Реанимация. Размеренный писк приборов; бледное лицо, наполовину скрытое маской; пустые глаза, безразлично глядящие в никуда. И такая же пустота в моем сердце…
Вибрация мобильного включалась уже пятый раз. Рита. Больше никто не будет меня дергать с такой маникальной настойчивостью. Не хочу отвечать, отстаньте все от меня…
«Литературный музей, зал славянской мифологии, сегодня, 19:45, жду».
Она сумасшедшая?
Минуту спустя: «Приходи, если хочешь спасти Ромку».
Ромка… Мое счастье, моя жизнь… За полгода нашего знакомства он успел стать для меня всем. А теперь он ушел от меня. Его тело по-прежнему здесь, но где он сам? Где его улыбка, которая вела меня за собой, где яркий свет лучистых глаз, где его душа?
Если хочешь спасти… Я встряхнулась. Ритка – ведьма. Может, она и правда знает, как его вернуть?
«Я приду».
Темный тесный чуланчик, в котором воздуха ровно на половину человека, а места и того меньше. Но мы здесь вдвоем, и я до сих пор не понимаю, почему я тут, а не рядом с Ромкой.
– Всё потом, - только и бросила подруга, запихивая меня в эту каморку и ныряя следом. – Полчаса потерпи.
В ушах все еще пищали приборы, поддерживающие Ромкину жизнь. Наверное, поэтому я выдержала заключение в этой темнице.
– Пошли, - шепнула подруга, вытащила и включила фонарик, шагнула наружу.
Музей еще не спал, где-то в отдалении слышались голоса и шаги, но здесь царила темнота.
– Этот зал закрывают одним из первых.
Рита решительно схватила меня за руку и устремилась к дальней стене.
– Так, давай еще раз. Врачи не знают, что с ним?
– Нет. Говорят, он в коме.
– Его нашли возле дороги?
– Да. Ритка, ты и так все знаешь! В чем дело?
– Смотри сюда! – и подруга осветила фонариком картину на стене.
Серый, словно из него вытянули все краски жизни, грозный вихрь на пустой степной дороге.
– Торнадо? – я пыталась разглядеть что-то за кругом света от фонаря, но тщетно.
– Да какой торнадо! – с досадой воскликнула Рита. – Это встречник!
– Предполагается, что мне сразу все стало ясно? – не удержалась я от сарказма.
– Родные мифы надо знать!
Когда подруга психует, надо молчать и слушать, иначе информации не получишь. Поэтому я захлопнула рот и сдержала рвущиеся наружу ругательства.
– Это дух, который носится по дорогам за душами грешников. Но может вредить и всем подряд. Ромка просто оказался у него на пути. Встречник шел вовсе не за ним.
– Откуда ты знаешь?
– По-моему, сейчас надо другой вопрос задать, - вспылила Рита. – Как его спасти, не хочешь узнать?
Как странно… Я по-прежнему нахожусь в музее, но стою на той самой степной дороге в картине. Даже думать не хочу, как Ритке это удалось. Неважно. Важно то, что мне надо успеть до рассвета. Иначе Ромку не спасти.
Подруга вложила мне в руку нож. Черная рукоять, сверкающее лезвие.
– Брось в вихрь до того, как накроет тебя, - только и бросила она.
Всё вокруг неживое. Никакого движения воздуха, даже облака застыли, словно забытые декорации. Это неправильно, так я простою здесь вечность.
Закрываю глаза и запускаю всю мощь фантазии. Начнем с неба. Выдернуть все гвозди из облаков, подогнать их вентилятором. Теперь рисуем тени от них на земле. Трава настолько мягкая, что слегка прогибается под темными отражениями облаков. Шелковистый звук трения стебельков, стрекотание цикад, легкое касание ветерка…
Я вдыхаю дурманящий запах степных трав всей грудью и открываю глаза. Степь ожила, теперь это не мертвая декорация, широкие мазки кисти художника сменились яркими штрихами природы. А вдали, у горизонта, начал закручиваться вихрь.
Мне нужно забрать у встречника Ромкину душу и не потерять свою. Изо всех сил сжимаю нож в ладони. Я должна спасти нас обоих. Мне бы хотелось предложить встречнику свою душу взамен, но Ромка тоже не сможет без меня.
Встречник все ближе. Я вижу, как гаснут краски степи рядом с ним и снова загораются, когда вихрь уходит дальше. Моя жизнь тоже может погаснуть здесь, но я должна отстоять нас с Ромкой.
Никогда раньше даже не слышала про встречника. А кто-нибудь вообще задумывался о том, кто такой он сам? Что заставляет его рыскать по дорогам и собирать души?
Когда вихрь приближается почти вплотную, у меня, наверное, сносит крышу, потому что я шагаю ему навстречу и протягиваю на открытой ладони нож. Встречник замирает. А потом проносится сквозь меня.
Такой боли я не испытывала никогда. Только это его боль, не моя. Я видела его глазами, чувствовала, как разрывается сердце, когда он листал на компьютере фотографии, которые получил с неизвестного адреса.
Встречник? Компьютер? Что за бред?..
А потом он вглядывается в мое сердце. Вихрь? Вглядывается?
Я не знаю, что он там увидел, но дальше наступает тишина…
Ромкины губы нежно касаются моего виска, руки притягивают меня к себе. Распахиваю глаза. Мы лежим вдвоем на его больничной кровати, маска валяется на подушке. А как же встречник? Куда делся музей? Мне все это приснилось?
– Люблю тебя, - шепчет Ромка и зарывается носом в мои волосы. - Спасибо, родная, и прости!
– За что? – удивляюсь я.
Он молчит, а я вдруг понимаю…
– Это был ты?
И я почему-то вижу, как Рита чертыхается, глядя на нас в хрустальный шар…
Вибрация мобильного включалась уже пятый раз. Рита. Больше никто не будет меня дергать с такой маникальной настойчивостью. Не хочу отвечать, отстаньте все от меня…
«Литературный музей, зал славянской мифологии, сегодня, 19:45, жду».
Она сумасшедшая?
Минуту спустя: «Приходи, если хочешь спасти Ромку».
Ромка… Мое счастье, моя жизнь… За полгода нашего знакомства он успел стать для меня всем. А теперь он ушел от меня. Его тело по-прежнему здесь, но где он сам? Где его улыбка, которая вела меня за собой, где яркий свет лучистых глаз, где его душа?
Если хочешь спасти… Я встряхнулась. Ритка – ведьма. Может, она и правда знает, как его вернуть?
«Я приду».
Темный тесный чуланчик, в котором воздуха ровно на половину человека, а места и того меньше. Но мы здесь вдвоем, и я до сих пор не понимаю, почему я тут, а не рядом с Ромкой.
– Всё потом, - только и бросила подруга, запихивая меня в эту каморку и ныряя следом. – Полчаса потерпи.
В ушах все еще пищали приборы, поддерживающие Ромкину жизнь. Наверное, поэтому я выдержала заключение в этой темнице.
– Пошли, - шепнула подруга, вытащила и включила фонарик, шагнула наружу.
Музей еще не спал, где-то в отдалении слышались голоса и шаги, но здесь царила темнота.
– Этот зал закрывают одним из первых.
Рита решительно схватила меня за руку и устремилась к дальней стене.
– Так, давай еще раз. Врачи не знают, что с ним?
– Нет. Говорят, он в коме.
– Его нашли возле дороги?
– Да. Ритка, ты и так все знаешь! В чем дело?
– Смотри сюда! – и подруга осветила фонариком картину на стене.
Серый, словно из него вытянули все краски жизни, грозный вихрь на пустой степной дороге.
– Торнадо? – я пыталась разглядеть что-то за кругом света от фонаря, но тщетно.
– Да какой торнадо! – с досадой воскликнула Рита. – Это встречник!
– Предполагается, что мне сразу все стало ясно? – не удержалась я от сарказма.
– Родные мифы надо знать!
Когда подруга психует, надо молчать и слушать, иначе информации не получишь. Поэтому я захлопнула рот и сдержала рвущиеся наружу ругательства.
– Это дух, который носится по дорогам за душами грешников. Но может вредить и всем подряд. Ромка просто оказался у него на пути. Встречник шел вовсе не за ним.
– Откуда ты знаешь?
– По-моему, сейчас надо другой вопрос задать, - вспылила Рита. – Как его спасти, не хочешь узнать?
Как странно… Я по-прежнему нахожусь в музее, но стою на той самой степной дороге в картине. Даже думать не хочу, как Ритке это удалось. Неважно. Важно то, что мне надо успеть до рассвета. Иначе Ромку не спасти.
Подруга вложила мне в руку нож. Черная рукоять, сверкающее лезвие.
– Брось в вихрь до того, как накроет тебя, - только и бросила она.
Всё вокруг неживое. Никакого движения воздуха, даже облака застыли, словно забытые декорации. Это неправильно, так я простою здесь вечность.
Закрываю глаза и запускаю всю мощь фантазии. Начнем с неба. Выдернуть все гвозди из облаков, подогнать их вентилятором. Теперь рисуем тени от них на земле. Трава настолько мягкая, что слегка прогибается под темными отражениями облаков. Шелковистый звук трения стебельков, стрекотание цикад, легкое касание ветерка…
Я вдыхаю дурманящий запах степных трав всей грудью и открываю глаза. Степь ожила, теперь это не мертвая декорация, широкие мазки кисти художника сменились яркими штрихами природы. А вдали, у горизонта, начал закручиваться вихрь.
Мне нужно забрать у встречника Ромкину душу и не потерять свою. Изо всех сил сжимаю нож в ладони. Я должна спасти нас обоих. Мне бы хотелось предложить встречнику свою душу взамен, но Ромка тоже не сможет без меня.
Встречник все ближе. Я вижу, как гаснут краски степи рядом с ним и снова загораются, когда вихрь уходит дальше. Моя жизнь тоже может погаснуть здесь, но я должна отстоять нас с Ромкой.
Никогда раньше даже не слышала про встречника. А кто-нибудь вообще задумывался о том, кто такой он сам? Что заставляет его рыскать по дорогам и собирать души?
Когда вихрь приближается почти вплотную, у меня, наверное, сносит крышу, потому что я шагаю ему навстречу и протягиваю на открытой ладони нож. Встречник замирает. А потом проносится сквозь меня.
Такой боли я не испытывала никогда. Только это его боль, не моя. Я видела его глазами, чувствовала, как разрывается сердце, когда он листал на компьютере фотографии, которые получил с неизвестного адреса.
Встречник? Компьютер? Что за бред?..
А потом он вглядывается в мое сердце. Вихрь? Вглядывается?
Я не знаю, что он там увидел, но дальше наступает тишина…
Ромкины губы нежно касаются моего виска, руки притягивают меня к себе. Распахиваю глаза. Мы лежим вдвоем на его больничной кровати, маска валяется на подушке. А как же встречник? Куда делся музей? Мне все это приснилось?
– Люблю тебя, - шепчет Ромка и зарывается носом в мои волосы. - Спасибо, родная, и прости!
– За что? – удивляюсь я.
Он молчит, а я вдруг понимаю…
– Это был ты?
И я почему-то вижу, как Рита чертыхается, глядя на нас в хрустальный шар…
