Но ключ – уже от другого, вроде бы, такого же самого, но другого замка, взял, да и забастовал - может, потому что замочную скважину так и не смазали. А на стуки и зов мальчик – ни гу-гу. Девчонка смекнула: раз ключ внутри оставался, смылся пацаненок куда-то зачем-то, хорошо, дверь нараспашку не оставил, все одно, получит, как вернется.
Забеспокоились: жаровня-то без присмотра.
А ключ, окаянный, в двери - ни туда, ни сюда.
Папаня послал дочь за кочергой, чтоб вставить в кольцо и повернуть, а чертова железяка возьми, да и разломись надвое.
Так что, не мог бы месье соседнюю дверь отпереть? Комнаты-то смежные!
Поморщился, полез за ключом от спальни.
Опаньки!
Два кошеля на поясе рядышком висят, а напоясной сумочки, где ключ лежал – как не бывало!
Не заметил, как потерял!
Не каждый день на поясе гору барахла таскаешь.
Между прочим, щипачи раньше карманов родились.
А сколько раз за день он по рынку туда-суда шастал!
.
Ситуёвина, однако!
Дверь-то наружу открывается, не выбьешь!
Поправил скорбные моськи хозяев денежкой.
Жлоб ученый опять наморщился.
Еще б зубом цыкнул!
Квартирант трактирщика в сторону двинул, на цыпочки приподнялся, чтоб в окошко глянуть. Лунное стекло мутновато, но вплотную и разглядеть можно… руку мальчишечью, безвольно лежащую на полу.
- Il est la-bas. (Он там.)
- Tu dors, canalia? (Дрыхнет, каналья?)
- Dissemblable. (Непохоже.)
Решили, надышался парнишка дымом от жаровни, вон, струйка от оконной рамы пошла.
- La fenetre s'ouvre? (Окно открывается?)
- Нет, месье! (Non, Monsieur!)
Девчушка застрекотала: раз пацан вместе с ключом внутри, а окошко не открыть, папаня ее поднимет, она ему на плечи встанет, окно кочергой отожмет и вытащит аккуратненько. А потом, через дырку перевесившись, она осторожненько вниз и сползет, по стенке руками перебираючи, а папенька ее за ноги придержит, чтоб головушкой в сундук не вмазалась. Ключ со стола возьмет, а дверь изнутри и откроет.
Церковный колокол медленно отбил первый удар.
Пять часов!
Полчаса до установленного времени возврата!
Надо поторопиться!
Если эта бодяга затянется…
А потому, жилец рацпредложение выслушал и объявил:
- Je vais monter moi-meme. (Я сам полезу).
Хозяин переступил с ноги на ногу, неуверенно мосьекнул и опустился на корточки – возражать не рискнул, или дочку пожалел.
Квартирант сорвал плащ со шляпой и всучил девочке. Она бережно прижала одежду к груди, глянув, как на геройского героя.
Эх, парень, удастся ли тебе еще когда узреть в девичьих глазах такое!
Ловко взгромоздился трактирщику на плечи, вооружившись кочергой, и скомандовал:
- Sors du lit! (Вставай!)
Мужик вскочил, как ошпаренный – и ничего ему, что на плечах кто стоит.
Спасатель уперся загнутым концом прута в оконную раму.
- Il faut appuyer sur le cote, Monsieur (Надо нажать с боков, месье), - подсказали снизу.
Надавил сбоку.
Выползающая струйка дыма стала толще.
- Torrefacteur! (Жаровня!) – пискнула девочка.
Нажал посильнее. Оба боковых гвоздя, едва скрипнув, резво выскочили из дырок. Еле успел ухватить оконную раму, бросив кочергу вниз.
Хозяин охнул. А вроде, по руке и не попало, рукав только задело.
В дыру повалил дым.
Нет, это не жаровня!
На диване подушки дымят. Жаровня опрокинута, угли по полу рассыпались, стремительно разгораются – воздуха-то добавилось.
Малец, как неживой, ничком лежит на брошенном на пол одеяле, ногами у смежной двери.
Явно, из спальни выскочил.
Что ж там такое вышло-то?
- Вечер перестает быть томным, - процедил начальник СпецОтдела, вперившись в экран. Профессор недоуменно покосился на шефа, но поддакнул.
Жилец опустил вниз спасенное окно, тут же подхваченное трактирщиком. Стоя на его плечах, просунул в оконную дыру ногу по колено, потом другую, и уселся на бедра, уткнувшись носом в стену дома.
Не протиснется, гарда не пустит!
А шпагу снимать дворянину невместно, даже если ножны мешают в окна лезть.
Приподнял бедро, придержал рукой ножны, вписавшись в дыру почти по диагонали, по максимуму сжал плечи, и, с силой подавшись вперед, соскользнул вниз на сундук.
Прям, как циркач! Физподготовка - отменная! На большой!
Кинулся в спальню, стараясь не наступить на простертого на полу мальчика.
Ключа нигде нет.
Ни на кровати, ни на полу.
Встряхнул стопку простыней на прикроватной табуретке. Смахнул на пол горку подушек, сложенных на сундучке. Заглянул в него, потом в шкаф - на всякий случай.
Ничего.
Выхватил кувшин из таза на полу – о, водичку налили!
Выскочил в дверь, плеснул на неподвижный затылок мальчика.
Остатки воды достались крайней подушке. Смахнул ее на пол и, пиная мокрую думочку ногой, подсобрал рассыпавшиеся угли в кучку.
Схватил еще пару дымящихся подушек и перепрыгнув через тело мальчика, по одной зашвырнул в оконный проем:
- Fais gaffe! (Поберегись!)
Пацан заворочался, пытаясь подняться на четвереньки.
- Ou est la cle? (Где ключ?)
Парнишка, не поднимая головы, сделал попытку отползти в сторону.
- Ou est la cle? (Где ключ?)
Не отвечает!
- Ou est la cle de la porte? (Где ключ от двери?)
Молча уползает, волоча за собой одеяло.
Схватил за плечи, вздернул на ноги.
Мальчик дернулся, прикрыл веки и тихонько завыл. Совсем по-щенячьи. Стоит с закрытыми глазами, слегка покачиваясь, и воет, как кутенок:
-И-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и!
Потряс за плечи.
Не сильно.
- Ou est la cle de la porte? (Где ключ от двери?)
Ребенок мотнул головой назад и начал падать навзничь, не открывая глаз.
Подхватил, замотал в одеяло, пристроил себе на плечо поникшую голову ребенка. Тот вздрогнул, когда рука постояльца коснулась затылка, и снова обмяк. Спасатель запрыгнул на сундук и просунул безвольно висевшее тело в окошко вниз ногами вперед:
- Tiens! (Держи!)
Мальчуган на воздухе придет в себя. А то здесь – не продохнуть, дымно – хоть топор вешай.
Звон разбившегося стекла.
- Вечер перестает быть томным, - мрачно повторило начальство.
Свернутый на диване матрас полыхнул. Огонь до окна добрался. Стекло треснуло, осыпалось.
Сиганул с сундука к столу. Дернул на себя ковер, потянувший за собой крышку стола. Тумба основания, не выдержав напора, завалилась набок. Стол рухнул на полукреслице, спинка его отвалилась и отскочила, сметя на пол таз и стоящий в нем кувшин с водой.
- Merde! (Черт!)
Да, ладно, сколько там воды! Тут уже капитально заливать надо.
Опять дернул ковер.
Прибит сбоку, что ли?
За окном на площадь крики:
- Feu! (Пожар!)
- Brulez! (Горим!)
- Feu! (Пожар!)
Вроде, перед трактиром особо никто и не торчал, а народ среагировал моментально.
Пожар – беда общая! Чуть промедлишь, соседние вахверки мигом займутся, и пошло-поехало. Лондон так от непотушенного огонька весь выгорел.
Церковный колокол торопливо отбил несколько ударов, потом еще один, еще и еще –безостановочно и заполошно: БЕДА! БЕДА! БЕДА! БЕДА!
Носок деревянного сабо проворно выбил осколки стекла, торчащие из рамы. Стремительно опорожнено ведро воды, брошено вниз, ловко подхвачено второе. Дым продолжает валить.
- Bagor! (Багор!)
Подали в момент!
Железным крюком на шесте из-за спинки дивана ловко выдернута горящая подушка.
С другой пришлось повозиться - кусками тащилась.
Да там снизу еще одна полыхает!
Хозяева за диван для теплоизоляции засунули?
Погреться, однако, получилось!
- Monsieur! Monsieur! (Месье! Месье!) – девичье личико в оконном проеме.
Взобралась на папины плечи, и ведро с водой подает.
Боевой ребенок!
Можно сказать, героический.
Ну, там жизнь такая!
Иногда задумаешься: а как они, вообще, выжили?
Пожары, болезни, войны, голод!
Багор разворошил залитый водой матрас.
Постоялец внес свою лепту.
Девочка другое ведро подала.
Добавил еще воды.
Пожалуй, хватит.
Из того окна тоже льется.
Справятся!
Кинул ведра в оконный проем, метнулся к смежной двери, задвинул засов – к чему посторонним в портал заглядывать?
Взлетел на сундук, высунулся.
Дочка выкинутые ведра собирает, папаша оплеухами мальчика в чувство приводит.
Или карает?
Вот, ирод!
- A moi! (Ко мне!)
Хозяин остановил поднятую руку. Ринулся на зов.
Постоялец высунулся и опустил руки на плечи трактирщика.
Неспешно отходя к краю, тот вытащил жильца на балкон.
Не произнеся и слова, спасатель бросил взгляд поверх крыши, подобрал аккуратно пристроенные на перилах плащ и шляпу и кинулся вниз по лесенке.
Хватай мешки, вокзал отходит - стрелка к половине шестого почти подобралась. Прятаться надо!
Вопрос только: куда?
Народ-то со всех сторон к дому сбегается. Дым заметили, «Feu!» (Пожар!) услышали.
В проулке - прорва людей. С полными ведрами - к лестнице спешат, с пустыми - к колодцу на площади, ведь противопожарные бочки до весны с улицы убирают. Вода замерзнет - лед не выковыряешь, может и бочку разорвать.
Мужик с топором сквозь толпу на площадь протискивается.
Пристроился за ним.
Такое впечатление, что на площади чуть не полгорода собралось. Кого только нет! С ведрами, баграми и крючьями, веревками, топором. Мужчины, женщины, молодые и не очень - по закону каждый здоровый человек обязан оказывать посильную помощь в борьбе с огнем. От колодца к трактиру – очередь, ведра с водой передают.
Помпа лет сто назад изобретена, кажется, в Чехии, но до Парижа нововведение еще не дошло.
Монах в потрепанной сутане. Руководит. Капуцины зарекомендовали себя самоотверженными пожарными, в Париже к ним в первую очередь обращались.
Протрезвевшие швейцарцы на улицу выскочили. Трактирщица громче всех голосит. Опасается, что ее дом крушить начнут – с той-то стороны от трактира проулок.
Ринулся ко входу в трактир.
Пока мимо лестницы в дверь протискивался, из передаваемого наверх ведра случайно плеснули.
Вот, почему он, с одной стороны, мокрый!
В зале пусто.
Кто будет внутри отсиживаться, когда снаружи «Пожар» орут?
Подпер спиной дверь и включил аварийный возврат.
- Я сразу аварийный включил, Николай Антонович. Если – в портал и обратно, не объяснишь потом, как я снова внутри очутился. А так, через минуту опять в зале буду.
- В пожарники обязательно лезть было?
- Время же поджимало, Николай Антонович! Огонь мог на портал перекинуться.
- И пацана пожалел.
- Да лупят его, почем зря: руки в синяках, на затылке – шишка.
- Спаситель хренов!
Инструктор смущенно потупился.
- А ключ испарился?
- Думаю, он - у Анны, Николай Антонович! Мы опять разминулись.
- Вот, как?
- Была она там. До того, как мальчика оставили. Или уже при нем зашла.
- Перенестись могла, Сережа. А тут постель стелют. Сам говоришь: шишка на затылке.
- Отоварила пацана, и ноги в руки?
- Не могла она такое, Николай Антонович! Ребенок же! Это – хозяева, еще раньше.
- Допустим, хозяева. А что б ты в такой ситуации придумал?
- Бить бы, точно, не стал!
- Возможно, Николай Антонович, Анна растерялась, что в портале кто-то есть. Одеяло на голову ребенку накинула, ключ схватила и за дверь. Несмышленыш перепугался, понесся, сам не зная, куда, споткнулся, врезался головой в стул и, падая, рукой опрокинул жаровню.
Пацан не мог впустить постороннего. Тем более, ключ отдать. Но беглянке там делать нечего.
- Нет-нет, это несчастный случай! Мальчик собирался перестелить кровать, сложил свежие простыни на табурет, подушки на сундучок, как вдруг услышал, что в жаровне уголек выстрелил. Сдернул с кровати одеяло, и, выскочив в дверь… нет, он сначала выглянул! И выскочил, держа одеяло в руках! А поскользнулся уже на нем, когда заторопился. Потерял равновесие, упал, головой - о стул, видимо, крепко стукнулся, потерял сознание и, падая, задел жаровню.
- Однажды у нас на даче, Николай Антонович …
- Уголек не один выстрелил – оборвал начальник СпецОтдела.
- Видимо, жаровня такая.
- Вроде, пулемета.
- Отверстие в крышке такое… рельефное.
- Верхняя подушка, за диваном, снизу обгорела, – уточнил шеф и нашел кадр мужчины с багром. - А нижняя - сверху.
- Вы полагаете, Николай Антонович…
- Утром – налет, вечером пожар!
- Скорее, случайное совпадение, Николай Антонович. Если нападение еще можно спланировать, направив кучера в тот переулок, то поджог… не знаю… как-то сложно. Столько факторов должно было совпасть!
- А ничего, что трактирщик – тоже член семейства Коше? Кузен или кто там ему?
- Вы подозреваете, Николай Антонович, что нападение на кареты главу семейства…
- И что б он делал, если его пассажиров, пускай, не убили бы, но покалечили? А поджог комнаты квартиранта? Не случись Сергею геройствовать, огонь на трактир перекинулся, и трактирщик лишился бы еще и дома - по правилам тушения соседние строения подлежат разрушению.
Разборки с кланом Коше? Пожалуй, не лишено!
Где-то за полвека до того хитроумными подставами целую семью под корень пустили – кого как!
- Видите ли, Николай Антонович, окунаясь в чужую жизнь, мы неизбежно сталкиваемся…
- Неизбежно и неминуемо. И должны быть осмотрительными и осторожными. Такая работа.
Почти как у МЧСников! Цели, правда… хотя, в конечном итоге – не так, чтоб и очень-то. Они тож вознаграждение получают!
- Сергей непременно будет, Николай Антонович. Расчетливым и рассудительным!
- Надеюсь, - процедило начальство.
- Да, Сережа?
Инструктор не ответил, впившись растерянным взглядом в стоп-кадр на экране.
- Сергей?
Невнятный звук. Судорожный жест, указующий в левый верхний угол экрана. Виноватое бормотание:
- Она, бедняжка, ждала, что я ее по сателлиту найду…
Вот, это номер! Пропавшая записка нашлась! Никаких тебе чудес! Похоже, вспорхнула со стола, когда входную дверь открывали, и провалилась между крышкой стола и стеной. А видно ее стало, когда стол спасатель стол повалил, и то в записи.
Профессор в затылке чешет. Ну, давай, мыслитель!
Молчит.
Хм, а что тут скажешь?
А, родил-таки:
- Может быть, ключ за кровать завалился, когда мальчик одеяло с кровати стянул?
Допер, любомудрец, что студентка там и не появлялась.
- Если в полночь возврат не сработал… - побелел инструктор.
Припомнил, что интегратор только живых переносит?
Ох, бедолага!
- Да, что сразу о плохом-то, Сережа? Может, что с ее сателлитом?
- Проверяли перед выходом.
- Случалось там что-то, Николай Антонович. Я должен ее найти до полуночи.
- И какие планы?
- Возле трактира осмотреться. Не кучера, так его домашних поискать. Если кто домой вернулся, не мог не услышать, как на площади «Feu!» («Пожар») орут. Потом, к дому наведаться. Никого – подожду там. В ближайшее время не появятся, отправлюсь au marche des enfants rouges (к рынку красных детей). Если на Rue de Bretagnе Коше нет и не было, выясню, где он или что на вечер планировал. Если он sur la Colline (на Холме), туда и отправлюсь.
- Ночью?
- Не ждать же до рассвета!
- А если его нигде нет? И родные не знают, что с ним? Могут и в полицию заявить.
- Скажу: карета нужна срочно и спрошу, к кому еще обратиться.
- А дальше?
- Поутру - ростовщику. И там ничего - на выставку, может она уже там. Если конкурент появится, пообщаюсь. Может знает вчерашние планы Анны.
- А если она до одиннадцати не появится?
Забеспокоились: жаровня-то без присмотра.
А ключ, окаянный, в двери - ни туда, ни сюда.
Папаня послал дочь за кочергой, чтоб вставить в кольцо и повернуть, а чертова железяка возьми, да и разломись надвое.
Так что, не мог бы месье соседнюю дверь отпереть? Комнаты-то смежные!
Поморщился, полез за ключом от спальни.
Опаньки!
Два кошеля на поясе рядышком висят, а напоясной сумочки, где ключ лежал – как не бывало!
Не заметил, как потерял!
Не каждый день на поясе гору барахла таскаешь.
Между прочим, щипачи раньше карманов родились.
А сколько раз за день он по рынку туда-суда шастал!
.
Ситуёвина, однако!
Дверь-то наружу открывается, не выбьешь!
Поправил скорбные моськи хозяев денежкой.
Жлоб ученый опять наморщился.
Еще б зубом цыкнул!
Квартирант трактирщика в сторону двинул, на цыпочки приподнялся, чтоб в окошко глянуть. Лунное стекло мутновато, но вплотную и разглядеть можно… руку мальчишечью, безвольно лежащую на полу.
- Il est la-bas. (Он там.)
- Tu dors, canalia? (Дрыхнет, каналья?)
- Dissemblable. (Непохоже.)
Решили, надышался парнишка дымом от жаровни, вон, струйка от оконной рамы пошла.
- La fenetre s'ouvre? (Окно открывается?)
- Нет, месье! (Non, Monsieur!)
Девчушка застрекотала: раз пацан вместе с ключом внутри, а окошко не открыть, папаня ее поднимет, она ему на плечи встанет, окно кочергой отожмет и вытащит аккуратненько. А потом, через дырку перевесившись, она осторожненько вниз и сползет, по стенке руками перебираючи, а папенька ее за ноги придержит, чтоб головушкой в сундук не вмазалась. Ключ со стола возьмет, а дверь изнутри и откроет.
Церковный колокол медленно отбил первый удар.
Пять часов!
Полчаса до установленного времени возврата!
Надо поторопиться!
Если эта бодяга затянется…
А потому, жилец рацпредложение выслушал и объявил:
- Je vais monter moi-meme. (Я сам полезу).
Хозяин переступил с ноги на ногу, неуверенно мосьекнул и опустился на корточки – возражать не рискнул, или дочку пожалел.
Квартирант сорвал плащ со шляпой и всучил девочке. Она бережно прижала одежду к груди, глянув, как на геройского героя.
Эх, парень, удастся ли тебе еще когда узреть в девичьих глазах такое!
Ловко взгромоздился трактирщику на плечи, вооружившись кочергой, и скомандовал:
- Sors du lit! (Вставай!)
Мужик вскочил, как ошпаренный – и ничего ему, что на плечах кто стоит.
Спасатель уперся загнутым концом прута в оконную раму.
- Il faut appuyer sur le cote, Monsieur (Надо нажать с боков, месье), - подсказали снизу.
Надавил сбоку.
Выползающая струйка дыма стала толще.
- Torrefacteur! (Жаровня!) – пискнула девочка.
Нажал посильнее. Оба боковых гвоздя, едва скрипнув, резво выскочили из дырок. Еле успел ухватить оконную раму, бросив кочергу вниз.
Хозяин охнул. А вроде, по руке и не попало, рукав только задело.
В дыру повалил дым.
Нет, это не жаровня!
На диване подушки дымят. Жаровня опрокинута, угли по полу рассыпались, стремительно разгораются – воздуха-то добавилось.
Малец, как неживой, ничком лежит на брошенном на пол одеяле, ногами у смежной двери.
Явно, из спальни выскочил.
Что ж там такое вышло-то?
- Вечер перестает быть томным, - процедил начальник СпецОтдела, вперившись в экран. Профессор недоуменно покосился на шефа, но поддакнул.
Жилец опустил вниз спасенное окно, тут же подхваченное трактирщиком. Стоя на его плечах, просунул в оконную дыру ногу по колено, потом другую, и уселся на бедра, уткнувшись носом в стену дома.
Не протиснется, гарда не пустит!
А шпагу снимать дворянину невместно, даже если ножны мешают в окна лезть.
Приподнял бедро, придержал рукой ножны, вписавшись в дыру почти по диагонали, по максимуму сжал плечи, и, с силой подавшись вперед, соскользнул вниз на сундук.
Прям, как циркач! Физподготовка - отменная! На большой!
Кинулся в спальню, стараясь не наступить на простертого на полу мальчика.
Ключа нигде нет.
Ни на кровати, ни на полу.
Встряхнул стопку простыней на прикроватной табуретке. Смахнул на пол горку подушек, сложенных на сундучке. Заглянул в него, потом в шкаф - на всякий случай.
Ничего.
Выхватил кувшин из таза на полу – о, водичку налили!
Выскочил в дверь, плеснул на неподвижный затылок мальчика.
Остатки воды достались крайней подушке. Смахнул ее на пол и, пиная мокрую думочку ногой, подсобрал рассыпавшиеся угли в кучку.
Схватил еще пару дымящихся подушек и перепрыгнув через тело мальчика, по одной зашвырнул в оконный проем:
- Fais gaffe! (Поберегись!)
Пацан заворочался, пытаясь подняться на четвереньки.
- Ou est la cle? (Где ключ?)
Парнишка, не поднимая головы, сделал попытку отползти в сторону.
- Ou est la cle? (Где ключ?)
Не отвечает!
- Ou est la cle de la porte? (Где ключ от двери?)
Молча уползает, волоча за собой одеяло.
Схватил за плечи, вздернул на ноги.
Мальчик дернулся, прикрыл веки и тихонько завыл. Совсем по-щенячьи. Стоит с закрытыми глазами, слегка покачиваясь, и воет, как кутенок:
-И-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и!
Потряс за плечи.
Не сильно.
- Ou est la cle de la porte? (Где ключ от двери?)
Ребенок мотнул головой назад и начал падать навзничь, не открывая глаз.
Подхватил, замотал в одеяло, пристроил себе на плечо поникшую голову ребенка. Тот вздрогнул, когда рука постояльца коснулась затылка, и снова обмяк. Спасатель запрыгнул на сундук и просунул безвольно висевшее тело в окошко вниз ногами вперед:
- Tiens! (Держи!)
Мальчуган на воздухе придет в себя. А то здесь – не продохнуть, дымно – хоть топор вешай.
Звон разбившегося стекла.
- Вечер перестает быть томным, - мрачно повторило начальство.
Глава 17. Хватай мешки, вокзал отходит!
Свернутый на диване матрас полыхнул. Огонь до окна добрался. Стекло треснуло, осыпалось.
Сиганул с сундука к столу. Дернул на себя ковер, потянувший за собой крышку стола. Тумба основания, не выдержав напора, завалилась набок. Стол рухнул на полукреслице, спинка его отвалилась и отскочила, сметя на пол таз и стоящий в нем кувшин с водой.
- Merde! (Черт!)
Да, ладно, сколько там воды! Тут уже капитально заливать надо.
Опять дернул ковер.
Прибит сбоку, что ли?
За окном на площадь крики:
- Feu! (Пожар!)
- Brulez! (Горим!)
- Feu! (Пожар!)
Вроде, перед трактиром особо никто и не торчал, а народ среагировал моментально.
Пожар – беда общая! Чуть промедлишь, соседние вахверки мигом займутся, и пошло-поехало. Лондон так от непотушенного огонька весь выгорел.
Церковный колокол торопливо отбил несколько ударов, потом еще один, еще и еще –безостановочно и заполошно: БЕДА! БЕДА! БЕДА! БЕДА!
Носок деревянного сабо проворно выбил осколки стекла, торчащие из рамы. Стремительно опорожнено ведро воды, брошено вниз, ловко подхвачено второе. Дым продолжает валить.
- Bagor! (Багор!)
Подали в момент!
Железным крюком на шесте из-за спинки дивана ловко выдернута горящая подушка.
С другой пришлось повозиться - кусками тащилась.
Да там снизу еще одна полыхает!
Хозяева за диван для теплоизоляции засунули?
Погреться, однако, получилось!
- Monsieur! Monsieur! (Месье! Месье!) – девичье личико в оконном проеме.
Взобралась на папины плечи, и ведро с водой подает.
Боевой ребенок!
Можно сказать, героический.
Ну, там жизнь такая!
Иногда задумаешься: а как они, вообще, выжили?
Пожары, болезни, войны, голод!
Багор разворошил залитый водой матрас.
Постоялец внес свою лепту.
Девочка другое ведро подала.
Добавил еще воды.
Пожалуй, хватит.
Из того окна тоже льется.
Справятся!
Кинул ведра в оконный проем, метнулся к смежной двери, задвинул засов – к чему посторонним в портал заглядывать?
Взлетел на сундук, высунулся.
Дочка выкинутые ведра собирает, папаша оплеухами мальчика в чувство приводит.
Или карает?
Вот, ирод!
- A moi! (Ко мне!)
Хозяин остановил поднятую руку. Ринулся на зов.
Постоялец высунулся и опустил руки на плечи трактирщика.
Неспешно отходя к краю, тот вытащил жильца на балкон.
Не произнеся и слова, спасатель бросил взгляд поверх крыши, подобрал аккуратно пристроенные на перилах плащ и шляпу и кинулся вниз по лесенке.
Хватай мешки, вокзал отходит - стрелка к половине шестого почти подобралась. Прятаться надо!
Вопрос только: куда?
Народ-то со всех сторон к дому сбегается. Дым заметили, «Feu!» (Пожар!) услышали.
В проулке - прорва людей. С полными ведрами - к лестнице спешат, с пустыми - к колодцу на площади, ведь противопожарные бочки до весны с улицы убирают. Вода замерзнет - лед не выковыряешь, может и бочку разорвать.
Мужик с топором сквозь толпу на площадь протискивается.
Пристроился за ним.
Такое впечатление, что на площади чуть не полгорода собралось. Кого только нет! С ведрами, баграми и крючьями, веревками, топором. Мужчины, женщины, молодые и не очень - по закону каждый здоровый человек обязан оказывать посильную помощь в борьбе с огнем. От колодца к трактиру – очередь, ведра с водой передают.
Помпа лет сто назад изобретена, кажется, в Чехии, но до Парижа нововведение еще не дошло.
Монах в потрепанной сутане. Руководит. Капуцины зарекомендовали себя самоотверженными пожарными, в Париже к ним в первую очередь обращались.
Протрезвевшие швейцарцы на улицу выскочили. Трактирщица громче всех голосит. Опасается, что ее дом крушить начнут – с той-то стороны от трактира проулок.
Ринулся ко входу в трактир.
Пока мимо лестницы в дверь протискивался, из передаваемого наверх ведра случайно плеснули.
Вот, почему он, с одной стороны, мокрый!
В зале пусто.
Кто будет внутри отсиживаться, когда снаружи «Пожар» орут?
Подпер спиной дверь и включил аварийный возврат.
Глава 18. Валтузня.
- Я сразу аварийный включил, Николай Антонович. Если – в портал и обратно, не объяснишь потом, как я снова внутри очутился. А так, через минуту опять в зале буду.
- В пожарники обязательно лезть было?
- Время же поджимало, Николай Антонович! Огонь мог на портал перекинуться.
- И пацана пожалел.
- Да лупят его, почем зря: руки в синяках, на затылке – шишка.
- Спаситель хренов!
Инструктор смущенно потупился.
- А ключ испарился?
- Думаю, он - у Анны, Николай Антонович! Мы опять разминулись.
- Вот, как?
- Была она там. До того, как мальчика оставили. Или уже при нем зашла.
- Перенестись могла, Сережа. А тут постель стелют. Сам говоришь: шишка на затылке.
- Отоварила пацана, и ноги в руки?
- Не могла она такое, Николай Антонович! Ребенок же! Это – хозяева, еще раньше.
- Допустим, хозяева. А что б ты в такой ситуации придумал?
- Бить бы, точно, не стал!
- Возможно, Николай Антонович, Анна растерялась, что в портале кто-то есть. Одеяло на голову ребенку накинула, ключ схватила и за дверь. Несмышленыш перепугался, понесся, сам не зная, куда, споткнулся, врезался головой в стул и, падая, рукой опрокинул жаровню.
Пацан не мог впустить постороннего. Тем более, ключ отдать. Но беглянке там делать нечего.
- Нет-нет, это несчастный случай! Мальчик собирался перестелить кровать, сложил свежие простыни на табурет, подушки на сундучок, как вдруг услышал, что в жаровне уголек выстрелил. Сдернул с кровати одеяло, и, выскочив в дверь… нет, он сначала выглянул! И выскочил, держа одеяло в руках! А поскользнулся уже на нем, когда заторопился. Потерял равновесие, упал, головой - о стул, видимо, крепко стукнулся, потерял сознание и, падая, задел жаровню.
- Однажды у нас на даче, Николай Антонович …
- Уголек не один выстрелил – оборвал начальник СпецОтдела.
- Видимо, жаровня такая.
- Вроде, пулемета.
- Отверстие в крышке такое… рельефное.
- Верхняя подушка, за диваном, снизу обгорела, – уточнил шеф и нашел кадр мужчины с багром. - А нижняя - сверху.
- Вы полагаете, Николай Антонович…
- Утром – налет, вечером пожар!
- Скорее, случайное совпадение, Николай Антонович. Если нападение еще можно спланировать, направив кучера в тот переулок, то поджог… не знаю… как-то сложно. Столько факторов должно было совпасть!
- А ничего, что трактирщик – тоже член семейства Коше? Кузен или кто там ему?
- Вы подозреваете, Николай Антонович, что нападение на кареты главу семейства…
- И что б он делал, если его пассажиров, пускай, не убили бы, но покалечили? А поджог комнаты квартиранта? Не случись Сергею геройствовать, огонь на трактир перекинулся, и трактирщик лишился бы еще и дома - по правилам тушения соседние строения подлежат разрушению.
Разборки с кланом Коше? Пожалуй, не лишено!
Где-то за полвека до того хитроумными подставами целую семью под корень пустили – кого как!
- Видите ли, Николай Антонович, окунаясь в чужую жизнь, мы неизбежно сталкиваемся…
- Неизбежно и неминуемо. И должны быть осмотрительными и осторожными. Такая работа.
Почти как у МЧСников! Цели, правда… хотя, в конечном итоге – не так, чтоб и очень-то. Они тож вознаграждение получают!
- Сергей непременно будет, Николай Антонович. Расчетливым и рассудительным!
- Надеюсь, - процедило начальство.
- Да, Сережа?
Инструктор не ответил, впившись растерянным взглядом в стоп-кадр на экране.
- Сергей?
Невнятный звук. Судорожный жест, указующий в левый верхний угол экрана. Виноватое бормотание:
- Она, бедняжка, ждала, что я ее по сателлиту найду…
Вот, это номер! Пропавшая записка нашлась! Никаких тебе чудес! Похоже, вспорхнула со стола, когда входную дверь открывали, и провалилась между крышкой стола и стеной. А видно ее стало, когда стол спасатель стол повалил, и то в записи.
Профессор в затылке чешет. Ну, давай, мыслитель!
Молчит.
Хм, а что тут скажешь?
А, родил-таки:
- Может быть, ключ за кровать завалился, когда мальчик одеяло с кровати стянул?
Допер, любомудрец, что студентка там и не появлялась.
- Если в полночь возврат не сработал… - побелел инструктор.
Припомнил, что интегратор только живых переносит?
Ох, бедолага!
- Да, что сразу о плохом-то, Сережа? Может, что с ее сателлитом?
- Проверяли перед выходом.
- Случалось там что-то, Николай Антонович. Я должен ее найти до полуночи.
- И какие планы?
- Возле трактира осмотреться. Не кучера, так его домашних поискать. Если кто домой вернулся, не мог не услышать, как на площади «Feu!» («Пожар») орут. Потом, к дому наведаться. Никого – подожду там. В ближайшее время не появятся, отправлюсь au marche des enfants rouges (к рынку красных детей). Если на Rue de Bretagnе Коше нет и не было, выясню, где он или что на вечер планировал. Если он sur la Colline (на Холме), туда и отправлюсь.
- Ночью?
- Не ждать же до рассвета!
- А если его нигде нет? И родные не знают, что с ним? Могут и в полицию заявить.
- Скажу: карета нужна срочно и спрошу, к кому еще обратиться.
- А дальше?
- Поутру - ростовщику. И там ничего - на выставку, может она уже там. Если конкурент появится, пообщаюсь. Может знает вчерашние планы Анны.
- А если она до одиннадцати не появится?
