1. Королевство Полония – полуколония Титании. Столица. Кабинет короля Энварда II во дворце
Подумать только, всё уже могло быть кончено. Энвард провёл бессонную ночь, мысли его походили то на галлюцинации, то на затянувшийся кошмар. Представлял себя в гробу. Гвардейцы по обе стороны от него. Вереница придворных. Рядом не осознающие беду дети с напуганными красными глазами и радостная супруга.
«Почему она смеётся?» – спрашивал Энвард и хотел встать из убранного цветами ящика, но его что-то держало, что-то неподвластное королевскому приказу.
– Ваше величество, – голос начальника гарнизона отвлёк Энварда от унылых размышлений, – он во всём сознался!
По забрызганному кровью камзолу Разина стало ясно, что предатель сознался не сразу. Перехватив взгляд короля, гвардеец достал из-за пазухи огромный с наволочку платок и принялся оттирать бурые пятна.
– Брось! – раздражено махнул рукой король, – итак, они хотели отравить меня во время трапезы, заколоть кинжалом в узких дворцовых переходах, или, быть может, задумали утопить?
Энвард хотел сказать: «Утопить в фонтане», но шутка показалась громоздкой.
– Верно, ваше величество.
– Что именно?
– Всё, что вы перечислили.
– Я полагал, Меерлоху достанет одной моей смерти, к чему же три? – кривая ухмылка исказила лицо короля, сразу стала видна его усталость, нет, не от одной ночи, от целой жизни.
К тридцати годам высокий лоб, который часто хмурил Энвард, рассекла вертикальная морщина. Других не было, тёмно-русые брови никогда не подпрыгивали кверху, они знали один путь – к переносице, где собирали кожу в два строгих холмика. Аккуратная бородка скрыла скулы и щёки. Только глаза серые с редкими вкраплениями рыжей ржавчины оставались прежними. Их взгляд, знакомый каждому гвардейцу, не позволял усомниться в твёрдости королевской воли.
– Им было важно избавиться от вас, государь, до приезда в метрополию, – докладывал Разин, – подсыпать яд в бокал собирался сам изменник, если бы нанятый им стражник не сумел ударить вас ножом на выходе из покоев.
Разговор между вельможей-предателем и его наёмником стал той ниточкой, благодаря которой распутали весь клубок. Если бы наставник не услышал их из тайного коридора! Андэст в очередной раз уберёг своего короля от смерти.
– Так что же с утоплением? – вспомнил Энвард.
– На королевский фрегат под видом грузчиков пробрались убийцы. Они намеревались сбросить вас в море во время плавания.
– Намеревались, – задумчиво повторил Энвард, – или намереваются?
– Мы обыщем корабль от киля до клотика. Ни одна паршивая крыса…
– Иди, Разин.
Гвардеец попятился и, ударив локтем косяк, выбрался из кабинета. Ему тоже нелегко далась эта ночь.
Больше всего Энварду хотелось лечь, вытянуть гудящие от непрерывной ходьбы ноги, сомкнуть веки, но его коробило от схожести этого положения с тем, которое виделось недавно: гроб, вечный сон, беспомощность. Король посмотрел в окно. Солнце уже показало красный бок из-за поросшего лесом холма за городом. За тем холмом ещё холм, потом каменистая дорога в порт. В порту ожидает фрегат, а в его трюме притаились душегубы подосланные Меерлохом.
Император не станет действовать открыто, в этом Энварда убеждали все, даже Андэст, которому можно верить. Есть надежда невредимым вернуться в Полонию, коли таковым добраться до Титании. В метрополии его не тронут. Останется только провести переговоры так, чтобы у этого дутого мешка с помоями не возникло нового желания прикончить своего наместника. Уже не раз встречи на время охлаждали пыл Меерлоха. Энвард всем сердцем ненавидел эти лицемерные визиты, но сил на то, чтобы освободиться от власти метрополии пока не хватало.
Покои Рогнеды – супруги короля Энварда II
Хочется жить иначе, но этому вечно что-то мешает
Близился срок родин. Рогнеда наблюдала, как за окном деловито вспархивают воробьи – опекают птенцов, кормят, учат летать. Ей не дано такого счастья. Королева вынашивала ребенка в пятый раз. Задыхалась от счастья, когда он шевелился и пинал её крохотной ножкой, но это всё, что ей позволено. Как только дитя появится на свет, его унесут, и кто-то другой, по обязанности, а не по любви, возьмёт на себя труд кормить и ласкать его, услышит первые слова и подаст руку для первого шага.
Рогнеда видела сыновей и дочь лишь на торжественных приёмах, где их показывали важным гостям. Порой она наблюдала за играми принцев и принцессы издали, но этого не приветствовал их отец. Дети не знали ни материнских рук, ни её голоса. Энвард считал супругу мягкотелой, не желал видеть такими наследников, поэтому оградил детей от пагубного влияния. Он сам следил за успехами и развитием сыновей и дочери, имея особые требования к продолжателям династии.
Послышался звук рога. Рогнеда встала и, подавляя волнение, вышла навстречу. В её годы рожавшие женщины полнеют, черты их смягчаются, пухлые щёки становятся схожи со сдобными булочками. Свежий и аппетитный облик их производит уютное впечатление. Королева совсем другая. Страдания высушили её, когда-то синие глаза приобрели болотный оттенок, а скорбно сложенные губы уже не те свежие чуть смоченные росой лепестки нежно-розовых орхидей, какими они были в юности. Всегда прямая осанка не казалась гордой, так безжизненная ветка торчит среди зелёной кроны дерева, вызывая желание срезать её, чтобы не уколоться.
Рогнеда убрала ладони с выпирающего живота и постаралась улыбнуться входящему правителю. Улыбка не красила, выглядела чужой, будто её одолжили королеве на время.
Его величество должен посетить метрополию. Готовый к отплытию фрегат ожидает, когда на борт поднимется Энвард II. Это случится со дня на день. Королева лелеяла мысль о том, что муж позволит ей навещать новорожденного. Надежда ласкала материнское сердце: быть может, супруг, озабоченный предстоящим путешествием и важными переговорами с императором Меерлохом Х, не будет слишком суров.
Энвард сделал знак всем оставаться на месте и обратился к жене: «Я бы хотел переговорить перед отъездом. Покажите мне свои чудесные цветы, дорогая».
Под окнами покоев Рогнеда разбила цветник. Туда через балкон вела ажурная кованая лестница. Королева много времени уделяла цветам, продумывала расположение кустов и клумб, подбирала сорта, следила за почвой, поливом, обработкой от вредителей. Дворцовый садовник уважал познания госпожи в цветоводстве, восхищался терпением и упорством её величества, сожалея о недоступности этого уголка никому, кроме работников да короля. Тот мало ценил красоту, но именно здесь предпочитал вести переговоры, если надо было избавиться от лишних ушей.
Супруги прошли в увитую диким виноградом беседку около фонтана. Некоторое время они молчали, созерцая блеск водяных струй и наслаждаясь пеньем птиц. Рогнеда украдкой поглядывала на мужа. Он в свои тридцать лет стал даже более привлекательным, чем во времена их знакомства. Во всей фигуре короля чувствовалась властность и сила.
Необходимость отъезда угнетала Энварда, он считал лицемерное свидетельствование покорности Меерлоху Х пустой тратой времени и мечтал избавиться от последних признаков былого подчинения. Долгие годы полонийцы восстанавливали страну после Большой войны. Теперь армия хорошо вооружена и обучена, налажена торговля с соседними государствами, жизнь населения пришла в норму. Высокопоставленные подданные считали удобным нынешнее положение дел, и советовали не дразнить метрополию попытками сбросить ярмо. Энвард подозревал, что среди его окружения есть шпионы, не исключал возможность заговора, поэтому ни с кем не делился сокровенными мечтами. Отогнав тревожные думы, он обратился к супруге:
– Сожалею, моя королева, в такое время покидаю вас. Распоряжения отданы. Доктора, прислуга будут постоянно находиться рядом. Уверен, всё пройдёт хорошо.
– Смею ли я сообщить моё заветное желание, Энвард?
Король нервно крутил в руках сорванную веточку. Эта женщина не понимает, какую ответственную роль отвела ей история, и докучает унылыми просьбами.
– Чем угодить, милая Рогнеда?
– Прикажите устроить детскую поблизости от моих покоев, чтобы я могла любоваться ребёнком во время его сна.
– Нет, королева. Не стоило начинать напрасный разговор. Это давно решено.
– Энвард. – В голосе жены звучали сдерживаемые слёзы. – Драгоценный мой король, простите, что противоречу, у четвёртого сына нет шансов занять престол, его воспитание не имеет государственной важности, как для старших принцев.
– Именно потому, что у него меньше прав. Кто знает, что нас ждёт в грядущем. Если вы переживёте меня, и престол займёт Эльсиан, не воспользуются ли вашей особенной любовью к младшему какие-нибудь заговорщики, не захотят ли устроить переворот и залить дворец кровью? – Энвард отбросил ветку, выдав этим жестом своё раздражение. – Поймите, Рогнеда, ваше сердце должно молчать. Дети не принадлежат вам, они служат стране, народу. Привилегий у младшего сына не будет, в том числе и материнской любви.
– Обещаю, не стану любить его больше, чем других!
– Этим обещаниям не поверю никогда. Кроме того, и дитя, привыкнув к матери, хуже перенесёт разлуку. А я вынужден буду воспитывать его на расстоянии от вас.
– А дочь? Если родится дочь, допустите меня до новорожденной принцессы! – Лицо королевы представляло собой образец мольбы, граничащей с отчаянием.
Энвард помолчал, сдвинув брови, и бесцветно, точно говорили о пустяках, сказал:
– Хорошо, распоряжусь. Подготовят две детские. Принцессу, если родится девочка, разместят рядом с вашими покоями, но у меня есть условие.
– Слушаю, мой король.
– Вам позволено смотреть, как обращаются с ребёнком умелые руки и только. Никаких попыток подержать, покормить и тому подобное. Мне бы не хотелось поручать прислуге слежку за королевой. Сдерживайте себя сами.
– Обещаю. Я не посмею нарушить ваши требования.
– Надеюсь на это.
– Благодарю за оказанную милость! – обрадовалась Рогнеда.
Ей стало легче. Главное было решиться на этот разговор. Какое счастье! Она выслушана и получила уступки. Энвард вышел из беседки и стал прогуливаться вдоль фонтана.
– Теперь, о главном: на время моего отсутствия Совету Мудрейших даны полномочия по государственному управлению. Не все решения Совета будут самостоятельными, иногда потребуется ваша подпись. Нужна осторожность, мало кому можно доверять всецело.
– Я так мало понимаю в деловых вопросах, меня легко обмануть.
– Вы понимаете достаточно, чтобы не навредить супругу и детям. Никто не посмеет водить королеву за нос. Будьте внимательней, не подписывайте ничего, что может дождаться моего возвращения. Когда потребуется принять срочное ответственное решение, советуйтесь с наставником Андэстом. Ему я верю больше, чем кому бы то ни было.
Энвард, созерцая бесчисленные струи фонтана, снова задумался. Именно Андэст будет управлять Полонией в отсутствии короля. Этот не имеющий никакой должности человек незаменим. Наставник держится в тени и внешне не проявляет интереса к происходящему, но посвящён во все важные дела. Ему ведомы и поступки, и замыслы высокопоставленных вельмож.
Энвард помнил, как полтора десятка лет назад, его отец Энвард I, находясь на смертном одре и благословляя приемника, указал на Андэста, как на человека, к чьим советам следует прислушиваться. До тех пор наставник наблюдал за обучением и воспитанием королевского сына, но это оказалось лишь удобной ширмой для истинной его деятельности. Своих детей Энвард поручил сыну Андэста Дестану, а бывший наставник пользовался привилегией жить во дворце в память о былых заслугах – так принято считать.
– Вы имеете в виду бывшего воспитателя? – уточнила королева, – этого старичка?
– К словам этого, как вы изволили выразиться, старичка я и сам внимателен. На него никто не давит как на иных советников.
– О! Это мудро, Энвард.
– Да! Приглашать наставника к себе, искать его или интересоваться им не следует. Я поручил Анэсту заботиться о вас, он сделает это наилучшим образом.
– Хорошо? ваше величество. – На Рогнеду накатила дурнота. Слишком много впечатлений для одного утра.
– Как вы себя чувствуете, дорогая? – Энвард вглядывался в побледневшее лицо жены и, опасаясь, что она потеряет сознание, слегка поддерживал её. – Приляжете? Я приглашу доктора.
Рогнеда кивнула и в сопровождении короля пошла в покои.
После посещения лекаря, приёма успокоительных капель и короткого отдыха она мысленно вернулась к разговору в цветнике. Король и раньше уезжал в метрополию, но никогда не поручал ей следить за работой Совета Мудрейших. С этим справлялся кто-нибудь из вельмож. Правда, возвращаясь, всегда был настороже. Энвард с каждым годом становится всё более подозрительным. «Нужна осторожность, мало кому можно доверять всецело», – так он сказал. Выходит, король может положиться только на Андэста и Рогнеду? Следующая мысль кольнула королеву в самое сердце: «Как можно доверить женщине страну, не доверяя собственных детей?»
2. Покои королевы Рогнеды после проводов супруга
Судьба иногда даёт шанс, но оставляет за собой право отнять его
Кто знал, что роды начнутся вскоре после отплытия Энварда II в метрополию. До предполагаемого срока оставалось ещё две недели. Не успела улечься суета после проводов короля, как новая беготня охватила дворец. Слуги несли всё необходимое в покои роженицы, нашли и приглашали всех, кому полагалось свидетельствовать появление на свет королевского отпрыска. Хорошо, что доктора, повинуясь приказу его величества, не отходили от Рогнеды. Узнав, что родилась девочка, королева просияла так, словно не было ни одной матери счастливее её. Она обратилась к присутствующим, ласково, но требовательно:
– Распорядитесь устроить детскую для принцессы пососедству!
– Не извольте волноваться, ваше величество, всё приготовлено наилучшим образом, – отозвался Дестан, – после отдыха вы сможете убедиться.
– Да, мне нужен отдых, пожалуйста...
Все поспешили из комнат, возвращаясь к брошенным делам. Сновали служанки, доктора несколько раз осведомились о самочувствии роженицы, и вот всё замерло. Слуги переместились в комнату новорожденной. Дестан слукавил – покои для девочки не были готовы. Кроме того, докторов беспокоил вес новорожденной. По сравнению со старшими детьми она сильно не добирала.
Королева обрадовалась наступившей тишине, желая поскорее восстановить силы и проведать малышку. Но вскоре её охватило смятение. Рогнеда вновь почувствовала схватки. Что это? Ведь она уже родила! Или это было видение, вызванное страстным желанием иметь дочь? Она не отличает реальность от вымысла? Позвала на помощь. Голос слаб, а все так заняты. Никто не услышал. Опыта королеве хватало, справилась сама. На свет появился мальчик. Вот он в её руках – кроха, бесценное, любимое дитя.
Откуда взялись силы? Рогнеда принялась обустраивать малыша в своей кровати. Служанки ещё не успели унести необходимые вещи. Королева завернула новорожденного в пелёнки, оставшиеся убрала в свободный ящик комода, туда же сложила принадлежности для младенца. Комод заперла, перестелила свою постель. Корзину, в которой было всё принесено, спрятала за туалетный столик. Наконец, улеглась рядом с сыном, прикрыв его одеялом так, чтобы не было видно, входящим в комнату. Какое счастье!
Подумать только, всё уже могло быть кончено. Энвард провёл бессонную ночь, мысли его походили то на галлюцинации, то на затянувшийся кошмар. Представлял себя в гробу. Гвардейцы по обе стороны от него. Вереница придворных. Рядом не осознающие беду дети с напуганными красными глазами и радостная супруга.
«Почему она смеётся?» – спрашивал Энвард и хотел встать из убранного цветами ящика, но его что-то держало, что-то неподвластное королевскому приказу.
– Ваше величество, – голос начальника гарнизона отвлёк Энварда от унылых размышлений, – он во всём сознался!
По забрызганному кровью камзолу Разина стало ясно, что предатель сознался не сразу. Перехватив взгляд короля, гвардеец достал из-за пазухи огромный с наволочку платок и принялся оттирать бурые пятна.
– Брось! – раздражено махнул рукой король, – итак, они хотели отравить меня во время трапезы, заколоть кинжалом в узких дворцовых переходах, или, быть может, задумали утопить?
Энвард хотел сказать: «Утопить в фонтане», но шутка показалась громоздкой.
– Верно, ваше величество.
– Что именно?
– Всё, что вы перечислили.
– Я полагал, Меерлоху достанет одной моей смерти, к чему же три? – кривая ухмылка исказила лицо короля, сразу стала видна его усталость, нет, не от одной ночи, от целой жизни.
К тридцати годам высокий лоб, который часто хмурил Энвард, рассекла вертикальная морщина. Других не было, тёмно-русые брови никогда не подпрыгивали кверху, они знали один путь – к переносице, где собирали кожу в два строгих холмика. Аккуратная бородка скрыла скулы и щёки. Только глаза серые с редкими вкраплениями рыжей ржавчины оставались прежними. Их взгляд, знакомый каждому гвардейцу, не позволял усомниться в твёрдости королевской воли.
– Им было важно избавиться от вас, государь, до приезда в метрополию, – докладывал Разин, – подсыпать яд в бокал собирался сам изменник, если бы нанятый им стражник не сумел ударить вас ножом на выходе из покоев.
Разговор между вельможей-предателем и его наёмником стал той ниточкой, благодаря которой распутали весь клубок. Если бы наставник не услышал их из тайного коридора! Андэст в очередной раз уберёг своего короля от смерти.
– Так что же с утоплением? – вспомнил Энвард.
– На королевский фрегат под видом грузчиков пробрались убийцы. Они намеревались сбросить вас в море во время плавания.
– Намеревались, – задумчиво повторил Энвард, – или намереваются?
– Мы обыщем корабль от киля до клотика. Ни одна паршивая крыса…
– Иди, Разин.
Гвардеец попятился и, ударив локтем косяк, выбрался из кабинета. Ему тоже нелегко далась эта ночь.
Больше всего Энварду хотелось лечь, вытянуть гудящие от непрерывной ходьбы ноги, сомкнуть веки, но его коробило от схожести этого положения с тем, которое виделось недавно: гроб, вечный сон, беспомощность. Король посмотрел в окно. Солнце уже показало красный бок из-за поросшего лесом холма за городом. За тем холмом ещё холм, потом каменистая дорога в порт. В порту ожидает фрегат, а в его трюме притаились душегубы подосланные Меерлохом.
Император не станет действовать открыто, в этом Энварда убеждали все, даже Андэст, которому можно верить. Есть надежда невредимым вернуться в Полонию, коли таковым добраться до Титании. В метрополии его не тронут. Останется только провести переговоры так, чтобы у этого дутого мешка с помоями не возникло нового желания прикончить своего наместника. Уже не раз встречи на время охлаждали пыл Меерлоха. Энвард всем сердцем ненавидел эти лицемерные визиты, но сил на то, чтобы освободиться от власти метрополии пока не хватало.
Покои Рогнеды – супруги короля Энварда II
Хочется жить иначе, но этому вечно что-то мешает
Близился срок родин. Рогнеда наблюдала, как за окном деловито вспархивают воробьи – опекают птенцов, кормят, учат летать. Ей не дано такого счастья. Королева вынашивала ребенка в пятый раз. Задыхалась от счастья, когда он шевелился и пинал её крохотной ножкой, но это всё, что ей позволено. Как только дитя появится на свет, его унесут, и кто-то другой, по обязанности, а не по любви, возьмёт на себя труд кормить и ласкать его, услышит первые слова и подаст руку для первого шага.
Рогнеда видела сыновей и дочь лишь на торжественных приёмах, где их показывали важным гостям. Порой она наблюдала за играми принцев и принцессы издали, но этого не приветствовал их отец. Дети не знали ни материнских рук, ни её голоса. Энвард считал супругу мягкотелой, не желал видеть такими наследников, поэтому оградил детей от пагубного влияния. Он сам следил за успехами и развитием сыновей и дочери, имея особые требования к продолжателям династии.
Послышался звук рога. Рогнеда встала и, подавляя волнение, вышла навстречу. В её годы рожавшие женщины полнеют, черты их смягчаются, пухлые щёки становятся схожи со сдобными булочками. Свежий и аппетитный облик их производит уютное впечатление. Королева совсем другая. Страдания высушили её, когда-то синие глаза приобрели болотный оттенок, а скорбно сложенные губы уже не те свежие чуть смоченные росой лепестки нежно-розовых орхидей, какими они были в юности. Всегда прямая осанка не казалась гордой, так безжизненная ветка торчит среди зелёной кроны дерева, вызывая желание срезать её, чтобы не уколоться.
Рогнеда убрала ладони с выпирающего живота и постаралась улыбнуться входящему правителю. Улыбка не красила, выглядела чужой, будто её одолжили королеве на время.
Его величество должен посетить метрополию. Готовый к отплытию фрегат ожидает, когда на борт поднимется Энвард II. Это случится со дня на день. Королева лелеяла мысль о том, что муж позволит ей навещать новорожденного. Надежда ласкала материнское сердце: быть может, супруг, озабоченный предстоящим путешествием и важными переговорами с императором Меерлохом Х, не будет слишком суров.
Энвард сделал знак всем оставаться на месте и обратился к жене: «Я бы хотел переговорить перед отъездом. Покажите мне свои чудесные цветы, дорогая».
Под окнами покоев Рогнеда разбила цветник. Туда через балкон вела ажурная кованая лестница. Королева много времени уделяла цветам, продумывала расположение кустов и клумб, подбирала сорта, следила за почвой, поливом, обработкой от вредителей. Дворцовый садовник уважал познания госпожи в цветоводстве, восхищался терпением и упорством её величества, сожалея о недоступности этого уголка никому, кроме работников да короля. Тот мало ценил красоту, но именно здесь предпочитал вести переговоры, если надо было избавиться от лишних ушей.
Супруги прошли в увитую диким виноградом беседку около фонтана. Некоторое время они молчали, созерцая блеск водяных струй и наслаждаясь пеньем птиц. Рогнеда украдкой поглядывала на мужа. Он в свои тридцать лет стал даже более привлекательным, чем во времена их знакомства. Во всей фигуре короля чувствовалась властность и сила.
Необходимость отъезда угнетала Энварда, он считал лицемерное свидетельствование покорности Меерлоху Х пустой тратой времени и мечтал избавиться от последних признаков былого подчинения. Долгие годы полонийцы восстанавливали страну после Большой войны. Теперь армия хорошо вооружена и обучена, налажена торговля с соседними государствами, жизнь населения пришла в норму. Высокопоставленные подданные считали удобным нынешнее положение дел, и советовали не дразнить метрополию попытками сбросить ярмо. Энвард подозревал, что среди его окружения есть шпионы, не исключал возможность заговора, поэтому ни с кем не делился сокровенными мечтами. Отогнав тревожные думы, он обратился к супруге:
– Сожалею, моя королева, в такое время покидаю вас. Распоряжения отданы. Доктора, прислуга будут постоянно находиться рядом. Уверен, всё пройдёт хорошо.
– Смею ли я сообщить моё заветное желание, Энвард?
Король нервно крутил в руках сорванную веточку. Эта женщина не понимает, какую ответственную роль отвела ей история, и докучает унылыми просьбами.
– Чем угодить, милая Рогнеда?
– Прикажите устроить детскую поблизости от моих покоев, чтобы я могла любоваться ребёнком во время его сна.
– Нет, королева. Не стоило начинать напрасный разговор. Это давно решено.
– Энвард. – В голосе жены звучали сдерживаемые слёзы. – Драгоценный мой король, простите, что противоречу, у четвёртого сына нет шансов занять престол, его воспитание не имеет государственной важности, как для старших принцев.
– Именно потому, что у него меньше прав. Кто знает, что нас ждёт в грядущем. Если вы переживёте меня, и престол займёт Эльсиан, не воспользуются ли вашей особенной любовью к младшему какие-нибудь заговорщики, не захотят ли устроить переворот и залить дворец кровью? – Энвард отбросил ветку, выдав этим жестом своё раздражение. – Поймите, Рогнеда, ваше сердце должно молчать. Дети не принадлежат вам, они служат стране, народу. Привилегий у младшего сына не будет, в том числе и материнской любви.
– Обещаю, не стану любить его больше, чем других!
– Этим обещаниям не поверю никогда. Кроме того, и дитя, привыкнув к матери, хуже перенесёт разлуку. А я вынужден буду воспитывать его на расстоянии от вас.
– А дочь? Если родится дочь, допустите меня до новорожденной принцессы! – Лицо королевы представляло собой образец мольбы, граничащей с отчаянием.
Энвард помолчал, сдвинув брови, и бесцветно, точно говорили о пустяках, сказал:
– Хорошо, распоряжусь. Подготовят две детские. Принцессу, если родится девочка, разместят рядом с вашими покоями, но у меня есть условие.
– Слушаю, мой король.
– Вам позволено смотреть, как обращаются с ребёнком умелые руки и только. Никаких попыток подержать, покормить и тому подобное. Мне бы не хотелось поручать прислуге слежку за королевой. Сдерживайте себя сами.
– Обещаю. Я не посмею нарушить ваши требования.
– Надеюсь на это.
– Благодарю за оказанную милость! – обрадовалась Рогнеда.
Ей стало легче. Главное было решиться на этот разговор. Какое счастье! Она выслушана и получила уступки. Энвард вышел из беседки и стал прогуливаться вдоль фонтана.
– Теперь, о главном: на время моего отсутствия Совету Мудрейших даны полномочия по государственному управлению. Не все решения Совета будут самостоятельными, иногда потребуется ваша подпись. Нужна осторожность, мало кому можно доверять всецело.
– Я так мало понимаю в деловых вопросах, меня легко обмануть.
– Вы понимаете достаточно, чтобы не навредить супругу и детям. Никто не посмеет водить королеву за нос. Будьте внимательней, не подписывайте ничего, что может дождаться моего возвращения. Когда потребуется принять срочное ответственное решение, советуйтесь с наставником Андэстом. Ему я верю больше, чем кому бы то ни было.
Энвард, созерцая бесчисленные струи фонтана, снова задумался. Именно Андэст будет управлять Полонией в отсутствии короля. Этот не имеющий никакой должности человек незаменим. Наставник держится в тени и внешне не проявляет интереса к происходящему, но посвящён во все важные дела. Ему ведомы и поступки, и замыслы высокопоставленных вельмож.
Энвард помнил, как полтора десятка лет назад, его отец Энвард I, находясь на смертном одре и благословляя приемника, указал на Андэста, как на человека, к чьим советам следует прислушиваться. До тех пор наставник наблюдал за обучением и воспитанием королевского сына, но это оказалось лишь удобной ширмой для истинной его деятельности. Своих детей Энвард поручил сыну Андэста Дестану, а бывший наставник пользовался привилегией жить во дворце в память о былых заслугах – так принято считать.
– Вы имеете в виду бывшего воспитателя? – уточнила королева, – этого старичка?
– К словам этого, как вы изволили выразиться, старичка я и сам внимателен. На него никто не давит как на иных советников.
– О! Это мудро, Энвард.
– Да! Приглашать наставника к себе, искать его или интересоваться им не следует. Я поручил Анэсту заботиться о вас, он сделает это наилучшим образом.
– Хорошо? ваше величество. – На Рогнеду накатила дурнота. Слишком много впечатлений для одного утра.
– Как вы себя чувствуете, дорогая? – Энвард вглядывался в побледневшее лицо жены и, опасаясь, что она потеряет сознание, слегка поддерживал её. – Приляжете? Я приглашу доктора.
Рогнеда кивнула и в сопровождении короля пошла в покои.
После посещения лекаря, приёма успокоительных капель и короткого отдыха она мысленно вернулась к разговору в цветнике. Король и раньше уезжал в метрополию, но никогда не поручал ей следить за работой Совета Мудрейших. С этим справлялся кто-нибудь из вельмож. Правда, возвращаясь, всегда был настороже. Энвард с каждым годом становится всё более подозрительным. «Нужна осторожность, мало кому можно доверять всецело», – так он сказал. Выходит, король может положиться только на Андэста и Рогнеду? Следующая мысль кольнула королеву в самое сердце: «Как можно доверить женщине страну, не доверяя собственных детей?»
2. Покои королевы Рогнеды после проводов супруга
Судьба иногда даёт шанс, но оставляет за собой право отнять его
Кто знал, что роды начнутся вскоре после отплытия Энварда II в метрополию. До предполагаемого срока оставалось ещё две недели. Не успела улечься суета после проводов короля, как новая беготня охватила дворец. Слуги несли всё необходимое в покои роженицы, нашли и приглашали всех, кому полагалось свидетельствовать появление на свет королевского отпрыска. Хорошо, что доктора, повинуясь приказу его величества, не отходили от Рогнеды. Узнав, что родилась девочка, королева просияла так, словно не было ни одной матери счастливее её. Она обратилась к присутствующим, ласково, но требовательно:
– Распорядитесь устроить детскую для принцессы пососедству!
– Не извольте волноваться, ваше величество, всё приготовлено наилучшим образом, – отозвался Дестан, – после отдыха вы сможете убедиться.
– Да, мне нужен отдых, пожалуйста...
Все поспешили из комнат, возвращаясь к брошенным делам. Сновали служанки, доктора несколько раз осведомились о самочувствии роженицы, и вот всё замерло. Слуги переместились в комнату новорожденной. Дестан слукавил – покои для девочки не были готовы. Кроме того, докторов беспокоил вес новорожденной. По сравнению со старшими детьми она сильно не добирала.
Королева обрадовалась наступившей тишине, желая поскорее восстановить силы и проведать малышку. Но вскоре её охватило смятение. Рогнеда вновь почувствовала схватки. Что это? Ведь она уже родила! Или это было видение, вызванное страстным желанием иметь дочь? Она не отличает реальность от вымысла? Позвала на помощь. Голос слаб, а все так заняты. Никто не услышал. Опыта королеве хватало, справилась сама. На свет появился мальчик. Вот он в её руках – кроха, бесценное, любимое дитя.
Откуда взялись силы? Рогнеда принялась обустраивать малыша в своей кровати. Служанки ещё не успели унести необходимые вещи. Королева завернула новорожденного в пелёнки, оставшиеся убрала в свободный ящик комода, туда же сложила принадлежности для младенца. Комод заперла, перестелила свою постель. Корзину, в которой было всё принесено, спрятала за туалетный столик. Наконец, улеглась рядом с сыном, прикрыв его одеялом так, чтобы не было видно, входящим в комнату. Какое счастье!
