Всё слилось, картинки и звуки
Всё бессмысленно, всё нелепо
Я лежу, и раскинув руки
Смотрю, как меняется небо
Я смотрю в него днём и ночью
Глаза полны синевы
И чувствую, как раздвигают почву
Тонкие нити травы
Я хочу быть небом так сильно
Оно каждый миг другое
Там не суетно и не пыльно
В облаках так много покоя
Надвигается с юга гроза
Слёзы неба прольются вот-вот
И капли падают прямо в глаза
Прямо в открытый рот
А небо хочет упасть
Оно потеряло покой
Небо видит мой мир во сне
Небо хочет быть мной....
Я лежала на жесткой земле, посреди старого кладбища, и смотрела в небо. Тело не слушалось совершенно. И холод, расползающийся от ног вверх по телу. Сердце замедлялось с каждым новым ударом...
Я проснулась в холодном поту. Это сон! Это всего-лишь сон! Так ведь? Кто же знал, что через две недели всё случится в реальности?
Война. В ней нет ничего хорошего, особенно в двадцать первом веке. Война всегда уродлива. Война всегда калечит всех, кто попадается на ее пути. И меня тоже. Она отобрала у меня всё: дом, привычное окружение, память, близких, любимого, а теперь и мою жизнь.
Уже четыре года война. Я радуюсь, что мама не дожила до нее, и не видит наш разгромленный дом. У меня не осталось никого из родных. А знакомые и друзья разъехались по всей стране. Три года назад война отобрала моего любимого. А я, казалось бы, потеряла всякий смысл жизни. Тогда же я приняла решение, которое казалось единственно правильным - быть волонтером. Так хотя-бы была возможность посещать свой дом. Теперь больше нет прежней меня. Есть журналист-спецкореспондент и доброволец-волонтер с позывным "Ртуть".
И вот снова. Очередной "режим тишины"(для нас, но не для противника; там вообще плюют на все договоренности). Я снова на линии. В своем родном городе. В "серой" зоне. Там, где большинство домов или превратились в груду камней, или зияют пустыми провалами окон. Мой дом всё еще стоит. Нет ни единого окна, дыры в крыше, заросший травой сад. Выглядит так, будто запустение длится не четыре года, а минимум пятдесят. У моей мамы завтра день рождения. Меня тянет к ней, туда, на кладбище. Просто посидеть около могилы. Оживает рация:
-Ртуть, прием. Доложить координаты!
- Прием Гера. Я у своего дома. На Вишневой.
- Сворачивайся. Противник зашевелился. У тебя час добратся. Без самодеятельности. Жду на позиции.
- Вас поняла. Через час буду.
"Без самодеятельности" - ага, как раз про меня. Успею. У меня есть час. Бреду на кладбище.
Сюда тоже стреляли. Большинство памятников в отметинах или расколоты, земля в рытвинах от прилетов.
Мама, моя мамочка. Я здесь, непутёвая твоя дочка. Нет у меня ничего в жизни. Пустота только. А всё война эта проклятая...
Внезапно раздаются хлопки, гдето далеко, потом ближе. И вдруг совсем рядом, метрах в трехста прилетает мина. Я падаю на землю и пытаюсь уползать в сторону домов. Но поздно. Через минуту новый хлопок, а ноги и низ спины обжигает болью...
Оживает рация:
- Ртуть, мать твою, ты где!
- Я.. у мамы... на кладбище...
- **** ****, Дашка пулей в укрытие, ищи ближайший подвал, ты знаеш! Действуй!
- Поздно... По мне прилетело... Прощайте... Помяните меня...
- ********** Девочка, не сдавайся! Куда ранило? Держись! Отправляю за тобой!
-... прощайте..
Господи, прости меня за всё. Забери к себе.
И вот, я лежу на жесткой земле, посреди старого кладбища, и смотрю в небо. Тело уже не слушается. Холод расползается от ног вверх по телу. Сердце замедляется с каждым ударом. Только это уже не сон. Меня уже не спасут. Я падаю в небо. Или это небо хочет упасть.
Всё бессмысленно, всё нелепо
Я лежу, и раскинув руки
Смотрю, как меняется небо
Я смотрю в него днём и ночью
Глаза полны синевы
И чувствую, как раздвигают почву
Тонкие нити травы
Я хочу быть небом так сильно
Оно каждый миг другое
Там не суетно и не пыльно
В облаках так много покоя
Надвигается с юга гроза
Слёзы неба прольются вот-вот
И капли падают прямо в глаза
Прямо в открытый рот
А небо хочет упасть
Оно потеряло покой
Небо видит мой мир во сне
Небо хочет быть мной....
Я лежала на жесткой земле, посреди старого кладбища, и смотрела в небо. Тело не слушалось совершенно. И холод, расползающийся от ног вверх по телу. Сердце замедлялось с каждым новым ударом...
Я проснулась в холодном поту. Это сон! Это всего-лишь сон! Так ведь? Кто же знал, что через две недели всё случится в реальности?
Война. В ней нет ничего хорошего, особенно в двадцать первом веке. Война всегда уродлива. Война всегда калечит всех, кто попадается на ее пути. И меня тоже. Она отобрала у меня всё: дом, привычное окружение, память, близких, любимого, а теперь и мою жизнь.
Уже четыре года война. Я радуюсь, что мама не дожила до нее, и не видит наш разгромленный дом. У меня не осталось никого из родных. А знакомые и друзья разъехались по всей стране. Три года назад война отобрала моего любимого. А я, казалось бы, потеряла всякий смысл жизни. Тогда же я приняла решение, которое казалось единственно правильным - быть волонтером. Так хотя-бы была возможность посещать свой дом. Теперь больше нет прежней меня. Есть журналист-спецкореспондент и доброволец-волонтер с позывным "Ртуть".
И вот снова. Очередной "режим тишины"(для нас, но не для противника; там вообще плюют на все договоренности). Я снова на линии. В своем родном городе. В "серой" зоне. Там, где большинство домов или превратились в груду камней, или зияют пустыми провалами окон. Мой дом всё еще стоит. Нет ни единого окна, дыры в крыше, заросший травой сад. Выглядит так, будто запустение длится не четыре года, а минимум пятдесят. У моей мамы завтра день рождения. Меня тянет к ней, туда, на кладбище. Просто посидеть около могилы. Оживает рация:
-Ртуть, прием. Доложить координаты!
- Прием Гера. Я у своего дома. На Вишневой.
- Сворачивайся. Противник зашевелился. У тебя час добратся. Без самодеятельности. Жду на позиции.
- Вас поняла. Через час буду.
"Без самодеятельности" - ага, как раз про меня. Успею. У меня есть час. Бреду на кладбище.
Сюда тоже стреляли. Большинство памятников в отметинах или расколоты, земля в рытвинах от прилетов.
Мама, моя мамочка. Я здесь, непутёвая твоя дочка. Нет у меня ничего в жизни. Пустота только. А всё война эта проклятая...
Внезапно раздаются хлопки, гдето далеко, потом ближе. И вдруг совсем рядом, метрах в трехста прилетает мина. Я падаю на землю и пытаюсь уползать в сторону домов. Но поздно. Через минуту новый хлопок, а ноги и низ спины обжигает болью...
Оживает рация:
- Ртуть, мать твою, ты где!
- Я.. у мамы... на кладбище...
- **** ****, Дашка пулей в укрытие, ищи ближайший подвал, ты знаеш! Действуй!
- Поздно... По мне прилетело... Прощайте... Помяните меня...
- ********** Девочка, не сдавайся! Куда ранило? Держись! Отправляю за тобой!
-... прощайте..
Господи, прости меня за всё. Забери к себе.
И вот, я лежу на жесткой земле, посреди старого кладбища, и смотрю в небо. Тело уже не слушается. Холод расползается от ног вверх по телу. Сердце замедляется с каждым ударом. Только это уже не сон. Меня уже не спасут. Я падаю в небо. Или это небо хочет упасть.
