Совещание затягивалось...
– Илья Иванович, что там по вашему отделу? Сложности есть? – Василиса Премудрая подняла взгляд от документов, наградив Муромца пытливым директорским взглядом.
– Откуда бы им взяться, Василисушка? – пожал могутными богатырь. – Всё, на что подряд брали, исполнили. Башню Рапунцель подновили. В замке Спящей Красавицы капитальный ремонт провели. В замке Синей Бороды по заказу его вдовы все тайные комнаты вскрыли и зачистили. А вот с дворцом Кощея Бессметного пока простой, никак злодеюка свои сокровища не пересчитает да не припрячет. А без этого работников на территорию пускать отказывается. Ждём.
– Угу. Не забудь только потом с него неустойку за простой работ вписать. И нового пока ничего не бери, поступила заявка на реконструкцию дворца Аладдина. Проект большой, людей много понадобится.
– К Соловью, значит, опять обращаться. Он хоть и тот ещё разбойник, но гастарбайтеров поставляет исправно.
– Добрыня Никитич, что у тебя?
– Всё путём, Василиса, как надобно. С Теремком да избушкой трёх медведей справились быстро, дело плёвое. Подновили слегка, и будет. С избушкой на курьих ножках повозиться пришлось. Там одним ремонтом жилища не обошлось, пришлось ещё когти на лапах стричь. Побегали за строптивицей знатно. Зато матушка Ягиня довольна осталась. Мечом-кладенцом расплатилась да клубками заговорёнными.
– Полезный в хозяйстве прибыток. На склад уже сдал?
– Обижаешь. Опись, протокол, сдал, принял, отпечатки пальцев…
На лёгкую добрую насмешку в словах богатыря Василиса внимания не обратила. Не до того сейчас.
– Алёша Попович, к тебе ли кот Баюн давеча с новым нарядом на пересадку Дуба приходил?
– Ко мне. Да не только он. Князь Гвидон ещё гонца присылал. Что-то с елью золотоносной у них там стряслось, белка печалится. Разбираться надо.
– Вот и разберись. Лешего в консультанты возьми и слетай на Горыныче по-быстрому. Оплату и с тех, и других бери желудями да шишками. Попробуем у себя такое чудо вырастить. Вдруг да получится? Заодно дядьке Черномору передай, чтобы у Владыки Морского уточнил, не надобно ли ему чего?
Вдохнула, выдохнула, с прищуром глядя на добравшееся до зенита солнышко.
– С основными делами закончили? Вот и ладушки. Отдыхайте теперь, – подвела итог и встала.
Оставив богатырей, тут же лениво развалившихся на траве у скатерти-самобранки, Василиса ушла в берёзовую рощицу. Белоствольные красавицы приняли её в свой хоровод, тихо шелестя кронами, трава-мурава стелилась под ноги, лаская голые ступни, а птичьи трели весёлой перекличкой звали за собой.
Долго идти не пришлось. Лишь скрылась с глаз за лёгкой дымкой молодого подлеска, прислонилась плечом к белому стволу, подставляя лицо лёгкому дуновению ветерка, так и почувствовала, как на талии сомкнулись тёплые, любимые руки. Тихий шёпот колыхнул свободные пряди у виска:
– Ну как, всё ещё не наигралась в Хозяйку Медной горы?
– Мне не к чему в неё играть, – хмыкнула тихо. – У нас с Подгорной царевной разные цели и задачи. Ей – подземные недра и традиции хранить. Мне – прогресс вперёд двигать.
– А как же семья? Дом?
– Эх, Ванюша, как был ты дурачком, так и остался. Да неужто ты думаешь, что я за-ради своей гордыни только пост директорский на себя взяла? Сам понимать должон, что кому-то надо было взяться, чтобы недвижимость всякую сказочную латать-ремонтировать. Люди сейчас в сказки мало верят, про былины уж и вовсе забывать стали. А ежели о нас не рассказывают да не вспоминают, тут-то разруха и приходит. И уныние следом. Негоже так. Опасно забвение да скука богатырская. Как бы чего не учудили. А тут и ремонтом займутся, и силушку покажут да смекалку проявят. Заодно другим существам волшебным заскучать не дадут. Всё одно польза великая, когда все при деле.
– А как же дети?
– А что дети, любый мой? Вон как у тебя ладно с нашими сорванцами управляться получается. Никто лучше тебя их не поймёт да на путь истинный не направит. Или тебе надоело дома на хозяйстве быть, хочется вновь побродить по белу свету?
– Да уж засиделся, признаться, хотя ради странствий пустых вас ни за что не брошу. Вот, ежели б вместе куда рвануть… Отдохнуть всей семьёю немного. И Баюна с собой нянькой прихватить, чтоб мы, стало быть, с тобой тоже посвободнее стали…
Голос тихий, мурлыкающий, а губы бесстыжие так и норовят шейку любимой сладкими поцелуями покрыть, к своему мнению коварно склоняя. Шутка ли, что дрогнуло сердце женское, закружилась головушка, щёки жаром обожгло при мысли о возможном.
– Через две седьмицы намечены переговоры с халифом Багдада по ремонту его дворца. Можно будет после несколько дней на море провести. Тут без меня справятся, не убудет с помощников. Семья всё же важней.
Крепкий, сладкий поцелуй стал наградой сговорчивой жёнушке. А Иван-царевич в который раз уже подумал, что сказки сказками, а… На этом мысль закончилась, сметённая чувствами от ответного поцелуя жены. Лишь на грани сознания гремело смутно знакомое: «Мы рождены, чтоб сказки сделать былью…»
– Илья Иванович, что там по вашему отделу? Сложности есть? – Василиса Премудрая подняла взгляд от документов, наградив Муромца пытливым директорским взглядом.
– Откуда бы им взяться, Василисушка? – пожал могутными богатырь. – Всё, на что подряд брали, исполнили. Башню Рапунцель подновили. В замке Спящей Красавицы капитальный ремонт провели. В замке Синей Бороды по заказу его вдовы все тайные комнаты вскрыли и зачистили. А вот с дворцом Кощея Бессметного пока простой, никак злодеюка свои сокровища не пересчитает да не припрячет. А без этого работников на территорию пускать отказывается. Ждём.
– Угу. Не забудь только потом с него неустойку за простой работ вписать. И нового пока ничего не бери, поступила заявка на реконструкцию дворца Аладдина. Проект большой, людей много понадобится.
– К Соловью, значит, опять обращаться. Он хоть и тот ещё разбойник, но гастарбайтеров поставляет исправно.
– Добрыня Никитич, что у тебя?
– Всё путём, Василиса, как надобно. С Теремком да избушкой трёх медведей справились быстро, дело плёвое. Подновили слегка, и будет. С избушкой на курьих ножках повозиться пришлось. Там одним ремонтом жилища не обошлось, пришлось ещё когти на лапах стричь. Побегали за строптивицей знатно. Зато матушка Ягиня довольна осталась. Мечом-кладенцом расплатилась да клубками заговорёнными.
– Полезный в хозяйстве прибыток. На склад уже сдал?
– Обижаешь. Опись, протокол, сдал, принял, отпечатки пальцев…
На лёгкую добрую насмешку в словах богатыря Василиса внимания не обратила. Не до того сейчас.
– Алёша Попович, к тебе ли кот Баюн давеча с новым нарядом на пересадку Дуба приходил?
– Ко мне. Да не только он. Князь Гвидон ещё гонца присылал. Что-то с елью золотоносной у них там стряслось, белка печалится. Разбираться надо.
– Вот и разберись. Лешего в консультанты возьми и слетай на Горыныче по-быстрому. Оплату и с тех, и других бери желудями да шишками. Попробуем у себя такое чудо вырастить. Вдруг да получится? Заодно дядьке Черномору передай, чтобы у Владыки Морского уточнил, не надобно ли ему чего?
Вдохнула, выдохнула, с прищуром глядя на добравшееся до зенита солнышко.
– С основными делами закончили? Вот и ладушки. Отдыхайте теперь, – подвела итог и встала.
Оставив богатырей, тут же лениво развалившихся на траве у скатерти-самобранки, Василиса ушла в берёзовую рощицу. Белоствольные красавицы приняли её в свой хоровод, тихо шелестя кронами, трава-мурава стелилась под ноги, лаская голые ступни, а птичьи трели весёлой перекличкой звали за собой.
Долго идти не пришлось. Лишь скрылась с глаз за лёгкой дымкой молодого подлеска, прислонилась плечом к белому стволу, подставляя лицо лёгкому дуновению ветерка, так и почувствовала, как на талии сомкнулись тёплые, любимые руки. Тихий шёпот колыхнул свободные пряди у виска:
– Ну как, всё ещё не наигралась в Хозяйку Медной горы?
– Мне не к чему в неё играть, – хмыкнула тихо. – У нас с Подгорной царевной разные цели и задачи. Ей – подземные недра и традиции хранить. Мне – прогресс вперёд двигать.
– А как же семья? Дом?
– Эх, Ванюша, как был ты дурачком, так и остался. Да неужто ты думаешь, что я за-ради своей гордыни только пост директорский на себя взяла? Сам понимать должон, что кому-то надо было взяться, чтобы недвижимость всякую сказочную латать-ремонтировать. Люди сейчас в сказки мало верят, про былины уж и вовсе забывать стали. А ежели о нас не рассказывают да не вспоминают, тут-то разруха и приходит. И уныние следом. Негоже так. Опасно забвение да скука богатырская. Как бы чего не учудили. А тут и ремонтом займутся, и силушку покажут да смекалку проявят. Заодно другим существам волшебным заскучать не дадут. Всё одно польза великая, когда все при деле.
– А как же дети?
– А что дети, любый мой? Вон как у тебя ладно с нашими сорванцами управляться получается. Никто лучше тебя их не поймёт да на путь истинный не направит. Или тебе надоело дома на хозяйстве быть, хочется вновь побродить по белу свету?
– Да уж засиделся, признаться, хотя ради странствий пустых вас ни за что не брошу. Вот, ежели б вместе куда рвануть… Отдохнуть всей семьёю немного. И Баюна с собой нянькой прихватить, чтоб мы, стало быть, с тобой тоже посвободнее стали…
Голос тихий, мурлыкающий, а губы бесстыжие так и норовят шейку любимой сладкими поцелуями покрыть, к своему мнению коварно склоняя. Шутка ли, что дрогнуло сердце женское, закружилась головушка, щёки жаром обожгло при мысли о возможном.
– Через две седьмицы намечены переговоры с халифом Багдада по ремонту его дворца. Можно будет после несколько дней на море провести. Тут без меня справятся, не убудет с помощников. Семья всё же важней.
Крепкий, сладкий поцелуй стал наградой сговорчивой жёнушке. А Иван-царевич в который раз уже подумал, что сказки сказками, а… На этом мысль закончилась, сметённая чувствами от ответного поцелуя жены. Лишь на грани сознания гремело смутно знакомое: «Мы рождены, чтоб сказки сделать былью…»
