Ирина Ведуница
«Ива серебристая»
Стоя в рубке крейсера у большого обзорного экрана, я смотрю на медленно приближающийся шарик планеты. Не самый крупный, жёлто-коричневый, покрытый серыми разводами пылевых бурь и озаряемый светом сразу двух светил. Это Ториан. Я лечу на него по поручению отца в должности сопровождающего гуманитарный груз с Ипера.
Работа нам предстоит рутинная, ничем не примечательная: прилетели, разгрузились и отбыли восвояси. Причём разгрузку нужно будет осуществить в течение одного дня — из-за введённого карантина чужим кораблям запрещено находиться на планете дольше суток. Даже на то, чтобы приземлиться, требуется специальное разрешение. Причина тому — научно-исследовательская база по изучению специфики взаимодействия организмов землян и империан. Какие уж разработки или опыты там проводятся, я не знаю, но делиться их результатами учёные пока не спешат. Однако же всех, кто спускается непосредственно на планету, обязывают подписать документ, предупреждающий об отсутствии претензий к кому-либо в случае образования привязки.
Текст, пришедший на мой вильюрер, пробегаю глазами, не особо вчитываясь: ничего особенного я там не нахожу. Просто беспокоятся ториане о своих подопытных человечках. Ну да ничего страшного — как возникнет привязка, так и снимется. В первый раз, что ли? Специально её провоцировать я, разумеется, не буду, но если западёт на меня какая-нибудь милашка... Это будет даже интересно. Землянок у меня ещё не было.
Так что, подписав предупреждение, я больше о нём не вспоминаю. Простая формальность. Намного интереснее смотреть на Ториан, ранее называвшийся Оллором, на его подземный город и на тех, кто переехал сюда совсем недавно с Ритали. Ториане. Горсточка чудом выживших представителей считавшейся погибшей расы. Империя выделила им новую планету для проживания, на которой климат пусть и достаточно суров, зато совсем нет местного населения. Тайянцы, прилетевшие сюда первыми по просьбе императора и построившие лабораторный комплекс для изучения землян, уже покинули планету. Прибывшим на постоянное место жительства торианам они оставили все свои начинания в области исследований, а также миссию по их продолжению.
Именно для того, чтобы сероволосые смогли закрепиться на планете и обрести приемлемые условия для проживания, император подписал специальный указ. Согласно которому каждая планета, входящая в Объединённые территории, обязана предоставить определённое количество производимых на ней ресурсов переселенцам в качестве гуманитарной помощи.
На долю Ипера выпала поставка древесины и саженцев, благо, в отличие от Ториана, большую часть нашей планеты покрывают густые хвойные леса. Не думаю, что растения смогут прижиться на этом бесплодном и сухом шарике, но как материал для изготовления тканей и некоторых других полезных вещей наш груз вполне себе сгодится. Именно его нам и предстоит передать торианам сразу после посадки.
Часом позже, наблюдая за ходом работ, ленивым взглядом скольжу по управляющим гравитационными платформами землянам. Они почти ничем не отличаются от нас внешне, разве что цвет волос более спокойных расцветок. Песочные, русые, почти чёрные, серые... Стоп! Как у ториан? Или это и есть торианин?
Из любопытства шагаю ближе, чтобы рассмотреть лицо, и не верю своим глазам.
— Таваль? — потрясённо выдавливаю, увидев друга детства, которого считал погибшим более восьмидесяти лет назад. — Таваль!
Мой радостный крик отражается от стен складского ангара, заставляя людей вздрогнуть от неожиданности, а торианина посмотреть на меня. Удивление на его лице тут же сменяется узнаванием.
— Фатиан!
В ответном возгласе торианина изумления ничуть не меньше, а я уже стремительно шагаю ему навстречу, не скрывая широкой улыбки. Звучный приветственный хлопок по ладоням, всё ещё лёгкое неверие в происходящее и обоюдная искренняя радость от неожиданной встречи.
С Тавалем мы познакомились, ещё будучи подростками. Я тогда прилетел с отцом на Торманж в составе дипломатической миссии. И в первый же день столкнулся с шустрым сероволосым парнишкой — сыном одного из министров императора эт’сТола, — в посольском крыле дворца, где нам, иперианам, выделили апартаменты. Признаться, сначала мы не слишком поладили. Лучшими друзьями стали позже, после первой драки, в которой пришлось выстоять против троих задиристых мальчишек-цессян — сыновей фрейлин старшей наследницы. Нам было по пятнадцать, и мир казался удивительным, невероятным, непознанным местом, только и ждущим, чтобы его испробовали на прочность. Сколько каверз и приключений затевали мы, движимые юношеским энтузиазмом и неуёмной фантазией, — не перечесть! Когда нас на этом ловили — наказывали, однако строгих внушений хватало ненадолго, и вскоре мы снова принимались за своё.
Спустя восемь лет, буквально за месяц до празднования свадьбы младшей наследницы, отца отозвали на Ипер — его опыт и дипломатические навыки срочно понадобились в другом месте. Я настолько расстроился, что не увижу пышного зрелища, о котором только и было разговоров на Торманже, что даже просил у отца разрешения остаться, но он не позволил. В нашей семье потомственных военных слово её главы было непререкаемым, и мне пришлось смириться с его решением. А когда стало известно о страшной трагедии, постигшей некогда процветающую планету и послужившей уничтожению целой расы, я не раз мысленно поблагодарил отца за его принципиальность и строгость. Для меня это было потрясением.
Впрочем, пугало вовсе не то, что, останься мы на Торманже, могли бы погибнуть тоже, в отчаяние приводило понимание: я больше не увижу своего лучшего друга. Никогда.
И вот теперь мы стоим рядом, повзрослевшие, заматеревшие, а кажется, что снова вернулись на восемьдесят пять лет назад.
— Как я рад, что ты выжил, дружище!
— Сам рад этому безмерно! — сияя ответной улыбкой, восклицает Таваль.
Дальнейший разговор прерывает предупреждающий сигнал проплывающей мимо гравитационной платформы, и нам приходится посторониться, дабы не мешать разгрузочным работам. Наскоро договариваемся о встрече по их окончании, чтобы спокойно всё обсудить, и расходимся заниматься каждый своим делом. Однако предвкушение скорой встречи с другом будоражит мне кровь, заставляя подгонять членов экипажа и поторапливать их с разгрузкой.
Хорошо, что ультри, кроме ипериан, никто не слышит, поэтому мои понукания, равно как и беззлобные подначки членов экипажа в сторону нетерпеливого начальства, остаются только между нами. Со стороны же всё выглядит более чем спокойно и деятельно. А главное — быстро. Так что за несколько часов, оставшихся до старта, мы с Тавалем успеваем встретиться в его жилище и рассказать друг другу обо всём, произошедшем за время нашей разлуки.
Точнее, я рассказываю много, а вот Таваль больше молчит, признавшись лишь, что совершенно не помнит, как прошли восемьдесят лет его жизни после спасения с гибнущего Торманжа. Он вообще старается этой темы избегать, явно чувствуя себя неловко. А я, чем дольше общаюсь с ним, тем больше ощущаю какое-то неясное несоответствие.
Внимательно присматриваюсь к этому совсем взрослому внешне, крепко сложённому, улыбчивому торианину, а вижу всё того же бесшабашного мальчишку, каким он был когда-то. Разве что прядки тёмно-серых волос, подстриженные до уровня плеч, уже отливают белизной. Он давно не подросток. Но, что странно, зрелым мужчиной я его тоже не ощущаю. Словно ему пришлось резко повзрослеть за считаные годы. А то и месяцы. При этом он уже успел жениться. И на ком! На землянке! Вот шустрый какой!
Мне бы прикусить язык, да не удерживаюсь я от шутки. Словно рядом с ним и сам стал пацаном безмозглым:
— Эк ты, дружище, быстро подсуетился с браком. Видать, и вправду торопитесь поскорее численность расы восстановить. Ну и правильно! Чего зря время терять? Особенно если все возможности к этому под рукой. Жена-то хоть хорошенькая? Или пришлось довольствоваться подвернувшейся дурнушкой?
— Катерина — очень красивая женщина. И для меня она самая лучшая!
Мой вопрос другу не нравится, однако он сдерживается и нейтрально продолжает:
— Земляне вообще на редкость привлекательная раса. По крайней мере, те её представители, которые согласились прилететь на базу для изучения и проживания.
— Ты так о них говоришь, что мне уже самому охота посмотреть на это чудо. Можно как-нибудь встречу устроить до моего отлёта?
— Вполне! У них как раз сегодня праздник. Годовщина то ли основания базы, то ли получения независимости кого-то от чего-то... В общем, они сейчас все собрались в главном зале и празднуют.
— Как именно? — неподдельно воодушевляюсь я. Праздник — это хорошо! Это весело.
— Несколько своеобразно. Собираются в одном месте, едят, пьют земные напитки, танцуют, играют во что-нибудь, если есть настроение.
От такого набора развлечений, перечисленных совершенно будничным тоном, у меня аж челюсть отвисает.
— Что значит: вместе едят и танцуют?! И зная это, ты отпустил туда свою жену? Совсем за неё не волнуешься?
— Они люди, Фатиан. Не империане, — терпеливо объясняет Таваль. — У землян совершенно другие традиции, правила и нормы приличий. Даже физиология сильно отличается, несмотря на то что генетически они с нами прекрасно совместимы.
— Хм-м... неожиданно...
Сказать по правде, я действительно удивлён. В первую очередь непривычно спокойным отношением друга к происходящему. Ведь, когда дело касается наших жён, мы, империане, становимся жуткими собственниками, за исключением разве что цессян да ещё пары-тройки рас. Но Таваль-то к ним не относится! Что же его так изменило?
— ...но тем интереснее! Веди!
Однако друг вовсе не спешит выполнять мою просьбу. С сомнением окинув меня взглядом синих глаз, он мнётся и, кажется, предпринимает попытку отговорить от сомнительной затеи:
— Ты предупреждён, что в случае...
— Да-да, я подписывал документ, знаю! — перебиваю я, не дослушав. — Веди скорее, а то времени у меня мало, а глянуть на ваших подопытных хочется.
— На людей, — с нажимом поправляет меня Таваль, и я, не желая заострять на этом внимание, покладисто соглашаюсь: — Людей, людей. Давай не жмотничай, показывай их уже!
До главного зала мы добираемся быстро, благо корпус, где разместилось общежитие для землян, находится недалеко от квартиры Таваля. Уже на подходе к заветным дверям торианина окликает миловидная брюнетка с короткой, чуть встрёпанной стрижкой, и он, извинившись, отходит с ней в сторону. Я же, подгоняемый нетерпением и малым количеством оставшегося свободного времени, решаю не ждать друга и смело утапливаю ладонь в датчик открытия дверей, за которыми находятся земляне. Ну что же, посмотрим, насколько их «развлечения» отличаются от традиционных для Ипера. Уж мы-то знаем в этом толк!
Не задумываясь, шагаю внутрь и останавливаюсь в немом изумлении. Проём за спиной закрывается, погружая меня в осязаемую темноту — в помещении царит густой полумрак, периодически прорезаемый «лазерными» лучами. Воздух дрожит в такт ритмичной звуковой композиции, созданной с явным перебором басов и ударных, да ещё и включенной слишком громко для праздника. Но даже она не может заглушить смех, визг, громкие выкрики и раздающееся из темноты азартное подбадривание.
В другой части помещения, возле одной из стен зала, за подсвеченной стойкой, видимо, имитирующей стол, различимы фигуры общающихся людей. Время от времени они берут что-то с общих тарелок и едят, ничуть не стесняясь присутствия рядом посторонних.
Совместная трапеза? Немыслимо! И что делают эти мелькающие в свете лучей фигуры, быстро перемещающиеся по залу? Похоже, они действительно играют. А во что?
Задать этот вопрос мне некому, да я и не успеваю — в следующее мгновение в левый бок впечатывается что-то упругое. Вернее, кто-то. Причём он тут же своими широко распахнутыми руками заграбастывает меня в охапку, вцепляясь намертво. Видимо, чтобы я не сбежал. Замираю, судорожно пытаясь сообразить, что мне теперь делать, попутно присматриваясь к этому... «охотнику».
Высокий худощавый парень, потому как в брюках, с перекинутой через плечо косой, покороче моей, зато явно гуще. Верхнюю половину лица закрывает плотная повязка, лишая возможности видеть. Хм-м... Выходит, игра состоит в том, чтобы без помощи зрения, да ещё и в темноте, поймать кого-то из участников? Так, что ли?
— Поймала! — подтверждает звонкий, полный весёлого задора девичий голос.
Женщина?! Не в юбке на празднике?!
Моё недоверие переходит в потрясение, когда шаловливые руки с невероятной настойчивостью и наглостью принимаются меня ощупывать. Не то чтобы я против, но слишком уж это... неожиданно. Однако забаву решаю не портить и молча жду, чем же всё это закончится.
Тем временем ловкие пальчики лёгкими касаниями скользят по обтянутому эластичной футболкой животу, невольно заставляя меня напрячься, поднимаются до груди, оглаживают плечи, спускаются вниз по рукам до запястий, ощупывают ладони и снова поднимаются наверх. Вот тут я не удерживаюсь и напрягаю мышцы, в более выгодном свете показывая рельеф бицепсов. Наградой мне служит удивлённое «оу» и озадаченное бормотание:
— Мужик... высокий... здоровущий... мускулистый... Мишка, ты, что ли? Или не ты?
Не угадала. Ещё одна попытка? Мне и самому уже становится весело. Жаль только, что ненадолго. Землянка, добравшись до лица, одной рукой нащупав серьгу в ухе, а другой ухватив меня за косу, с тихим «ой» отшатывается и срывает с лица повязку. В этот же миг распахиваются створки дверей, пропуская внутрь ещё одного посетителя, а хлынувший из коридора свет позволяет мне хорошенько рассмотреть стоящую передо мной девушку. Светлые волосы с рыжеватыми прядками, серые глаза, курносый нос и чуть тонковатые, на мой вкус, но красиво очерченные губы, сейчас приоткрытые от удивления. Девушка разглядывает меня с ничуть не меньшим любопытством и даже каким-то детским восторгом в глазах. Это мне льстит, и я одариваю милашку снисходительной улыбкой.
— Фатиан, — раздаётся позади голос Таваля. — Куда же ты ушёл? Я хотел тебя жене представить.
Оглядываюсь и вижу рядом с торианином ту самую женщину, которая его задержала.
— Катерина, — улыбается она.
— Приятно познакомиться. — Легко скольжу пальцами по протянутой ко мне ладони. — А вы? — взглядом вновь возвращаюсь к землянке, которая столь неосторожно меня облапала.
— Я... рада, — коротко бросает та. Медлит, но всё же руку мне тоже протягивает.
— А уж я-то как рад... — с энтузиазмом отвечаю на её приветствие и касаюсь ладони. — Но всё же, как вас зовут?
— Рада — это имя. Оно так переводится на вайли, — смеётся Катерина и наставительно выговаривает своей соотечественнице: — Радмила, говорила я тебе, что нужно полное называть! И не использовать адаптивный перевод, ты всех путаешь!
Больше она ничего не успевает сказать — нас прерывает сигнал моего наручного коммуникатора. Время пребывания на Ториане истекло, и капитан сообщает, что нам настоятельно рекомендуют покинуть планету в кратчайшие сроки.
Приходится спешно прощаться и уходить.
«Ива серебристая»
Стоя в рубке крейсера у большого обзорного экрана, я смотрю на медленно приближающийся шарик планеты. Не самый крупный, жёлто-коричневый, покрытый серыми разводами пылевых бурь и озаряемый светом сразу двух светил. Это Ториан. Я лечу на него по поручению отца в должности сопровождающего гуманитарный груз с Ипера.
Работа нам предстоит рутинная, ничем не примечательная: прилетели, разгрузились и отбыли восвояси. Причём разгрузку нужно будет осуществить в течение одного дня — из-за введённого карантина чужим кораблям запрещено находиться на планете дольше суток. Даже на то, чтобы приземлиться, требуется специальное разрешение. Причина тому — научно-исследовательская база по изучению специфики взаимодействия организмов землян и империан. Какие уж разработки или опыты там проводятся, я не знаю, но делиться их результатами учёные пока не спешат. Однако же всех, кто спускается непосредственно на планету, обязывают подписать документ, предупреждающий об отсутствии претензий к кому-либо в случае образования привязки.
Текст, пришедший на мой вильюрер, пробегаю глазами, не особо вчитываясь: ничего особенного я там не нахожу. Просто беспокоятся ториане о своих подопытных человечках. Ну да ничего страшного — как возникнет привязка, так и снимется. В первый раз, что ли? Специально её провоцировать я, разумеется, не буду, но если западёт на меня какая-нибудь милашка... Это будет даже интересно. Землянок у меня ещё не было.
Так что, подписав предупреждение, я больше о нём не вспоминаю. Простая формальность. Намного интереснее смотреть на Ториан, ранее называвшийся Оллором, на его подземный город и на тех, кто переехал сюда совсем недавно с Ритали. Ториане. Горсточка чудом выживших представителей считавшейся погибшей расы. Империя выделила им новую планету для проживания, на которой климат пусть и достаточно суров, зато совсем нет местного населения. Тайянцы, прилетевшие сюда первыми по просьбе императора и построившие лабораторный комплекс для изучения землян, уже покинули планету. Прибывшим на постоянное место жительства торианам они оставили все свои начинания в области исследований, а также миссию по их продолжению.
Именно для того, чтобы сероволосые смогли закрепиться на планете и обрести приемлемые условия для проживания, император подписал специальный указ. Согласно которому каждая планета, входящая в Объединённые территории, обязана предоставить определённое количество производимых на ней ресурсов переселенцам в качестве гуманитарной помощи.
На долю Ипера выпала поставка древесины и саженцев, благо, в отличие от Ториана, большую часть нашей планеты покрывают густые хвойные леса. Не думаю, что растения смогут прижиться на этом бесплодном и сухом шарике, но как материал для изготовления тканей и некоторых других полезных вещей наш груз вполне себе сгодится. Именно его нам и предстоит передать торианам сразу после посадки.
Часом позже, наблюдая за ходом работ, ленивым взглядом скольжу по управляющим гравитационными платформами землянам. Они почти ничем не отличаются от нас внешне, разве что цвет волос более спокойных расцветок. Песочные, русые, почти чёрные, серые... Стоп! Как у ториан? Или это и есть торианин?
Из любопытства шагаю ближе, чтобы рассмотреть лицо, и не верю своим глазам.
— Таваль? — потрясённо выдавливаю, увидев друга детства, которого считал погибшим более восьмидесяти лет назад. — Таваль!
Мой радостный крик отражается от стен складского ангара, заставляя людей вздрогнуть от неожиданности, а торианина посмотреть на меня. Удивление на его лице тут же сменяется узнаванием.
— Фатиан!
В ответном возгласе торианина изумления ничуть не меньше, а я уже стремительно шагаю ему навстречу, не скрывая широкой улыбки. Звучный приветственный хлопок по ладоням, всё ещё лёгкое неверие в происходящее и обоюдная искренняя радость от неожиданной встречи.
С Тавалем мы познакомились, ещё будучи подростками. Я тогда прилетел с отцом на Торманж в составе дипломатической миссии. И в первый же день столкнулся с шустрым сероволосым парнишкой — сыном одного из министров императора эт’сТола, — в посольском крыле дворца, где нам, иперианам, выделили апартаменты. Признаться, сначала мы не слишком поладили. Лучшими друзьями стали позже, после первой драки, в которой пришлось выстоять против троих задиристых мальчишек-цессян — сыновей фрейлин старшей наследницы. Нам было по пятнадцать, и мир казался удивительным, невероятным, непознанным местом, только и ждущим, чтобы его испробовали на прочность. Сколько каверз и приключений затевали мы, движимые юношеским энтузиазмом и неуёмной фантазией, — не перечесть! Когда нас на этом ловили — наказывали, однако строгих внушений хватало ненадолго, и вскоре мы снова принимались за своё.
Спустя восемь лет, буквально за месяц до празднования свадьбы младшей наследницы, отца отозвали на Ипер — его опыт и дипломатические навыки срочно понадобились в другом месте. Я настолько расстроился, что не увижу пышного зрелища, о котором только и было разговоров на Торманже, что даже просил у отца разрешения остаться, но он не позволил. В нашей семье потомственных военных слово её главы было непререкаемым, и мне пришлось смириться с его решением. А когда стало известно о страшной трагедии, постигшей некогда процветающую планету и послужившей уничтожению целой расы, я не раз мысленно поблагодарил отца за его принципиальность и строгость. Для меня это было потрясением.
Впрочем, пугало вовсе не то, что, останься мы на Торманже, могли бы погибнуть тоже, в отчаяние приводило понимание: я больше не увижу своего лучшего друга. Никогда.
И вот теперь мы стоим рядом, повзрослевшие, заматеревшие, а кажется, что снова вернулись на восемьдесят пять лет назад.
— Как я рад, что ты выжил, дружище!
— Сам рад этому безмерно! — сияя ответной улыбкой, восклицает Таваль.
Дальнейший разговор прерывает предупреждающий сигнал проплывающей мимо гравитационной платформы, и нам приходится посторониться, дабы не мешать разгрузочным работам. Наскоро договариваемся о встрече по их окончании, чтобы спокойно всё обсудить, и расходимся заниматься каждый своим делом. Однако предвкушение скорой встречи с другом будоражит мне кровь, заставляя подгонять членов экипажа и поторапливать их с разгрузкой.
Хорошо, что ультри, кроме ипериан, никто не слышит, поэтому мои понукания, равно как и беззлобные подначки членов экипажа в сторону нетерпеливого начальства, остаются только между нами. Со стороны же всё выглядит более чем спокойно и деятельно. А главное — быстро. Так что за несколько часов, оставшихся до старта, мы с Тавалем успеваем встретиться в его жилище и рассказать друг другу обо всём, произошедшем за время нашей разлуки.
Точнее, я рассказываю много, а вот Таваль больше молчит, признавшись лишь, что совершенно не помнит, как прошли восемьдесят лет его жизни после спасения с гибнущего Торманжа. Он вообще старается этой темы избегать, явно чувствуя себя неловко. А я, чем дольше общаюсь с ним, тем больше ощущаю какое-то неясное несоответствие.
Внимательно присматриваюсь к этому совсем взрослому внешне, крепко сложённому, улыбчивому торианину, а вижу всё того же бесшабашного мальчишку, каким он был когда-то. Разве что прядки тёмно-серых волос, подстриженные до уровня плеч, уже отливают белизной. Он давно не подросток. Но, что странно, зрелым мужчиной я его тоже не ощущаю. Словно ему пришлось резко повзрослеть за считаные годы. А то и месяцы. При этом он уже успел жениться. И на ком! На землянке! Вот шустрый какой!
Мне бы прикусить язык, да не удерживаюсь я от шутки. Словно рядом с ним и сам стал пацаном безмозглым:
— Эк ты, дружище, быстро подсуетился с браком. Видать, и вправду торопитесь поскорее численность расы восстановить. Ну и правильно! Чего зря время терять? Особенно если все возможности к этому под рукой. Жена-то хоть хорошенькая? Или пришлось довольствоваться подвернувшейся дурнушкой?
— Катерина — очень красивая женщина. И для меня она самая лучшая!
Мой вопрос другу не нравится, однако он сдерживается и нейтрально продолжает:
— Земляне вообще на редкость привлекательная раса. По крайней мере, те её представители, которые согласились прилететь на базу для изучения и проживания.
— Ты так о них говоришь, что мне уже самому охота посмотреть на это чудо. Можно как-нибудь встречу устроить до моего отлёта?
— Вполне! У них как раз сегодня праздник. Годовщина то ли основания базы, то ли получения независимости кого-то от чего-то... В общем, они сейчас все собрались в главном зале и празднуют.
— Как именно? — неподдельно воодушевляюсь я. Праздник — это хорошо! Это весело.
— Несколько своеобразно. Собираются в одном месте, едят, пьют земные напитки, танцуют, играют во что-нибудь, если есть настроение.
От такого набора развлечений, перечисленных совершенно будничным тоном, у меня аж челюсть отвисает.
— Что значит: вместе едят и танцуют?! И зная это, ты отпустил туда свою жену? Совсем за неё не волнуешься?
— Они люди, Фатиан. Не империане, — терпеливо объясняет Таваль. — У землян совершенно другие традиции, правила и нормы приличий. Даже физиология сильно отличается, несмотря на то что генетически они с нами прекрасно совместимы.
— Хм-м... неожиданно...
Сказать по правде, я действительно удивлён. В первую очередь непривычно спокойным отношением друга к происходящему. Ведь, когда дело касается наших жён, мы, империане, становимся жуткими собственниками, за исключением разве что цессян да ещё пары-тройки рас. Но Таваль-то к ним не относится! Что же его так изменило?
— ...но тем интереснее! Веди!
Однако друг вовсе не спешит выполнять мою просьбу. С сомнением окинув меня взглядом синих глаз, он мнётся и, кажется, предпринимает попытку отговорить от сомнительной затеи:
— Ты предупреждён, что в случае...
— Да-да, я подписывал документ, знаю! — перебиваю я, не дослушав. — Веди скорее, а то времени у меня мало, а глянуть на ваших подопытных хочется.
— На людей, — с нажимом поправляет меня Таваль, и я, не желая заострять на этом внимание, покладисто соглашаюсь: — Людей, людей. Давай не жмотничай, показывай их уже!
***
До главного зала мы добираемся быстро, благо корпус, где разместилось общежитие для землян, находится недалеко от квартиры Таваля. Уже на подходе к заветным дверям торианина окликает миловидная брюнетка с короткой, чуть встрёпанной стрижкой, и он, извинившись, отходит с ней в сторону. Я же, подгоняемый нетерпением и малым количеством оставшегося свободного времени, решаю не ждать друга и смело утапливаю ладонь в датчик открытия дверей, за которыми находятся земляне. Ну что же, посмотрим, насколько их «развлечения» отличаются от традиционных для Ипера. Уж мы-то знаем в этом толк!
Не задумываясь, шагаю внутрь и останавливаюсь в немом изумлении. Проём за спиной закрывается, погружая меня в осязаемую темноту — в помещении царит густой полумрак, периодически прорезаемый «лазерными» лучами. Воздух дрожит в такт ритмичной звуковой композиции, созданной с явным перебором басов и ударных, да ещё и включенной слишком громко для праздника. Но даже она не может заглушить смех, визг, громкие выкрики и раздающееся из темноты азартное подбадривание.
В другой части помещения, возле одной из стен зала, за подсвеченной стойкой, видимо, имитирующей стол, различимы фигуры общающихся людей. Время от времени они берут что-то с общих тарелок и едят, ничуть не стесняясь присутствия рядом посторонних.
Совместная трапеза? Немыслимо! И что делают эти мелькающие в свете лучей фигуры, быстро перемещающиеся по залу? Похоже, они действительно играют. А во что?
Задать этот вопрос мне некому, да я и не успеваю — в следующее мгновение в левый бок впечатывается что-то упругое. Вернее, кто-то. Причём он тут же своими широко распахнутыми руками заграбастывает меня в охапку, вцепляясь намертво. Видимо, чтобы я не сбежал. Замираю, судорожно пытаясь сообразить, что мне теперь делать, попутно присматриваясь к этому... «охотнику».
Высокий худощавый парень, потому как в брюках, с перекинутой через плечо косой, покороче моей, зато явно гуще. Верхнюю половину лица закрывает плотная повязка, лишая возможности видеть. Хм-м... Выходит, игра состоит в том, чтобы без помощи зрения, да ещё и в темноте, поймать кого-то из участников? Так, что ли?
— Поймала! — подтверждает звонкий, полный весёлого задора девичий голос.
Женщина?! Не в юбке на празднике?!
Моё недоверие переходит в потрясение, когда шаловливые руки с невероятной настойчивостью и наглостью принимаются меня ощупывать. Не то чтобы я против, но слишком уж это... неожиданно. Однако забаву решаю не портить и молча жду, чем же всё это закончится.
Тем временем ловкие пальчики лёгкими касаниями скользят по обтянутому эластичной футболкой животу, невольно заставляя меня напрячься, поднимаются до груди, оглаживают плечи, спускаются вниз по рукам до запястий, ощупывают ладони и снова поднимаются наверх. Вот тут я не удерживаюсь и напрягаю мышцы, в более выгодном свете показывая рельеф бицепсов. Наградой мне служит удивлённое «оу» и озадаченное бормотание:
— Мужик... высокий... здоровущий... мускулистый... Мишка, ты, что ли? Или не ты?
Не угадала. Ещё одна попытка? Мне и самому уже становится весело. Жаль только, что ненадолго. Землянка, добравшись до лица, одной рукой нащупав серьгу в ухе, а другой ухватив меня за косу, с тихим «ой» отшатывается и срывает с лица повязку. В этот же миг распахиваются створки дверей, пропуская внутрь ещё одного посетителя, а хлынувший из коридора свет позволяет мне хорошенько рассмотреть стоящую передо мной девушку. Светлые волосы с рыжеватыми прядками, серые глаза, курносый нос и чуть тонковатые, на мой вкус, но красиво очерченные губы, сейчас приоткрытые от удивления. Девушка разглядывает меня с ничуть не меньшим любопытством и даже каким-то детским восторгом в глазах. Это мне льстит, и я одариваю милашку снисходительной улыбкой.
— Фатиан, — раздаётся позади голос Таваля. — Куда же ты ушёл? Я хотел тебя жене представить.
Оглядываюсь и вижу рядом с торианином ту самую женщину, которая его задержала.
— Катерина, — улыбается она.
— Приятно познакомиться. — Легко скольжу пальцами по протянутой ко мне ладони. — А вы? — взглядом вновь возвращаюсь к землянке, которая столь неосторожно меня облапала.
— Я... рада, — коротко бросает та. Медлит, но всё же руку мне тоже протягивает.
— А уж я-то как рад... — с энтузиазмом отвечаю на её приветствие и касаюсь ладони. — Но всё же, как вас зовут?
— Рада — это имя. Оно так переводится на вайли, — смеётся Катерина и наставительно выговаривает своей соотечественнице: — Радмила, говорила я тебе, что нужно полное называть! И не использовать адаптивный перевод, ты всех путаешь!
Больше она ничего не успевает сказать — нас прерывает сигнал моего наручного коммуникатора. Время пребывания на Ториане истекло, и капитан сообщает, что нам настоятельно рекомендуют покинуть планету в кратчайшие сроки.
Приходится спешно прощаться и уходить.
