И даже папа, на которого в последнее время дела навалились больше обычного, и тот при виде меня расцветал, заражаясь моим прекрасным настроем.
Спустя два месяца на руках у меня красовался документ об окончании учёбы. На дорогой глянцевой бумаге, пахнущей новой типографской краской и слегка чернилами. "Сей диплом удостоверяет в том, что девица Огарёва Ярослава дворянского происхождения похвально окончила институт благородных девиц".
Одно дело было сделано, и отныне с учёбой было покончено. Ну, разве что нужно будет выучить языки той местности - куда пошлют Даниэля, но это уже совсем другое дело.
В конце мая папа всеми вечерами просиживал в своём кабинете то один, то попеременно вызывал каких-то своих служащих.
-Пап, что-то случилось?- Я зашла в его рабочий кабинет перед сном в тот момент, когда была уверенна, что именно сейчас никого нет из посторонних, и своим присутствием точно не помешаю ему.
-Что ты,- он тут же прикрыл толстую тетрадь и устало откинулся на спинку массивного дубового стула. Морщинка, залёгшая между бровей, в последнее время стала глубже, и, кажется, прибавилось седины.
-Ярослава, ведь я уже не молод, - отозвался отец с грустной улыбкой, значит, последние мысли я произнесла вслух.- И седина, как говорят, украшают мужчину.
-Украшают, - отозвалась я и, придвинув свободный стул, прижалась к отцу, словно на диване.- Пап, а хочешь, я буду жить с тобой тут, а Даниэля навещать. Когда он уедет работать за границу.
-Не вздумай это сказать своему жениху, - рассмеялся отец и вытер рукой набежавшие слёзы. – Не поймёт.
Неужели я сказала глупость? Похоже, что да. А может, у него глаза слезятся от усталости, а не от моих наивных слов?
-Нет, Ярослава, ты будешь ко мне приезжать, да и я, сама знаешь, иногда мотаюсь за границу. Будем видеться, и писать друг другу часто, как только сможем. Кстати, через неделю меня отправляют с делегацией в Аравию.
-Надолго?- мне очень не нравилась чрезмерная усталость отца, пусть теперь она стала вполне понятна. Он всегда готовился перед поездкой, а ещё и эта сложная напряженная обстановка между нашими государствами.
-Примерно на месяц. Ты не волнуйся, я уже общался с Гринвичами, заботы о проведении свадьбы они в связи с этим берут на себя. Чек на внушительную сумму я уже подписал.
-Я совсем не об этом, пап, - я смотрела в родные глаза, и слова застряли в горле. Отец всегда слыл отличным дипломатом, но его услугами наш император пользовался в исключительных случаях, когда конфликт между государствами грозил перерасти в нечто большее. – Между Тарсманий и Аравией будет война?
-Нет, что ты,- голос папы был твёрд, но мне ли не знать его! Он не просто искусный дипломат, он ещё и мой отец, а потому я подсознательно чувствовала: не всё так просто. – У нас действительно есть проблемы и большие, взращенные на многовековом недопонимании, но это всё решаемо, - он прижал мою голову к своему плечу и поцеловал в макушку. – Эх, дочка, как же я рад, что ты у меня есть.
-И я,- промямлила в ответ и пустила слезу, уткнувшись в отцовское плечо.
Отец уехал, а меня захватили предсвадебные хлопоты, связанные с бесконечными примерками у портного, уборкой нашего замка. Вообще-то у нас всегда была чистота и порядок, но ведь такое событие на носу! Так что всё заново начищалось, перемывалось и отстирывалось. Столовое серебро, что ещё ровно месяц назад натирала прислуга, было приказано заново достать и почистить. И так во всем.
Я разрывалась от тысячи дел, а скорее от дурных предчувствий. Каждый день ждала от отца хоть каких-то известий, и они приходили, правда, не так часто, как хотелось бы. Газеты наперегонки пестрили заголовками, что вот-вот начнётся война, и вооружение противника стягивается к нашим границам. Другие утверждали, что якобы одно очень авторитетное лицо поделилось секретной информацией, что войны нет, и не будет, а это только пустые домыслы. А на самом деле, никакого противника и поблизости нет.
Волнений было много, особенно за папу. Даниэль как-то успокаивая, сказал, что как политик папа очень изворотлив, и переживать так сильно не нужно. Я хотела обидеться на это, а потом порадовалась. Пусть как угодно, лишь бы вернулся. У отца есть родной старший брат Питер, но из-за женитьбы на маме всё их общение свелось к минимуму, а потому искать утешения или поддержки у дядюшки даже не пыталась. Мы и виделись-то от силы пять раз в году на официальных приёмах, бросали сухие приветствия и только.
Но, похоже, именно сейчас в обстановке неизвестности, для прессы это было звёздное время, продвигающее их газетную выручку в сторону увеличения. И с каждым днём новостей становилось всё больше и больше. Многие знакомые, в ком текла аравийская кровь даже в малой доле, покидали нашу страну, что не прибавляло мне уверенности.
И вот однажды, начитавшись подобной литературы, я залезла с ногами на мягкий диванчик и разрыдалась. Мне было страшно, страшно за наше с Даниэлем будущее, а ещё страшнее за отца, которого в любой момент могли просто-напросто взять в заложники. И пусть говорят, что император им дорожит, но ведь он тут, а папа там! Я не выла как корова, но слёзы текли, не переставая, словно вот-вот должно произойти что-то дурное.
От переживаний приказала принести мне бутылку рейнского вина и откупорить. Папа говорил, что оно очень нравилось маме, так не стоило нарушать традиции. Но как нарочно, это не успокоило, а только усилило поток слёз из глаз.
-Ярослава?- окрикнул меня знакомый голос, и я подняла своё зарёванное лицо.
Мгновенно к красноте от слёз прибавился румянец от неудобства. Он вошел такой весь ... как всегда неотразимый, а я тут, одна с припухшими глазами и полным отсутствием хорошего настроения.
-Ты?- я действительно удивилась. Не тому, что мне не доложили о его приходе. Тут все просто. Каждая служанка знала, что мы скоро поженимся, а значит, Дан пользовался некоторыми привилегиями, в том числе и таким образом как сейчас.
Я удивилась другому. Честно говоря, вовсе не ожидала увидеть его тут, именно сегодня вечером. Даниэль вчера предупредил, что у него одно очень важное дело и увидимся только завтра. Наверное, ещё и поэтому моя хандра усилилась.
-Да, то, что запланировал, пришлось отложить, - он нервно подёрнул плечами, отчего мне показалось, что этот момент ему не очень нравится. Вероятно, поэтому поспешил перевести разговор на другую тему, - что случилось? Почему ты в слезах и это вино?
Он приблизился, присел рядом, отобрал бокал с рейнским и допил оставшийся глоток, а потом прижал меня к своему плечу. Как-то получилось, что рука Даниэля стала твёрже, а может быть он просто захотел прижать меня покрепче, морально поддержать. Но я от этого движения соскользнула с плеча, уткнувшись губами в шею. Кожа Дана пахла хорошим дорогим парфюмом, вперемешку с мужским запахом.
Кровь мгновенно прилила к голове, и только одна мысль…. Это неправильно, Даниэль хоть и жених, но лучше не надо….Я попыталась отстраниться, но моя сила против его - ничто.
Мы целовались сотню раз, но и только. Подобного между нами не было, пока.
-Яра, - прохрипел Даниэль теми самыми бархатными нотками, что так мне всегда нравились у него,- это неправильно, мелкая.
Неправильно. Но отчего в тот момент, когда он говорил эти слова, его руки делали совсем другое. И в то время, пока одна удерживала, чтобы я не сорвалась и не отстранилась, другая гладила мою шею.
-Дан, не надо,- я попыталась осторожно отстраниться, упираясь в его грудь обеими руками.
Мои руки слишком слабы, и рейнское вино, кажется, восстало против меня, а может быть перешло на сторону Даниэля. Он сминал мои губы, тем поцелуем, которого до сих пор никогда не позволял себе со мной. Мне было хорошо и эти поцелуи нисколько не оскорбляли мои чувства, наоборот распаляя и вызывая непонятное и новое волнение, жар в груди и внизу живота.
Пышные оборки на полуоткрытых плечах…. Модный элемент, весьма удобный для влюбленных и горящих страстью мужчин и неподходящий для теряющих разум женщин.
-Прекрати, пожалуйста,- шептала я в тот момент, когда он покрывал поцелуями мою шею, плечи, а крепкая мужская ладонь проскользнула внутрь, нарочно задевая оказавшуюся такой чувствительной грудь.- Сейчас сюда кто-нибудь войдет….
-Никто не посмеет, не бойся, - выдохнул он мне в губы,- а боишься, пойдём к тебе.
-Не боюсь,- ответила я и в этом была права.
Я не переживала, что кто-то войдёт, потому что, как правило, в это время меня уже никто не тревожил, зная, что допоздна зачитывалась какой-нибудь книгой, а потом, не беспокоя никого из прислуги, отправлялась отдыхать.
-Тогда,- его ласки стали несколько смелее и вот резким движением Дан отстранился, переместившись на колени передо мной,- позволишь?
-Дан,- предупреждающе запротестовала я, поправляя плечо на место,- до свадьбы осталось немного, потерпи.
Если честно, то и себя я где-то уговаривала тоже. Такой шквал ощущений, усиленных в стократ их новизной. И туман в голове, образовавшийся из винных паров и моего отклика на ласки Даниэля.
-Нет,- он осторожно положил руки на мои лодыжки, проведя пальцами снизу вверх до самых колен. А потом прижался губами, поцеловал, непрерывно массируя мои ноги.
Я задохнулась от нахлынувших переживаний и наклонилась назад.
-Не бойся, я с тобой,- прошептал искуситель, запустив свои руки гораздо выше, чем я даже могла предположить в своих дерзких мечтах о нас.
Оказывается, всё гораздо эмоциональнее и острее. Мысль о том, что проделывал Даниэль это ловко и умело, царапнула моё самолюбие, но его напор и нежность отодвинули всё на второй план.
Дан опрокинул меня на диван и навис сверху, усилив свои ласки рукой, языком, заставляя позабыть о стыде, о себе и о той причине, почему ещё недавно я была в слезах. Он шептал мне такие слова, от которых кровь бурлила, словно то же рейнское вино, разгоняясь по моим венам. Я плавилась от слов Даниэля и действий, потеряв рассудок, отдавшись ему.
Боль от его проникновения была, но не настолько сильная, чтобы стоило на это обращать внимание. Гораздо важнее показались ощущения, что мне впервые пришлось испытать. Я задохнулась от наслаждения, с трудом заставляя себя не кричать, чтобы не привлекать внимания….
Спустя десять минут Даниэль перекатился на бок, не отрывая от меня своих синих глаз. А у меня не текли слёзы, просто было в этом что-то такое, что заставляло чувствовать себя не в своей тарелке.
-Тебе было хорошо со мной?- спросил мой мужчина, заправляя мой непокорный каштановый локон за ухо.
-Да,- стыдно сказать, но всё это правда. Никогда не позволяла себе подобного и даже близко! А тут, словно у меня снесло крышу, словно Дан был последней моей надеждой, способной утешить и помочь.
-Я люблю тебя, Ярослава,- прошептал он и прикоснулся губами к уголку моих губ, - случившееся ничего не меняет, ты прекрасно это знаешь сама.
-О, Дан! Мне кажется, что я низко пала!- из меня с болью вырвались слова, что никак не шли из ума.
-Глупая моя,- он рассмеялся, прижав меня к себе,- тогда бы не было других, а только исключительно падшие женщины. Я был у тебя первым и это главное для меня. А месяцем раньше, месяцем позже - это не в счёт. Веришь?
-Да,- я ткнулась ему в плечо, чувствуя, что от этих слов стало несколько легче. Действительно глупая.
Спустя два часа Даниэль покинул наш замок, отказавшись занять место в гостевой комнате. Его право.
Как и то, что на другое утро огромная корзина розовых роз и маленький плюшевый мишка красовались в моей комнате.
Так вышло, что до приезда отца у нас случилась ещё одна близость с моим любимым. Но как ни странно, произошла она не от моих слёз печали, а просто от настойчивости Дана. Впрочем, не стоило всё валить на него, ведь в глубине души я тоже этого хотела.
Спустя месяц.Ярослава
Папа вернулся в конце июня, и я подумала, как же он устал! Морщинки на лбу, словно разлинованные листы тетради были четкими и не пропадали при любом выражении лица. Постоянно сведённые брови говорили о крайней степени переживаний. Через месяц состоится свадьба с Даном, а мне стало казаться, что стоит отложить. Иногда чувствовала себя виноватой, потому что реально помочь хоть чем-то отцу не получалось.
Папа по-прежнему шутил, интересовался моими делами и подготовкой к свадьбе. Но всё чаще ночью, в тот момент, когда мне не спалось, я подходила к окну и видела свет в его рабочем кабинете. Это отцовское старание работать до конца, на износ мне не нравилось, но на все мои возражения папа отмахивался.
-Пап, но ведь заключено перемирие и войны не будет. Отдохни.
-Успею, Яра, ещё не время. Иначе перемирю конец, - он мельком взглянул на меня, слегка улыбнулся и вновь углубился в чтение каких-то бумаг.
Чем занимался отец, я не знала. Никогда не мела привычки совать свой нос в его дела, да и не собиралась. Если честно, даже мысли об этом не было даже ради любопытства. Подобное унижало, всё равно, что лазить по чужим карманам.
Отец занимался политикой, не самым благодарным делом, но знаю, возьмись он за что-нибудь другое, то оно так же блестяще удалось бы ему.
Я очень переживала за отца, а ещё переживала за себя.
Неделя задержки, что может быть страшнее? Мне очень не хотелось подобное скрывать от папы, да и с Даниэлем требовалось поговорить, вот как нарочно из столицы мой жених уехал по какому-то поручению графа Льюиса, а вернуться должен со дня на день. Я молча страдала и нервничала, видя спасение только в скорейшей свадьбе.
Как-то раз подруги, с которыми я вместе закончила обучение, пригласили меня попробовать горячий шоколад в новом заведении мадам Шоко. Сладкое это хорошо, особенно если ты не одна и вам явно есть, что вспомнить. Валерия и две сестры Эмма и Лемма вполне хорошая для меня компания.
-Ярослава, - пристала Лера в тот момент, когда я отправила ложку нежнейшего лакомства в рот, мечтательно прикрыла глаза, - чем будешь заниматься после свадьбы? Ты уже решила?
-Нет пока, а что?- опешила я.- Чем ещё могут заниматься жены? Домом или следовать за своим мужем.
-Это всё правильно. А тебе не хотелось бы создать свой клуб, а ещё лучше, если он задастся целью облегчения труда угнетённых женщин.
-Нет, не хотелось бы,- отозвалась я, смутно догадываясь, что вряд ли подобное понравится моему отцу и будущему мужу тоже. Хотя чего гадать, попозже и спрошу, как-нибудь. – А ты, про каких женщин?
Я представила, что буду бороться за права нашей старой кухарки, но она сама не желает уходить на покой. Отец множество раз предлагал, даже советовал перейти помощницей какого-нибудь нового повара, а она ни в какую не соглашалась, твердила, что это означает, что в её услугах не нуждаемся. Папа предложил пару раз, но больше не настаивал. У кухарки есть дочь, Марфуша, если что, она нам обещала сказать, предупредить, когда женщине станет действительно тяжело.
-Например, про падших!- с горячностью заявила Лера, с победоносной улыбкой посмотрев на нас. У Эммы от удивления округлились глаза, у Леммы приоткрылся рот.- Это ведь так эффектно!
-Лер,- я предусмотрительно сунула ложку в чашку с шоколадом, - ты как собралась облегчать им жизнь? - Про себя мысленно добавила "Поделить тяготы пополам? ", но вслух озвучивать не стала, вдруг подруга обидится.
Спустя два месяца на руках у меня красовался документ об окончании учёбы. На дорогой глянцевой бумаге, пахнущей новой типографской краской и слегка чернилами. "Сей диплом удостоверяет в том, что девица Огарёва Ярослава дворянского происхождения похвально окончила институт благородных девиц".
Одно дело было сделано, и отныне с учёбой было покончено. Ну, разве что нужно будет выучить языки той местности - куда пошлют Даниэля, но это уже совсем другое дело.
В конце мая папа всеми вечерами просиживал в своём кабинете то один, то попеременно вызывал каких-то своих служащих.
-Пап, что-то случилось?- Я зашла в его рабочий кабинет перед сном в тот момент, когда была уверенна, что именно сейчас никого нет из посторонних, и своим присутствием точно не помешаю ему.
-Что ты,- он тут же прикрыл толстую тетрадь и устало откинулся на спинку массивного дубового стула. Морщинка, залёгшая между бровей, в последнее время стала глубже, и, кажется, прибавилось седины.
-Ярослава, ведь я уже не молод, - отозвался отец с грустной улыбкой, значит, последние мысли я произнесла вслух.- И седина, как говорят, украшают мужчину.
-Украшают, - отозвалась я и, придвинув свободный стул, прижалась к отцу, словно на диване.- Пап, а хочешь, я буду жить с тобой тут, а Даниэля навещать. Когда он уедет работать за границу.
-Не вздумай это сказать своему жениху, - рассмеялся отец и вытер рукой набежавшие слёзы. – Не поймёт.
Неужели я сказала глупость? Похоже, что да. А может, у него глаза слезятся от усталости, а не от моих наивных слов?
-Нет, Ярослава, ты будешь ко мне приезжать, да и я, сама знаешь, иногда мотаюсь за границу. Будем видеться, и писать друг другу часто, как только сможем. Кстати, через неделю меня отправляют с делегацией в Аравию.
-Надолго?- мне очень не нравилась чрезмерная усталость отца, пусть теперь она стала вполне понятна. Он всегда готовился перед поездкой, а ещё и эта сложная напряженная обстановка между нашими государствами.
-Примерно на месяц. Ты не волнуйся, я уже общался с Гринвичами, заботы о проведении свадьбы они в связи с этим берут на себя. Чек на внушительную сумму я уже подписал.
-Я совсем не об этом, пап, - я смотрела в родные глаза, и слова застряли в горле. Отец всегда слыл отличным дипломатом, но его услугами наш император пользовался в исключительных случаях, когда конфликт между государствами грозил перерасти в нечто большее. – Между Тарсманий и Аравией будет война?
-Нет, что ты,- голос папы был твёрд, но мне ли не знать его! Он не просто искусный дипломат, он ещё и мой отец, а потому я подсознательно чувствовала: не всё так просто. – У нас действительно есть проблемы и большие, взращенные на многовековом недопонимании, но это всё решаемо, - он прижал мою голову к своему плечу и поцеловал в макушку. – Эх, дочка, как же я рад, что ты у меня есть.
-И я,- промямлила в ответ и пустила слезу, уткнувшись в отцовское плечо.
***
Отец уехал, а меня захватили предсвадебные хлопоты, связанные с бесконечными примерками у портного, уборкой нашего замка. Вообще-то у нас всегда была чистота и порядок, но ведь такое событие на носу! Так что всё заново начищалось, перемывалось и отстирывалось. Столовое серебро, что ещё ровно месяц назад натирала прислуга, было приказано заново достать и почистить. И так во всем.
Я разрывалась от тысячи дел, а скорее от дурных предчувствий. Каждый день ждала от отца хоть каких-то известий, и они приходили, правда, не так часто, как хотелось бы. Газеты наперегонки пестрили заголовками, что вот-вот начнётся война, и вооружение противника стягивается к нашим границам. Другие утверждали, что якобы одно очень авторитетное лицо поделилось секретной информацией, что войны нет, и не будет, а это только пустые домыслы. А на самом деле, никакого противника и поблизости нет.
Волнений было много, особенно за папу. Даниэль как-то успокаивая, сказал, что как политик папа очень изворотлив, и переживать так сильно не нужно. Я хотела обидеться на это, а потом порадовалась. Пусть как угодно, лишь бы вернулся. У отца есть родной старший брат Питер, но из-за женитьбы на маме всё их общение свелось к минимуму, а потому искать утешения или поддержки у дядюшки даже не пыталась. Мы и виделись-то от силы пять раз в году на официальных приёмах, бросали сухие приветствия и только.
Но, похоже, именно сейчас в обстановке неизвестности, для прессы это было звёздное время, продвигающее их газетную выручку в сторону увеличения. И с каждым днём новостей становилось всё больше и больше. Многие знакомые, в ком текла аравийская кровь даже в малой доле, покидали нашу страну, что не прибавляло мне уверенности.
И вот однажды, начитавшись подобной литературы, я залезла с ногами на мягкий диванчик и разрыдалась. Мне было страшно, страшно за наше с Даниэлем будущее, а ещё страшнее за отца, которого в любой момент могли просто-напросто взять в заложники. И пусть говорят, что император им дорожит, но ведь он тут, а папа там! Я не выла как корова, но слёзы текли, не переставая, словно вот-вот должно произойти что-то дурное.
От переживаний приказала принести мне бутылку рейнского вина и откупорить. Папа говорил, что оно очень нравилось маме, так не стоило нарушать традиции. Но как нарочно, это не успокоило, а только усилило поток слёз из глаз.
-Ярослава?- окрикнул меня знакомый голос, и я подняла своё зарёванное лицо.
Мгновенно к красноте от слёз прибавился румянец от неудобства. Он вошел такой весь ... как всегда неотразимый, а я тут, одна с припухшими глазами и полным отсутствием хорошего настроения.
-Ты?- я действительно удивилась. Не тому, что мне не доложили о его приходе. Тут все просто. Каждая служанка знала, что мы скоро поженимся, а значит, Дан пользовался некоторыми привилегиями, в том числе и таким образом как сейчас.
Я удивилась другому. Честно говоря, вовсе не ожидала увидеть его тут, именно сегодня вечером. Даниэль вчера предупредил, что у него одно очень важное дело и увидимся только завтра. Наверное, ещё и поэтому моя хандра усилилась.
-Да, то, что запланировал, пришлось отложить, - он нервно подёрнул плечами, отчего мне показалось, что этот момент ему не очень нравится. Вероятно, поэтому поспешил перевести разговор на другую тему, - что случилось? Почему ты в слезах и это вино?
Он приблизился, присел рядом, отобрал бокал с рейнским и допил оставшийся глоток, а потом прижал меня к своему плечу. Как-то получилось, что рука Даниэля стала твёрже, а может быть он просто захотел прижать меня покрепче, морально поддержать. Но я от этого движения соскользнула с плеча, уткнувшись губами в шею. Кожа Дана пахла хорошим дорогим парфюмом, вперемешку с мужским запахом.
Кровь мгновенно прилила к голове, и только одна мысль…. Это неправильно, Даниэль хоть и жених, но лучше не надо….Я попыталась отстраниться, но моя сила против его - ничто.
Мы целовались сотню раз, но и только. Подобного между нами не было, пока.
-Яра, - прохрипел Даниэль теми самыми бархатными нотками, что так мне всегда нравились у него,- это неправильно, мелкая.
Неправильно. Но отчего в тот момент, когда он говорил эти слова, его руки делали совсем другое. И в то время, пока одна удерживала, чтобы я не сорвалась и не отстранилась, другая гладила мою шею.
-Дан, не надо,- я попыталась осторожно отстраниться, упираясь в его грудь обеими руками.
Мои руки слишком слабы, и рейнское вино, кажется, восстало против меня, а может быть перешло на сторону Даниэля. Он сминал мои губы, тем поцелуем, которого до сих пор никогда не позволял себе со мной. Мне было хорошо и эти поцелуи нисколько не оскорбляли мои чувства, наоборот распаляя и вызывая непонятное и новое волнение, жар в груди и внизу живота.
Пышные оборки на полуоткрытых плечах…. Модный элемент, весьма удобный для влюбленных и горящих страстью мужчин и неподходящий для теряющих разум женщин.
-Прекрати, пожалуйста,- шептала я в тот момент, когда он покрывал поцелуями мою шею, плечи, а крепкая мужская ладонь проскользнула внутрь, нарочно задевая оказавшуюся такой чувствительной грудь.- Сейчас сюда кто-нибудь войдет….
-Никто не посмеет, не бойся, - выдохнул он мне в губы,- а боишься, пойдём к тебе.
-Не боюсь,- ответила я и в этом была права.
Я не переживала, что кто-то войдёт, потому что, как правило, в это время меня уже никто не тревожил, зная, что допоздна зачитывалась какой-нибудь книгой, а потом, не беспокоя никого из прислуги, отправлялась отдыхать.
-Тогда,- его ласки стали несколько смелее и вот резким движением Дан отстранился, переместившись на колени передо мной,- позволишь?
-Дан,- предупреждающе запротестовала я, поправляя плечо на место,- до свадьбы осталось немного, потерпи.
Если честно, то и себя я где-то уговаривала тоже. Такой шквал ощущений, усиленных в стократ их новизной. И туман в голове, образовавшийся из винных паров и моего отклика на ласки Даниэля.
-Нет,- он осторожно положил руки на мои лодыжки, проведя пальцами снизу вверх до самых колен. А потом прижался губами, поцеловал, непрерывно массируя мои ноги.
Я задохнулась от нахлынувших переживаний и наклонилась назад.
-Не бойся, я с тобой,- прошептал искуситель, запустив свои руки гораздо выше, чем я даже могла предположить в своих дерзких мечтах о нас.
Оказывается, всё гораздо эмоциональнее и острее. Мысль о том, что проделывал Даниэль это ловко и умело, царапнула моё самолюбие, но его напор и нежность отодвинули всё на второй план.
Дан опрокинул меня на диван и навис сверху, усилив свои ласки рукой, языком, заставляя позабыть о стыде, о себе и о той причине, почему ещё недавно я была в слезах. Он шептал мне такие слова, от которых кровь бурлила, словно то же рейнское вино, разгоняясь по моим венам. Я плавилась от слов Даниэля и действий, потеряв рассудок, отдавшись ему.
Боль от его проникновения была, но не настолько сильная, чтобы стоило на это обращать внимание. Гораздо важнее показались ощущения, что мне впервые пришлось испытать. Я задохнулась от наслаждения, с трудом заставляя себя не кричать, чтобы не привлекать внимания….
Спустя десять минут Даниэль перекатился на бок, не отрывая от меня своих синих глаз. А у меня не текли слёзы, просто было в этом что-то такое, что заставляло чувствовать себя не в своей тарелке.
-Тебе было хорошо со мной?- спросил мой мужчина, заправляя мой непокорный каштановый локон за ухо.
-Да,- стыдно сказать, но всё это правда. Никогда не позволяла себе подобного и даже близко! А тут, словно у меня снесло крышу, словно Дан был последней моей надеждой, способной утешить и помочь.
-Я люблю тебя, Ярослава,- прошептал он и прикоснулся губами к уголку моих губ, - случившееся ничего не меняет, ты прекрасно это знаешь сама.
-О, Дан! Мне кажется, что я низко пала!- из меня с болью вырвались слова, что никак не шли из ума.
-Глупая моя,- он рассмеялся, прижав меня к себе,- тогда бы не было других, а только исключительно падшие женщины. Я был у тебя первым и это главное для меня. А месяцем раньше, месяцем позже - это не в счёт. Веришь?
-Да,- я ткнулась ему в плечо, чувствуя, что от этих слов стало несколько легче. Действительно глупая.
Спустя два часа Даниэль покинул наш замок, отказавшись занять место в гостевой комнате. Его право.
Как и то, что на другое утро огромная корзина розовых роз и маленький плюшевый мишка красовались в моей комнате.
Так вышло, что до приезда отца у нас случилась ещё одна близость с моим любимым. Но как ни странно, произошла она не от моих слёз печали, а просто от настойчивости Дана. Впрочем, не стоило всё валить на него, ведь в глубине души я тоже этого хотела.
Глава 3. Разбитый хрусталь.
Спустя месяц.Ярослава
Папа вернулся в конце июня, и я подумала, как же он устал! Морщинки на лбу, словно разлинованные листы тетради были четкими и не пропадали при любом выражении лица. Постоянно сведённые брови говорили о крайней степени переживаний. Через месяц состоится свадьба с Даном, а мне стало казаться, что стоит отложить. Иногда чувствовала себя виноватой, потому что реально помочь хоть чем-то отцу не получалось.
Папа по-прежнему шутил, интересовался моими делами и подготовкой к свадьбе. Но всё чаще ночью, в тот момент, когда мне не спалось, я подходила к окну и видела свет в его рабочем кабинете. Это отцовское старание работать до конца, на износ мне не нравилось, но на все мои возражения папа отмахивался.
-Пап, но ведь заключено перемирие и войны не будет. Отдохни.
-Успею, Яра, ещё не время. Иначе перемирю конец, - он мельком взглянул на меня, слегка улыбнулся и вновь углубился в чтение каких-то бумаг.
Чем занимался отец, я не знала. Никогда не мела привычки совать свой нос в его дела, да и не собиралась. Если честно, даже мысли об этом не было даже ради любопытства. Подобное унижало, всё равно, что лазить по чужим карманам.
Отец занимался политикой, не самым благодарным делом, но знаю, возьмись он за что-нибудь другое, то оно так же блестяще удалось бы ему.
Я очень переживала за отца, а ещё переживала за себя.
Неделя задержки, что может быть страшнее? Мне очень не хотелось подобное скрывать от папы, да и с Даниэлем требовалось поговорить, вот как нарочно из столицы мой жених уехал по какому-то поручению графа Льюиса, а вернуться должен со дня на день. Я молча страдала и нервничала, видя спасение только в скорейшей свадьбе.
Как-то раз подруги, с которыми я вместе закончила обучение, пригласили меня попробовать горячий шоколад в новом заведении мадам Шоко. Сладкое это хорошо, особенно если ты не одна и вам явно есть, что вспомнить. Валерия и две сестры Эмма и Лемма вполне хорошая для меня компания.
-Ярослава, - пристала Лера в тот момент, когда я отправила ложку нежнейшего лакомства в рот, мечтательно прикрыла глаза, - чем будешь заниматься после свадьбы? Ты уже решила?
-Нет пока, а что?- опешила я.- Чем ещё могут заниматься жены? Домом или следовать за своим мужем.
-Это всё правильно. А тебе не хотелось бы создать свой клуб, а ещё лучше, если он задастся целью облегчения труда угнетённых женщин.
-Нет, не хотелось бы,- отозвалась я, смутно догадываясь, что вряд ли подобное понравится моему отцу и будущему мужу тоже. Хотя чего гадать, попозже и спрошу, как-нибудь. – А ты, про каких женщин?
Я представила, что буду бороться за права нашей старой кухарки, но она сама не желает уходить на покой. Отец множество раз предлагал, даже советовал перейти помощницей какого-нибудь нового повара, а она ни в какую не соглашалась, твердила, что это означает, что в её услугах не нуждаемся. Папа предложил пару раз, но больше не настаивал. У кухарки есть дочь, Марфуша, если что, она нам обещала сказать, предупредить, когда женщине станет действительно тяжело.
-Например, про падших!- с горячностью заявила Лера, с победоносной улыбкой посмотрев на нас. У Эммы от удивления округлились глаза, у Леммы приоткрылся рот.- Это ведь так эффектно!
-Лер,- я предусмотрительно сунула ложку в чашку с шоколадом, - ты как собралась облегчать им жизнь? - Про себя мысленно добавила "Поделить тяготы пополам? ", но вслух озвучивать не стала, вдруг подруга обидится.
