Нестройный хор ответил на приветствие. Я и еще пара ребят вовсе не смогли рта раскрыть.
– А я вот… зашла поздравить Норочку… – женщина никак не могла оправиться от шока.
– Что там? – в дверном проеме появился Бартос. – Ого, другого я и не ожидал!
Я слышала, как ахнула Маришка. Понятно, зачем пришла Николис, но Бартосу чего здесь надо? Ой! Неужели он догадался, что Рас рылся в его вещах? Мы точно влипли!
Стараясь не смотреть по сторонам, преподавательница рискнула зайти и, промямлив поздравления, вручила бледной, покрытой мурашками, Норе букетик и завернутый в яркую бумагу кексик.
– Что тут у нас? – фальшиво-бодрым тоном воскликнул Бартос, заходя следом. – Разврат!
– Какой разврат? – возмутился Рас.
– Бесстыдный! Распутный! Непотребный! Сам разберись, я тебе что, филолог?
– Ничего не разврат. Мы просто упражняемся…
– В трансформации без белой сферы, – подхватила я.
– Во времена моего студенчества это тоже так называлось, – поделился воспоминаниями Бартос.
– Валек! – вспыхнула Николис. – Дети ничего такого не делают.
– Дети все совершеннолетние. Могут делать что хотят.
– Вы ничего не расскажете мастеру Горацику? – с недоверием спросил Финеас.
На лице у Бартоса легко читалось: «Как тяжело общаться с идиотами!».
– Конечно, нет. Очень надо декану знать обо всех ваших пакостях.
Не спросив разрешения, он взял одну из злополучных бутылок и налил ее содержимого в одноразовый стакан. Кажется, в этот момент, все, кроме преподов, забыли как дышать.
– Раз зашел, надо выпить за здоровье именинницы, – он отсалютовал стаканом Норе. – За тебя!
Заставляя себя вдыхать и выдыхать, я сильнее прижалась к Маришке. Мастер человеческого преобразования несомненно поймет, чем угостился. Он же обязан знать толк в таких зельях.
– Мда, совсем как в наше время, – Бартос допил до конца. – Мистрис, а вы чего стоите?
Мистрис Николис с трудом оторвала взгляд от шрамов Рудольфа.
– Нет, спасибо. У меня аллергия на клубнику. И на газировку.
Хмыкнув, тот налил себе еще.
– Я ж не просто так увязался. Нор, я вчера вечером твои зелья на проверку забрал. Тебя не было, а записки писать не люблю. Я тебе потом сообщу, нужно ли их переделывать.
Судя по тому, как все стали перешептываться и кидать гневные взгляды на Нору, суть произошедшего дошла не только до меня. Никто ничего не перепутал! Мы пили настоящее вино, и тревога была ложной!
Едва выйдя из комнаты, Бартос на мгновение затормозил, вцепившись рукой в дверной косяк.
– А вам, оболтусы, урок. Когда шалите, дверь закрывайте.
Рыжая морская свинка апатично сидела в ящике с землей и даже не подозревала о своей участи. Бедненькая. Я не удержалась и погладила ее по спинке.
Маришку больше расстроило, что Горацик сделал практику индивидуальной и сам распределил задания между студентами. Поэтому я оказалась через два стола от подруги. Мне надо было превратить это чудо в куст шиповника, а я без понятия, что у меня получится. На помощь мне никто не придет, придется надеяться на конспект, благо им разрешили пользоваться. Рас из-за очередной Нестабильности отсиживался у себя.
– Мастер Горацик, а им не будет больно? – робко спросила Нора, разглядывая свою лохматку.
Горацик остановился у моего стола и проверил бортики ящика.
– Если все делать по уму, они даже ничего не почувствуют. Вам жалко свинок?
– Жалко, – непритворно вздохнула Нора.
– При должном внимании к формулам, вы не причините им вред, – терпеливо объяснил препод. – Понимаю, вам впервые приходиться преобразовывать животных в растения, и это может быть волнительно. Но в следующем году вы будете превращать людей, до этого вам просто необходимо отработать все на животных. А как вы с таким отношением будете заниматься действительно неодушевленными предметами? Камнями, жидкостями?
Во мне зашевелилась тревога. За себя я абсолютно не переживала, мне в любом случае не грозит переход на второй курс. Но я вспомнила о Тео. Вспомнила, как нашла его.
Интересно, он все осознавал, когда его превращали в камень? Было ли ему страшно? После снятия чар он выглядел таким потерянным, беспомощным. С его вечно суровым выражением лица такое трудно сыграть. А потом спотыкался так, что мы с ним пару раз чуть не свалились в грязь. Зато утром он был совсем другим человеком, энергичным и доброжелательным. Почти все время улыбался...
– Мастер Горацик, можно мне другую свинку, моя постоянно убегает!
Вот черт, когда это я научилась грезить наяву?
Моя подопытная свинка невозмутимо отсиживалась в центре своего ящика. У других процесс шел полным ходом, в ящиках с наклейками «сирень» и «барбарис» уже росли небольшие ветвистые кустики.
Я тупо уставилась на рыжую свинку. Ну, и как я смогу из тебя сделать шиповник? Разве что назвав «Шиповником». Краем глаза заглянула в конспект. Вот она, формула. Только что получится, если я над ней поколдую? Магия в моих неволшебных руках может повести себя неадекватно. До этого я практиковалась на неживых предметах, их не жалко. Как можно так издеваться над беззащитным существом?
Над Тео же кто-то поиздевался, а ведь он – человек. Хотя нет, не кто-то, я знаю его обидчика. Но неужели Тео не рассказал о случившимся мистрис Абиати? По Бартосу не скажешь, что его прижали к стенке, ни разу себя не выдал…
Не о том думаю! Меня ждет свинка! Мне срочно надо хотя бы изобразить деятельность, не то пострадает репутация Ольги.
– Так, – шепотом произнесла я, настраивая себя на колдовство. Одну руку положила на угол ящика, другую – на тетрадь. Надо сосредоточиться на заклинании, представить его на маленьком зверьке. У меня заболели глаза от напряжения. Смотреть одновременно на свинку и формулу получалось плохо, так и косоглазие заработать можно.
Свинка дернулась, повертела головой, но не стала уползать.
Умница моя, хоть ты меня не подводишь. Вот только ни фига не превращаешься.
Попробую еще раз.
Я пыталась вспомнить, как должен выглядеть куст шиповника. Какие у него листики? Там есть шипы, или они только в названии растения? А цветочки должны быть, или для них еще рано?
Хочу увидеть, как моя свинка становиться аккуратным кустиком.
Хочу увидеть Тео.
Последняя мысль заставила меня зажмуриться. Это еще откуда взялось, кыш! Не нужен мне этот менталист.
Подумаю о нем позже.
Да что за наваждение такое! Первым делом Ольгина учеба, с мальчиками я потом разберусь.
– У тебя проблемы?
Не заметила, как ко мне подкрался Горацик. Вид у него был, мягко говоря, озадаченный.
– Где же твой куст?
Я стиснула зубы, душа в себе панику.
Прости, свинка, если что не так, опытный препод тебе поможет.
О боже, она начала меняться!
Рыжий цвет высветился, стал желтей. Лапки вытянулись, удлинились и стали шире уши. Начал расти хвост. Два хвоста… Три…
Завораживающее преображение длилось недолго. Свинка почему-то стала размером с маленькую кошку, ее мордочка слегка заострилась. От прежнего зверька остался разве что наивный взгляд. Но это было еще не самым удивительным!
Длинный хвост представлял собой гибкие ветки, усеянные темно-зелеными листочками. Плотный узор из листьев также проходил гребнем по всей спине. Завершали флористическую картину такие же листья-уши.
Зверек, будто не замечая изменений, стал деловито обнюхивать землю коричневым носом.
Вместо куста у меня получилось нечто. Дикое, но симпатичное.
– Вот прикол, – с одобрением сказал Рудольф.
Ага, по-другому не скажешь. И как это меня угораздило? Наверное, Маришка пыталась подмагичить.
Ребята, побросав своих грызунов, столпились вокруг моего стола.
– Ольга, – сказал Горацик. – Ты хоть понимаешь, что сделала?
Понимаю. Я все испортила!
Попросив студентов не толкаться, Горацик дотронулся до зеленого уха бывшей свинки.
– Как бархатное. У тебя получился вполне себе жизнеспособный гибрид. Это, конечно, не то, что я просил, но результат очень любопытный.
Любопытный результат смешно чихнул желтым облачком. В воздухе сладковато запахло чем-то цветочным.
– Простите, мастер, – я пристыжено опустила глаза. – А ее можно как-нибудь расколдовать?
– Как-нибудь можно, – сказал препод, осторожно беря гибрид на руки. – Но сначала я бы хотел с ним поработать. Ты же не против?
Что? Я накосячила, а он еще у меня разрешения спрашивает?
– Какая лапочка, – влезла София. – Мастер Горацик, а можно погладить?
– А вы свои превращения доделали? – в свою очередь спросил препод. Однако протянул зверька девушкам.
Про меня, к счастью, на какое-то время забыли.
– Ой, а это что, почки? – удивилась Маришка. – Вот, смотрите, у ушек.
– Похоже на то, – ответил Горацик. – Вполне возможно, что через день-два цветочки появятся.
Офигеть, свинке теперь так до самого цветения ходить. Но она вроде не переживает, даже выглядит довольной.
В коридоре прозвонил колокол. Ребята нехотя вернулись к своим ящикам.
Горацик велел дежурным посадить свинок в клетку и отнести журнал на кафедру.
– На тренировке все-таки отработай кусты, – попросил меня препод, давая мне персонально погладить своего монстрика.
– Хорошо, – пообещала я.
Интересная получилась животинка, красивая. А листочки действительно на ощупь как бархат.
– На правах создателя можешь дать ей имя.
– Ей?
– Это самочка.
Я уставилась на свою бывшую свинку. Ох, тебе, оказывается, теперь имя положено. Нельзя мне такое задавать, ведь ни ума, ни фантазии.
– Э… Ну, пусть будет Флорой, – предложила я.
– Прекрасно, – одобрил Горацик и передал гибрид по имени Флора дежурным.
Фух, пережила еще одну пару.
В коридоре, не обращая внимания, на выходящих из аудитории студентов, Аделина суетливо собирала с пола нечто невидимое. Ей в тот момент было все равно, что она сидит в неподобающей для женщины позе: прямо на корточках, на каблуках и в юбке.
А наши окна радовали глаз хаотично вырезанными кругами. Причем не дырками, как от теннисных мячей, а именно правильными геометрическими фигурами. Будто трафаретом пользовались.
Мастер Горацик бросился к Аделине.
– Что же ты делаешь, девочка?
Секретарша с испугом повернулась на голос.
– М-мастер…
– Не трогай стекло, брось. Я сам.
Он бережно взял ее за руки и вытряхнул осколки на пол. Повинуясь короткому заклинанию, стекляшки так плотно влетели на свои места, что от многочисленных стыков не осталось и следа.
Студенты не стали задерживаться из-за такого обыденного зрелища и поспешили на перемену.
– Вот безобразники! Думают, если родились магами, то им все можно! – громко заворчал Горацик. Наверное, чтоб всем авансом стало стыдно.
– Подумаешь, хулиганство какое, – небрежно сказал мне Рудольф, когда мы отошли на безопасное для сплетен расстояние. – Вот когда зимой разлили экстракт лавиники, это да! Прямо перед деканатом. Классно было, последнюю пару отменили. Помнишь?
И с таким восторгом вспоминает! Я не удержалась от улыбки.
– Ага, прикольно было.
Мерный стук шариков, подаренных Расом перед конференцией, успокаивал. Перекатывая их в руке, я смотрела на девственно чистую доску и пыталась сочинить новое послание для мистрис Томаски. Психологичка наверняка расстроится, если ее с Ольгой игра вдруг прервется. А мне нельзя подставлять своего двойника, все и так теперь думают, что она перед носом декана наколдовала неизвестного науке зверя.
Написать, что нам, студентам, хочется спать и кушать? Нет, не так. Это уже было. Да и ничего из вышеперечисленного моя душенька пока не желает.
Маришка влетела в аудиторию и с грохотом кинула свою сумку на край парты. Баул опасно покосился и шлепнулся на пол. Девушка беззлобно ругнулась.
Не успела я попросить у нее помощи в составлении эпистолы, как она уставилась на меня чуть ли не мерцающими глазами насыщенного василькового оттенка.
– Знаешь, зачем меня вызвала на кафедру Абиати? Это все ее внучок! Прикинь, он попросил, чтобы она дала ему студента-метаморфа, типа для помощи в его проект-работе. Так она меня за него «сосватала». Говорит, что мы друг другу идеально подойдем. Студенческая взаимопомощь, все такое… Только я ни за что не поверю, что кукловод всего лишь запутался в наших формулах. Вот и Абиати не особо верит, она так упорно намекала, будто ее драгоценный Маттео влюбился в меня во время конференции! Я прям там чуть не рухнула! Она ему других помощников пыталась навязать, а он вроде как выбрал меня, и бабуля дала добро.
Услышав о Тео, я мигом перестала щелкать шариками. Хоть предположение о том, что он влюбился в мою подругу, было донельзя наивным, где-то в груди колко царапнула ревность. С чего бы это? Он же не моя собственность!
Я натянуто улыбнулась.
– А может, вправду влюбился?
– Даже если так, ему ничего не светит. Парень-телепат – это ж убиться можно! Будет постоянно контролировать да еще заложит в голову программы вроде «Мне не нужны подарки, прогулки под луной и ужины при свечах». Нет уж, мне такое счастье даром не нужно.
Дверь тихонько скрипнула. Мы вздрогнули и оглянулись, но никто в аудиторию не вошел. Это был всего лишь сквозняк.
– Стоит признать, что Тео не дурак, – Маришка захлопнула дверь. – Резвый такой. Выведал у бабки, что я пишу у нее работу, чтобы быть поближе к нам. И ведь не успокоиться, пока не узнает, что на самом деле произошло в лесу.
– А я его понимаю. Его в тот дурацкий портал засосало, и к тому же Бартос…
Подруга покачала головой.
– Это с его слов. Вполне вероятно, что он по собственной воле вошел в портал. И заколдовать его могли в пылу ссоры, например. Бартосу же ничего за это не было, ходит по академии, довольный, песенки насвистывает. Такое впечатление, будто его не сдали только потому, что они оба заодно.
Если мои подозрения в адрес менталиста носили абстрактный характер, то Маришке удалось их облечь в конкретные теории. А они, в свою очередь, не красили Тео.
И все равно я чувствовала, что мне необходимо с ним увидеться. Невозможно по-настоящему узнать человека, довольствуясь лишь сплетнями и чужими умозаключениями.
Стараясь не выдать бардак, творившийся в тот момент у меня в голове, я убрала шарики в карман брюк и взяла мел.
– Но что может связывать студента и преподавателя из двух разных вузов?
– Оль, в свете последних событий это не самая большая странность.
Я неопределенно угукнула и на пробу провела линию на доске. Написать «Привет!» и не мучиться?
– Спасибо, что помогла мне сегодня с покемоном… То есть, со свинкой. Ты же знаешь, я так боюсь подставить вас всех.
– Я ничего сделать не успела, это ты сама.
Так и не доводя букву «п» до конца, я выронила мел.
Я?! Да вы что!
– Не может быть.
– Почему же? Может, – не согласилась Маришка. – У обычных людей случаются косяки, когда они сами пытаются использовать магию. В основном у них вообще ничего не выходит, а бывают и такие исключения. Держу пари, это Аделина окно в коридоре разбила. Хорошо, что неудавшееся заклятье в сторону улетело, а могло же и в лицо!
Наш разговор был прерван вторжением однокурсников, шумно обсуждающих новости о Лене и Тиме. Ребята вернутся к учебе только тогда, когда пройдут в городе все экспертизы, а на это потребуется время. Особенно всех возмущало то, что им заблокировали магические силы. Мало того, что это само по себе оскорбительно для волшебника, так еще подобным образом поступают с преступниками и теми, кто нуждается в лечении. Как бы некоторые ни призывали других отнестись к этому с пониманием, негодование не стихало.
– А я вот… зашла поздравить Норочку… – женщина никак не могла оправиться от шока.
– Что там? – в дверном проеме появился Бартос. – Ого, другого я и не ожидал!
Я слышала, как ахнула Маришка. Понятно, зачем пришла Николис, но Бартосу чего здесь надо? Ой! Неужели он догадался, что Рас рылся в его вещах? Мы точно влипли!
Стараясь не смотреть по сторонам, преподавательница рискнула зайти и, промямлив поздравления, вручила бледной, покрытой мурашками, Норе букетик и завернутый в яркую бумагу кексик.
– Что тут у нас? – фальшиво-бодрым тоном воскликнул Бартос, заходя следом. – Разврат!
– Какой разврат? – возмутился Рас.
– Бесстыдный! Распутный! Непотребный! Сам разберись, я тебе что, филолог?
– Ничего не разврат. Мы просто упражняемся…
– В трансформации без белой сферы, – подхватила я.
– Во времена моего студенчества это тоже так называлось, – поделился воспоминаниями Бартос.
– Валек! – вспыхнула Николис. – Дети ничего такого не делают.
– Дети все совершеннолетние. Могут делать что хотят.
– Вы ничего не расскажете мастеру Горацику? – с недоверием спросил Финеас.
На лице у Бартоса легко читалось: «Как тяжело общаться с идиотами!».
– Конечно, нет. Очень надо декану знать обо всех ваших пакостях.
Не спросив разрешения, он взял одну из злополучных бутылок и налил ее содержимого в одноразовый стакан. Кажется, в этот момент, все, кроме преподов, забыли как дышать.
– Раз зашел, надо выпить за здоровье именинницы, – он отсалютовал стаканом Норе. – За тебя!
Заставляя себя вдыхать и выдыхать, я сильнее прижалась к Маришке. Мастер человеческого преобразования несомненно поймет, чем угостился. Он же обязан знать толк в таких зельях.
– Мда, совсем как в наше время, – Бартос допил до конца. – Мистрис, а вы чего стоите?
Мистрис Николис с трудом оторвала взгляд от шрамов Рудольфа.
– Нет, спасибо. У меня аллергия на клубнику. И на газировку.
Хмыкнув, тот налил себе еще.
– Я ж не просто так увязался. Нор, я вчера вечером твои зелья на проверку забрал. Тебя не было, а записки писать не люблю. Я тебе потом сообщу, нужно ли их переделывать.
Судя по тому, как все стали перешептываться и кидать гневные взгляды на Нору, суть произошедшего дошла не только до меня. Никто ничего не перепутал! Мы пили настоящее вино, и тревога была ложной!
Едва выйдя из комнаты, Бартос на мгновение затормозил, вцепившись рукой в дверной косяк.
– А вам, оболтусы, урок. Когда шалите, дверь закрывайте.
ГЛАВА 12
Рыжая морская свинка апатично сидела в ящике с землей и даже не подозревала о своей участи. Бедненькая. Я не удержалась и погладила ее по спинке.
Маришку больше расстроило, что Горацик сделал практику индивидуальной и сам распределил задания между студентами. Поэтому я оказалась через два стола от подруги. Мне надо было превратить это чудо в куст шиповника, а я без понятия, что у меня получится. На помощь мне никто не придет, придется надеяться на конспект, благо им разрешили пользоваться. Рас из-за очередной Нестабильности отсиживался у себя.
– Мастер Горацик, а им не будет больно? – робко спросила Нора, разглядывая свою лохматку.
Горацик остановился у моего стола и проверил бортики ящика.
– Если все делать по уму, они даже ничего не почувствуют. Вам жалко свинок?
– Жалко, – непритворно вздохнула Нора.
– При должном внимании к формулам, вы не причините им вред, – терпеливо объяснил препод. – Понимаю, вам впервые приходиться преобразовывать животных в растения, и это может быть волнительно. Но в следующем году вы будете превращать людей, до этого вам просто необходимо отработать все на животных. А как вы с таким отношением будете заниматься действительно неодушевленными предметами? Камнями, жидкостями?
Во мне зашевелилась тревога. За себя я абсолютно не переживала, мне в любом случае не грозит переход на второй курс. Но я вспомнила о Тео. Вспомнила, как нашла его.
Интересно, он все осознавал, когда его превращали в камень? Было ли ему страшно? После снятия чар он выглядел таким потерянным, беспомощным. С его вечно суровым выражением лица такое трудно сыграть. А потом спотыкался так, что мы с ним пару раз чуть не свалились в грязь. Зато утром он был совсем другим человеком, энергичным и доброжелательным. Почти все время улыбался...
– Мастер Горацик, можно мне другую свинку, моя постоянно убегает!
Вот черт, когда это я научилась грезить наяву?
Моя подопытная свинка невозмутимо отсиживалась в центре своего ящика. У других процесс шел полным ходом, в ящиках с наклейками «сирень» и «барбарис» уже росли небольшие ветвистые кустики.
Я тупо уставилась на рыжую свинку. Ну, и как я смогу из тебя сделать шиповник? Разве что назвав «Шиповником». Краем глаза заглянула в конспект. Вот она, формула. Только что получится, если я над ней поколдую? Магия в моих неволшебных руках может повести себя неадекватно. До этого я практиковалась на неживых предметах, их не жалко. Как можно так издеваться над беззащитным существом?
Над Тео же кто-то поиздевался, а ведь он – человек. Хотя нет, не кто-то, я знаю его обидчика. Но неужели Тео не рассказал о случившимся мистрис Абиати? По Бартосу не скажешь, что его прижали к стенке, ни разу себя не выдал…
Не о том думаю! Меня ждет свинка! Мне срочно надо хотя бы изобразить деятельность, не то пострадает репутация Ольги.
– Так, – шепотом произнесла я, настраивая себя на колдовство. Одну руку положила на угол ящика, другую – на тетрадь. Надо сосредоточиться на заклинании, представить его на маленьком зверьке. У меня заболели глаза от напряжения. Смотреть одновременно на свинку и формулу получалось плохо, так и косоглазие заработать можно.
Свинка дернулась, повертела головой, но не стала уползать.
Умница моя, хоть ты меня не подводишь. Вот только ни фига не превращаешься.
Попробую еще раз.
Я пыталась вспомнить, как должен выглядеть куст шиповника. Какие у него листики? Там есть шипы, или они только в названии растения? А цветочки должны быть, или для них еще рано?
Хочу увидеть, как моя свинка становиться аккуратным кустиком.
Хочу увидеть Тео.
Последняя мысль заставила меня зажмуриться. Это еще откуда взялось, кыш! Не нужен мне этот менталист.
Подумаю о нем позже.
Да что за наваждение такое! Первым делом Ольгина учеба, с мальчиками я потом разберусь.
– У тебя проблемы?
Не заметила, как ко мне подкрался Горацик. Вид у него был, мягко говоря, озадаченный.
– Где же твой куст?
Я стиснула зубы, душа в себе панику.
Прости, свинка, если что не так, опытный препод тебе поможет.
О боже, она начала меняться!
Рыжий цвет высветился, стал желтей. Лапки вытянулись, удлинились и стали шире уши. Начал расти хвост. Два хвоста… Три…
Завораживающее преображение длилось недолго. Свинка почему-то стала размером с маленькую кошку, ее мордочка слегка заострилась. От прежнего зверька остался разве что наивный взгляд. Но это было еще не самым удивительным!
Длинный хвост представлял собой гибкие ветки, усеянные темно-зелеными листочками. Плотный узор из листьев также проходил гребнем по всей спине. Завершали флористическую картину такие же листья-уши.
Зверек, будто не замечая изменений, стал деловито обнюхивать землю коричневым носом.
Вместо куста у меня получилось нечто. Дикое, но симпатичное.
– Вот прикол, – с одобрением сказал Рудольф.
Ага, по-другому не скажешь. И как это меня угораздило? Наверное, Маришка пыталась подмагичить.
Ребята, побросав своих грызунов, столпились вокруг моего стола.
– Ольга, – сказал Горацик. – Ты хоть понимаешь, что сделала?
Понимаю. Я все испортила!
Попросив студентов не толкаться, Горацик дотронулся до зеленого уха бывшей свинки.
– Как бархатное. У тебя получился вполне себе жизнеспособный гибрид. Это, конечно, не то, что я просил, но результат очень любопытный.
Любопытный результат смешно чихнул желтым облачком. В воздухе сладковато запахло чем-то цветочным.
– Простите, мастер, – я пристыжено опустила глаза. – А ее можно как-нибудь расколдовать?
– Как-нибудь можно, – сказал препод, осторожно беря гибрид на руки. – Но сначала я бы хотел с ним поработать. Ты же не против?
Что? Я накосячила, а он еще у меня разрешения спрашивает?
– Какая лапочка, – влезла София. – Мастер Горацик, а можно погладить?
– А вы свои превращения доделали? – в свою очередь спросил препод. Однако протянул зверька девушкам.
Про меня, к счастью, на какое-то время забыли.
– Ой, а это что, почки? – удивилась Маришка. – Вот, смотрите, у ушек.
– Похоже на то, – ответил Горацик. – Вполне возможно, что через день-два цветочки появятся.
Офигеть, свинке теперь так до самого цветения ходить. Но она вроде не переживает, даже выглядит довольной.
В коридоре прозвонил колокол. Ребята нехотя вернулись к своим ящикам.
Горацик велел дежурным посадить свинок в клетку и отнести журнал на кафедру.
– На тренировке все-таки отработай кусты, – попросил меня препод, давая мне персонально погладить своего монстрика.
– Хорошо, – пообещала я.
Интересная получилась животинка, красивая. А листочки действительно на ощупь как бархат.
– На правах создателя можешь дать ей имя.
– Ей?
– Это самочка.
Я уставилась на свою бывшую свинку. Ох, тебе, оказывается, теперь имя положено. Нельзя мне такое задавать, ведь ни ума, ни фантазии.
– Э… Ну, пусть будет Флорой, – предложила я.
– Прекрасно, – одобрил Горацик и передал гибрид по имени Флора дежурным.
Фух, пережила еще одну пару.
В коридоре, не обращая внимания, на выходящих из аудитории студентов, Аделина суетливо собирала с пола нечто невидимое. Ей в тот момент было все равно, что она сидит в неподобающей для женщины позе: прямо на корточках, на каблуках и в юбке.
А наши окна радовали глаз хаотично вырезанными кругами. Причем не дырками, как от теннисных мячей, а именно правильными геометрическими фигурами. Будто трафаретом пользовались.
Мастер Горацик бросился к Аделине.
– Что же ты делаешь, девочка?
Секретарша с испугом повернулась на голос.
– М-мастер…
– Не трогай стекло, брось. Я сам.
Он бережно взял ее за руки и вытряхнул осколки на пол. Повинуясь короткому заклинанию, стекляшки так плотно влетели на свои места, что от многочисленных стыков не осталось и следа.
Студенты не стали задерживаться из-за такого обыденного зрелища и поспешили на перемену.
– Вот безобразники! Думают, если родились магами, то им все можно! – громко заворчал Горацик. Наверное, чтоб всем авансом стало стыдно.
– Подумаешь, хулиганство какое, – небрежно сказал мне Рудольф, когда мы отошли на безопасное для сплетен расстояние. – Вот когда зимой разлили экстракт лавиники, это да! Прямо перед деканатом. Классно было, последнюю пару отменили. Помнишь?
И с таким восторгом вспоминает! Я не удержалась от улыбки.
– Ага, прикольно было.
Мерный стук шариков, подаренных Расом перед конференцией, успокаивал. Перекатывая их в руке, я смотрела на девственно чистую доску и пыталась сочинить новое послание для мистрис Томаски. Психологичка наверняка расстроится, если ее с Ольгой игра вдруг прервется. А мне нельзя подставлять своего двойника, все и так теперь думают, что она перед носом декана наколдовала неизвестного науке зверя.
Написать, что нам, студентам, хочется спать и кушать? Нет, не так. Это уже было. Да и ничего из вышеперечисленного моя душенька пока не желает.
Маришка влетела в аудиторию и с грохотом кинула свою сумку на край парты. Баул опасно покосился и шлепнулся на пол. Девушка беззлобно ругнулась.
Не успела я попросить у нее помощи в составлении эпистолы, как она уставилась на меня чуть ли не мерцающими глазами насыщенного василькового оттенка.
– Знаешь, зачем меня вызвала на кафедру Абиати? Это все ее внучок! Прикинь, он попросил, чтобы она дала ему студента-метаморфа, типа для помощи в его проект-работе. Так она меня за него «сосватала». Говорит, что мы друг другу идеально подойдем. Студенческая взаимопомощь, все такое… Только я ни за что не поверю, что кукловод всего лишь запутался в наших формулах. Вот и Абиати не особо верит, она так упорно намекала, будто ее драгоценный Маттео влюбился в меня во время конференции! Я прям там чуть не рухнула! Она ему других помощников пыталась навязать, а он вроде как выбрал меня, и бабуля дала добро.
Услышав о Тео, я мигом перестала щелкать шариками. Хоть предположение о том, что он влюбился в мою подругу, было донельзя наивным, где-то в груди колко царапнула ревность. С чего бы это? Он же не моя собственность!
Я натянуто улыбнулась.
– А может, вправду влюбился?
– Даже если так, ему ничего не светит. Парень-телепат – это ж убиться можно! Будет постоянно контролировать да еще заложит в голову программы вроде «Мне не нужны подарки, прогулки под луной и ужины при свечах». Нет уж, мне такое счастье даром не нужно.
Дверь тихонько скрипнула. Мы вздрогнули и оглянулись, но никто в аудиторию не вошел. Это был всего лишь сквозняк.
– Стоит признать, что Тео не дурак, – Маришка захлопнула дверь. – Резвый такой. Выведал у бабки, что я пишу у нее работу, чтобы быть поближе к нам. И ведь не успокоиться, пока не узнает, что на самом деле произошло в лесу.
– А я его понимаю. Его в тот дурацкий портал засосало, и к тому же Бартос…
Подруга покачала головой.
– Это с его слов. Вполне вероятно, что он по собственной воле вошел в портал. И заколдовать его могли в пылу ссоры, например. Бартосу же ничего за это не было, ходит по академии, довольный, песенки насвистывает. Такое впечатление, будто его не сдали только потому, что они оба заодно.
Если мои подозрения в адрес менталиста носили абстрактный характер, то Маришке удалось их облечь в конкретные теории. А они, в свою очередь, не красили Тео.
И все равно я чувствовала, что мне необходимо с ним увидеться. Невозможно по-настоящему узнать человека, довольствуясь лишь сплетнями и чужими умозаключениями.
Стараясь не выдать бардак, творившийся в тот момент у меня в голове, я убрала шарики в карман брюк и взяла мел.
– Но что может связывать студента и преподавателя из двух разных вузов?
– Оль, в свете последних событий это не самая большая странность.
Я неопределенно угукнула и на пробу провела линию на доске. Написать «Привет!» и не мучиться?
– Спасибо, что помогла мне сегодня с покемоном… То есть, со свинкой. Ты же знаешь, я так боюсь подставить вас всех.
– Я ничего сделать не успела, это ты сама.
Так и не доводя букву «п» до конца, я выронила мел.
Я?! Да вы что!
– Не может быть.
– Почему же? Может, – не согласилась Маришка. – У обычных людей случаются косяки, когда они сами пытаются использовать магию. В основном у них вообще ничего не выходит, а бывают и такие исключения. Держу пари, это Аделина окно в коридоре разбила. Хорошо, что неудавшееся заклятье в сторону улетело, а могло же и в лицо!
Наш разговор был прерван вторжением однокурсников, шумно обсуждающих новости о Лене и Тиме. Ребята вернутся к учебе только тогда, когда пройдут в городе все экспертизы, а на это потребуется время. Особенно всех возмущало то, что им заблокировали магические силы. Мало того, что это само по себе оскорбительно для волшебника, так еще подобным образом поступают с преступниками и теми, кто нуждается в лечении. Как бы некоторые ни призывали других отнестись к этому с пониманием, негодование не стихало.
