— Дедушка, как правильно: НА океане или В океане?
— Смотря о чём речь.
Мальчишка разбежался, перепрыгнул полуразрушенный скелет морского животного, основательно присыпанный песком, и обернулся:
— Ты всегда говоришь «на Океане», а в книгах пишут «в».
Старик вздохнул, подняв глаза к укутанному тучами небу — прятал слёзы, его огорчало неотвратимое событие.
— Это разные вещи. Я говорю о планете. На планете, на Океане. В книгах пишут о воде, тогда нужно сказать: в океане.
Паренёк устремился к ближайшей лужице, крича набегу:
— Сейчас я на Океане, — прыгнул в центр, подняв салют брызг: — а сейчас в океане, да?
— Сейчас ты в луже, — недовольно покачал головой дед. — Океан огромен, бесконечен и глубок.
Выбравшись на сухое место, мальчишка стал снимать ботинки, чтобы вылить из них воду.
— Знаю. Видел в книгах. Не пойму, почему планета так называется, здесь только мелкие лужи.
— Раньше вода была повсюду. Мы садилась на остров.
— Это остров? — перебил внук. — Мы можем дойти до моря?
— Ракета что-то нарушила, — продолжал старик тысячу раз рассказанную историю, — вода поднялась, открыв огромный материк. Теперь она там, в облаках. В день нашей посадки случился дождь наоборот.
— Мы сможем дойти до моря? — настаивал внук.
— Нет. Это далеко. Не успеем вернуться к ракете.
Парнишка сидел на камне, сосредоточенно зашнуровывая ботинки. Молчали. Оба знали, что до старта осталось совсем немного времени, и старались об этом не вспоминать.
Всё многократно обговорено и пройдено на практике. Хотелось просто делать вид, что ничего не происходит, этот день похож на другие, одинаковые, сухие, скудные — привычные.
— Де-е-ед… — мальчик встал и посмотрел на высокого старика снизу вверх: — Я не хочу улетать.
— Брось! — с фальшивым оптимизмом откликнулся тот, — ты же мечтал посмотреть на родной мир! Он прекрасен и удобен, не то что эта безжизненная пустыня!
— Я родился здесь, — насупился паренёк.
— Твои родители очень хотели, чтобы ты…
— Они умерли! — повысил голос мальчик. Потом обернулся, указывая на ряд скромных холмиков. — Здесь их могилы. Я не брошу их, — снова взглянул на деда, — и тебя.
— Ты должен, — сухо ответил старик.
— Тогда летим вместе!
Этот разговор уже был. Не стоит заводить его снова, напротив, нужно строго сказать, что негоже космическому путешественнику распускать нюни, даже если тому всего-навсего десять лет, а вместо основательной подготовки к полёту в его арсенале борьба за выживание в компании угрюмого и, в общем-то, чужого человека.
— Моё тело изношено, малыш, — вздохнул старик, — я не долечу.
Мальчик кинулся к нему, обнял, прижав лицо к впалой груди:
— Позволь мне остаться. Кто тебя похоронит?
— Нет. Очередное сопряжение миров будет нескоро, а на Земле ждут результаты экспедиции. Мы и так задержались.
— Пусть ждут! — упрямо мотал головой паренёк.
— Так нельзя, малыш. Если данные устареют, гибель команды, — теперь он указал на миниатюрное кладбище, — будет напрасной. Пора. Идём, я помогу тебе.
Юный астронавт умел всё делать сам. Пришлось тренировать, ведь старик не был уверен, что доживёт до старта. Провожал единственного за последние восемь лет собеседника лишь потому, что оттягивал момент разлуки насколько это возможно.
Вот и всё. Механический голос объявил начало подготовки к старту, напоминая вспомогательным службам о необходимости покинуть ракету и укрыться в бункере.
— До свиданья, дедушка, — мальчишеский голосок, транслируемый по громкой связи, дрогнул, — я тебя люблю!
— И я люблю тебя, сынок, — шептал провожающий уже на бегу. Знал, что астронавт не услышит, но снова и снова повторял: — Удачного полёта, сынок. Поцелуй за нас всех родную землю.
«Бункер» — обычная щель в сухой земле, укрытая бронированным стеклом от неисправного катера. Экспедиция готовилась к изучению водной стихии. Кто мог предполагать, что понадобится гусеничная и колёсная техника?
Траншею вырыли по настоянию мальчишки, пришлось уступить, чтобы не добавлять ему лишних переживаний. Старик обещал укрыться во время старта, хотя не видел в этом никакого смысла. Задача выполнена! Добытые ценой десяти жизней материалы отправятся на Землю, попадут в руки учёных, принесут пользу будущим поколениям…
Всё ещё продолжая шептать напутствия, он смотрел, как объятая огнём ракета медленно отрывается от каменистой поверхности, начинает подъём, пронзает плотную пелену облаков, освящая унылую серость орнжевыми всполохами.
Что это? Тучи расползлись, в проталину хлынули яркие лучи, по стеклу бункера забарабанили капли.
Дождь! Первый за всё время дождь лил не переставая.
Сначала вода всасывалась в трещины, впитывалась почвой, превращая её в ил, потом начала покрывать низины неглубокими озёрами. Океан возвращался.
— А не починить ли катер? — спросил старик самого себя, выбираясь из бункера. — Я обещал тебе, сынок, не умирать пока могу. Придётся выполнить. Поживём ещё!
Неспешным шагом он двигался к возвышенности, бывшей когда-то крошечным островком среди бушующих волн. Неправильный дождь нарушил планы экспедиции. Обычный дождь изменил судьбу единственного оставшегося на планете Океан человека.
— Смотря о чём речь.
Мальчишка разбежался, перепрыгнул полуразрушенный скелет морского животного, основательно присыпанный песком, и обернулся:
— Ты всегда говоришь «на Океане», а в книгах пишут «в».
Старик вздохнул, подняв глаза к укутанному тучами небу — прятал слёзы, его огорчало неотвратимое событие.
— Это разные вещи. Я говорю о планете. На планете, на Океане. В книгах пишут о воде, тогда нужно сказать: в океане.
Паренёк устремился к ближайшей лужице, крича набегу:
— Сейчас я на Океане, — прыгнул в центр, подняв салют брызг: — а сейчас в океане, да?
— Сейчас ты в луже, — недовольно покачал головой дед. — Океан огромен, бесконечен и глубок.
Выбравшись на сухое место, мальчишка стал снимать ботинки, чтобы вылить из них воду.
— Знаю. Видел в книгах. Не пойму, почему планета так называется, здесь только мелкие лужи.
— Раньше вода была повсюду. Мы садилась на остров.
— Это остров? — перебил внук. — Мы можем дойти до моря?
— Ракета что-то нарушила, — продолжал старик тысячу раз рассказанную историю, — вода поднялась, открыв огромный материк. Теперь она там, в облаках. В день нашей посадки случился дождь наоборот.
— Мы сможем дойти до моря? — настаивал внук.
— Нет. Это далеко. Не успеем вернуться к ракете.
Парнишка сидел на камне, сосредоточенно зашнуровывая ботинки. Молчали. Оба знали, что до старта осталось совсем немного времени, и старались об этом не вспоминать.
Всё многократно обговорено и пройдено на практике. Хотелось просто делать вид, что ничего не происходит, этот день похож на другие, одинаковые, сухие, скудные — привычные.
— Де-е-ед… — мальчик встал и посмотрел на высокого старика снизу вверх: — Я не хочу улетать.
— Брось! — с фальшивым оптимизмом откликнулся тот, — ты же мечтал посмотреть на родной мир! Он прекрасен и удобен, не то что эта безжизненная пустыня!
— Я родился здесь, — насупился паренёк.
— Твои родители очень хотели, чтобы ты…
— Они умерли! — повысил голос мальчик. Потом обернулся, указывая на ряд скромных холмиков. — Здесь их могилы. Я не брошу их, — снова взглянул на деда, — и тебя.
— Ты должен, — сухо ответил старик.
— Тогда летим вместе!
Этот разговор уже был. Не стоит заводить его снова, напротив, нужно строго сказать, что негоже космическому путешественнику распускать нюни, даже если тому всего-навсего десять лет, а вместо основательной подготовки к полёту в его арсенале борьба за выживание в компании угрюмого и, в общем-то, чужого человека.
— Моё тело изношено, малыш, — вздохнул старик, — я не долечу.
Мальчик кинулся к нему, обнял, прижав лицо к впалой груди:
— Позволь мне остаться. Кто тебя похоронит?
— Нет. Очередное сопряжение миров будет нескоро, а на Земле ждут результаты экспедиции. Мы и так задержались.
— Пусть ждут! — упрямо мотал головой паренёк.
— Так нельзя, малыш. Если данные устареют, гибель команды, — теперь он указал на миниатюрное кладбище, — будет напрасной. Пора. Идём, я помогу тебе.
Юный астронавт умел всё делать сам. Пришлось тренировать, ведь старик не был уверен, что доживёт до старта. Провожал единственного за последние восемь лет собеседника лишь потому, что оттягивал момент разлуки насколько это возможно.
Вот и всё. Механический голос объявил начало подготовки к старту, напоминая вспомогательным службам о необходимости покинуть ракету и укрыться в бункере.
— До свиданья, дедушка, — мальчишеский голосок, транслируемый по громкой связи, дрогнул, — я тебя люблю!
— И я люблю тебя, сынок, — шептал провожающий уже на бегу. Знал, что астронавт не услышит, но снова и снова повторял: — Удачного полёта, сынок. Поцелуй за нас всех родную землю.
«Бункер» — обычная щель в сухой земле, укрытая бронированным стеклом от неисправного катера. Экспедиция готовилась к изучению водной стихии. Кто мог предполагать, что понадобится гусеничная и колёсная техника?
Траншею вырыли по настоянию мальчишки, пришлось уступить, чтобы не добавлять ему лишних переживаний. Старик обещал укрыться во время старта, хотя не видел в этом никакого смысла. Задача выполнена! Добытые ценой десяти жизней материалы отправятся на Землю, попадут в руки учёных, принесут пользу будущим поколениям…
Всё ещё продолжая шептать напутствия, он смотрел, как объятая огнём ракета медленно отрывается от каменистой поверхности, начинает подъём, пронзает плотную пелену облаков, освящая унылую серость орнжевыми всполохами.
Что это? Тучи расползлись, в проталину хлынули яркие лучи, по стеклу бункера забарабанили капли.
Дождь! Первый за всё время дождь лил не переставая.
Сначала вода всасывалась в трещины, впитывалась почвой, превращая её в ил, потом начала покрывать низины неглубокими озёрами. Океан возвращался.
— А не починить ли катер? — спросил старик самого себя, выбираясь из бункера. — Я обещал тебе, сынок, не умирать пока могу. Придётся выполнить. Поживём ещё!
Неспешным шагом он двигался к возвышенности, бывшей когда-то крошечным островком среди бушующих волн. Неправильный дождь нарушил планы экспедиции. Обычный дождь изменил судьбу единственного оставшегося на планете Океан человека.
