Пролог
Лорд Герард Гортолд, герцог Вейнзерский, в раздражении мерил шагами комнату, изредка останавливаясь возле небольшого столика у камина, чтобы сделать глоток вина.
- Прошло уже две недели с тех пор, как она сбежала! – в бессильном негодовании воскликнул он. – Две недели! Неужели этого времени недостаточно, чтобы разыскать одну глупую девчонку?!
- Твоя дочь совсем не глупа, - невозмутимо возразил его брат, Райнхард Гортолд, магистр ордена Свободного духа.
Он спокойно сидел у огня, удобно вытянув ноги и наслаждаясь теплом, и наблюдал за бессмысленной суетой родственника с плохо скрытой снисходительностью.
- За что, ответь мне, королевство вкладывает прорву средств на содержание воинских отрядов?! – продолжал злиться герцог. – За такой срок можно выследить вражеского шпиона, а не только ничего не смыслящую в вопросах конспирации девчонку! Уже два раза удавалось зафиксировать оставленный ею магический след – и что же?! Она до сих пор не поймана!
- Я ведь сразу предлагал – давай проведём ритуал. Она сама вернётся.
Герцог поморщился, как от зубной боли. Откровенно говоря, он уже сам склонялся к этой мысли. Для того и пригласил сегодня брата. Однако принять окончательное решение, сделать последний шаг оказалось непросто.
Магический ритуал, направленный на подавление воли, конечно, заставит дочь подчиниться, где бы она ни находилась. Однако после этого на примирение можно не рассчитывать. Маргрезэ никогда не простит такого принуждения.
Не то чтобы Герарда беспокоил сам этот факт, но ведь невыносимая девчонка не будет просто молча обижаться. С неё станется прилюдно его поносить, порочить имя Гортолдов. Семейные скандалы никому не делают чести, и, если дочь задастся целью отравить ему жизнь, она вполне может в этом преуспеть.
Она всегда доставляла одни неприятности. Своенравная, упрямая, несдержанная на язык гордячка. С того злосчастного дня, когда она стала официально считаться взрослой и получила право сидеть за общим столом, она решила, что может со всеми говорить на равных и высказывать своё бесценное мнение, не заботясь о том, просили её об этом или нет.
И ладно бы девчонка встревала только в домашние дела, но она пыталась рассуждать и об общественном укладе, и даже о политике! Попытки поставить её на место заканчивались ссорами, в которых, к своему стыду, герцог не всегда выходил победителем.
Впервые услышав, как она выражает одобрение законам Фесванской империи – их северному соседу, с которым Королевство Лосхар находилось в напряжённых отношениях – Герард не удержался и отвесил дочери оплеуху. Вместо того чтобы притихнуть и задуматься о своём поведении, девчонка заявила, что обратится к судье с жалобой, если он посмеет ещё раз её ударить.
Подобное стало бы позором, которого герцог никак не мог допустить. Самый действенный способ воспитания оказался невозможен. Он не сомневался, что в случае чего дочь способна выполнить угрозу. Сила её характера иногда пугала, хотя он и не хотел себе в этом признаваться.
А как она носилась со своим даром! Каким-то образом раздобыла все обучающие справочники, которые только можно было найти в королевстве, просила нанять для неё наставника… и несколько месяцев с ним не разговаривала, когда он отказал.
Правда, тут Герард всё же настоял на своём. Ни к чему девчонке учиться магическим штучкам, тем более с таким характером. Интуитивных знаний вполне достаточно, чтобы применять дар в быту, а большего от неё всё равно никогда не потребуется.
- Так что ты теперь скажешь насчёт ритуала? – спросил Райнхард, которому, по-видимому, надоело его молчание. – Может, не стоит больше затягивать поиски? Кто знает, возможно, девочка сейчас где-то голодает или мёрзнет…
- Вот уж поделом! Да за эту выходку она должна месяц сидеть на хлебе и воде! Пусть только вернётся, и…
- И ты примешь её с распростёртыми объятиями и словами примирения, - с неизменным спокойствием оборвал брат. – Когда ты уже поймёшь, Герард, что в ваших бесконечных ссорах твоей вины не меньше, чем её?
Герцог предпочёл оставить последнюю фразу без внимания, по опыту зная, что спорить с родственником бесполезно.
- Готовь всё необходимое для ритуала, - хмуро буркнул он. – Я согласен.
Уже к вечеру всё было готово. Ритуал не относился к простым, и для его осуществления необходимо было участие не менее четырёх достаточно сильных магов, поэтому магистр послал ещё за двумя служителями ордена.
- Безмозглая злобная девчонка, - не переставал ворчать герцог, с тоской наблюдая за этими приготовлениями. – Этак мы на всю округу прославимся из-за её безрассудства.
Брат явно не разделял его негодования, и от этого злость разгоралась ещё сильнее.
Наконец можно было начинать. К счастью, у герцога была прядь волос дочери, с помощью которой оказалось возможно воссоздать слепок её магической энергии. Тут впору было порадоваться нелепой сентиментальности его супруги, которая трепетно хранила первый остриженный локон каждого из их детей, объясняя это не то хорошей приметой, не то ещё какой-то ерундой. Однако важно было то, что благодаря этой глупости они сейчас на любом расстоянии могли применить к девчонке ментальную магию.
Вооружившись необходимыми амулетами, четверо магов встали по углам стола, на котором сиротливо лежала тёмная каштановая прядка. Герард первым начал читать заклинание, вкладывая в слова всю свою силу, весь гнев. В какой-то миг показалось, что брат взглянул на него с удивлением, но всё же и он, и двое других магов повторили текст заклятья, завершая ритуал.
Только когда они снова остались вдвоём, магистр поинтересовался:
- Почему ты сказал именно так?
- Как? – искренне не понял его недоумения герцог.
Он точно был уверен, что не ошибся, не перепутал ни слова; и то, что нужно было вставить в строки заклинания самому, было произнесено вовремя и в нужном порядке.
- Что Маргрезэ должна последовать туда, где ей место? – уточнил брат, что вовсе не сделало его вопрос более понятным.
- И? – нетерпеливо проговорил герцог. – Что не так? Её место здесь, и я приказал ей вернуться! Мы ведь для этого всё и затеяли.
- Ты должен был произнести название вашего имения, - невозмутимо заметил Райнхард.
Герард недовольно поморщился. Он терпеть не мог, когда его поучали.
- Какая разница? Её место здесь, - повторил он. – И сюда она вернётся. Это единственное, что имеет значение.
Магистр помолчал, о чём-то раздумывая.
- Что ж, дело сделано, - через несколько долгих минут произнёс он, и как обычно, по его тону невозможно было понять, как он относится к происходящему. – Теперь остаётся ждать.
В это же время
Маргрезэ была в отчаянии. Раньше она и представить не могла, насколько зависит от своего дара, насколько беспомощна без него.
Она знала, что по магическому следу её можно легко отследить, и, если она хочет остаться незамеченной и неузнанной, нельзя использовать свою силу, пока она не покинет пределы королевства.
Однако на деле это оказалось совсем не просто. Маргрезэ никогда не предполагала, что одинокую путницу может подстерегать столько опасностей, с которыми никак иначе не справиться, только применив магию. И каждый раз, когда она это делала, приходилось скрываться от погони.
Маргрезэ знала, что если её настигнут, то другого шанса уже не будет. Ей удалось сбежать только потому, что отец не ожидал от неё побега. Никогда не подумал бы, что она на такое способна. Но теперь он знает, и если её вернут домой, этот дом окончательно станет для неё узилищем.
Этого она никак не могла допустить. Она будет свободна, чего бы ей это ни стоило! Осталось преодолеть совсем немного – всего один день, и она достигнет границы, окажется за пределами королевства, на территории Фесванской империи. Там охотно принимают одарённых, ведь каждый маг-иноземец, сменив подданство, не только увеличивает мощь империи, но и ослабляет свою страну.
Что ж, она готова на это. Если дома ей нет места, она найдёт его сама, станет приносить пользу тем, кто ей это позволит и будет этому рад. И пусть дома её назовут предательницей. Это лучше, чем оставаться рабыней.
Она сможет обучиться, раскрыть свой дар в полной мере, а потом, несомненно, получит достойное назначение. И никто не выдаст её семье, не заставит вернуться. Империя никогда не отказывается от своих приобретений.
Нужно лишь сейчас в последний раз оторваться от преследующего её отряда – и она будет в безопасности.
Маргрезэ пришпорила коня. Вокруг, словно назло, клубился густой туман, и скакать приходилось почти вслепую. Единственное, что утешало – преследователи находились не в лучшем положении. Опасная трудность в то же время была и защитой.
Скоро силуэты деревьев, до этого мелькавшие по бокам, перестали угадываться, и Маргрезэ догадалась, что перелесок закончился и она добралась до самого опасного участка дороги. Теперь значительную часть пути предстояло ехать вдоль обрыва.
Раньше она надеялась, что сможет пробираться здесь солнечным днём, без особой спешки, без преследователей за спиной. Но теперь медлить было нельзя.
Маргрезэ лишь немного натянула поводья, заставляя коня перейти с галопа на быструю рысь. Несмотря на опасную близость обрыва, сама тропа была ровной и довольно широкой, насколько это можно было различить в тумане. Она снова приободрилась и отбросила мимолётную тень тревоги…
То, что случилось потом, оказалось совсем неожиданным. Слева вдруг мелькнуло нечто вроде большой тёмной тени – не то крупная птица, не то какое-то животное. Маргрезэ даже не могла бы поручиться, что это вовсе не было плодом воображения, но конь тоже испугался, взвился на дыбы и рванул вперёд, не разбирая дороги и не замечая её попыток заставить его остановиться.
Она отчаянно натянула поводья, закричала, будто кто-то здесь мог ей помочь… и в следующий миг почувствовала, что под лошадиными копытами больше нет земли. Они летели в пропасть. Последним, что Маргрезэ запомнила, прежде чем её окутала темнота, был собственный вопль ужаса.
***
Маргарита Белодворова загрузила немногочисленные вещи в багажник удручающе старой, видавшей виды малолитражки, и с усталым вздохом опустилась на водительское сиденье.
День прошёл зря. С самого утра моросил мелкий дождь, и народу в парке почти не было. Желающих приобрести свой портрет среди гуляющих тем более не нашлось. За без малого десять часов она сделала всего два карандашных рисунка. Заработала, соответственно, ужасающе мало. А ведь скоро вносить плату за квартиру, и…
Телефонный звонок оборвал невесёлые мысли.
- Да? – отозвалась она, даже не взглянув на дисплей. И без того было понятно, что это кто-то из родителей или брат. Как всегда, она не ошиблась.
- Привет, Марго, - раздался Мишкин голос. – Слушай, ты ещё не дома?
- Нет, - коротко отозвалась она. – Но скоро буду. А что случилось?
- Ты можешь по пути заскочить в аптеку? У отца таблетки закончились. Я бы сам сбегал, но рецепт же вроде у тебя, да?
Маргарита провела ладонью по лицу. Ещё и это... Как она забыла? Отец уже второй год серьёзно болел. К счастью, угрозы для жизни не было, но регулярно нужны были лекарства, которые стоили совсем не мало. Отцовской пенсии и маминой скромной зарплаты хватало только на жизнь, и эта часть расходов, как и многие другие, как-то сама собой легла на её плечи. Мишка ещё учился, перешёл только на четвёртый курс, и помочь ничем не мог.
- Конечно, я заеду, - стараясь, чтобы голос звучал не слишком уныло, пообещала она.
- Супер! Я тогда завтра утром к тебе заскочу, да? Заберу таблетки – потом в универ.
- Только давай не позже девяти, ладно?
- Идёт! – бодро уверил Мишка. – Тебе котлет захватить? Мама сегодня нажарила.
- Не надо, - не без усилия над собой отказалась Марго.
Она бы охотно полакомилась домашней едой – у самой не было ни времени, ни сил что-то выготавливать – но мать до сих пор была в обиде на то, что она решила съехать от них и жить отдельно. Прими она угощение, это стало бы поводом для новых упрёков и уговоров снова съехаться.
Попрощавшись с братом, она завела машину и медленно, соблюдая все правила дорожного движения, выехала с парковки.
В голове продолжали крутиться безрадостные, надоедливые мысли. Несмотря на то, что ей было всего двадцать пять, Марго чувствовала себя бесконечно усталой. Казалось, что она не живёт, а отчаянно и бессмысленно барахтается, как та лягушка в молоке, вот только у неё точно не получится сбить масло.
Когда-то Марго казалось, что она талантлива. Похвалы преподавателей вселяли гордость и веру в светлое будущее. Однако после окончания художественного училища выяснилось, что таких, как она – сотни и тысячи. Успешной художницы из неё не получилось и, сменив несколько мест работы, она осела на должности иллюстратора в малотиражном детском издании. В сезон подрабатывала, рисуя на заказ быстрые портреты в парке.
Одно время, ещё не утратив юношескую наивность и надежду на лучшее, она мечтала, что однажды встретит своего принца. Кто-то – обязательно добрый и умеющий решить любую проблему – полюбит её, и ей больше не придётся тянуть свою лямку в одиночку.
После нескольких не очень удачных романов и эти фантазии испарились, оставив лишь вполне здравое житейское ожидание того времени, когда брат доучится и начнёт работать. Тогда хоть с деньгами будет попроще.
Марго глубоко вздохнула, на миг представив, как славно было бы жить в сказке. Решать проблемы взмахом волшебной палочки, танцевать на балах, слушать комплименты галантных кавалеров…
Она не успела понять, что произошло в следующий миг. Дорога была пустой, не скользкой, но она вдруг с ужасом почувствовала, что машину неумолимо несёт куда-то в сторону, заворачивает на бок…
Она зацепила обочину, и поэтому автомобиль занесло?
И тут же она увидела, как из-за поворота выезжает фура. Последней осознанной мыслью было, что столкновения не избежать, и что ужасно обидно и глупо умереть вот так, по собственной неосторожности, на почти пустой дороге… Потом Марго скорее услышала, чем почувствовала, жуткий удар, и её поглотил мрак…
Глава 1
Просыпаться было трудно. Дремота уже отступила, но почему-то пошевелиться никак не удавалось. Собственное тело казалось неподъёмно тяжёлым и в то же время неуклюжим и безвольным, как ком ваты.
Маргрезэ вздохнула, попыталась потянуться, но левое плечо тут же пронзила боль. Собственный стон окончательно привёл в чувства. Она приоткрыла глаза – и сразу распахнула их широко, с недоумением и зарождающимся испугом озираясь вокруг.
Она лежала в какой-то странной, маленькой и почти пустой комнате, привязанная… точнее, приколотая к странному незнакомому приспособлению. От сгиба локтя тянулась гибкая прозрачная трубка, другой конец которой уходил в подвешенную стеклянную колбу.
Сначала Маргрезэ подумала, будто это сделано для того, чтобы её обездвижить, и удивилась, поняв, что легко может избавиться от неизвестного устройства. Однако потом заметила внутри трубки бесцветную жидкость.
Маргрезэ снова перевела взгляд на свою руку, на вонзённую в кожу иглу. Получается… ей что-то добавляют в кровь? Но зачем?! И что?.. Это какое-то магическое воздействие? Она о подобном способе ничего не слышала. Маргрезэ быстро выдернула иглу, и только потом, успокоившись, сообразила, что не чувствует рядом чужеродной энергии – ни направленной против неё, ни просто блуждающей вокруг.
