Иван и Баба
мистика, фольклор, гротеск
«Желания, желания...
Желай одного, желай другого и посмотри, что из этого получится».
Роджер Желязны «Девять принцев Амбера»
Офисное здание давно опустело, и только Иван, простой российский менеджер среднего звена, задержался на работе, продолжая добросовестно трудиться над проектом.
Время неумолимо неслось вперед, а дело не двигалось.
Скинув слегка помятый пиджак и распустив душивший галстук, молодой человек растер затекшую шею и развернул рабочее кресло от стола к окну. Заложив руки за голову, откинулся на спинку, вытянул длинные ноги и погрузился в процесс созерцания.
Офис располагался на двадцать шестом этаже, и с этой высоты город, наполненный вечерними огнями и суетой, казался таким далеким, словно был виден из космоса. По поверхности окна, причудливо извиваясь, стекали печальные струйки дождя. Наблюдая за кружевным танцем сливающихся и вновь разбегавшихся капель, юноша задумался и едва не задремал.
«Кофе бы выпить», – уныло подумал Иван.
Поднялся, резко откатив кресло к соседнему столу, на всякий случай еще раз сохранил висящий на экране компьютера документ и направился к столику, где стояла гордость их отдела – великолепная серебристая Nivona, чудо-кофемашина.
Но уж если все паршиво, то паршиво абсолютно все! Кофе закончился.
Иван смял в руке пластиковый стаканчик и в сердцах швырнул его мимо мусорного ведра.
Юноша вышел в коридор и двинулся к конференц-залу: там тоже имелась кофемашина, и кто-то ревностно следил, чтобы кофейные зерна отличного качества не переводились никогда. Народ в их фирме любил заседать и обильно потреблять при этом свежезаваренный ароматный напиток.
В пустом коридоре этажа чуть поодаль раздавалось монотонное гудение, и маячила фигура уборщицы. Иван неожиданно затормозил у входа в конференц-зал, невольно засмотревшись на активно работающую тетку.
Старомодный рабочий халат жуткого сизого цвета, собравшиеся гармошкой бурые колготы, растоптанные тапки и... элегантный, навороченный промышленный пылесос в ловких руках уборщицы – зрелище оказалось одновременно завораживающим, комично-гротескным и определенно ломающим границы сознания современного молодого человека.
Вообще-то, их солидная фирма вполне могла нанять на эту, хоть и далеко не самую престижную, но крайне востребованную должность кого-то более презентабельного. Или хотя бы обязать носить более подходящую форменную одежду.
«Все меняется, не меняемся только мы сами», – философски изрек про себя Иван и толкнул дверь комнаты заседаний.
Кофе имелся в наличии, аппарат, его производивший, работал исправно. В качестве приятного бонуса нашлись также коричневый леденцовый сахар, стеклянная емкость, размеров со средний аквариум, заполненная мелким печеньем-ассорти, и плетеная корзинка с порционными плиточками разнообразного шоколада.
Первый стаканчик кофе юноша, торопясь и обжигаясь, выдул, не отходя от стола с кофемашиной. Тут же налил себе второй, сунул в рот крупный коричневый кристалл кандис-сахара, зачерпнул горсть печенья и пальцами кое-как зацепил несколько квадратиков шоколада. Взял стаканчик с кофе и отправился к себе - дальше работать.
Выйдя в коридор, молодой человек едва не натолкнулся на уборщицу, которая, размеренно водя щеткой пылесоса из стороны в сторону, подобралась к самым дверям конференц-зала. Резко затормозив, Иван плеснул кофе из стаканчика на пол и выронил несколько печенек и шоколадок. Коричневая лужица растеклась на чистом полу, как клякса на опрятной странице тетрадки. Шоколадки и раскрошившееся печенье довершили «натюрморт».
– Ох, простите, – засмущался юноша. Слова он произнес неразборчиво из-за торчащего изо рта кусочка сахара.
Увидев, как тетка свирепо воззрилась на него, с очевидным желанием ударом кулака затолкать леденец ему между зубов, парень торопливо выплюнул сахар в стаканчик с оставшимся кофе.
Уборщица поразительно громко и сердито шмыгнула носом и стрельнула в Ивана красноречивым взглядом. Ничего не говоря и не выключая пылесос, она вытянула из кармана халата тряпку размером со скатерть и первым делом быстро ликвидировала лужу.
Подобрала узловатыми пальцами одну из шоколадок и, не спуская с парня угрожающе прищуренного взгляда, разорвала обертку и забросила квадратик себе в рот. Энергично жуя, тетка, собрала крошево от печенья пылесосом.
Парень завороженно наблюдал за манипуляциями уборщицы и, несмотря на то, что его слегка ломало под ее сверлящим взглядом, никак не мог прервать зрительный контакт с живописной теткой.
Перед ним находилась невысокая особь женского пола, неопределенного возраста, с отсутствием даже намека на женственные формы и вообще на какую-либо привлекательность или же ее остатки.
Помимо бесформенного халата и неопрятно сморщенных чулок, тетка облачена в платок, низко надвинутый на лоб. Сразу под платком обозначились хмурые кустистые брови и пронзительные глаза непонятного цвета. Нос крючковатый, весьма внушительного размера, недаром она им шмыгнула так, что заглушила гудение пылесоса.
В общем, родная сестрица Бабы-Яги, одета так, как уборщицы, изображаемые в советском кино. Но что-то было в ней... не так. НЕ ТАК, даже при всей очевидной карикатурности.
Из-под платка выглядывали скрученные в небрежный пучок волосы.
Волосы. Вот в чем дело.
Ну не могло быть у бабули, являющей из себя трафаретный, почти анекдотический образ труженицы ведра и швабры, таких волос!
Блестящие, ухоженные, роскошного медового оттенка. Парик? Скорее всего. Иван вдруг задумался совсем не о том, о чем бы надо задуматься. Чудно это, конечно. Но почему бы жуткой тетке и не позволить себе невинную причуду носить парик, когда ее никто не видит. Может, так она развлекается во время скучной и однообразной уборки офиса, представляя себя Золушкой или заточенной в башне Рапунцель, и мечтая о несбывшихся надеждах далекой юности.
– Чего вылупился? – хрипло рявкнула тетка. – Иди, куда шел, не мешай убираться!
Юноша вздрогнул, очнулся, и, сочтя инцидент на этом исчерпанным, попытался обойти «Бабу-Ягу» с намерением продолжить путь в свой офис. Уборщица активно задвигала щеткой пылесоса, явно норовя пнуть Ивана по ногам.
– Ишь, сладенького захотелось ему, – бормотала она, – нахватал от жадности, в загребущих лапах не унести...
– И-извините, – еще раз проговорил юноша и, ловко увернувшись от щетки, торопливо отправился к себе.
– Эй, ты! – окликнула его уборщица, – Долго еще здесь сидеть-то собираешься?
– Еще посижу, – ответил Иван. – А что, я вам мешаю?
– Помешаешь, если еще насвинячишь, – мрачно заявила тетка.
В кабинете Иван плотно закрыл дверь, уселся за стол, быстро допил кофе, похрустел парочкой оставшихся печенюшек и забыл обо всем, кроме проекта.
Время быстро летело вперед, а все хуже соображающая голова никак не хотела генерировать стройные креативные мысли. Скоро и домой будет незачем идти, потому что снова пора на работу...
Приглушенное, все дальше удаляющееся гудение пылесоса в коридоре навевало дремоту, и Иван стал клевать носом, едва не роняя голову на клавиатуру.
Он широко и смачно зевал и потягивался, когда дверь вдруг с треском распахнулась, словно кто-то ударил по ней ногой, и на пороге кабинета нарисовалась уборщица. Иван на секунду изумленно застыл, подавившись собственным зевком.
– Все сидишь, страдалец? – бесцеремонно поинтересовалась тетка, решительно вваливаясь в кабинет и таща за собой пылесос. – Все давным-давно разошлись, а ты в чем провинился?
Не зная, стоит ли вообще реагировать на наглую уборщицу, юноша постарался как можно более отстраненно, с долей ледяной вежливости ответить:
– Над проектом работаю, сдавать скоро.
– Ага, понятно.
Уборщица тут же потеряла всякий интерес к юноше. А Иван краем глаза наблюдал, как она деловито прошлась тряпкой по рабочим столам, поправила кресла, отодрала от пола прилипший стикер. Затем старательно протерла стеклянный бок аквариума с неоновыми рыбками, заглянула в аквариум сверху и... плюнула в него.
Плевок зашипел, как кипящее масло, едва коснувшись поверхности воды. Рыбки испуганно заметались, опускаясь на дно.
Иван от неожиданности застыл и выпучил глаза.
– Да что же вы делаете-то?! – возмущенно воскликнул он. – Вы бы, бабуля, не хулиганили, а то...
Юноша не договорил, потому что в следующий миг одурело наблюдал, как тетка с оглушительным ковбойским визгом «И-ха!!!» ловко вскочила на пылесос и выполнила на нем пируэт, как на скейтборде. Затем спрыгнула с бытового прибора и, изобразив резвый и размашистый Grand Pas de chat*, оказалась прямо перед Иваном и с размаху плюхнулась ему на колени, цепко обхватив за шею.
– А то что? – кокетливо поинтересовалась тетка.
– А-а-а!!! – заорал Иван, лихорадочно пытаясь спихнуть ненормальную уборщицу со своих молодых коленей. – Ты что, ополоумела совсем?!
Следующую бесконечную минуту он потратил на то, что дрыгался и извивался всем крепким и мускулистым телом, стараясь избавиться от умалишенной бабки, но та держалась, как наездница, намертво приклеенная к механическому быку, и все сильнее прижималась к ошарашенному юноше. В пылу этой односторонней борьбы с головы уборщицы сполз платок и совсем растрепался пучок.
Ивана мгновенно застопорило, когда он увидел, как по плечам тетки рассыпались роскошные золотистые волосы, спускавшиеся до пола шелковым плащом.
– Что, выдохся, милый? – неузнаваемым голосом промурлыкала тетка и медленно подняла голову.
Сияющие пряди скользнули, открывая лицо. На Ивана смотрели золотисто-коричневые, теплые и пьянящие, как коньяк, глаза в обрамлении густых ресниц. Кустистые брови превратились в изящные ухоженные дуги с роковым изломом. Гладкая и чистая кожа сияла, сочные губы улыбались.
– Д-да к-кто вы... такая? – пробормотал юноша не своим голосом, чувствуя, как его похолодевшие пальцы сжимают тело уборщицы, ставшее вдруг упругим и таким горячим, что живой этот жар ощущался сквозь нелепые тряпки, надетые на нее.
– Дикая Баба** я, – ответила женщина.
– Н-не понял? – замотал головой Иван.
– Что не понял-то? Того, что я Дикая, или того, что я баба? – хохотнула красавица, бывшая недавно «чудовищем». – В первом ты уже, надеюсь, убедился. А второе... Вот.
Женщина ухватила дрожащие руки Ивана и решительно положила их себе на грудь. Затем плавно повела плечами, отчего упругие прелести устроились в ладонях юноши самым наилучшим образом. Парень стиснул зубы, когда почувствовал, как под его рукой затвердели горошины сосков.
– Ну, как? Смахиваю на бабу? – поинтересовалась дева.
Иван молчал, старательно пытаясь прогнать наваждение и отключиться от тактильных ощущений, очень похожих на реальные. Настолько похожих, что в сознании стал происходить какой-то сумбур, вступивший в противоречие с телесной реакцией.
– Эй, красавец, что застыл! Онемел от счастья? – повысила голос женщина и толкнула парня в крепкое плечо. – Ну, хорошего понемножку, карамельный мой.
Она стряхнула руки Ивана со своих грудей, неожиданно развернулась на его коленках и посмотрела на экран компьютера.
– Это и есть твой проект, что ли? – поинтересовалась она.
Иван перевел дух, сглотнул и мелко покивал, словно его вдруг пробил нервно паралитический тик.
– Что «крокодил не ловится, не растет кокос»? – спросила женщина, – Никак твой проект не дается? Ай-яй-яй, ну, ничего, это дело поправимое. Сейчас, милый, все будет.
Приговаривая, она скинула разношенные тапки, быстро и ловко стянула жуткие хлопчатобумажные чулки. Неожиданное явление на свет пары гладких стройных ножек с тонкими лодыжками и изящными маленькими ступнями окончательно ввело ошалевшего Ивана в созерцательный ступор.
Уборщица потянулась ногой к стоящему неподалеку пылесосу и, уцепив ступней за шланг, подвинула машину к себе. При этом она ни на миллиметр не оторвала зада от коленей юноши.
А Иван совсем скис, с вялым упрямством отказываясь верить в то, что с ним сейчас происходило.
"Уборщица", чуть склонив голову набок, убрала тяжелую прядь волос за плечо, наклонилась к пылесосу и откинула крышку, под которой находился резервуар для мусора.
Иван зачарованно наблюдал, как дева нагнулась и под жутким халатом обрисовались идеальные формы и округлости, а убранные за плечо волосы приоткрыли нежную белую шею и маленькое трогательное ушко...
- «Как это говорят в таких случаях?» – робко и жалобно проговорил внутренний голос юноши, – «Чур, меня!»
Иван сильно зажмурил и вновь открыл глаза – красотка никуда не делась, она все еще сидела на его коленях и энергично копалась в контейнере пылесоса, запустив в него обе руки.
– Да где же оно... ведь должно быть где-то сверху... – бормотала она, продолжая рыться. – Ага, вот!
Ее радостный вскрик заставил Ивана вздрогнуть всем телом.
– Вот, красавец, держи! Это твое, – заявила она, протягивая ему нечто, лежащее на гладкой ладони.
Иван открыл рот, собираясь решительно отказаться брать в руки мусор, но лишь издал нечленораздельное мычание, увидев то, что ему предлагалось взять.
– Эт-то что?.. – разлепив губы, прохрипел юноша. – Это m&m's?
– Сам ты m&m's... – почему-то обиделась загадочная женщина.
Маленький ярко синий кругляш и, правда, был очень похож на популярное драже, только буковки на нем отсутствовали.
Женщина взяла «конфетку» двумя изящными пальчиками и аккуратно сдавила ее. Тонкая оболочка с тихим хрустом лопнула. Уборщица быстро подставила ладошку, сложенную ковшиком, и на нее мягко и невесомо опустилось нечто невероятное...
Прозрачное, колышущееся, невесомое, как кусочек облачка, размером чуть меньше грецкого ореха. Оно пульсировало мягким свечением, то вспыхивая ярче, то затухая.
– Ч-что это?.... – прошелестели губы Ивана.
– Это твое желание сделать достойный проект, – красавица кивком указала на то, что лежало на ее ладони. – Видишь, как оно «дышит». Пустячок, конечно, но теплый, искренний... Открой ротик, милый, – ласково промурлыкала дамочка, поднося ладошку к лицу юноши.
– Зачем это?.. – отпрянул парень, вжимаясь в спинку кресла.
– Затем, пенек ты! – нетерпеливо дернула аппетитными плечами красотка. – Съешь его, и твое желание исполнится, вот зачем.
– К-как это? – округлил глаза Иван.
- «Зачем это, как это», – передразнила красотка. – Да просто! Глотаешь свое желание, пока еще свеженькое – и оно исполняется! – пояснила дева. – Только быстро это надо делать. Без защитной оболочки ни желания, ни мечты долго не живут. Сохнут и дохнут.
Она покрутила ладошку, любуясь переливчатым, «дышащим» шариком, и глубоко вздохнула. Иван невольно скосил глаза на то, как колыхнулась ее грудь под грубой тканью халата.
– Знаешь, сколько их тут понабросано, этих ваших желаний и несбывшихся мечтаний? Только успевай собирать! Я вот каждый вечер все это добро собираю, а потом сортирую. Наглядишься, наслушаешься – душа рвется на тряпочки, – шмыгнула красотка носом, на миг напомнив Ивану ту себя, которую он увидел в коридоре. Только носик стал небольшим, чуть вздернутым.
– Да кто же вы такая? – смог, наконец, сказать молодой человек вполне нормальным голосом.
– Ой, глядите, наконец-то мы заговорили! – дева вскинула брови с изломом. – И не трясемся больше и глаза уже не выпучиваем. Прямо горжусь я тобой, Ваня. Ты намного быстрее других в адекват вошел.
мистика, фольклор, гротеск
«Желания, желания...
Желай одного, желай другого и посмотри, что из этого получится».
Роджер Желязны «Девять принцев Амбера»
Офисное здание давно опустело, и только Иван, простой российский менеджер среднего звена, задержался на работе, продолжая добросовестно трудиться над проектом.
Время неумолимо неслось вперед, а дело не двигалось.
Скинув слегка помятый пиджак и распустив душивший галстук, молодой человек растер затекшую шею и развернул рабочее кресло от стола к окну. Заложив руки за голову, откинулся на спинку, вытянул длинные ноги и погрузился в процесс созерцания.
Офис располагался на двадцать шестом этаже, и с этой высоты город, наполненный вечерними огнями и суетой, казался таким далеким, словно был виден из космоса. По поверхности окна, причудливо извиваясь, стекали печальные струйки дождя. Наблюдая за кружевным танцем сливающихся и вновь разбегавшихся капель, юноша задумался и едва не задремал.
«Кофе бы выпить», – уныло подумал Иван.
Поднялся, резко откатив кресло к соседнему столу, на всякий случай еще раз сохранил висящий на экране компьютера документ и направился к столику, где стояла гордость их отдела – великолепная серебристая Nivona, чудо-кофемашина.
Но уж если все паршиво, то паршиво абсолютно все! Кофе закончился.
Иван смял в руке пластиковый стаканчик и в сердцах швырнул его мимо мусорного ведра.
Юноша вышел в коридор и двинулся к конференц-залу: там тоже имелась кофемашина, и кто-то ревностно следил, чтобы кофейные зерна отличного качества не переводились никогда. Народ в их фирме любил заседать и обильно потреблять при этом свежезаваренный ароматный напиток.
В пустом коридоре этажа чуть поодаль раздавалось монотонное гудение, и маячила фигура уборщицы. Иван неожиданно затормозил у входа в конференц-зал, невольно засмотревшись на активно работающую тетку.
Старомодный рабочий халат жуткого сизого цвета, собравшиеся гармошкой бурые колготы, растоптанные тапки и... элегантный, навороченный промышленный пылесос в ловких руках уборщицы – зрелище оказалось одновременно завораживающим, комично-гротескным и определенно ломающим границы сознания современного молодого человека.
Вообще-то, их солидная фирма вполне могла нанять на эту, хоть и далеко не самую престижную, но крайне востребованную должность кого-то более презентабельного. Или хотя бы обязать носить более подходящую форменную одежду.
«Все меняется, не меняемся только мы сами», – философски изрек про себя Иван и толкнул дверь комнаты заседаний.
Кофе имелся в наличии, аппарат, его производивший, работал исправно. В качестве приятного бонуса нашлись также коричневый леденцовый сахар, стеклянная емкость, размеров со средний аквариум, заполненная мелким печеньем-ассорти, и плетеная корзинка с порционными плиточками разнообразного шоколада.
Первый стаканчик кофе юноша, торопясь и обжигаясь, выдул, не отходя от стола с кофемашиной. Тут же налил себе второй, сунул в рот крупный коричневый кристалл кандис-сахара, зачерпнул горсть печенья и пальцами кое-как зацепил несколько квадратиков шоколада. Взял стаканчик с кофе и отправился к себе - дальше работать.
Выйдя в коридор, молодой человек едва не натолкнулся на уборщицу, которая, размеренно водя щеткой пылесоса из стороны в сторону, подобралась к самым дверям конференц-зала. Резко затормозив, Иван плеснул кофе из стаканчика на пол и выронил несколько печенек и шоколадок. Коричневая лужица растеклась на чистом полу, как клякса на опрятной странице тетрадки. Шоколадки и раскрошившееся печенье довершили «натюрморт».
– Ох, простите, – засмущался юноша. Слова он произнес неразборчиво из-за торчащего изо рта кусочка сахара.
Увидев, как тетка свирепо воззрилась на него, с очевидным желанием ударом кулака затолкать леденец ему между зубов, парень торопливо выплюнул сахар в стаканчик с оставшимся кофе.
Уборщица поразительно громко и сердито шмыгнула носом и стрельнула в Ивана красноречивым взглядом. Ничего не говоря и не выключая пылесос, она вытянула из кармана халата тряпку размером со скатерть и первым делом быстро ликвидировала лужу.
Подобрала узловатыми пальцами одну из шоколадок и, не спуская с парня угрожающе прищуренного взгляда, разорвала обертку и забросила квадратик себе в рот. Энергично жуя, тетка, собрала крошево от печенья пылесосом.
Парень завороженно наблюдал за манипуляциями уборщицы и, несмотря на то, что его слегка ломало под ее сверлящим взглядом, никак не мог прервать зрительный контакт с живописной теткой.
Перед ним находилась невысокая особь женского пола, неопределенного возраста, с отсутствием даже намека на женственные формы и вообще на какую-либо привлекательность или же ее остатки.
Помимо бесформенного халата и неопрятно сморщенных чулок, тетка облачена в платок, низко надвинутый на лоб. Сразу под платком обозначились хмурые кустистые брови и пронзительные глаза непонятного цвета. Нос крючковатый, весьма внушительного размера, недаром она им шмыгнула так, что заглушила гудение пылесоса.
В общем, родная сестрица Бабы-Яги, одета так, как уборщицы, изображаемые в советском кино. Но что-то было в ней... не так. НЕ ТАК, даже при всей очевидной карикатурности.
Из-под платка выглядывали скрученные в небрежный пучок волосы.
Волосы. Вот в чем дело.
Ну не могло быть у бабули, являющей из себя трафаретный, почти анекдотический образ труженицы ведра и швабры, таких волос!
Блестящие, ухоженные, роскошного медового оттенка. Парик? Скорее всего. Иван вдруг задумался совсем не о том, о чем бы надо задуматься. Чудно это, конечно. Но почему бы жуткой тетке и не позволить себе невинную причуду носить парик, когда ее никто не видит. Может, так она развлекается во время скучной и однообразной уборки офиса, представляя себя Золушкой или заточенной в башне Рапунцель, и мечтая о несбывшихся надеждах далекой юности.
– Чего вылупился? – хрипло рявкнула тетка. – Иди, куда шел, не мешай убираться!
Юноша вздрогнул, очнулся, и, сочтя инцидент на этом исчерпанным, попытался обойти «Бабу-Ягу» с намерением продолжить путь в свой офис. Уборщица активно задвигала щеткой пылесоса, явно норовя пнуть Ивана по ногам.
– Ишь, сладенького захотелось ему, – бормотала она, – нахватал от жадности, в загребущих лапах не унести...
– И-извините, – еще раз проговорил юноша и, ловко увернувшись от щетки, торопливо отправился к себе.
– Эй, ты! – окликнула его уборщица, – Долго еще здесь сидеть-то собираешься?
– Еще посижу, – ответил Иван. – А что, я вам мешаю?
– Помешаешь, если еще насвинячишь, – мрачно заявила тетка.
В кабинете Иван плотно закрыл дверь, уселся за стол, быстро допил кофе, похрустел парочкой оставшихся печенюшек и забыл обо всем, кроме проекта.
Время быстро летело вперед, а все хуже соображающая голова никак не хотела генерировать стройные креативные мысли. Скоро и домой будет незачем идти, потому что снова пора на работу...
Приглушенное, все дальше удаляющееся гудение пылесоса в коридоре навевало дремоту, и Иван стал клевать носом, едва не роняя голову на клавиатуру.
Он широко и смачно зевал и потягивался, когда дверь вдруг с треском распахнулась, словно кто-то ударил по ней ногой, и на пороге кабинета нарисовалась уборщица. Иван на секунду изумленно застыл, подавившись собственным зевком.
– Все сидишь, страдалец? – бесцеремонно поинтересовалась тетка, решительно вваливаясь в кабинет и таща за собой пылесос. – Все давным-давно разошлись, а ты в чем провинился?
Не зная, стоит ли вообще реагировать на наглую уборщицу, юноша постарался как можно более отстраненно, с долей ледяной вежливости ответить:
– Над проектом работаю, сдавать скоро.
– Ага, понятно.
Уборщица тут же потеряла всякий интерес к юноше. А Иван краем глаза наблюдал, как она деловито прошлась тряпкой по рабочим столам, поправила кресла, отодрала от пола прилипший стикер. Затем старательно протерла стеклянный бок аквариума с неоновыми рыбками, заглянула в аквариум сверху и... плюнула в него.
Плевок зашипел, как кипящее масло, едва коснувшись поверхности воды. Рыбки испуганно заметались, опускаясь на дно.
Иван от неожиданности застыл и выпучил глаза.
– Да что же вы делаете-то?! – возмущенно воскликнул он. – Вы бы, бабуля, не хулиганили, а то...
Юноша не договорил, потому что в следующий миг одурело наблюдал, как тетка с оглушительным ковбойским визгом «И-ха!!!» ловко вскочила на пылесос и выполнила на нем пируэт, как на скейтборде. Затем спрыгнула с бытового прибора и, изобразив резвый и размашистый Grand Pas de chat*, оказалась прямо перед Иваном и с размаху плюхнулась ему на колени, цепко обхватив за шею.
– А то что? – кокетливо поинтересовалась тетка.
– А-а-а!!! – заорал Иван, лихорадочно пытаясь спихнуть ненормальную уборщицу со своих молодых коленей. – Ты что, ополоумела совсем?!
Следующую бесконечную минуту он потратил на то, что дрыгался и извивался всем крепким и мускулистым телом, стараясь избавиться от умалишенной бабки, но та держалась, как наездница, намертво приклеенная к механическому быку, и все сильнее прижималась к ошарашенному юноше. В пылу этой односторонней борьбы с головы уборщицы сполз платок и совсем растрепался пучок.
Ивана мгновенно застопорило, когда он увидел, как по плечам тетки рассыпались роскошные золотистые волосы, спускавшиеся до пола шелковым плащом.
– Что, выдохся, милый? – неузнаваемым голосом промурлыкала тетка и медленно подняла голову.
Сияющие пряди скользнули, открывая лицо. На Ивана смотрели золотисто-коричневые, теплые и пьянящие, как коньяк, глаза в обрамлении густых ресниц. Кустистые брови превратились в изящные ухоженные дуги с роковым изломом. Гладкая и чистая кожа сияла, сочные губы улыбались.
– Д-да к-кто вы... такая? – пробормотал юноша не своим голосом, чувствуя, как его похолодевшие пальцы сжимают тело уборщицы, ставшее вдруг упругим и таким горячим, что живой этот жар ощущался сквозь нелепые тряпки, надетые на нее.
– Дикая Баба** я, – ответила женщина.
– Н-не понял? – замотал головой Иван.
– Что не понял-то? Того, что я Дикая, или того, что я баба? – хохотнула красавица, бывшая недавно «чудовищем». – В первом ты уже, надеюсь, убедился. А второе... Вот.
Женщина ухватила дрожащие руки Ивана и решительно положила их себе на грудь. Затем плавно повела плечами, отчего упругие прелести устроились в ладонях юноши самым наилучшим образом. Парень стиснул зубы, когда почувствовал, как под его рукой затвердели горошины сосков.
– Ну, как? Смахиваю на бабу? – поинтересовалась дева.
Иван молчал, старательно пытаясь прогнать наваждение и отключиться от тактильных ощущений, очень похожих на реальные. Настолько похожих, что в сознании стал происходить какой-то сумбур, вступивший в противоречие с телесной реакцией.
– Эй, красавец, что застыл! Онемел от счастья? – повысила голос женщина и толкнула парня в крепкое плечо. – Ну, хорошего понемножку, карамельный мой.
Она стряхнула руки Ивана со своих грудей, неожиданно развернулась на его коленках и посмотрела на экран компьютера.
– Это и есть твой проект, что ли? – поинтересовалась она.
Иван перевел дух, сглотнул и мелко покивал, словно его вдруг пробил нервно паралитический тик.
– Что «крокодил не ловится, не растет кокос»? – спросила женщина, – Никак твой проект не дается? Ай-яй-яй, ну, ничего, это дело поправимое. Сейчас, милый, все будет.
Приговаривая, она скинула разношенные тапки, быстро и ловко стянула жуткие хлопчатобумажные чулки. Неожиданное явление на свет пары гладких стройных ножек с тонкими лодыжками и изящными маленькими ступнями окончательно ввело ошалевшего Ивана в созерцательный ступор.
Уборщица потянулась ногой к стоящему неподалеку пылесосу и, уцепив ступней за шланг, подвинула машину к себе. При этом она ни на миллиметр не оторвала зада от коленей юноши.
А Иван совсем скис, с вялым упрямством отказываясь верить в то, что с ним сейчас происходило.
"Уборщица", чуть склонив голову набок, убрала тяжелую прядь волос за плечо, наклонилась к пылесосу и откинула крышку, под которой находился резервуар для мусора.
Иван зачарованно наблюдал, как дева нагнулась и под жутким халатом обрисовались идеальные формы и округлости, а убранные за плечо волосы приоткрыли нежную белую шею и маленькое трогательное ушко...
- «Как это говорят в таких случаях?» – робко и жалобно проговорил внутренний голос юноши, – «Чур, меня!»
Иван сильно зажмурил и вновь открыл глаза – красотка никуда не делась, она все еще сидела на его коленях и энергично копалась в контейнере пылесоса, запустив в него обе руки.
– Да где же оно... ведь должно быть где-то сверху... – бормотала она, продолжая рыться. – Ага, вот!
Ее радостный вскрик заставил Ивана вздрогнуть всем телом.
– Вот, красавец, держи! Это твое, – заявила она, протягивая ему нечто, лежащее на гладкой ладони.
Иван открыл рот, собираясь решительно отказаться брать в руки мусор, но лишь издал нечленораздельное мычание, увидев то, что ему предлагалось взять.
– Эт-то что?.. – разлепив губы, прохрипел юноша. – Это m&m's?
– Сам ты m&m's... – почему-то обиделась загадочная женщина.
Маленький ярко синий кругляш и, правда, был очень похож на популярное драже, только буковки на нем отсутствовали.
Женщина взяла «конфетку» двумя изящными пальчиками и аккуратно сдавила ее. Тонкая оболочка с тихим хрустом лопнула. Уборщица быстро подставила ладошку, сложенную ковшиком, и на нее мягко и невесомо опустилось нечто невероятное...
Прозрачное, колышущееся, невесомое, как кусочек облачка, размером чуть меньше грецкого ореха. Оно пульсировало мягким свечением, то вспыхивая ярче, то затухая.
– Ч-что это?.... – прошелестели губы Ивана.
– Это твое желание сделать достойный проект, – красавица кивком указала на то, что лежало на ее ладони. – Видишь, как оно «дышит». Пустячок, конечно, но теплый, искренний... Открой ротик, милый, – ласково промурлыкала дамочка, поднося ладошку к лицу юноши.
– Зачем это?.. – отпрянул парень, вжимаясь в спинку кресла.
– Затем, пенек ты! – нетерпеливо дернула аппетитными плечами красотка. – Съешь его, и твое желание исполнится, вот зачем.
– К-как это? – округлил глаза Иван.
- «Зачем это, как это», – передразнила красотка. – Да просто! Глотаешь свое желание, пока еще свеженькое – и оно исполняется! – пояснила дева. – Только быстро это надо делать. Без защитной оболочки ни желания, ни мечты долго не живут. Сохнут и дохнут.
Она покрутила ладошку, любуясь переливчатым, «дышащим» шариком, и глубоко вздохнула. Иван невольно скосил глаза на то, как колыхнулась ее грудь под грубой тканью халата.
– Знаешь, сколько их тут понабросано, этих ваших желаний и несбывшихся мечтаний? Только успевай собирать! Я вот каждый вечер все это добро собираю, а потом сортирую. Наглядишься, наслушаешься – душа рвется на тряпочки, – шмыгнула красотка носом, на миг напомнив Ивану ту себя, которую он увидел в коридоре. Только носик стал небольшим, чуть вздернутым.
– Да кто же вы такая? – смог, наконец, сказать молодой человек вполне нормальным голосом.
– Ой, глядите, наконец-то мы заговорили! – дева вскинула брови с изломом. – И не трясемся больше и глаза уже не выпучиваем. Прямо горжусь я тобой, Ваня. Ты намного быстрее других в адекват вошел.
