– Сейчас, – Найджел вытянул перед собой руки, как бы обхватывая пальцами невидимую сферу, и между его ладоней вспыхнул оранжевый шарик с плавающими внутри красноватыми завитками. – Вот, держите.
– Спасибо, Найджел, это так ми...
Шарик потух, оставив после себя сизый дымок.
– Ваше высочество, привыкайте к местному климату. Отныне Норденбург ваш дом, и я не могу себе позволить оставить при вас своего ученика, который будет бегать за вами и кастовать грелки по первой жалобе.
И снова молодёжь запуганно притихла.
Не в силах смотреть на этот беспредел, я сняла с себя куртку и накинула её Баффи на плечи. Ткань под моими пальцами еле заметно вибрировала, и вскоре я поняла, почему. Одежда, сшитая выпускниками академии, подстраивалась не только под эльфов, но и под людей. Баффи расправила импровизированную накидку и ахнула, сообразив, что куртка стала ей как раз.
– Если холодно, надо погреться, в этом нет ничего стыдного, – сказала я, больше обращаясь к лорду Торнвуду.
– Но как же ты? – смутилась Баффи.
– Сегодня тепло. Да не переживай, эльфы не мёрзнут так, как люди.
И ведь не врала, я не застучала зубами после того, как поделилась курткой.
Было даже душно. В том самом смысле.
Ехать куда-то почти час без возможности нормально посмотреть в окно и побеседовать с попутчиками было мучительно. Обычно в минуты бездействия я развлекаю себя придумыванием творческих проектов. Прикидываю в уме, что мне понадобиться для реализации идеи, как я это сделаю. Тщательно, этап за этапом. Однако думать о пустяках, вроде нового платья или набора аксессуаров было невозможно, когда на тебя то и дело зыркает вредный мужик с магической силой. Так что я была неимоверно рада, когда настала пора покинуть замкнутое пространство кареты.
Пока лорд Торнвуд на безопасном расстоянии демонстрировал свою подопечную репортёрам с блокнотами и массивными фотоаппаратами, ко мне подошёл Барни и игриво пихнул локтем в бок.
– Ну? Чего интересненького для меня нарыла?
– А ты не обнаглел? Сам бы поехал вместе с этим Торнвудом, такой мерзкий тип!
– Улыбайся, – произнёс он, не разжимая челюсти, и помахал дамам в роскошных шубах, вероятно, аристократкам из числа приближённых герцога Гивендда. Потом повернулся к ним спиной. – Не забывай, я здесь нелегально. Не хочу, чтобы королевский маг изучил мою рожу до последней чёрточки. Так что, было что-нибудь любопытное?
– Мне показалось, что её высочество больше всех не рада приезду. Она не готова к замужеству.
– Короче, ничего интересного, – разочаровался журналист. – То, что многие девицы не готовы к замужеству, давно не новость. У меня три сестры, и все трое замуж не хотели.
– Но вышли?
– А куда им было деваться? Зато сейчас ходят павлинихами, носы задирают... Не зевай, нам надо во дворец!
Стража в серых мундирах и чёрных меховых шапках уже начала выпроваживать за ворота лишнюю публику. Громыхнуло несколько магниевых вспышек фоторепортёров, пытавшихся напоследок запечатлеть кусочек истории. Волнение журналистов можно было понять, во дворец не пропустили ни одного представителя прессы, и шансы на развёрнутый репортаж таяли с каждой секундой. То ли герцог не был сторонником излишней публичности, то ли прибытие невесты не считалось здесь чем-то из ряд вон выходящим.
Внутри к нам с Барни действительно отнеслись как к гостям. Прислуга, может, и подивилась тому, как эльфы сюда попали, но с похвальным профессионализмом не выразили эмоций. К нам даже обращались на «вы» и помогли снять верхнюю одежду, будто мы были важными шишками. Лорд Торнвуд не позволил бы себе показать принцессу в пёстрой эльфийской куртке, так что этот предмет формы был со мной.
Дома аристократов я видела раньше только в кино и в глубине души мечтала в живую полюбоваться великолепием богатых усадеб и зарядиться незамутнённым восторгом. А в резиденции герцога Гвинедда я ощущала, что угодно, но уж точно не восторг. Растерянность. Недоумение. Презрение. Это более точно отображало моё состояние. Грубо, как бы наспех построенный замок, изнутри пытались облагородить, сделав похожим на воздушный дворец, где захватывает дух от изысканных вещей, а руки хочется спрятать в карманы, чтобы ничего ненароком не испачкать и не сломать. Чтобы понять уровень травмы моего вкуса, достаточно представить огромного злобного слюнявого пса, на которого нацепили розовый бантик и балетную пачку. Не красиво, а нелепо. Правда же, кто сказал хозяину, что зелёный ковёр с цветами будет идеально смотреться в одной комнате с расписанными рыбками вазами, коллекцией фарфоровых фигурок и чучелом кабана?
Нас провели в небольшую гостиную с голубыми обоями и обитой нежно-жёлтым шёлком мебелью на белом деревянном каркасе. Я бы похвалила дизайнера за пастельные оттенки, если бы не шкура непонятного животного у камина и несоразмерно огромная хрустальная люстра на железных цепях. И если шкура не вызывала опасения, то к люстре была уйма вопросов. Сколько она весит, как ещё не разломала потолок и как скоро упадёт.
Я хотела устроиться рядом с принцессой, но Барни отвёл меня в сторонку и усадил на прямо на шкуру. Как особе тоже не плебейского происхождения, мне бы стоило возмутиться, однако я была вынуждена согласиться с таким раскладом. Мест было мало, всего один диванчик, пара кресел на изогнутых ножках, а в комнате набилось порядочно людей. Диван занял лорд Торнвуд с бледнеющей Баффи, Найджел встал позади них, не рискуя садиться рядом. После шапки его тёмно-каштановые волосы местами торчали, как перья. Вся одежда его была чёрной, как и пальто, кроме белоснежной рубашки, и теперь парень напоминал не воронёнка, а скорее пингвина, у которого перед клювом вероломно украли рыбу. Кресла достались возрастным дамам с объёмными турнюрами.
А что же хозяин? Его не было. Счастливый жених не встретил невесту ни в порту, ни у столичных ворот, ни в гостиной. Со слов придворного люда, «его светлость» ещё не вернулся с охоты. Не иначе как с нервов пошёл зверьё стрелять, страдалец.
Впечатлений, наверное, накопилось и у Барни, но он вёл себя с порядочной осторожностью и не пытался завязать со мной разговор. Комната была тесной для такого количества народа и совершенно не подходила для обсуждения секретов.
– Ваше высочество, вам нездоровится? – с материнской заботой спросила одна из дам в кресле. – Вы так бледны. Наверное, вы ещё не обедали?
– Благодарю, со мной всё в порядке. Надеюсь, и вы в добром здравии, и ваша горничная скоро поправится.
Дама вздрогнула, как если бы кто-то ткнул её булавкой.
– О... Откуда вы знаете, что моя служанка приболела? Бедная Аннетта с ночи маялась головной болью.У вас есть дар ясновидения?
– Нет, что вы, – Баффи оттаяла и расщедрилась на улыбку. – У вас простая причёска, вы явно собрали её самостоятельно. Но вас выдали ваши руки. Вы по привычке иногда делали движения, будто хотели поправить более сложную конструкцию. И я сделала вывод, что ваша личная горничная сегодня расхворалась. Вы доверяете свои волосы только ей, поэтому не позвали другую служанку.
– Ваше высочество, прекратите надоедать людям своими глупостями, – прервал её лорд Торнвуд.
Принцесса не успела возразить, так как громоподобно распахнулись двери. Не дожидаясь объявления своей персоны, в гостиную ввалился здоровенный мужик, одной рукой сбрасывая с себя тяжёлую шубу, другой продолжая сжимать горло коричневой бутылки.
– Ну и где там моя невеста?
Наверное, когда Гоголь описывал свою знаменитую немую сцену в «Ревизоре», он представлял что-то такое. Повёрнутые в одну сторону голову, приоткрытые рты и застывшие, как на фото, позы. За долю секунды до общей паузы многие из присутствующих чуть откинулись назад, как бы показывая, что вторжение их встревожило, и они хотят оказаться подальше от шумного господина.
Баффи отмерла самой первой. Она встала, хотя другая на её бы месте попыталась спрятаться за диванной подушечкой, вышла на середину комнаты и присела в поклоне.
– Это я, ваша светлость. Элизабета Кларисса София из рода королей Большого острова.
Герцог Гвинедд, а это был именно он, оттолкнул ногой валяющуюся на полу шубу, которую кинулся подбирать лакей, и твёрдой походкой направился к девушке.
– Так вот ты, значит, какая, – его заросшие рыжеватой бородой щёки расползлись в ухмылке. – Элизабета Кларисса София. Такая мелкая, а уже такая важная. Напомни-ка, сколько тебе годков?
– Двадцать один, ваша светлость.
– Правда? А глазки бегают так, как будто мамочку ищешь.
Он выдавил из себя глуповатый смех и приложился к бутылке, как какой-нибудь пират. Промочив горло, вернулся в реальность.
– А чего вы тут все толпитесь? Пошли вон, это дело семейное.
Не сомневаюсь, люди были счастливы покинуть гостиную и пропасть из поля зрения захмелевшего хозяина Северных земель. Двумя ручейками они обходили его и исчезали в коридоре.
Барни похлопал себя по карманам и что-то невнятно шикнул про блокнот. Просочилась-таки профессиональная привычка.
– Гвинедд, я бы на вашем месте выпил графин морса и принял ванну и только потом встретился с принцессой, – наставительно сказал сэр Ольфур, что примечательно в полный голос.
– Олли, можешь остаться, старый ты ворчун, – проявил неслыханное великодушие герцог и рухнул в почти кукольное креслице, чудом не развалившееся под его напором и весом. По пути он сунул опустевшую бутылку в руки одного из последних улепётывающих.
Как бы в поисках защиты Баффи вернулась к лорду Торнвуду. И предположить страшно, что творилось у неё в голове, я и минуты не пожелала находиться рядом с таким мужланом. Не то что жить с ним всю жизнь!
Если бы герцог Гвинедд не был разгорячён охотой и алкоголем, ну и вёл бы себя достойно, конечно, то смог бы сойти за вполне приличного жениха. Ещё не старый, брутальный, мускулистый и, учитывая обилие дорогого барахла, не жадный. Но появление в пьяном угаре разом перечёркивало возможные достоинства.
– Ну ничего, что молоденькая, успеешь ещё состариться, – рассуждал он, потирая шею. – Или нет? Обе предыдущие мои жены померли, имея все зубы и не покрывшись морщинами. Эллена самая красивая была, красивей тебя. Я даже подозревал, что на её фамильном древе эльфы потоптались, да нет, хилая оказалась... А ты не замёрзла здесь, крошка? Да иди, иди сюда, согрею.
При этом сам поднялся, подошёл к ней и повалился на диван, усаживая оцепеневшую от страха девушку себе на колени. Всё ещё стоявший позади Найджел вздрогнул, вскинул руки и тут же опустил их. Наверняка побоялся остановить это безобразие.
По комнате пронёсся звонкий свист.
– Гвинедд, старина, – Барни вышел вперёд с нахально расправленными плечами, – хватит тебе пугать принцессу. Завалился, как медведь, разве это годится? Ну-ка, лапы прочь.
Я не сомневалась, что герцог оскорбится и одним ударом «лапы» прибьёт наглеца насмерть. Густые брови мужчины сдвинулись, маленькие голубые глаза холодного оттенка яростно впились в «эльфа». Его определённо задела выходка Барни, и ответ был неминуем...
– Извини, маленький друг. Не сдержался. Такая хорошенькая у меня невеста, просто пушистый щеночек. Так и хочется потискать, – герцог Гвинедд заторможенно спихнул Баффи со своих колен на диван. – Обрадовался я сильно, как дитя малое.
Меня чуть не замутило от контрастного преображения. Властный мужлан выглядел смехотворно, заискивая перед коротышкой в яркой одежде. Хоть он и был навеселе, способность мыслить критически явно не потерял, раз сдержал гнев и теперь всеми силами старался угодить одной из своих несущих золотые яйца курочек.
И слава местным богам. Выпил бы он чего-нибудь покрепче и побольше, и ничего бы тогда Барни не спасло.
Окончательно потеряв страх, защитник принцесс одним махом залез на кофейный столик и расселся по-турецки.
– Принцесса добрая и нежная девушка, её надо холить и лелеять, – ясно проговорил он, будто обращался к непроходимому придурку. – Она уже заслужила любовь и доверие эльфов, и горе тому, кто посмеет её обидеть. Не сомневайся, герцог, твоя невеста будет под нашей надёжной защитой.
– Подтверждаю, это так, – вставил сэр Ольфур. – Вряд ли вам успели доложить, по приезду её высочества имел место один нелицеприятный инцидент.
Герцог Гвинедд выслушал историю о напавшем на эльфов маге с выражением полнейшей сосредоточенности. Видимо, позабыв о присутствии принцессы, он почесал подмышку.
– Так говоришь, сколько свидетелей там было?
– Достаточно, ваша светлость, – сэр Ольфур смотрел на него, как строгий преподаватель на разленившегося ученика. – Бьюсь об заклад, весь город уже знает эту историю во всех подробностях. А кто ещё не в курсе, вычитает из вечерних газет. Горожане были страшно недовольны. Думаю, если бы не доброта её высочества, они бы сунули лорда Торнвуда головой в ближайший сугроб.
Я наклонила голову, скрывая ехидную ухмылку. Мне хватило воображения, чтобы представить, как вечно сердитый маг нелепо дёргает ногами, пытаясь выбраться из кучи снега.
– Сами понимаете, если вы проигнорируете данное происшествие, это плохо скажется как на вашей репутации, так и на сознании народа, – продолжил сэр Ольфур с той же решительностью. – Люди должны знать, что за проступком следует наказание, независимо от социального положения.
– И что же вы предлагаете? – лорд Торнвуд вступил в беседу крайне неохотно, словно происходящее его мало касалось. – Выпороть меня на главной площади на потеху простолюдинам? Приковать к позорному столбу? А может, привязать к телеге и протащить по всему городу?
Я затаила дыхание. Только бы Триггз не ляпнул, что согласен на все три варианта, а то они поймут, что он не эльф!
– Что вы, господин кудесник, вы очень ценный кадр. Пара дней в тюрьме, и вас простят. Мы, северяне, люди отходчивые, долго обид не держим, – осклабился герцог.
Лорд Торнвуд почти не медлил с ответом:
– Так тому и быть, ваша светлость.
Ушам своим не поверила! Даже не стал торговаться! Хотя, может быть, тюремное заключение и не такая ужасная участь по сравнению с перечисленными средневековыми забавами.
Герцог довольно хлопнул себя по коленям.
– Вот и славно! А чтобы наши маленькие гости не беспокоились за принцессу, пусть поглядят, какие подарки я для неё приготовил.
Ругаясь на нерасторопных слуг, он вышел из комнаты в сопровождении сэра Ольфура. С истеричным всхлипом Баффи вскочила и крепко-прекрепко обняла лорда Торнвуда, прижавшись щекой к его красно-коричневому сюртуку.
– Милорд, умоляю, заберите меня отсюда! Мне здесь не нравится! Я хочу домой! Пожалуйста, пожалуйста...
– Перестаньте.
По розовому от избытка чувств лицу девушки текли слёзы.
– Я сказал – перестаньте, – маг не без усилий сбросил с себя её руки. – Вы когда-нибудь видели, чтобы ваша мать или старшие сёстры позволяли себе такое поведение? Вы не ребёнок, вы будущая супруга герцога. Ваше предназначение быть здесь...
– Зачем? Чтобы умереть, как другие его жёны?
– Если вы сейчас же не прекратите истерику...
Угроза осталась неоконченной – принцесса упала на колени, как срубленное деревце, и зарыдала уткнувшись, лицом в ладони. Если бы мы с Барни не кинулись к ней, лорд Торнвуд бы наверняка схватил её за руку, чтобы поднять.
– Спасибо, Найджел, это так ми...
Шарик потух, оставив после себя сизый дымок.
– Ваше высочество, привыкайте к местному климату. Отныне Норденбург ваш дом, и я не могу себе позволить оставить при вас своего ученика, который будет бегать за вами и кастовать грелки по первой жалобе.
И снова молодёжь запуганно притихла.
Не в силах смотреть на этот беспредел, я сняла с себя куртку и накинула её Баффи на плечи. Ткань под моими пальцами еле заметно вибрировала, и вскоре я поняла, почему. Одежда, сшитая выпускниками академии, подстраивалась не только под эльфов, но и под людей. Баффи расправила импровизированную накидку и ахнула, сообразив, что куртка стала ей как раз.
– Если холодно, надо погреться, в этом нет ничего стыдного, – сказала я, больше обращаясь к лорду Торнвуду.
– Но как же ты? – смутилась Баффи.
– Сегодня тепло. Да не переживай, эльфы не мёрзнут так, как люди.
И ведь не врала, я не застучала зубами после того, как поделилась курткой.
Было даже душно. В том самом смысле.
Ехать куда-то почти час без возможности нормально посмотреть в окно и побеседовать с попутчиками было мучительно. Обычно в минуты бездействия я развлекаю себя придумыванием творческих проектов. Прикидываю в уме, что мне понадобиться для реализации идеи, как я это сделаю. Тщательно, этап за этапом. Однако думать о пустяках, вроде нового платья или набора аксессуаров было невозможно, когда на тебя то и дело зыркает вредный мужик с магической силой. Так что я была неимоверно рада, когда настала пора покинуть замкнутое пространство кареты.
Пока лорд Торнвуд на безопасном расстоянии демонстрировал свою подопечную репортёрам с блокнотами и массивными фотоаппаратами, ко мне подошёл Барни и игриво пихнул локтем в бок.
– Ну? Чего интересненького для меня нарыла?
– А ты не обнаглел? Сам бы поехал вместе с этим Торнвудом, такой мерзкий тип!
– Улыбайся, – произнёс он, не разжимая челюсти, и помахал дамам в роскошных шубах, вероятно, аристократкам из числа приближённых герцога Гивендда. Потом повернулся к ним спиной. – Не забывай, я здесь нелегально. Не хочу, чтобы королевский маг изучил мою рожу до последней чёрточки. Так что, было что-нибудь любопытное?
– Мне показалось, что её высочество больше всех не рада приезду. Она не готова к замужеству.
– Короче, ничего интересного, – разочаровался журналист. – То, что многие девицы не готовы к замужеству, давно не новость. У меня три сестры, и все трое замуж не хотели.
– Но вышли?
– А куда им было деваться? Зато сейчас ходят павлинихами, носы задирают... Не зевай, нам надо во дворец!
Стража в серых мундирах и чёрных меховых шапках уже начала выпроваживать за ворота лишнюю публику. Громыхнуло несколько магниевых вспышек фоторепортёров, пытавшихся напоследок запечатлеть кусочек истории. Волнение журналистов можно было понять, во дворец не пропустили ни одного представителя прессы, и шансы на развёрнутый репортаж таяли с каждой секундой. То ли герцог не был сторонником излишней публичности, то ли прибытие невесты не считалось здесь чем-то из ряд вон выходящим.
Внутри к нам с Барни действительно отнеслись как к гостям. Прислуга, может, и подивилась тому, как эльфы сюда попали, но с похвальным профессионализмом не выразили эмоций. К нам даже обращались на «вы» и помогли снять верхнюю одежду, будто мы были важными шишками. Лорд Торнвуд не позволил бы себе показать принцессу в пёстрой эльфийской куртке, так что этот предмет формы был со мной.
Дома аристократов я видела раньше только в кино и в глубине души мечтала в живую полюбоваться великолепием богатых усадеб и зарядиться незамутнённым восторгом. А в резиденции герцога Гвинедда я ощущала, что угодно, но уж точно не восторг. Растерянность. Недоумение. Презрение. Это более точно отображало моё состояние. Грубо, как бы наспех построенный замок, изнутри пытались облагородить, сделав похожим на воздушный дворец, где захватывает дух от изысканных вещей, а руки хочется спрятать в карманы, чтобы ничего ненароком не испачкать и не сломать. Чтобы понять уровень травмы моего вкуса, достаточно представить огромного злобного слюнявого пса, на которого нацепили розовый бантик и балетную пачку. Не красиво, а нелепо. Правда же, кто сказал хозяину, что зелёный ковёр с цветами будет идеально смотреться в одной комнате с расписанными рыбками вазами, коллекцией фарфоровых фигурок и чучелом кабана?
Нас провели в небольшую гостиную с голубыми обоями и обитой нежно-жёлтым шёлком мебелью на белом деревянном каркасе. Я бы похвалила дизайнера за пастельные оттенки, если бы не шкура непонятного животного у камина и несоразмерно огромная хрустальная люстра на железных цепях. И если шкура не вызывала опасения, то к люстре была уйма вопросов. Сколько она весит, как ещё не разломала потолок и как скоро упадёт.
Я хотела устроиться рядом с принцессой, но Барни отвёл меня в сторонку и усадил на прямо на шкуру. Как особе тоже не плебейского происхождения, мне бы стоило возмутиться, однако я была вынуждена согласиться с таким раскладом. Мест было мало, всего один диванчик, пара кресел на изогнутых ножках, а в комнате набилось порядочно людей. Диван занял лорд Торнвуд с бледнеющей Баффи, Найджел встал позади них, не рискуя садиться рядом. После шапки его тёмно-каштановые волосы местами торчали, как перья. Вся одежда его была чёрной, как и пальто, кроме белоснежной рубашки, и теперь парень напоминал не воронёнка, а скорее пингвина, у которого перед клювом вероломно украли рыбу. Кресла достались возрастным дамам с объёмными турнюрами.
А что же хозяин? Его не было. Счастливый жених не встретил невесту ни в порту, ни у столичных ворот, ни в гостиной. Со слов придворного люда, «его светлость» ещё не вернулся с охоты. Не иначе как с нервов пошёл зверьё стрелять, страдалец.
Впечатлений, наверное, накопилось и у Барни, но он вёл себя с порядочной осторожностью и не пытался завязать со мной разговор. Комната была тесной для такого количества народа и совершенно не подходила для обсуждения секретов.
– Ваше высочество, вам нездоровится? – с материнской заботой спросила одна из дам в кресле. – Вы так бледны. Наверное, вы ещё не обедали?
– Благодарю, со мной всё в порядке. Надеюсь, и вы в добром здравии, и ваша горничная скоро поправится.
Дама вздрогнула, как если бы кто-то ткнул её булавкой.
– О... Откуда вы знаете, что моя служанка приболела? Бедная Аннетта с ночи маялась головной болью.У вас есть дар ясновидения?
– Нет, что вы, – Баффи оттаяла и расщедрилась на улыбку. – У вас простая причёска, вы явно собрали её самостоятельно. Но вас выдали ваши руки. Вы по привычке иногда делали движения, будто хотели поправить более сложную конструкцию. И я сделала вывод, что ваша личная горничная сегодня расхворалась. Вы доверяете свои волосы только ей, поэтому не позвали другую служанку.
– Ваше высочество, прекратите надоедать людям своими глупостями, – прервал её лорд Торнвуд.
Принцесса не успела возразить, так как громоподобно распахнулись двери. Не дожидаясь объявления своей персоны, в гостиную ввалился здоровенный мужик, одной рукой сбрасывая с себя тяжёлую шубу, другой продолжая сжимать горло коричневой бутылки.
– Ну и где там моя невеста?
ГЛАВА 7. ГЕРЦОГ И СОБОЛЬ
Наверное, когда Гоголь описывал свою знаменитую немую сцену в «Ревизоре», он представлял что-то такое. Повёрнутые в одну сторону голову, приоткрытые рты и застывшие, как на фото, позы. За долю секунды до общей паузы многие из присутствующих чуть откинулись назад, как бы показывая, что вторжение их встревожило, и они хотят оказаться подальше от шумного господина.
Баффи отмерла самой первой. Она встала, хотя другая на её бы месте попыталась спрятаться за диванной подушечкой, вышла на середину комнаты и присела в поклоне.
– Это я, ваша светлость. Элизабета Кларисса София из рода королей Большого острова.
Герцог Гвинедд, а это был именно он, оттолкнул ногой валяющуюся на полу шубу, которую кинулся подбирать лакей, и твёрдой походкой направился к девушке.
– Так вот ты, значит, какая, – его заросшие рыжеватой бородой щёки расползлись в ухмылке. – Элизабета Кларисса София. Такая мелкая, а уже такая важная. Напомни-ка, сколько тебе годков?
– Двадцать один, ваша светлость.
– Правда? А глазки бегают так, как будто мамочку ищешь.
Он выдавил из себя глуповатый смех и приложился к бутылке, как какой-нибудь пират. Промочив горло, вернулся в реальность.
– А чего вы тут все толпитесь? Пошли вон, это дело семейное.
Не сомневаюсь, люди были счастливы покинуть гостиную и пропасть из поля зрения захмелевшего хозяина Северных земель. Двумя ручейками они обходили его и исчезали в коридоре.
Барни похлопал себя по карманам и что-то невнятно шикнул про блокнот. Просочилась-таки профессиональная привычка.
– Гвинедд, я бы на вашем месте выпил графин морса и принял ванну и только потом встретился с принцессой, – наставительно сказал сэр Ольфур, что примечательно в полный голос.
– Олли, можешь остаться, старый ты ворчун, – проявил неслыханное великодушие герцог и рухнул в почти кукольное креслице, чудом не развалившееся под его напором и весом. По пути он сунул опустевшую бутылку в руки одного из последних улепётывающих.
Как бы в поисках защиты Баффи вернулась к лорду Торнвуду. И предположить страшно, что творилось у неё в голове, я и минуты не пожелала находиться рядом с таким мужланом. Не то что жить с ним всю жизнь!
Если бы герцог Гвинедд не был разгорячён охотой и алкоголем, ну и вёл бы себя достойно, конечно, то смог бы сойти за вполне приличного жениха. Ещё не старый, брутальный, мускулистый и, учитывая обилие дорогого барахла, не жадный. Но появление в пьяном угаре разом перечёркивало возможные достоинства.
– Ну ничего, что молоденькая, успеешь ещё состариться, – рассуждал он, потирая шею. – Или нет? Обе предыдущие мои жены померли, имея все зубы и не покрывшись морщинами. Эллена самая красивая была, красивей тебя. Я даже подозревал, что на её фамильном древе эльфы потоптались, да нет, хилая оказалась... А ты не замёрзла здесь, крошка? Да иди, иди сюда, согрею.
При этом сам поднялся, подошёл к ней и повалился на диван, усаживая оцепеневшую от страха девушку себе на колени. Всё ещё стоявший позади Найджел вздрогнул, вскинул руки и тут же опустил их. Наверняка побоялся остановить это безобразие.
По комнате пронёсся звонкий свист.
– Гвинедд, старина, – Барни вышел вперёд с нахально расправленными плечами, – хватит тебе пугать принцессу. Завалился, как медведь, разве это годится? Ну-ка, лапы прочь.
Я не сомневалась, что герцог оскорбится и одним ударом «лапы» прибьёт наглеца насмерть. Густые брови мужчины сдвинулись, маленькие голубые глаза холодного оттенка яростно впились в «эльфа». Его определённо задела выходка Барни, и ответ был неминуем...
– Извини, маленький друг. Не сдержался. Такая хорошенькая у меня невеста, просто пушистый щеночек. Так и хочется потискать, – герцог Гвинедд заторможенно спихнул Баффи со своих колен на диван. – Обрадовался я сильно, как дитя малое.
Меня чуть не замутило от контрастного преображения. Властный мужлан выглядел смехотворно, заискивая перед коротышкой в яркой одежде. Хоть он и был навеселе, способность мыслить критически явно не потерял, раз сдержал гнев и теперь всеми силами старался угодить одной из своих несущих золотые яйца курочек.
И слава местным богам. Выпил бы он чего-нибудь покрепче и побольше, и ничего бы тогда Барни не спасло.
Окончательно потеряв страх, защитник принцесс одним махом залез на кофейный столик и расселся по-турецки.
– Принцесса добрая и нежная девушка, её надо холить и лелеять, – ясно проговорил он, будто обращался к непроходимому придурку. – Она уже заслужила любовь и доверие эльфов, и горе тому, кто посмеет её обидеть. Не сомневайся, герцог, твоя невеста будет под нашей надёжной защитой.
– Подтверждаю, это так, – вставил сэр Ольфур. – Вряд ли вам успели доложить, по приезду её высочества имел место один нелицеприятный инцидент.
Герцог Гвинедд выслушал историю о напавшем на эльфов маге с выражением полнейшей сосредоточенности. Видимо, позабыв о присутствии принцессы, он почесал подмышку.
– Так говоришь, сколько свидетелей там было?
– Достаточно, ваша светлость, – сэр Ольфур смотрел на него, как строгий преподаватель на разленившегося ученика. – Бьюсь об заклад, весь город уже знает эту историю во всех подробностях. А кто ещё не в курсе, вычитает из вечерних газет. Горожане были страшно недовольны. Думаю, если бы не доброта её высочества, они бы сунули лорда Торнвуда головой в ближайший сугроб.
Я наклонила голову, скрывая ехидную ухмылку. Мне хватило воображения, чтобы представить, как вечно сердитый маг нелепо дёргает ногами, пытаясь выбраться из кучи снега.
– Сами понимаете, если вы проигнорируете данное происшествие, это плохо скажется как на вашей репутации, так и на сознании народа, – продолжил сэр Ольфур с той же решительностью. – Люди должны знать, что за проступком следует наказание, независимо от социального положения.
– И что же вы предлагаете? – лорд Торнвуд вступил в беседу крайне неохотно, словно происходящее его мало касалось. – Выпороть меня на главной площади на потеху простолюдинам? Приковать к позорному столбу? А может, привязать к телеге и протащить по всему городу?
Я затаила дыхание. Только бы Триггз не ляпнул, что согласен на все три варианта, а то они поймут, что он не эльф!
– Что вы, господин кудесник, вы очень ценный кадр. Пара дней в тюрьме, и вас простят. Мы, северяне, люди отходчивые, долго обид не держим, – осклабился герцог.
Лорд Торнвуд почти не медлил с ответом:
– Так тому и быть, ваша светлость.
Ушам своим не поверила! Даже не стал торговаться! Хотя, может быть, тюремное заключение и не такая ужасная участь по сравнению с перечисленными средневековыми забавами.
Герцог довольно хлопнул себя по коленям.
– Вот и славно! А чтобы наши маленькие гости не беспокоились за принцессу, пусть поглядят, какие подарки я для неё приготовил.
Ругаясь на нерасторопных слуг, он вышел из комнаты в сопровождении сэра Ольфура. С истеричным всхлипом Баффи вскочила и крепко-прекрепко обняла лорда Торнвуда, прижавшись щекой к его красно-коричневому сюртуку.
– Милорд, умоляю, заберите меня отсюда! Мне здесь не нравится! Я хочу домой! Пожалуйста, пожалуйста...
– Перестаньте.
По розовому от избытка чувств лицу девушки текли слёзы.
– Я сказал – перестаньте, – маг не без усилий сбросил с себя её руки. – Вы когда-нибудь видели, чтобы ваша мать или старшие сёстры позволяли себе такое поведение? Вы не ребёнок, вы будущая супруга герцога. Ваше предназначение быть здесь...
– Зачем? Чтобы умереть, как другие его жёны?
– Если вы сейчас же не прекратите истерику...
Угроза осталась неоконченной – принцесса упала на колени, как срубленное деревце, и зарыдала уткнувшись, лицом в ладони. Если бы мы с Барни не кинулись к ней, лорд Торнвуд бы наверняка схватил её за руку, чтобы поднять.
