Охохонюшки, это ж целая цепная реакция: белила-прыщи-двойной слой белил! Отменно способствует оздоровлению кожи лица! Надо будет порыться в памяти и огласить свои косметические предпочтения, проведя мастер-класс в сугубо национальном ключе.
Филипп проводил с Лён все больше времени, и, очередной раз, подчеркнув свое иностранное происхождение, она начала задавать массу наводящих вопросов по истории Франции, особенно в части религиозных войн. Родственник, с удовольствием выступая в роли ментора, между делом, просветил и по поводу событий последних семи лет. С удивлением обнаружив, что заговор Шале тут действительно относился к двадцать пятому году, девушка осторожно принялась выявлять отклонения текущей реальности от ее собственной. Большинство известных событий, за редким исключением, оказалось идентично или отстояло недалеко во времени, стало быть, раньше следующей осени взятия Ла-Рошели и воссоединения с Атосом, ожидать не приходилось. Справившись с донельзя огорчительным фактом, она постаралась вписаться в общий уклад амбуазского дома и существование родни мужа, насилу припомнив, что по-русски называются они свойственниками.
Пишет ли Филипп стихи, выяснилось в первые же дни, когда молодой граф поочередно адресовал обеим женщинам шутливые экспромты по бытовым поводам, оставляя мать в непритворном восхищении, а Лён с мыслью, что текущая действительность все чудесатей: в ее времени в оставшемся нетитулованным роду де Ту литераторов, кроме отца жертвы королевского правосудия, изрубленного на куски в Лионе вместе с господином Главным, не наблюдалось.
Сочинения Поэта попали в Россию вместе с бежавшей от Революции вдовой-француженкой, носившей итальянскую фамилию Ферла, с ударением на последнем слоге – на французский лад. Более не связав себя узами брака, новой Родине она оставила дочь и вывезенный из Франции архив со стихами неизвестного автора, его парадным портретом и детской миниатюрой, впоследствии утраченной при невыясненных обстоятельствах. Сохранилась фотографическая копия, сделанная в конце 19-го века. Дожив до правнуков, мадам окончила дни на русской земле, наказав хранить наследие Поэта в семье, оберегая от чужих глаз. Ее потомкам не дано было узнать, почему в Гражданскую войну семейное сокровище оказалось разделенным на три неравные части, милостью судьбы, до них - возможно, частично дошедшие, и позволившие собрать в единое целое разрозненные сведения о влюбленном французе, подарив, кроме имени Филипп, и второе – Себастьян, а также титулованную фамилию. Поиски на предмет опознания возлюбленной графа Филиппа Себастьяна де Ту ощутимых результатов не принесли, но по некоторым косвенным доказательствам, которые можно счесть недостаточно весомыми, поскольку базировались они лишь на семейных преданиях, женщина француженкой не была, а под именем Кларисса была скрыта реально существовавшая женщина, а не поэтический вымысел. По оставшимся за границами посланий причинам влюбленный не смог или не сумел связать судьбу со своей Музой, и эта длившаяся так долго любовь подарила потомкам неизвестные образцы поэзии семнадцатого века, одни из которых можно датировать его первой третью, а последние – началом царствования Людовика Х1V. Смерть ли разлучила этих двоих или скрытые во тьме Истории обстоятельства, но неясным оказалось и то, как вдохновившая целый поток несравненных произведений относилась к их автору. Сам Поэт на эту щекотливую тему ни разу не высказался, а не предназначавшиеся для посторонних глаз письма были в описании чувств невероятно интеллигентны, отчасти куртуазны, позволяя предположить, что близких отношений у стихотворца с Клариссой не сложилось. Неизвестно, читала она письма и отвечала ли поклоннику, впечатление переписки корреспонденция не производила. Возможно, Поэт бросал свои послания в белый свет, как в копеечку. Такое вполне могло быть, стоит вспомнить Данте со своей Беатриче, которую, и вовсе, звали Биче. Имя Кларисса может оказаться производным от Клара, и Клэр, и, вообще, Рисси, не говоря о Клариссхен и даже Ларисе, а, если отталкиваться от его значения - ясная, светлая – то речь может зайти и о Светлане. Славянское происхождение последних имен из списка возможных их не вычеркивает - письма указывали, что колесившего по всей Европе неугомонного Поэта заносило и в Московию, а впоследствии в Новый свет и даже на Восток. Впрочем, насчет русского происхождения возлюбленной сомнения были изрядные - служитель Музы объявился в Москве за несколько десятилетий до царя Петра. Вообразить, пускай, и платонический, роман басурмана с замужней русской женщиной, чужой невестой или пленницей девичьей светелки, однозначно, никакой фантазии не хватит, только у Лажечникова и получилось. Потому, как бы увлекательно ни было, русское происхождение вдохновительницы заезжего француза стоило откинуть. Жившая на полтора века позже вдова Музой стихотворца быть не могла. Имя ее супруга, казненного во время Большого террора в Париже, в списках жертв Революции не значилось, что, не позволяло пролить свет на его личность, как и полностью отрицать его существование. Унесшая свою тайну в могилу мадам Ферла, по некоторым дошедшим до потомков сведениям, имела представление, кому адресованы послания влюбленного. Спустя столько лет подобная конспирация показалась бы чрезмерной, если не допустить, что чувство такой силы вполне могло себя реализовать, подарив бастарда какой-либо известной личности и вынудив Поэта зашифровать имя возлюбленной. Взять неутихающие споры, был ли Король-Солнце законным наследником Луи Треза, или того же Алигьери, что, отводя подозрения от Беатриче, без зазрения совести любезничал с другими, сведя личное общение с обожаемой сеньорой Портинари к паре немногословных публичных бесед. Чудом отыскавшиеся копии последних писем Поэта, датированные серединой века, адресовались уже некоей Коринне. То ли Поэт сменил имя Музы, а то ее саму - в виду бесперспективности отношений. Последующая попытка устроить личную жизнь, судя по содержанию стихов, мужчине удалась. Чем закончились новые отношения, сказать трудно в связи с малочисленностью материала для исследования: всего два письма против восемнадцати для Клариссы. Остановившись на том, что, не будучи зеркально отраженной, здешняя действительность, вряд ли поможет разгадать тайну семейного кумира, Лен сосредоточилась на чтении, с толком используя нечастое свободное время, выпадавшее ей в часы занятий Филиппа с учителями и светских визитов графини, наносимых окрестным соседям.
Однажды юный граф, перебросившись с сотрапезницами парой шутливых стихов, неожиданно произнес те, что дословно повторяли с детства знакомые строчки Поэта. Уткнувшись в тарелку, Лён постаралась спрятать свое удивление, если не сказать, откровенное потрясение услышанным. Вот, ведь, как, слово в слово! Ну, чудны дела твои, господи, или кто еще там, наверху, есть! Местные Пушкины с Лермонтовыми тоже будут слово в слово писать? А французские поэты? Интересно, как у них обстоит дело с биографией. Поневоле задумаешься о курьезных шутках параллельного мироздания: второе имя Филиппа – Себастьенн, а родиться умудрился 20-го августа – в тот день в деревушке под Сиракузами, единственной нарытой в инете ссылкой на слово «Ферла», отмечается праздник Святого Себастьяна. При Диоклетиане за веру в Христа его приговорили к казни, но пронзенный стрелами святой чудесным образом выжил, и опять стал проповедовать христианство. Его выследили и забили камнями - уже для верности. Повторно чуда не случилось, Себастьяна провозгласили мучеником, а после канонизации - покровителем одного сицилийского городка. Правда, на Сицилии его чествуют дополнительно еще в январе: по улицам мощи таскают - видимо, в Европе, и вообще – в мире, 20-е августа получилось крайне насыщенным событиями. И тебе День святого Стефана, чья нетленная конечность в Венгрии почитается национальной реликвией, и мятеж римского раба, который решил поднять восстание, чтобы не объяснять, кто подъел в кладовке запас продуктов. Бунтарь, раздобыв на кухне несколько ножей, с парой собутыльников решил освободить гладиаторов и пойти на Везувий к Спартаку, но мятеж застопорился: гладиаторов на месте не оказалось - в амфитеатре проходили бои с дикими зверями, которые в тот день покушали на совесть. В Колумбии – это День лени, в Британии - День Mosquito в честь открытия, что малярию переносят самки комаров, в Китае – фестиваль винограда. Что еще – не припомню, под рукой Википедии нет. Ндя, без Гугла – как без воды: ни туды, и ни сюды. Как только раньше обходились, жили в библиотеке, что ли?
А вообще, экспромтом образовавшаяся в уме связка из имен Себастьян и Ферла зазывает призадуматься, что при некоторой доле фантазии фамилия мужа мадам - знать бы еще ее девичью - можно принять за анаграмму Ла Фер. В принципе, забавно: Ла Фер – Ферла… как еще переставить? Фалер? Это от фалеристики - ордена, медали... Фарер…ские острова... или в Дании… нет, там Фаре... Фарё?.. Осталось в буриме сыграть: Ла Фер – Ферла, трала-ла-ла! Волшебно! Совсем крышу сносит – выстроился ассоциативный ряд из-за близкого родства Ла Феров с де Ту. Выявись нашими генеалогами родственные связи, я бы гденить наткнулась… Последним сеньором де Ла Фер д'Уази – эти раньше повымерли, был великий кравчий и маршал Франции Ангерран Седьмой де Куси, который почему-то был прозван le Brun – Коричневый... Один из Ла Портов, супруг Гортензии Мазаринетки, носил титул де Ла Фер, помимо прочих… Ла Фер имеется у Тарденуа… был граф, или барон, из эмигрантов, в Тавриде владения получил, потомки могли стать Лаферовыми, обойдясь без «де»… еще попадалось, что фамилия Лафер произошла от немецкого laufen - бегающий человек, что, кто-то из немцев быстро бегал?..
Наша родоначальница сохранила поэтическое наследие в семейном архиве, и связи своей семьи с автором писем могла иметь не родственные, а дружественные. Ее наказ - беречь письма от чужих глаз, неудивителен и понятен: любовные послания напоказ не выставляют, разве что, материальное положение вынудит, подарила же Натали письма Пушкина младшей дочери на предмет улучшения благосостояния. Разрешения на продажу или передачу писем, кому бы то ни было, мадам не оставила, так что, будем хранить в семье и, в меру сил, беречь от чужих...
А, что, если Филип де Ту – творческий псевдоним? И графом титуловался для конспирации?.. даже, если только в письмах, тогда он - не из тех, кто от скромности умрет… нет, не похож, может, его настоящий титул выше графского? Таких, если поискать, немного… да, ладно, с Шекспиром-то до сих пор определиться не могут – то ли аристократ, не то еще кто… а как же историки или литераторы такого мастера слова могли пропустить?.. если, стихотворец жил-поживал себе тихо, никогда не публиковался и писал в стол… одну любовную лирику, вдохновленную реальными, легко узнаваемыми или весьма известными женщинами, которых невозможно выставить на всеобщее обозрение?.. А где в глухой провинции Поэт сыскал звезд такой величины, что их от чужого взгляда спрятать нужно? Те селебрити мимо проезжали?.. Ну, повстречать возлюбленных он мог по очереди, когда по миру путешествовал… не факт, что их было двое… может, не всем подряд письма писал, или до потомков часть поэтического наследия не дошла…
Если судить по нашему времени, мушкетеров кинут в огонь, чтоб не допустить Луи Треза в бой, когда монарх копытом рыть будет форсировать пролив и прийти на помощь Туара. Посылаешь войска на бойню – будь готов вести за собой. Всегда готов! Не зря его солдаты любили. Только жены солдатские на ушах стояли, как я сейчас. Впору уже молиться начать. Если б помогло, с колен бы не вставала! Одна надежда на Тревиля, что своих сбережет, да и короля кто-то же должен охранять. Мушкетерами под Сен-Мартеном командовал капитан… как же его звали? Эх, Гугла нет! Память подводит… как же его, в самом-то деле? Ведь знала!.. Да чего он мне сдался, вояка этот? А чем еще голову занять? Всякими ужасами? Они итак весь мозг выносят. Лучше о том мушкетерском капитане… как, фамилия-то? Лавальериха в голову лезет. Она-то при чем?.. А, заклятая подруга Ора! Монтале капитанова фамилия, вспомнила… О ком бы еще, чтоб о наших не думать? Эти мысли - в сторону, решительно и категорически. Бэк?.. Гастон?.. Клод де Рувруа? Тьфу ты, его еще не хватало!.. Луёвый? Эроара ухайдакает, а сам такой: он был мне еще нужен! Величество, одним словом. Да ну его!.. Риш со своей дамбой? Насчет Македонской осады Тира просвещается, делом занят. Интересно, Рошфор где? В Бурже все сплетни про меня уже собрал?.. Миледи нашли? По канону эта жучка только в следующем августе к Ришу заявится. А что до этого? Не озвучил Дюма, куда она на это время девалась. Мэтр много чего за кадром понаоставлял, разные под руками путались, и куколки-персонажи с нацепленным досье не помогали, а Маке ушами хлопал. Или не Огюст рот разевал, а сам Мэтр ему по рукам давал, чтоб не мешал процессу творчества? И читатели с лупой мэтровы ляпы разбирают да ошибки фиксируют. Вообще, насчет неточностей, оплошностей, оговорок, погрешностей, промашек и прочих недосмотров, вместе с просчетами – как посмотреть. Разве что, Д'Артаньян, как Архимед, не считает. Это у Саныча по арифметике ум за разум зашел, но луидоры – в ходу, бутылки - есть, фонари присутствуют… Шевретта рядышком, в Туре, и Шале в двадцать пятом головы лишился. Мэтр всегда прав!.. Да кто бы сомневался. Своими глазами лицезрел? Александр Дюма - попаданец? Не смешно! Кто-то что-то ему поведал? Не я же! Я бы не отказалась пообщаться, но в такой шанс слабо верится... а жаль!
С Филиппом, и вовсе, засада! Экая жалость, что он в Каноне нигде не мелькнул, хоть какая-то инфа была бы! А так, что?.. Ну, строчками из Поэта сыплет, почти что, один в один, аж, не по себе как-то. Да, ладно, у них своя свадьба, а у нас своя, у них свой Поэт, а у нас свой! Интересно, местный Пушкин тоже тютелька-в-тютельку сочинять будет? Или здешний папа-Дюма?
О чем еще, пока не спится?.. А, соседка наша, вдовушка амбуазская, что на днях к графине в гости набилась, оказывается, в Париже обреталась, пока муж жив был, и Бэка видела, когда только-только привезли обтесывать, и уверяла, что небо и земля, как хлопец через пару-тройку лет воспитнулся. На пользу французский воздух парнише пошел! Из собачки короля Якова - в аманты французской королевы, слыханное ли дело!.. Любопытно, как в амьенских садах всетки было?
Да что ж сна ни в одном глазу? И нафехтовалась сегодня, и на лошади накаталась, а все никак? Гримо по-русски уже фразы складывает, влёт язык идет. Молодец, парень! И как там Атос без него? Надеюсь, Тьерри не только с виду на брата похож, а хоть что-то от Гримо перепало!..
У нас король на Ла-Рошель два захода делал, а по канону на этот счет подсказок не имеется. Как приехали мушкетеры на осаду, так себе и воюют, пока Ришелье заскучавшее величество прошвырнуться до Сен-Жермена не наладит - оттянуться до 15 сентября, чтоб кардинала в депресняк не вгонял, потому как королевская меланхолия почище инфлюэнции будет. А то у его преосвященства дел навалом: дамба, ларошельцы, Бэк в печенках сидит - не до ипохондрии.
Филипп проводил с Лён все больше времени, и, очередной раз, подчеркнув свое иностранное происхождение, она начала задавать массу наводящих вопросов по истории Франции, особенно в части религиозных войн. Родственник, с удовольствием выступая в роли ментора, между делом, просветил и по поводу событий последних семи лет. С удивлением обнаружив, что заговор Шале тут действительно относился к двадцать пятому году, девушка осторожно принялась выявлять отклонения текущей реальности от ее собственной. Большинство известных событий, за редким исключением, оказалось идентично или отстояло недалеко во времени, стало быть, раньше следующей осени взятия Ла-Рошели и воссоединения с Атосом, ожидать не приходилось. Справившись с донельзя огорчительным фактом, она постаралась вписаться в общий уклад амбуазского дома и существование родни мужа, насилу припомнив, что по-русски называются они свойственниками.
Пишет ли Филипп стихи, выяснилось в первые же дни, когда молодой граф поочередно адресовал обеим женщинам шутливые экспромты по бытовым поводам, оставляя мать в непритворном восхищении, а Лён с мыслью, что текущая действительность все чудесатей: в ее времени в оставшемся нетитулованным роду де Ту литераторов, кроме отца жертвы королевского правосудия, изрубленного на куски в Лионе вместе с господином Главным, не наблюдалось.
Сочинения Поэта попали в Россию вместе с бежавшей от Революции вдовой-француженкой, носившей итальянскую фамилию Ферла, с ударением на последнем слоге – на французский лад. Более не связав себя узами брака, новой Родине она оставила дочь и вывезенный из Франции архив со стихами неизвестного автора, его парадным портретом и детской миниатюрой, впоследствии утраченной при невыясненных обстоятельствах. Сохранилась фотографическая копия, сделанная в конце 19-го века. Дожив до правнуков, мадам окончила дни на русской земле, наказав хранить наследие Поэта в семье, оберегая от чужих глаз. Ее потомкам не дано было узнать, почему в Гражданскую войну семейное сокровище оказалось разделенным на три неравные части, милостью судьбы, до них - возможно, частично дошедшие, и позволившие собрать в единое целое разрозненные сведения о влюбленном французе, подарив, кроме имени Филипп, и второе – Себастьян, а также титулованную фамилию. Поиски на предмет опознания возлюбленной графа Филиппа Себастьяна де Ту ощутимых результатов не принесли, но по некоторым косвенным доказательствам, которые можно счесть недостаточно весомыми, поскольку базировались они лишь на семейных преданиях, женщина француженкой не была, а под именем Кларисса была скрыта реально существовавшая женщина, а не поэтический вымысел. По оставшимся за границами посланий причинам влюбленный не смог или не сумел связать судьбу со своей Музой, и эта длившаяся так долго любовь подарила потомкам неизвестные образцы поэзии семнадцатого века, одни из которых можно датировать его первой третью, а последние – началом царствования Людовика Х1V. Смерть ли разлучила этих двоих или скрытые во тьме Истории обстоятельства, но неясным оказалось и то, как вдохновившая целый поток несравненных произведений относилась к их автору. Сам Поэт на эту щекотливую тему ни разу не высказался, а не предназначавшиеся для посторонних глаз письма были в описании чувств невероятно интеллигентны, отчасти куртуазны, позволяя предположить, что близких отношений у стихотворца с Клариссой не сложилось. Неизвестно, читала она письма и отвечала ли поклоннику, впечатление переписки корреспонденция не производила. Возможно, Поэт бросал свои послания в белый свет, как в копеечку. Такое вполне могло быть, стоит вспомнить Данте со своей Беатриче, которую, и вовсе, звали Биче. Имя Кларисса может оказаться производным от Клара, и Клэр, и, вообще, Рисси, не говоря о Клариссхен и даже Ларисе, а, если отталкиваться от его значения - ясная, светлая – то речь может зайти и о Светлане. Славянское происхождение последних имен из списка возможных их не вычеркивает - письма указывали, что колесившего по всей Европе неугомонного Поэта заносило и в Московию, а впоследствии в Новый свет и даже на Восток. Впрочем, насчет русского происхождения возлюбленной сомнения были изрядные - служитель Музы объявился в Москве за несколько десятилетий до царя Петра. Вообразить, пускай, и платонический, роман басурмана с замужней русской женщиной, чужой невестой или пленницей девичьей светелки, однозначно, никакой фантазии не хватит, только у Лажечникова и получилось. Потому, как бы увлекательно ни было, русское происхождение вдохновительницы заезжего француза стоило откинуть. Жившая на полтора века позже вдова Музой стихотворца быть не могла. Имя ее супруга, казненного во время Большого террора в Париже, в списках жертв Революции не значилось, что, не позволяло пролить свет на его личность, как и полностью отрицать его существование. Унесшая свою тайну в могилу мадам Ферла, по некоторым дошедшим до потомков сведениям, имела представление, кому адресованы послания влюбленного. Спустя столько лет подобная конспирация показалась бы чрезмерной, если не допустить, что чувство такой силы вполне могло себя реализовать, подарив бастарда какой-либо известной личности и вынудив Поэта зашифровать имя возлюбленной. Взять неутихающие споры, был ли Король-Солнце законным наследником Луи Треза, или того же Алигьери, что, отводя подозрения от Беатриче, без зазрения совести любезничал с другими, сведя личное общение с обожаемой сеньорой Портинари к паре немногословных публичных бесед. Чудом отыскавшиеся копии последних писем Поэта, датированные серединой века, адресовались уже некоей Коринне. То ли Поэт сменил имя Музы, а то ее саму - в виду бесперспективности отношений. Последующая попытка устроить личную жизнь, судя по содержанию стихов, мужчине удалась. Чем закончились новые отношения, сказать трудно в связи с малочисленностью материала для исследования: всего два письма против восемнадцати для Клариссы. Остановившись на том, что, не будучи зеркально отраженной, здешняя действительность, вряд ли поможет разгадать тайну семейного кумира, Лен сосредоточилась на чтении, с толком используя нечастое свободное время, выпадавшее ей в часы занятий Филиппа с учителями и светских визитов графини, наносимых окрестным соседям.
Однажды юный граф, перебросившись с сотрапезницами парой шутливых стихов, неожиданно произнес те, что дословно повторяли с детства знакомые строчки Поэта. Уткнувшись в тарелку, Лён постаралась спрятать свое удивление, если не сказать, откровенное потрясение услышанным. Вот, ведь, как, слово в слово! Ну, чудны дела твои, господи, или кто еще там, наверху, есть! Местные Пушкины с Лермонтовыми тоже будут слово в слово писать? А французские поэты? Интересно, как у них обстоит дело с биографией. Поневоле задумаешься о курьезных шутках параллельного мироздания: второе имя Филиппа – Себастьенн, а родиться умудрился 20-го августа – в тот день в деревушке под Сиракузами, единственной нарытой в инете ссылкой на слово «Ферла», отмечается праздник Святого Себастьяна. При Диоклетиане за веру в Христа его приговорили к казни, но пронзенный стрелами святой чудесным образом выжил, и опять стал проповедовать христианство. Его выследили и забили камнями - уже для верности. Повторно чуда не случилось, Себастьяна провозгласили мучеником, а после канонизации - покровителем одного сицилийского городка. Правда, на Сицилии его чествуют дополнительно еще в январе: по улицам мощи таскают - видимо, в Европе, и вообще – в мире, 20-е августа получилось крайне насыщенным событиями. И тебе День святого Стефана, чья нетленная конечность в Венгрии почитается национальной реликвией, и мятеж римского раба, который решил поднять восстание, чтобы не объяснять, кто подъел в кладовке запас продуктов. Бунтарь, раздобыв на кухне несколько ножей, с парой собутыльников решил освободить гладиаторов и пойти на Везувий к Спартаку, но мятеж застопорился: гладиаторов на месте не оказалось - в амфитеатре проходили бои с дикими зверями, которые в тот день покушали на совесть. В Колумбии – это День лени, в Британии - День Mosquito в честь открытия, что малярию переносят самки комаров, в Китае – фестиваль винограда. Что еще – не припомню, под рукой Википедии нет. Ндя, без Гугла – как без воды: ни туды, и ни сюды. Как только раньше обходились, жили в библиотеке, что ли?
А вообще, экспромтом образовавшаяся в уме связка из имен Себастьян и Ферла зазывает призадуматься, что при некоторой доле фантазии фамилия мужа мадам - знать бы еще ее девичью - можно принять за анаграмму Ла Фер. В принципе, забавно: Ла Фер – Ферла… как еще переставить? Фалер? Это от фалеристики - ордена, медали... Фарер…ские острова... или в Дании… нет, там Фаре... Фарё?.. Осталось в буриме сыграть: Ла Фер – Ферла, трала-ла-ла! Волшебно! Совсем крышу сносит – выстроился ассоциативный ряд из-за близкого родства Ла Феров с де Ту. Выявись нашими генеалогами родственные связи, я бы гденить наткнулась… Последним сеньором де Ла Фер д'Уази – эти раньше повымерли, был великий кравчий и маршал Франции Ангерран Седьмой де Куси, который почему-то был прозван le Brun – Коричневый... Один из Ла Портов, супруг Гортензии Мазаринетки, носил титул де Ла Фер, помимо прочих… Ла Фер имеется у Тарденуа… был граф, или барон, из эмигрантов, в Тавриде владения получил, потомки могли стать Лаферовыми, обойдясь без «де»… еще попадалось, что фамилия Лафер произошла от немецкого laufen - бегающий человек, что, кто-то из немцев быстро бегал?..
Наша родоначальница сохранила поэтическое наследие в семейном архиве, и связи своей семьи с автором писем могла иметь не родственные, а дружественные. Ее наказ - беречь письма от чужих глаз, неудивителен и понятен: любовные послания напоказ не выставляют, разве что, материальное положение вынудит, подарила же Натали письма Пушкина младшей дочери на предмет улучшения благосостояния. Разрешения на продажу или передачу писем, кому бы то ни было, мадам не оставила, так что, будем хранить в семье и, в меру сил, беречь от чужих...
А, что, если Филип де Ту – творческий псевдоним? И графом титуловался для конспирации?.. даже, если только в письмах, тогда он - не из тех, кто от скромности умрет… нет, не похож, может, его настоящий титул выше графского? Таких, если поискать, немного… да, ладно, с Шекспиром-то до сих пор определиться не могут – то ли аристократ, не то еще кто… а как же историки или литераторы такого мастера слова могли пропустить?.. если, стихотворец жил-поживал себе тихо, никогда не публиковался и писал в стол… одну любовную лирику, вдохновленную реальными, легко узнаваемыми или весьма известными женщинами, которых невозможно выставить на всеобщее обозрение?.. А где в глухой провинции Поэт сыскал звезд такой величины, что их от чужого взгляда спрятать нужно? Те селебрити мимо проезжали?.. Ну, повстречать возлюбленных он мог по очереди, когда по миру путешествовал… не факт, что их было двое… может, не всем подряд письма писал, или до потомков часть поэтического наследия не дошла…
Глава 34. Мэтр Всегда прав.
Если судить по нашему времени, мушкетеров кинут в огонь, чтоб не допустить Луи Треза в бой, когда монарх копытом рыть будет форсировать пролив и прийти на помощь Туара. Посылаешь войска на бойню – будь готов вести за собой. Всегда готов! Не зря его солдаты любили. Только жены солдатские на ушах стояли, как я сейчас. Впору уже молиться начать. Если б помогло, с колен бы не вставала! Одна надежда на Тревиля, что своих сбережет, да и короля кто-то же должен охранять. Мушкетерами под Сен-Мартеном командовал капитан… как же его звали? Эх, Гугла нет! Память подводит… как же его, в самом-то деле? Ведь знала!.. Да чего он мне сдался, вояка этот? А чем еще голову занять? Всякими ужасами? Они итак весь мозг выносят. Лучше о том мушкетерском капитане… как, фамилия-то? Лавальериха в голову лезет. Она-то при чем?.. А, заклятая подруга Ора! Монтале капитанова фамилия, вспомнила… О ком бы еще, чтоб о наших не думать? Эти мысли - в сторону, решительно и категорически. Бэк?.. Гастон?.. Клод де Рувруа? Тьфу ты, его еще не хватало!.. Луёвый? Эроара ухайдакает, а сам такой: он был мне еще нужен! Величество, одним словом. Да ну его!.. Риш со своей дамбой? Насчет Македонской осады Тира просвещается, делом занят. Интересно, Рошфор где? В Бурже все сплетни про меня уже собрал?.. Миледи нашли? По канону эта жучка только в следующем августе к Ришу заявится. А что до этого? Не озвучил Дюма, куда она на это время девалась. Мэтр много чего за кадром понаоставлял, разные под руками путались, и куколки-персонажи с нацепленным досье не помогали, а Маке ушами хлопал. Или не Огюст рот разевал, а сам Мэтр ему по рукам давал, чтоб не мешал процессу творчества? И читатели с лупой мэтровы ляпы разбирают да ошибки фиксируют. Вообще, насчет неточностей, оплошностей, оговорок, погрешностей, промашек и прочих недосмотров, вместе с просчетами – как посмотреть. Разве что, Д'Артаньян, как Архимед, не считает. Это у Саныча по арифметике ум за разум зашел, но луидоры – в ходу, бутылки - есть, фонари присутствуют… Шевретта рядышком, в Туре, и Шале в двадцать пятом головы лишился. Мэтр всегда прав!.. Да кто бы сомневался. Своими глазами лицезрел? Александр Дюма - попаданец? Не смешно! Кто-то что-то ему поведал? Не я же! Я бы не отказалась пообщаться, но в такой шанс слабо верится... а жаль!
С Филиппом, и вовсе, засада! Экая жалость, что он в Каноне нигде не мелькнул, хоть какая-то инфа была бы! А так, что?.. Ну, строчками из Поэта сыплет, почти что, один в один, аж, не по себе как-то. Да, ладно, у них своя свадьба, а у нас своя, у них свой Поэт, а у нас свой! Интересно, местный Пушкин тоже тютелька-в-тютельку сочинять будет? Или здешний папа-Дюма?
О чем еще, пока не спится?.. А, соседка наша, вдовушка амбуазская, что на днях к графине в гости набилась, оказывается, в Париже обреталась, пока муж жив был, и Бэка видела, когда только-только привезли обтесывать, и уверяла, что небо и земля, как хлопец через пару-тройку лет воспитнулся. На пользу французский воздух парнише пошел! Из собачки короля Якова - в аманты французской королевы, слыханное ли дело!.. Любопытно, как в амьенских садах всетки было?
Да что ж сна ни в одном глазу? И нафехтовалась сегодня, и на лошади накаталась, а все никак? Гримо по-русски уже фразы складывает, влёт язык идет. Молодец, парень! И как там Атос без него? Надеюсь, Тьерри не только с виду на брата похож, а хоть что-то от Гримо перепало!..
У нас король на Ла-Рошель два захода делал, а по канону на этот счет подсказок не имеется. Как приехали мушкетеры на осаду, так себе и воюют, пока Ришелье заскучавшее величество прошвырнуться до Сен-Жермена не наладит - оттянуться до 15 сентября, чтоб кардинала в депресняк не вгонял, потому как королевская меланхолия почище инфлюэнции будет. А то у его преосвященства дел навалом: дамба, ларошельцы, Бэк в печенках сидит - не до ипохондрии.
