- Сейчас он просто льёт воду, - шепнул Тальен сидящему рядом Билло - Варенну, - но если дойдет до каких-то конкретных обвинений, надо будет его остановить.
Билло кивнул, нервно сцепив пальцы.
- И кто же обвиняет меня? - Робеспьер повысил голос, гневно сверкнув очками в золотой оправе. - Те, кто сами стремятся покрыть собственные многочисленные преступления! Они боятся строгого и справедливого возмездия, ибо оно уничтожит их гнусные замыслы. В недрах Конвента зреет заговор. Но все эти люди не смогут избежать правосудия, оно настигнет их и сразит.
На этой пафосной ноте, Робеспьер свернул лист с речью и начал спускаться с трибуны.
- Но он никого конкретно не назвал... - растерянно прошептал Билло, наклонившись к Тальену.
- Да, - Тальен кивнул, - и это даже хорошо. Я думаю, нам пора действовать.
Он сделал глубокий вдох и решительно встал со своего места.
- Ты не назвал имена, Робеспьер! - над залом пронесся его резкий громкий голос, - это серьёзное обвинение в адрес всего Национального Конвента, - назови имена заговорщиков. Кто они?
- Имена! - раздалось сразу несколько голосов, поддерживающих Тальена, - мы ждём имена!
Робеспьер, не ожидавшей такой реакции, вздрогнул и остановился, прижав листок с речью к груди.
- Сейчас... сейчас не время! - сбивающимся голосом выкрикнул он. - Имена узнаете через несколько дней.
- Ну уж нет! - воскликнул Лежандр, поднимаясь со своего места, - такие вещи нельзя оставлять без указания конкретных лиц. Назови имена, Робеспьер!
Депутаты вскочили со своих мест.
Имена! - кричали они. - Мы требуем назвать имена!
Робеспьер как будто весь съежился и, втянув голову в плечи, быстрым шагом направился, почти побежал к выходу из зала. Но несколько человек практически одновременно схватили его.
- Ты не уйдешь, пока не назовешь имена тех, кого обвиняешь! - выкрикнул Тальен.
- Вы не имеете права! - подал голос Сен-Жюст. - Это беззаконие!
Робеспьер, с трудом вырвавшийся от державших его рук, вновь метнулся к выходу, но путь ему был прегражден. Он бросился вправо и почти упал на свободные деревянные сидения, переводя дыхание. Но и здесь ему не дали покоя.
- Убирайся отсюда! - зло выкрикнул Лежандр, схватив Робеспьера за шиворот, - это места благородных людей - Дантона и Эро, которых ты убил!
Робеспьер вскинул голову, собираясь ответить. Но от волнения сильно закашлялся, согнулся и прижал к губам платок.
- Кровь Дантона душит тебя! - выкрикнул ему прямо в лицо практически неприметный до этого времени молодой депутат Гарнье де-Сент.
- Бессовестные, - прохрипел Робеспьер, - почему же вы тогда не защитили его?
- Все боялись тебя, тиран! - парировал Гарнье.
Прозвучавшее слово "тиран" произвело эффект пускового механизма.
- Тиран! - раздался дружный хор голосов, - Долой тирана!
Робеспьер побледнел и опять закашлялся.
- Требую слова! - просипел он, рванувшись в сторону трибуны.
Но его удержали сразу несколько рук.
- Ну уж нет, - ехидно сказал Билло-Варенн, - слово тебе было предоставлено раньше.
- Я взываю к законности! - воскликнул Робеспьер.
Он опять ринулся к трибуне, но его всё также крепко держали, не давая пройти.
- Предлагаю декрет об аресте Робеспьера! - раздался голос депутата Луше.
Эти слова были встречены одобрительными возгласами и дружными аплодисментами.
- А также об аресте его ближайших сподвижников Кутона и Сен-Жюста, - уточнил Колло д'Эрбуа.
- Поддерживаю! - воскликнул Тальен. - Предлагаю арестовать этих людей и объявить вне закона!
Депутаты одобрительно зашумели. В этот момент Робеспьеру каким-то чудом удалось вырваться и пробраться к двери, где уже находились Сен-Жюст и Кутон.
- Максимилиан, нам надо укрыться! - прошептал Сен-Жюст, увлекая Робеспьера за дверь. - Скорее!
Солдаты Национальной гвардии были усталыми и голодными. Уже больше суток прошло, как они находились на площади перед зданием городской Ратуши. В ней нашел укрытие Неподкупный вместе со своими соратниками. Давно стемнело, и уже несколько часов подряд накрапывал мелкий противный дождь.
- Какого чёрта мы торчим здесь! - пробурчал один из гвардейцев, устало присаживаясь на корточки.
- Да уж... - откликнулся второй. - Да ещё с самого утра.
В небе сверкнули молнии, и неожиданно хлынул сильный ливень.
- Не расходиться! - проорал начальник Национальной гвардии, - это приказ! Всем оставаться на своих местах!
Но гвардейцы разбредались, не обращая внимания на его крики. Площадь стремительно пустела.
- Пойдем что ли и мы... - гвардеец, сидевший на корточках, сплюнул и поднялся, - пусть Анрио сам охраняет этого поганого тирана.
Участь Робеспьера была решена. Во время своего ареста он пытался сопротивляться. В руках Неподкупного был заряженный пистолет, который случайно выстрелил во время борьбы и раздробил ему челюсть.
Спустя некоторое время из здания Ратуши вывели арестованного Сен-Жюста, Кутона и ещё нескольких их приверженцев. Раненного Робеспьера несли на носилках. Он стонал и прижимал руку к лицу, обмотанному окровавленной тряпкой.
Робеспьер, Сен-Жюст, Кутон и ещё несколько их сторонников были объявлены вне закона и казнены на следующий день без суда. Посмотреть эту казнь собралось много народа. Парижане не скрывали своей радости. Многие улыбались, а некоторые даже танцевали и держали в руках букеты цветов, как на празднике.
- Пришёл и твой черед, тиран! - раздавались крики, обращенные к тележке, на которой ехал раненый Робеспьер.
Ему было тяжело стоять и его поддерживал сзади за плечи один из гвардейцев. Сен-Жюст, стоявший напротив, ехал с совершенно каменным лицом. С момента своего ареста он не проронил ни одного слова.
Первым был казнен Сен-Жюст. Следующим на эшафот втащили Робеспьера.
И... не верилось, что этот человек, так жалко выглядевший сейчас - невысокий, щуплый и с перебинтованным бледным лицом, наводил смертельный ужас на всю страну. Помощник палача быстро размотал окровавленный бинт, Робеспьера привязали к доске... через несколько мгновений Сансон дернул за веревку, и голова тирана скатилась в корзину под дружные крики радости.
Уже на следующий день были освобождены многие "подозрительные", арестованные во время террора. Среди них была и Адель де Бельгард, подруга Эро де Сешеля.
Париж, июль 1798 года
Светловолосый мальчик лет шести с живыми карими глазами протянул ручку и поставил зажженную свечу. Рядом, в нише, статуя мадонны смотрела на огоньки свечей своим всепрощающим взглядом. Мальчик посмотрел в ее печальные глаза и перекрестился.
- Молодец, Гораций, - прошептала стоявшая рядом с ним женщина лет тридцати пяти с густыми каштановыми волосами. - Твоя мама видит тебя сейчас и радуется. Ну, пойдем, - она взяла его за ручку и они направились к выходу из старинного собора Сен-Сюльпис.
- И папа тоже меня видит? - спросил мальчик.
- Да, конечно. Они тебя очень любят и оберегают.
Он на мгновение замолчал, потом поднял на нее глаза с длинными темными ресничками.
- А почему я их не вижу, тетя Адель?
Женщина погладила ребенка по голове.
- Потому что они сейчас в другом мире. Но придет время, и ты увидишься с ними. А сейчас, пойдем.
- Расскажи мне о них, - попросил Гораций.
- Ну, хорошо, - улыбнулась Адель, - сейчас я расскажу тебе, как они познакомились. Это было двенадцать лет назад в Люксембургском саду...
Маленькое послесловие
Отец Люсиль - месье Дюплесси - умер через несколько дней после казни дочери. Слабое сердце не выдержало.
Отец Камилла Демулена, проживающий в Гизе также скончался через несколько месяцев после казни сына. У него оставались еще два младших сына и две дочери, но смерть Камилла его подкосила.
Сын Люсиль и Камилла Демулена - Гораций Камилл Демулен воспитывался старшей сестрой Люсиль - Аделью Дюплесси и бабушкой - мадам Дюплесси. Для мадам Дюплесси он был светом в окошке и последней памятью о погибшей дочери.
В 1817-ом году, в возрасте 25-и лет, Гораций Демулен отправился на корабле на Гаити. По странному стечению обстоятельств он умер в возрасте своего отца - в 34 года. Но прежде успел жениться. У него родились две дочери, которых он назвал Люсиль и Камилла.
.
Билло кивнул, нервно сцепив пальцы.
- И кто же обвиняет меня? - Робеспьер повысил голос, гневно сверкнув очками в золотой оправе. - Те, кто сами стремятся покрыть собственные многочисленные преступления! Они боятся строгого и справедливого возмездия, ибо оно уничтожит их гнусные замыслы. В недрах Конвента зреет заговор. Но все эти люди не смогут избежать правосудия, оно настигнет их и сразит.
На этой пафосной ноте, Робеспьер свернул лист с речью и начал спускаться с трибуны.
- Но он никого конкретно не назвал... - растерянно прошептал Билло, наклонившись к Тальену.
- Да, - Тальен кивнул, - и это даже хорошо. Я думаю, нам пора действовать.
Он сделал глубокий вдох и решительно встал со своего места.
- Ты не назвал имена, Робеспьер! - над залом пронесся его резкий громкий голос, - это серьёзное обвинение в адрес всего Национального Конвента, - назови имена заговорщиков. Кто они?
- Имена! - раздалось сразу несколько голосов, поддерживающих Тальена, - мы ждём имена!
Робеспьер, не ожидавшей такой реакции, вздрогнул и остановился, прижав листок с речью к груди.
- Сейчас... сейчас не время! - сбивающимся голосом выкрикнул он. - Имена узнаете через несколько дней.
- Ну уж нет! - воскликнул Лежандр, поднимаясь со своего места, - такие вещи нельзя оставлять без указания конкретных лиц. Назови имена, Робеспьер!
Депутаты вскочили со своих мест.
Имена! - кричали они. - Мы требуем назвать имена!
Робеспьер как будто весь съежился и, втянув голову в плечи, быстрым шагом направился, почти побежал к выходу из зала. Но несколько человек практически одновременно схватили его.
- Ты не уйдешь, пока не назовешь имена тех, кого обвиняешь! - выкрикнул Тальен.
- Вы не имеете права! - подал голос Сен-Жюст. - Это беззаконие!
Робеспьер, с трудом вырвавшийся от державших его рук, вновь метнулся к выходу, но путь ему был прегражден. Он бросился вправо и почти упал на свободные деревянные сидения, переводя дыхание. Но и здесь ему не дали покоя.
- Убирайся отсюда! - зло выкрикнул Лежандр, схватив Робеспьера за шиворот, - это места благородных людей - Дантона и Эро, которых ты убил!
Робеспьер вскинул голову, собираясь ответить. Но от волнения сильно закашлялся, согнулся и прижал к губам платок.
- Кровь Дантона душит тебя! - выкрикнул ему прямо в лицо практически неприметный до этого времени молодой депутат Гарнье де-Сент.
- Бессовестные, - прохрипел Робеспьер, - почему же вы тогда не защитили его?
- Все боялись тебя, тиран! - парировал Гарнье.
Прозвучавшее слово "тиран" произвело эффект пускового механизма.
- Тиран! - раздался дружный хор голосов, - Долой тирана!
Робеспьер побледнел и опять закашлялся.
- Требую слова! - просипел он, рванувшись в сторону трибуны.
Но его удержали сразу несколько рук.
- Ну уж нет, - ехидно сказал Билло-Варенн, - слово тебе было предоставлено раньше.
- Я взываю к законности! - воскликнул Робеспьер.
Он опять ринулся к трибуне, но его всё также крепко держали, не давая пройти.
- Предлагаю декрет об аресте Робеспьера! - раздался голос депутата Луше.
Эти слова были встречены одобрительными возгласами и дружными аплодисментами.
- А также об аресте его ближайших сподвижников Кутона и Сен-Жюста, - уточнил Колло д'Эрбуа.
- Поддерживаю! - воскликнул Тальен. - Предлагаю арестовать этих людей и объявить вне закона!
Депутаты одобрительно зашумели. В этот момент Робеспьеру каким-то чудом удалось вырваться и пробраться к двери, где уже находились Сен-Жюст и Кутон.
- Максимилиан, нам надо укрыться! - прошептал Сен-Жюст, увлекая Робеспьера за дверь. - Скорее!
***
Солдаты Национальной гвардии были усталыми и голодными. Уже больше суток прошло, как они находились на площади перед зданием городской Ратуши. В ней нашел укрытие Неподкупный вместе со своими соратниками. Давно стемнело, и уже несколько часов подряд накрапывал мелкий противный дождь.
- Какого чёрта мы торчим здесь! - пробурчал один из гвардейцев, устало присаживаясь на корточки.
- Да уж... - откликнулся второй. - Да ещё с самого утра.
В небе сверкнули молнии, и неожиданно хлынул сильный ливень.
- Не расходиться! - проорал начальник Национальной гвардии, - это приказ! Всем оставаться на своих местах!
Но гвардейцы разбредались, не обращая внимания на его крики. Площадь стремительно пустела.
- Пойдем что ли и мы... - гвардеец, сидевший на корточках, сплюнул и поднялся, - пусть Анрио сам охраняет этого поганого тирана.
Участь Робеспьера была решена. Во время своего ареста он пытался сопротивляться. В руках Неподкупного был заряженный пистолет, который случайно выстрелил во время борьбы и раздробил ему челюсть.
Спустя некоторое время из здания Ратуши вывели арестованного Сен-Жюста, Кутона и ещё нескольких их приверженцев. Раненного Робеспьера несли на носилках. Он стонал и прижимал руку к лицу, обмотанному окровавленной тряпкой.
Робеспьер, Сен-Жюст, Кутон и ещё несколько их сторонников были объявлены вне закона и казнены на следующий день без суда. Посмотреть эту казнь собралось много народа. Парижане не скрывали своей радости. Многие улыбались, а некоторые даже танцевали и держали в руках букеты цветов, как на празднике.
- Пришёл и твой черед, тиран! - раздавались крики, обращенные к тележке, на которой ехал раненый Робеспьер.
Ему было тяжело стоять и его поддерживал сзади за плечи один из гвардейцев. Сен-Жюст, стоявший напротив, ехал с совершенно каменным лицом. С момента своего ареста он не проронил ни одного слова.
Первым был казнен Сен-Жюст. Следующим на эшафот втащили Робеспьера.
И... не верилось, что этот человек, так жалко выглядевший сейчас - невысокий, щуплый и с перебинтованным бледным лицом, наводил смертельный ужас на всю страну. Помощник палача быстро размотал окровавленный бинт, Робеспьера привязали к доске... через несколько мгновений Сансон дернул за веревку, и голова тирана скатилась в корзину под дружные крики радости.
Уже на следующий день были освобождены многие "подозрительные", арестованные во время террора. Среди них была и Адель де Бельгард, подруга Эро де Сешеля.
Париж, июль 1798 года
Светловолосый мальчик лет шести с живыми карими глазами протянул ручку и поставил зажженную свечу. Рядом, в нише, статуя мадонны смотрела на огоньки свечей своим всепрощающим взглядом. Мальчик посмотрел в ее печальные глаза и перекрестился.
- Молодец, Гораций, - прошептала стоявшая рядом с ним женщина лет тридцати пяти с густыми каштановыми волосами. - Твоя мама видит тебя сейчас и радуется. Ну, пойдем, - она взяла его за ручку и они направились к выходу из старинного собора Сен-Сюльпис.
- И папа тоже меня видит? - спросил мальчик.
- Да, конечно. Они тебя очень любят и оберегают.
Он на мгновение замолчал, потом поднял на нее глаза с длинными темными ресничками.
- А почему я их не вижу, тетя Адель?
Женщина погладила ребенка по голове.
- Потому что они сейчас в другом мире. Но придет время, и ты увидишься с ними. А сейчас, пойдем.
- Расскажи мне о них, - попросил Гораций.
- Ну, хорошо, - улыбнулась Адель, - сейчас я расскажу тебе, как они познакомились. Это было двенадцать лет назад в Люксембургском саду...
Маленькое послесловие
Отец Люсиль - месье Дюплесси - умер через несколько дней после казни дочери. Слабое сердце не выдержало.
Отец Камилла Демулена, проживающий в Гизе также скончался через несколько месяцев после казни сына. У него оставались еще два младших сына и две дочери, но смерть Камилла его подкосила.
Сын Люсиль и Камилла Демулена - Гораций Камилл Демулен воспитывался старшей сестрой Люсиль - Аделью Дюплесси и бабушкой - мадам Дюплесси. Для мадам Дюплесси он был светом в окошке и последней памятью о погибшей дочери.
В 1817-ом году, в возрасте 25-и лет, Гораций Демулен отправился на корабле на Гаити. По странному стечению обстоятельств он умер в возрасте своего отца - в 34 года. Но прежде успел жениться. У него родились две дочери, которых он назвал Люсиль и Камилла.
.
