Мальчик шел по тропинке сквозь городской парк, соединяющий его дом с футбольным полем. Он угрюмо глядел на носки потертых ботинок, осенние листья под ногами тихо шуршали. Их глухой хруст под подошвой чем-то напоминал ломающийся панцирь раздавленного жука. Мальчик добавил к движению подъем носка, так он смог зачерпнуть больше листьев, а хруст стал намного сильнее.
Этот хрустяще-шуршащий звук действовал успокаивающе. Мальчик продолжал идти и раздвигать листья, оголяя землю. Под ворохом разноцветных осенних листьев на тропинке укрывались мелкие камешки. Он стал их с силой пинать, отправляя вперед в неизвестность.
В парке стояла тишина, которую нарушали его шуршащие шаги и мысль, повторяющаяся без остановки, словно бумеранг, который постоянно возвращается, как бы далеко его не забрасывать - как только мысль заканчивалась, начиналась снова: хоть бы его не было, хоть бы не было, хоть бы его не было...
...Не было того мальчишки. Он ненавидел его за то, что тот вечно его задирал, да не только его - вообще всех вокруг. Он всегда мог найти повод над чем посмеяться, а дружки, повсюду неотступно за ним следующие, сразу подхватывали смех и размножали его, делая сильнее, громче и тем самым еще обиднее.
И вот сегодня, когда должен был состояться долгожданный футбольный матч между дворовыми командами из вечно соревнующихся соседних дворов; ну, вечно - это сколько он себя помнит в свои одиннадцать лет. Футбольные дворовые матчи проводились всегда, даже еще до его рождения как между мальчишками, так и их взрослыми отцами.
И вот именно в этот день, сейчас, когда должен был состояться решающий матч, закончившийся в прошлой игре ничьей - этот мальчишка тоже придет. Он будет среди зрителей со своими дружками. Он будет издеваться... опять.
Хотя, тот мальчишка не жил ни в одном из двух соревнующихся дворов и его не должно было быть вообще сегодня, в первый день начавшихся осенних каникул. Он же должен был уехать. Все об этом знали, потому что он в последние дни учебы ходил с важным видом по школе и хвалился предстоящей поездкой к дяде в Москву.
Он не уехал. Друг по телефону сегодня утром сообщил эту информацию. И даже после уточнения, не ослышался и не путает ли что его друг - ответ был: нет, никто ничего не путал. Он - не уехал. Он - будет.
И вот сейчас он точно уже был на футбольном поле и не один. Со своей шайкой. Он без них нигде не появлялся. Наверняка, он пришел пораньше, чтобы поиздеваться над всеми побольше. Разве мог он себя такого лишить.
Он со своей шайкой ждет на футбольном поле.
Продолжая шагать по парку, мальчик все продолжал смотреть себе под ноги, сильнее зачерпывая ворох листьев, и твердить: хоть бы его не было, хоть бы его не было, хоть бы его не было…
Мальчик подцепил носком ворох листьев и на оголившейся земле показалась старая монетка, размером гораздо больше пятирублевой монеты. Он ее машинально поднял и продолжил идти. Монетка была необычная, вся ржавая. Он потер ее подушкой большого пальца и под слоем ржавчины выступил непонятный рисунок в виде переплетающихся иероглифов.
Мальчик шел дальше, рассматривал монетку и также продолжал повторять про себя: хоть бы его не было, хоть бы его не было, хоть бы его не было… Потом потерял интерес к монете и машинально засунул ее в карман.
Тут он издалека услышал радостные крики ребят. Незаметно для себя он почти подошел к футбольному полю. Видимо, все уже весело разогревались, предвкушая победу. Он нехотя оторвал взгляд от шуршащих листьев и уже видел ряды пластмассовых сидений вокруг поля и упражняющихся с мячом ребят.
В голове мелькнула мысль - а может развернуться и уйти, пока его никто не заметил, сказать, что заболел живот. И тогда бы не пришлось терпеть всех едких и очень обидных насмешек.
Пока он размышлял, стало слишком поздно - он подошел к стадиону. Ребята ему приветливо замахали.
На высоких турниках сидел тот самый мальчишка, а вокруг, вальяжно облокотившись на трубы спортивных приспособлений, была его шайка. Заметив мальчика, задира стал радостно выкрикивать:
- Смотрите, кто пришел! Сам зазнайка-ботаник. Эй, ботан, где твои тетрадки? - И громко заржал, опрокинув голову. Его поддержала его шайка и еще громче заржала, выкрикивая обидные слова в догонку.
Мальчик опустил голову, сжался в ворот куртки и постарался пройти мимо турников как можно быстрее. Кулаки в карманах куртки сжались сами собой, крепко обхватив монету, находящуюся в одном из них.
Он подумал: вот зачем пришел, лучше бы сослался на внезапно заболевший живот. Ведь хотел же. Он продолжал быстро идти к своим разминающимся друзьям, слыша за спиной незатихающий смех и обидные слова его и его шайки.
И мальчик стал монотонно повторять: его здесь нет, его здесь нет, его здесь нет...
Позади себя он услышал глухой звук чего-то упавшего и наступила тишина. Друзья замерли и обратили взоры за его спину. Мальчик обернулся и увидел, что задира упал с высокого турника. Он лежал на спине, ноги были неестественно выгнуты. Вокруг него в полной тишине, не произнося ни звука, собрались его дружки. Они стояли и смотрели на своего предводителя.
Тут стали подбегать ребята и тоже останавливаться возле лежащего и молча смотреть на него.
Мальчик вышел из оцепенения и медленно подошел к толпе из ребят, плотным кольцом окружившего упавшего. Он с трудом протиснулся между ними и увидел тяжело дышащего задиру. Вокруг его головы медленно растекалась темная густая лужа, а сам он начал тихо дрожать всем телом.
Однако взгляд задиры был прикован к мальчику. Он не моргал, лишь пристально смотрел, будто рядом больше никого не было. Его губы и все зубы были в крови, из уголка стекала струйка алой крови, а судорожные и резкие вздохи и выдохи заставляли пузыриться красным нос. Алые пузыри то надувались, то сдувались.
Вокруг все также молча стояли и наблюдали, никто так и не произнес ни одного звука. Потом один алый пузырь сильно надулся и лопнул, оставив на лице мелкие красные крапинки.
Мальчик вздрогнул и разжал до сих пор сжатые в куртке кулаки. Оказалась, что подобранная монета сильно нагрелась. Он высвободил руку от монеты и вытащил из кармана.
И сразу все пришло в движение. Лежащий мальчишка застонал, ребята стали звонить в скорую, кто-то убежал.
- Лучше бы ты не приходил, - подумал мальчик, так и не отведя взгляда от упавшего с турников задиры.
Этот хрустяще-шуршащий звук действовал успокаивающе. Мальчик продолжал идти и раздвигать листья, оголяя землю. Под ворохом разноцветных осенних листьев на тропинке укрывались мелкие камешки. Он стал их с силой пинать, отправляя вперед в неизвестность.
В парке стояла тишина, которую нарушали его шуршащие шаги и мысль, повторяющаяся без остановки, словно бумеранг, который постоянно возвращается, как бы далеко его не забрасывать - как только мысль заканчивалась, начиналась снова: хоть бы его не было, хоть бы не было, хоть бы его не было...
...Не было того мальчишки. Он ненавидел его за то, что тот вечно его задирал, да не только его - вообще всех вокруг. Он всегда мог найти повод над чем посмеяться, а дружки, повсюду неотступно за ним следующие, сразу подхватывали смех и размножали его, делая сильнее, громче и тем самым еще обиднее.
И вот сегодня, когда должен был состояться долгожданный футбольный матч между дворовыми командами из вечно соревнующихся соседних дворов; ну, вечно - это сколько он себя помнит в свои одиннадцать лет. Футбольные дворовые матчи проводились всегда, даже еще до его рождения как между мальчишками, так и их взрослыми отцами.
И вот именно в этот день, сейчас, когда должен был состояться решающий матч, закончившийся в прошлой игре ничьей - этот мальчишка тоже придет. Он будет среди зрителей со своими дружками. Он будет издеваться... опять.
Хотя, тот мальчишка не жил ни в одном из двух соревнующихся дворов и его не должно было быть вообще сегодня, в первый день начавшихся осенних каникул. Он же должен был уехать. Все об этом знали, потому что он в последние дни учебы ходил с важным видом по школе и хвалился предстоящей поездкой к дяде в Москву.
Он не уехал. Друг по телефону сегодня утром сообщил эту информацию. И даже после уточнения, не ослышался и не путает ли что его друг - ответ был: нет, никто ничего не путал. Он - не уехал. Он - будет.
И вот сейчас он точно уже был на футбольном поле и не один. Со своей шайкой. Он без них нигде не появлялся. Наверняка, он пришел пораньше, чтобы поиздеваться над всеми побольше. Разве мог он себя такого лишить.
Он со своей шайкой ждет на футбольном поле.
Продолжая шагать по парку, мальчик все продолжал смотреть себе под ноги, сильнее зачерпывая ворох листьев, и твердить: хоть бы его не было, хоть бы его не было, хоть бы его не было…
Мальчик подцепил носком ворох листьев и на оголившейся земле показалась старая монетка, размером гораздо больше пятирублевой монеты. Он ее машинально поднял и продолжил идти. Монетка была необычная, вся ржавая. Он потер ее подушкой большого пальца и под слоем ржавчины выступил непонятный рисунок в виде переплетающихся иероглифов.
Мальчик шел дальше, рассматривал монетку и также продолжал повторять про себя: хоть бы его не было, хоть бы его не было, хоть бы его не было… Потом потерял интерес к монете и машинально засунул ее в карман.
Тут он издалека услышал радостные крики ребят. Незаметно для себя он почти подошел к футбольному полю. Видимо, все уже весело разогревались, предвкушая победу. Он нехотя оторвал взгляд от шуршащих листьев и уже видел ряды пластмассовых сидений вокруг поля и упражняющихся с мячом ребят.
В голове мелькнула мысль - а может развернуться и уйти, пока его никто не заметил, сказать, что заболел живот. И тогда бы не пришлось терпеть всех едких и очень обидных насмешек.
Пока он размышлял, стало слишком поздно - он подошел к стадиону. Ребята ему приветливо замахали.
На высоких турниках сидел тот самый мальчишка, а вокруг, вальяжно облокотившись на трубы спортивных приспособлений, была его шайка. Заметив мальчика, задира стал радостно выкрикивать:
- Смотрите, кто пришел! Сам зазнайка-ботаник. Эй, ботан, где твои тетрадки? - И громко заржал, опрокинув голову. Его поддержала его шайка и еще громче заржала, выкрикивая обидные слова в догонку.
Мальчик опустил голову, сжался в ворот куртки и постарался пройти мимо турников как можно быстрее. Кулаки в карманах куртки сжались сами собой, крепко обхватив монету, находящуюся в одном из них.
Он подумал: вот зачем пришел, лучше бы сослался на внезапно заболевший живот. Ведь хотел же. Он продолжал быстро идти к своим разминающимся друзьям, слыша за спиной незатихающий смех и обидные слова его и его шайки.
И мальчик стал монотонно повторять: его здесь нет, его здесь нет, его здесь нет...
Позади себя он услышал глухой звук чего-то упавшего и наступила тишина. Друзья замерли и обратили взоры за его спину. Мальчик обернулся и увидел, что задира упал с высокого турника. Он лежал на спине, ноги были неестественно выгнуты. Вокруг него в полной тишине, не произнося ни звука, собрались его дружки. Они стояли и смотрели на своего предводителя.
Тут стали подбегать ребята и тоже останавливаться возле лежащего и молча смотреть на него.
Мальчик вышел из оцепенения и медленно подошел к толпе из ребят, плотным кольцом окружившего упавшего. Он с трудом протиснулся между ними и увидел тяжело дышащего задиру. Вокруг его головы медленно растекалась темная густая лужа, а сам он начал тихо дрожать всем телом.
Однако взгляд задиры был прикован к мальчику. Он не моргал, лишь пристально смотрел, будто рядом больше никого не было. Его губы и все зубы были в крови, из уголка стекала струйка алой крови, а судорожные и резкие вздохи и выдохи заставляли пузыриться красным нос. Алые пузыри то надувались, то сдувались.
Вокруг все также молча стояли и наблюдали, никто так и не произнес ни одного звука. Потом один алый пузырь сильно надулся и лопнул, оставив на лице мелкие красные крапинки.
Мальчик вздрогнул и разжал до сих пор сжатые в куртке кулаки. Оказалась, что подобранная монета сильно нагрелась. Он высвободил руку от монеты и вытащил из кармана.
И сразу все пришло в движение. Лежащий мальчишка застонал, ребята стали звонить в скорую, кто-то убежал.
- Лучше бы ты не приходил, - подумал мальчик, так и не отведя взгляда от упавшего с турников задиры.
