором он сможет меня найти. В котором он уже нашел меня однажды.
На выбор своего будущего отдела нам дали неделю — и мой ангел никогда еще дольше не задерживался. А если дело все же в том, что они как-то узнали, что ко мне память вернулась, и теперь будут специально с его делом тянуть, чтобы снова разлучить нас, так не дождутся! Не буду я никакой отдел выбирать, где бы меня ни ждали. Заставить меня, как говорил мой ангел, они не могут. Так и буду здесь сидеть, пока его не отпустят.
Для уверенности я даже ногой топнула — и впервые оглянулась вокруг себя. Вот недаром же тайник вспомнился — ноги как-то сами привели меня к тому месту, запомнить которое однажды просил меня мой ангел. Я осмотрелась по сторонам внимательнее. Где, он говорил, тайник? Ага, на земле тут только одно дерево, и травой оно заросло подходяще…
Естественно, тайник оказался у края поваленного дерева, противоположного тому, с которой я начала поиски. Еще естественнее тайник оказался пустым. Старательно обшарив наощупь всю внутренность невидимого чемоданчика, я опустилась с корточек на землю и, разочарованно выдохнув, привались спиной к стволу, пытаясь понять, что же я надеялась там найти.
— Честно говоря, — раздался у меня за спиной негромкий голос, — я даже не смел надеяться, что он показал Вам это место.
Первой у меня мелькнула мысль: «Значит, они все же узнали про тайник!». Но мелькнула эта мысль, как в замедленной съемке: руки за это время успели ощупать на земле все, что под ними оказалось, и правая наткнулась на шишку.
— Ой, тут такие шишки везде интересные! — жизнерадостно затараторила я, вскарабкиваясь на ноги и поворачиваясь.
Передо мной стоял с восхищенной улыбкой темный Винни.
О Господи, пронеслось у меня в голове с куда большей скоростью, ну надо же было именно на него нарваться — в нынешней-то ситуации!
— А эта так вообще, — продолжил работать мой язык почти без остановки, словно по своей собственной воле, — я думала, что ежик под деревом застрял — еле вытащила! — Я сунула шишку ему под нос в качестве доказательства.
— Не нужно! — Винни отшатнулся и выставил перед собой руки ладонями вперед. — Пришел я с помощью и миром — не нужно так меня встречать!
— А о ком это Вы тут говорили? — Я раскрыла глаза как можно шире и старательно захлопала ими.
— Мне действительно интересно, — проговорил Винни, заложив руки за спину и покачиваясь с пятки на носок, — это Вы у него научились швыряться предметами, не глядя, или это он у вас на земле такими привычками обзавелся?
— Кто — он? — Я даже нос сморщила, изображая усердное размышление.
— Дорогая Татьяна, — возвел Винни глаза к небу, — есть только один он, о котором с момента задержания Анатолия говорят все в его окружении. А у меня, в частности, есть прямое поручение к Вам от него.
— Какое поручение? — На этот раз я нахмурилась совершенно искренне.
— Во-первых, установить с Вами мысленный контакт, — глазом не моргнув, сообщил мне Винни, — и, во-вторых, предложить Вам убежище у нас, пока он не вернется.
Ага, ну да, и Макс тоже ни с того, ни с сего в гостеприимстве упражняться начал! Вот недаром мой ангел столько лет мне об их коварстве рассказывал — сразу переманить меня не удалось, так дождались, чтобы я растерялась. Как им кажется.
— И как же он передал Вам это поручение? — саркастически усмехнулась я.
— У нас с ним давно мысленная связь установлена, — удивленно посмотрел на меня Винни.
А вот если это правда, то моему ангелу лучше какое-то время не возвращаться. Столько лет он постоянно твердил мне о коварстве темных, а сам что? Значит, его арестовывают за преступные контакты с врагами человеческого рода, а мне его опять ждать? Хотя … кто сказал, что это правда?
— Почему я должна Вам верить? — прямо спросила я Винни.
— Хорошо, — вздохнул он. — Вам знакомо понятие трансляции?
Я озадаченно качнула головой.
— Мы можем передавать друг другу мысленные образы, — объяснил он. — Или отдельные мысли. Насколько мне известно, наш дорогой Макс демонстрировал вам с Анатолием, как это делается.
О Господи, мы ведь действительно еще и с Максом втайне от всех встречались, даже от Стаса! Неужели и это они моему ангелу в счет вставили? Это уже вообще свинство — с Максом мы на земле тысячу раз общались, и никого это тогда не волновало!
Немедленно всплывшая у меня в памяти сцена, в которой Макс показывал нам, как ставить мысленный блок, вдруг резко сменилась другой. Это было то же место у поваленного дерева, но виделось оно под другим углом — словно я, сама не заметив, рухнула перед этим деревом на колени. И в новой сцене звучали голоса.
Это были несомненно мой ангел и Винни, но тембр у обоих был какой-то механический, словно я их с диктофона слушала. Эта странность, однако, оказалась мимолетной — когда я расслышала, о чем именно они говорят.
Так-так-так, а вот теперь моему ангелу лучше вообще не возвращаться. Преступные контакты с врагами человеческого рода у меня за спиной? Этот небожитель еще и дрался здесь с кем-то? Найти для меня место, о котором он не знает — да как же он меня искать в нем будет? Меня должны забрать? Как посылку, что ли, в этом тайнике?
Картина перед моим мысленным взором исчезла, словно занавес резко опустился.
— Что там дальше было? — возмутилась я.
— Больше ничего, — уверил меня Винни.
Ну да, конечно, так я и поверила! После всего, что, как выяснилось, мой ангел от меня скрывал? Точно договорились, что мне показывать, а что — нет!
— Вы, что, блок поставили? — прищурилась я.
— Зачем? — несказанно удивился Винни.
— А почему я больше ничего не вижу? — настаивала я.
— Как я уже сказал, — снисходительно улыбнулся он, — мы можем показывать образы — исключительно добровольно. Проникновение в чужие мысли называется сканированием, и этим умением наш Творец наделил только нас — в виде компенсации, так сказать, за лишение других прав. А, да, — поморщившись, добавил он, — еще и чистильщиков памяти, но им для этого требуется ввести свою жертву в особый вид транса.
Я поежилась, но категорически отказалась следовать его отвлекающему маневру. Ну-ну, где-то я уже слышала про невозможное!
Потряся головой, я отключилась от окружающего меня вида и попробовала восстановить в памяти тот занавес, который отрезал от меня видение с голосом моего ангела. Занавес этот был не сплошной, однотонный, весь в складках, как в театре, а скорее напоминал ширму, расписанную затейливым узором: линии, загогулины, квадраты, ромбы, круги, спирали - и все разных цветов. У меня в глазах запестрело, как в тот недолгий, к счастью, период, когда Франсуа увлекся восточными мотивами в своей новой коллекции ковров и гардин.
Стоп, а если это не ширма, красками расписанная, а ковер — как их на востоке плетут: каждая нитка не обрывается, а переходит из одного элемента узора в другой? Вот оранжевые детали то там, то здесь видны, но если только к ним присмотреться, то они свой рисунок формируют и наверняка с обратной стороны ковра соединены…
Фу, какой неприятный оранжевый цвет: не теплый и сочный, а едкий, неоновый какой-то, колючий, агрессивный…
— Это Вы на кого-то нападать собрались или на себя атаки ждете? — рассеянно спросила я, водя глазами по ярким линиям и пытаясь понять, что за рисунок из них складывается.
Глава 16.1
Ковер перед моими глазами ожил: линии зазмеились, круги начали сплющиваться в овалы, ромбы выпрямляться в квадраты, и я тут же потеряла свою нить Ариадны. Тяжело отдуваясь, я отвела глаза от узора, превратившегося в клубок разноцветных и невероятно шустрых змеек, и наткнулась ими на пристальный взгляд Винни.
— Дорогая Татьяна, — произнес он без тени своей обычной дурашливой улыбки, — я ответственно заявляю Вам, что Ваше место — у нас в отделе.
— Мое место там, где Анатолий, — не менее твердо ответила ему я. — А где наше место, мы будем решать вместе с ним, когда он вернется. И этот вопрос я больше обсуждать не буду.
— Хорошо, — снова вздохнул Винни, — давайте хотя бы установим перемычку.
— Зачем? — отступила я от него на шаг. — Чтобы Вы меня издалека … сканировали?
— Вот я бы не сказал, что это и вблизи легко сделать, — Винни закатил глаза, как гурман от соблазнительного запаха. — У Вас мысли носятся, как стрижи, ошалевшие от нашествия мошек.
— Спасибо, — с достоинством кивнула я. — И все же — зачем?
— Это предложение Анатолия, — напомнил мне он. — На самый крайний случай. Для Вас крайний.
— Ну, разве что при том условии, что он таковым и останется, — предупредила я его.
— Татьяна, Вы знаете, — хитро прищурился он, — само Ваше существование превращает мой чисто научный интерес к маскировке инвертации в азартнейшую игру.
— Успехов! — пожелала я ему. — Что для этой перемычки-то нужно?
— Общее воспоминание, неизвестное больше никому, — с готовностью пояснил он. — Помните то место, в котором мы с Вами случайно встретились?
Я уныло покачала головой — после ссоры с моим ангелом я брела тогда по лесу, ничего не видя перед собой, а потом, возвращаясь, только перед собой и смотрела — в ожидании появления нашего учебного здания.
— Пойдемте, — позвал меня Винни.
Мне показалось, что он специально вел меня самым кружным и запутанным путем, но меня это не беспокоило — я не имела ни малейшего намерения наведываться в незнакомое моему ангелу место.
Остановившись, наконец, на полянке, ничем с виду не отличающейся о десятка других, пройденных нами, Винни попросил меня внимательно осмотреться.
— Откуда я вышел? — спросил он через пару минут.
— Откуда Вы вышли, я не знаю, но заговорили Вы со мной оттуда, — кивнула я на куст, который первым после моей смерти навел меня на мысли о Божьем промысле. — У меня тогда чуть инфаркт не приключился.
— Отлично! — с довольным видом потер он руки. — Тогда образ именно этого яркого образца райских кущей станет сигналом, которым Вы сможете вызвать…
— Я знаю, — не удержавшись, похвасталась я.
— … а я Вас, — закончил он. — Дорогу к себе помните?
Я оглянулась еще раз — раздумывая, не напомнить ли ему, что он говорит с бывшим городским жителем, привыкшим к четким указателям по пути следования — предпочтительно с заблаговременным предупреждением о потенциально опасных его участках и информацией об оставшемся до пункта назначения расстоянии.
— Туда? — неуверенно махнула я влево.
— Туда, — ткнул он рукой мне за спину. — Идите все время прямо, никуда не сворачивая.
