— Что это такое было, сиятельство? — ворчливо спросила матушка Зим, усаживаясь на стул. Глаз ее упорно косил на подписанный бароном документ.
— Ах, это… Я только что купил у барона Гинбиса этот дом и прилегающую к нему землю.
Что?! Я едва не выдала себя, но вовремя прикусила язык и потупила взгляд.
А вот матушка Зим издала странный клокочущий звук, и граф, метнувшись к стоявшему на зеленом столе графину, плеснул воды в высокий серебряный кубок и подал его колдунье.
А я вполглаза рассматривала бывшего жениха. М-да, Тома... И зачем сбежала, спрашивается? Красавчик же.
Ничего особо зловещего и ужасного не было в этом молодом аристократе, кроме черного цвета одежды, серебряных перстней-артефактов с крупными черными и рубиновыми камнями и выгравированными на них пентаклями, черепами и еще какими-то знаками. Подумаешь, парень слегка увлекается готикой. У каждого свои тараканы.
А черты лица у него тонкие, породистые, слегка испорченные скептической складкой в уголках губ. Нос крупноват, зато прямой и тонкий. Подбородок решительный. Глаза красивые, умные, но чересчур холодные. Изменчивые, как снег. Волосы черные, густые. Так и хочется стянуть удерживающий их ремешок и посмотреть, как они рассыпаются антрацитовыми перьями по широким загорелым плечам.
Так, Тома-Тирра-Тайра, прекрати облизываться. Что упало, то пропало. Наверняка у него характер дурной. Вон как моего бесстрашного опекуна запугал! И невесты у парня таинственно мрут, да так, что и хоронить нечего. И своего секретаря он казнил…
И правильно сделала, что сбежала.
— Ну-ну, не стоит так расстраиваться, матушка Зим, — говорил тем временем граф. — Для вас ничего не изменилось. Вы будете жить здесь, как жили.
— Но зачем тебе этот особняк? Своего мало? — Старуха пришла в себя, отвела в сторону его руку с кубком и взглянула так строго, что даже у меня мурашки по спине пробежали.
Некромант пожал плечами и отошел, затем сел за стол, развернув кресло так, чтобы не выпускать нас из виду.
— Этот дом мне не нужен. Я хотел сделать свадебный подарок невесте.
— Но Тирра исчезла! И ты сам разорвал брачный договор. А теперь все-таки завершил сделку, зная, что дом проклят, и людям здесь жить нельзя, пока не найден убийца ундины и не свершится месть?
— Да. Я знаю, что ни один водный маг не рискнет пробивать здесь новый родник, и ни один архитектор не возьмется проводить водопровод. Но, видишь ли, матушка Зим, я узнал, что барон Гинбис после сегодняшнего происшествия собрался продать особняк храму Темных Небес, а этого я допустить не мог. Если я могу законно перейти темнорясникам дорогу, я это сделаю. Их сделка назначена на завтра. Возможно, она давно планировалась, и утреннее происшествие в вашем саду имеет к ней непосредственное отношение.
— Ах, какой негодяй! Он об этом пожалеет! — прошипела колдунья, и я побоялась смотреть в ее исказившееся гневом лицо.
— Не рекомендую пока его трогать. — Граф прищурился, глядя на старуху, и та, к моему удивлению, разжала стиснутые кулаки.
— Ты что-то узнал, Дэйтар? — жадно подалась она вперед.
А некромант, наоборот, откинулся на спинку кресла, словно втайне желал оказаться подальше и от нас, и от этого разговора.
— Я уверен, что Ирвин вступил в сговор с темнорясниками, — сказал он. — Только у них есть сильные некроманты, не подотчетные гильдии магов, и им не нужно разрешение ковена на вызов.
— Но вызвать демона? Они же сами за такое на костер волокут.
Дэйтар презрительно скривил губы.
— Разве первый раз? Их сложно выследить, они очень аккуратны и не оставляют свидетелей. Но садовник Бер нашел место, где их адепт пробрался в сад. На кусте роз остался свежий клок мантии. А остаточная магия на несчастной ундине просто смердела темными рясами. Увы, наша гильдия отказалась зафиксировать след. Мол, слишком слаб и не может служить доказательством, а клок может быть подброшен. Эти трусы боятся связываться с храмом.
— Значит, концов не найти, и дом скоро умрет… — печально прошелестела старуха.
— Посмотрим, что запоют Гинбисы, когда за них всерьез возьмется мое ведомство. — Граф задумчиво повертел в руках магическое перо. — И о чем поведает демон, когда я до него доберусь.
Матушка Зим воспрянула духом, даже улыбнулась.
— Но как ты сумел заставить Ирвина продать дом, Ворон?
— Я представил ему доказательства незаконности его махинаций, с помощью которых он заполучил особняк, — криво усмехнулся некромант. — И пригрозил тюрьмой, если он не пойдет на сделку.
— То есть ты давно готовился?
— С тех пор, как узнал, кого король сосватал мне в жены. Я решил, что никакими драгоценностями вашу избалованную Тиррину не удивишь, а вот вернуть графине Барренс ее фамильное имущество было бы интереснее. В знак нашей старой... дружбы.
При этих словах его глаза сверкнули такой ненавистью, что мне стало понятно, как же на самом деле Дэйтар счастлив избавиться от невесты. Может, он сам и ундину убил, и демона вызвал? Все-таки правильно я сбежала.
— Ты еще не оставляешь надежды найти нашу девочку? — подалась вперед колдунья, пытливо заглядывая в его лицо.
— О свадьбе уже не может идти речи, матушка Зим, но я верну ее, если она еще жива. Как только узнаю имя демона, которому темнорясники пожертвовали Тиррину и получу от гильдии разрешение на его вызов. Или… есть еще способ, на самый крайний случай.
— Сам полетишь? — прошептала колдунья сочувственно.
Граф сжал перо во внушительном кулаке так, что оно треснуло и чернила закапали на ковер.
— Если понадобится.
Заметив безобразное пятно, он щелкнул пальцами, и с его руки сорвалось голубоватое сияние, длинным языком лизнувшее ковер. Через миг ни следа чернил не осталось на длинном ворсе, да и воздух в кабинете посвежел. Какой замечательный моющий пылесос, — восхитилась я. Думаю, в замке графа нет проблем с пылью и пятнами.
— Ну, хватит о неприятном. — Некромант уничтожил обломки пера и перевел взгляд на меня. — Представьте меня вашей спутнице. Вижу, девушка уже заскучала.
Матушка Зим повторила церемонию представления.
Граф внимательно рассматривал меня, скептическая складка губ стала глубже. Да и можно его понять. Кого он перед собой видел? Блеклую двадцатипятилетнюю мэйс в глухом сером платье, с красными от работы (на самом деле от аллергии на зелья) руками и печатью неудачницы на челе. И это в обществе, где девиц, не отмеченных магией, выдают замуж в пятнадцать, и только магиням позволяется учиться до и совершеннолетия и полного раскрытия потенциала, а происходит это в двадцать один год.
Матушка Зим тем временем давила на жалость — рассказывала печальную историю сироты Тайры Вирт. И по всему выходило, что если граф не смилостивится и не пристроит сиротинку, то помру я тут же, не дойдя до порога.
Я непроизвольно поморщилась, и от графа не ускользнула моя гримаса. Он улыбнулся уголком рта.
— Не так и беспомощна ваша протеже, матушка Зим, если она добралась до столицы живой и невредимой из этих, как их...
— Из селения Счастливая Подкова. Это на северной границе королевства, у самых Рисских болот, — подсказала я.
Граф бросил взгляд на огромную, тонко прорисованную карту, занимавшую одну из стен кабинета.
— Слышал я об этой вспышке черного мора. Примите мои соболезнования. И что вы умеете, леди, кроме как ходить пешком на такие расстояния за какой-то месяц? — спросил он и нетерпеливо побарабанил длинными тонкими пальцами музыканта-некроманта по моему любимому ореховому столику.
Умен. Чертовски умен. В одном предложении расставить три ловушки! Спасибо папе-бизнесмену, который заставлял меня присутствовать на деловых переговорах под видом секретаря, а потом еще и учил меня анализировать чуть ли не каждую фразу акул-партнеров.
— Я не леди, ваше сиятельство, а дочь нетитулованного безземельного рыцаря, — занудно поправила я, проявив должную скромность и отсутствие тщеславия. — И добиралась я и пешком, и на телегах вместе с беженцами, и с обозами торговцев торфом, по-всякому выходило. И не месяц, а почти два с половиной. Мор начался в конце весны, когда снег сошел. У нас на севере он поздно тает. А умею я читать, писать, знаю счет…
И продолжала мысленно: а также английский, староанглийский, древнегреческий, латынь. Надо?
Светлые Небеса, да я даже кое-что из курса школьной алгебры вспомню, если поднапрячься. И геометрию с физикой. Немного.
Делопроизводство. Я у отца с шестнадцати лет секретаршей подрабатывала на фирме во время летних каникул, когда он своих длинноногих лапочек в отпуска выпинывал.
Основы веб-дизайна. В школе на курсы ходила, даже сертификат есть.
На гитаре три аккорда смогу взять.
Кофе варить. Коктейли смешивать. Шведский стол могу организовать за полчаса для папиных гостей.
Костер разжечь с одной спички. Палатку поставить, пескаря на червя поймать.
— Читать… — усмехнулся мой будущий работодатель. — Для домоправительницы не самое главное умение. Как насчет магии?
— Я не маг.
— То есть дом слышать ты не сможешь.
А это что еще такое? В гроссбухах колдуньи об этом ни строчки не было. Подслушивать? Нет, не смогу.
Матушка Зим, почуяв, что ее протеже сейчас получит от ворот поворот, немедленно встряла:
— Можно подумать, кто-то из твоих бывших домоправительниц умел слушать дом! Это редкий талант, и магия тут ни при чем.
— А со слугами управляться мэйс Тайра может? — Дэйтар скептически поднял бровь.
— Да, — опередила я матушку Зим. — И хозяйство у тетки и дяди я вела. Правда, не такое большое, как замок, но ведь главное принцип, а не масштаб.
В конце концов, с родительским особняком я вполне справлялась, даже когда мама за границу сбегала, а папа деловые и не очень приемы устраивал. Слуг у нас не было, не графья, но домработницы приходили для экстренной уборки, и с ними я вполне справлялась.
Серо-голубые глаза его светлости блеснули холодным металлом.
— Масштаб в данном случае существенен, — сухо сказал он и перевел взгляд на притихшую колдунью. — Матушка Зим, вы объяснили специфику службы в моем замке?
Старушка замялась, потупила глаза.
— Не успела… с такими-то страхами, как сегодня. Да она на месте увидит, освоится.
— Освоится? — рассмеялся Дэйтар и снова повернулся ко мне. — Достопочтенная мэйс, вы знаете, кто я?
Я кивнула:
— А как же. Вы — лорд Дэйтар, граф Орияр, Черный Ворон его величества.
— Это титул и должность, которая преходяща. А суть в том, что я — маг, потомственный некромант. Замок Орияр — древнейшее гнездо черных магов, и в нашем доме не место слабонервным девицам. Среди моих слуг и вассалов есть и люди и нелюди, а люди — не только живые, но и мертвые.
Так и знала. Так и чувствовала. Ну, паучиха! Я метнула грозный взгляд на смущенную матушку Зим. Не успела она объяснить, видите ли. Да и я сама могла бы сообразить. Я тряхнула головой. Мы, Коршуновы, не отступаем.
— Но они же безобидные для живых, ваши мертвые слуги? — хлопнула я ресницами. — И трупный яд не будет с них капать и попадать в тарелки?
— Вот видишь, она не боится, — воспрянула духом хитрая старуха. — А где ты еще найдешь домоправительницу, которая не боялась бы твоих чудищ, мертвяков и скелетов? Ты столько лет ищешь, найти не можешь! А найдешь, так они у тебя на следующий день все сбегают. А ты еще и кочевряжишься, когда я тебе нашла подходящую душу!
Чудищ? Скелетов? Душу?!
Я сглотнула застрявший в горле ком. Мне резко расхотелось куда-либо наниматься. И третий раз за вечер я восхитилась своей интуицией — какая все-таки я молодец, что сбежала от этого извращенца! Не удивлюсь, если все предыдущие его невесты умирали от ужаса еще до свадьбы.
— Ну так что, наймешь девушку? — Настойчивости колдунье было не занимать. — Тайра не глупа, быстро научится, даже если чего и не умеет. Да если бы не опоздала она всего на сутки на проверку, то была б уже в Королевском Благородном доме, и не видать тебе такой честной, благородной, образованной и хозяйственной дамы в экономках!
Молодой некромант с сомнением оглядел меня еще раз с головы до ног. С гордо поднятой головы, украшенной колдовскими гребнями и простенькой накидкой, до ног, обутых в старенькие разношенные сапожки, хотя на дворе лето в самом разгаре. Тяжело вздохнул и усталым жестом потер переносицу.
— Зачем она мне? — спросил он равнодушно. — С обязанностями экономки у меня вполне справляются Энхем, Тимусия и, скажем, Дженни.
— У твоего Энхема и без женской работы куча дел, пожалей старика, — проявила колдунья удивительную осведомленность о внутренних делах графского замка. — А Дженни тебе упокоить пора. Сколько можно на ней ездить, она уже разваливается, бедняжка. Освободи ее, не гневи матушку-землю. Домоправительницей должна быть живая душа, а не ходячая мертвая плоть. Живая! Женская! Душа! Если, конечно, ты хочешь иметь нормальный жилой дом, а не полуразваленное воронье гнездо, совмещенное с конюшней.
— Достопочтенная айэни Зим! — вспылил оскорбленный граф.
Старушка вздернула подбородок и непримиримо уставилась в горящие гневом некромантские очи.
— Что, неправду говорю? Правду! Скоро развалится твое родовое гнездовище без женской-то руки. Хозяйка нужна. Если жены пропадают на полпути к брачному ложу, так хоть экономку путную в дом возьми. Пусть ее Дженни твоя и обучит, пока совсем не рассыпалась по косточкам.
Я содрогнулась который уже раз, представив гниющую мертвую Дженни. Боже, не выдержу ведь я такого кошмара.
Некромант прищурился с подозрением:
— Что-то ты слишком хлопочешь, матушка Зим. Не припомню, чтобы ты хоть о ком-то так радела, разве что о своей ученице Тиррине… до тех пор, пока она не стала графиней Барренс.
У меня сердце ухнуло в пятки, а в груди образовалась холодная сосущая пустота. Дьявольски умен, сволочь пернатая! Неужели догадался?
— Ты ведь знаешь, Дэйтар, наши законы. — Старая колдунья слегка опустила острый подбородок, но продолжала смотреть прямо и строго. — Я — айэни, и не могу оставить потомка айэ, даже с грязной кровью, без помощи. Потому и помогаю Тайре Вирт. А Тиррина… Моя Тирра после той трагедии потеряна. Айэ, которая в ней пробуждалась, спасла ее, но отдала все силы дотла. Тирра выжила, но умерла как айэ. Она уже не наша.
Граф помолчал, устремив глаза на карту и мягко постукивая пальцами по столешнице. Хотелось бы мне заглянуть в его мысли. Хотя нет, это же некромант и чернокнижник, у него и мысли наверняка черные.
— И кто из айэ оставил след в крови твоей протеже, матушка Зим? — наконец очнулся граф. Колдунья поджала губы, скрестила руки на груди, и маг снова усмехнулся. — Знаю-знаю, не ответишь, но спросить-то я должен был. Не могу я впустить непонятно кого в свой замок. Хотя бы какая стихия?
— Да неважно это для нее. Деве уже тридцать зим от роду. Ее кровь глубоко спит. Видишь, магии у нее никакой нет. Но и магия на нее почти не действует.
— Вижу, — бросил на меня граф короткий взгляд. — Сэр Гринд уже доложил. Но с потомками айэ до самой их смерти можно ожидать подвоха. Да и подготовки у нее нет. Замок не деревенская избушка.
Я моргнула, пряча недоумение. Когда этот вояка успел доложить? Он ведь в другую сторону отправился, на улицу, а не в кабинет.
— Услуга за услугу, — выложила старуха решающий аргумент.
И граф тут же сдался, словно только того и ждал.
— Хорошо. Только ради тебя, матушка Зим, я дам ей шанс. Но если она не выдержит испытания, не обессудь.
— Ах, это… Я только что купил у барона Гинбиса этот дом и прилегающую к нему землю.
Что?! Я едва не выдала себя, но вовремя прикусила язык и потупила взгляд.
А вот матушка Зим издала странный клокочущий звук, и граф, метнувшись к стоявшему на зеленом столе графину, плеснул воды в высокий серебряный кубок и подал его колдунье.
А я вполглаза рассматривала бывшего жениха. М-да, Тома... И зачем сбежала, спрашивается? Красавчик же.
Ничего особо зловещего и ужасного не было в этом молодом аристократе, кроме черного цвета одежды, серебряных перстней-артефактов с крупными черными и рубиновыми камнями и выгравированными на них пентаклями, черепами и еще какими-то знаками. Подумаешь, парень слегка увлекается готикой. У каждого свои тараканы.
А черты лица у него тонкие, породистые, слегка испорченные скептической складкой в уголках губ. Нос крупноват, зато прямой и тонкий. Подбородок решительный. Глаза красивые, умные, но чересчур холодные. Изменчивые, как снег. Волосы черные, густые. Так и хочется стянуть удерживающий их ремешок и посмотреть, как они рассыпаются антрацитовыми перьями по широким загорелым плечам.
Так, Тома-Тирра-Тайра, прекрати облизываться. Что упало, то пропало. Наверняка у него характер дурной. Вон как моего бесстрашного опекуна запугал! И невесты у парня таинственно мрут, да так, что и хоронить нечего. И своего секретаря он казнил…
И правильно сделала, что сбежала.
— Ну-ну, не стоит так расстраиваться, матушка Зим, — говорил тем временем граф. — Для вас ничего не изменилось. Вы будете жить здесь, как жили.
— Но зачем тебе этот особняк? Своего мало? — Старуха пришла в себя, отвела в сторону его руку с кубком и взглянула так строго, что даже у меня мурашки по спине пробежали.
Некромант пожал плечами и отошел, затем сел за стол, развернув кресло так, чтобы не выпускать нас из виду.
— Этот дом мне не нужен. Я хотел сделать свадебный подарок невесте.
— Но Тирра исчезла! И ты сам разорвал брачный договор. А теперь все-таки завершил сделку, зная, что дом проклят, и людям здесь жить нельзя, пока не найден убийца ундины и не свершится месть?
— Да. Я знаю, что ни один водный маг не рискнет пробивать здесь новый родник, и ни один архитектор не возьмется проводить водопровод. Но, видишь ли, матушка Зим, я узнал, что барон Гинбис после сегодняшнего происшествия собрался продать особняк храму Темных Небес, а этого я допустить не мог. Если я могу законно перейти темнорясникам дорогу, я это сделаю. Их сделка назначена на завтра. Возможно, она давно планировалась, и утреннее происшествие в вашем саду имеет к ней непосредственное отношение.
— Ах, какой негодяй! Он об этом пожалеет! — прошипела колдунья, и я побоялась смотреть в ее исказившееся гневом лицо.
— Не рекомендую пока его трогать. — Граф прищурился, глядя на старуху, и та, к моему удивлению, разжала стиснутые кулаки.
— Ты что-то узнал, Дэйтар? — жадно подалась она вперед.
А некромант, наоборот, откинулся на спинку кресла, словно втайне желал оказаться подальше и от нас, и от этого разговора.
— Я уверен, что Ирвин вступил в сговор с темнорясниками, — сказал он. — Только у них есть сильные некроманты, не подотчетные гильдии магов, и им не нужно разрешение ковена на вызов.
— Но вызвать демона? Они же сами за такое на костер волокут.
Дэйтар презрительно скривил губы.
— Разве первый раз? Их сложно выследить, они очень аккуратны и не оставляют свидетелей. Но садовник Бер нашел место, где их адепт пробрался в сад. На кусте роз остался свежий клок мантии. А остаточная магия на несчастной ундине просто смердела темными рясами. Увы, наша гильдия отказалась зафиксировать след. Мол, слишком слаб и не может служить доказательством, а клок может быть подброшен. Эти трусы боятся связываться с храмом.
— Значит, концов не найти, и дом скоро умрет… — печально прошелестела старуха.
— Посмотрим, что запоют Гинбисы, когда за них всерьез возьмется мое ведомство. — Граф задумчиво повертел в руках магическое перо. — И о чем поведает демон, когда я до него доберусь.
Матушка Зим воспрянула духом, даже улыбнулась.
— Но как ты сумел заставить Ирвина продать дом, Ворон?
— Я представил ему доказательства незаконности его махинаций, с помощью которых он заполучил особняк, — криво усмехнулся некромант. — И пригрозил тюрьмой, если он не пойдет на сделку.
— То есть ты давно готовился?
— С тех пор, как узнал, кого король сосватал мне в жены. Я решил, что никакими драгоценностями вашу избалованную Тиррину не удивишь, а вот вернуть графине Барренс ее фамильное имущество было бы интереснее. В знак нашей старой... дружбы.
При этих словах его глаза сверкнули такой ненавистью, что мне стало понятно, как же на самом деле Дэйтар счастлив избавиться от невесты. Может, он сам и ундину убил, и демона вызвал? Все-таки правильно я сбежала.
— Ты еще не оставляешь надежды найти нашу девочку? — подалась вперед колдунья, пытливо заглядывая в его лицо.
— О свадьбе уже не может идти речи, матушка Зим, но я верну ее, если она еще жива. Как только узнаю имя демона, которому темнорясники пожертвовали Тиррину и получу от гильдии разрешение на его вызов. Или… есть еще способ, на самый крайний случай.
— Сам полетишь? — прошептала колдунья сочувственно.
Граф сжал перо во внушительном кулаке так, что оно треснуло и чернила закапали на ковер.
— Если понадобится.
Заметив безобразное пятно, он щелкнул пальцами, и с его руки сорвалось голубоватое сияние, длинным языком лизнувшее ковер. Через миг ни следа чернил не осталось на длинном ворсе, да и воздух в кабинете посвежел. Какой замечательный моющий пылесос, — восхитилась я. Думаю, в замке графа нет проблем с пылью и пятнами.
— Ну, хватит о неприятном. — Некромант уничтожил обломки пера и перевел взгляд на меня. — Представьте меня вашей спутнице. Вижу, девушка уже заскучала.
Матушка Зим повторила церемонию представления.
Граф внимательно рассматривал меня, скептическая складка губ стала глубже. Да и можно его понять. Кого он перед собой видел? Блеклую двадцатипятилетнюю мэйс в глухом сером платье, с красными от работы (на самом деле от аллергии на зелья) руками и печатью неудачницы на челе. И это в обществе, где девиц, не отмеченных магией, выдают замуж в пятнадцать, и только магиням позволяется учиться до и совершеннолетия и полного раскрытия потенциала, а происходит это в двадцать один год.
Матушка Зим тем временем давила на жалость — рассказывала печальную историю сироты Тайры Вирт. И по всему выходило, что если граф не смилостивится и не пристроит сиротинку, то помру я тут же, не дойдя до порога.
Я непроизвольно поморщилась, и от графа не ускользнула моя гримаса. Он улыбнулся уголком рта.
— Не так и беспомощна ваша протеже, матушка Зим, если она добралась до столицы живой и невредимой из этих, как их...
— Из селения Счастливая Подкова. Это на северной границе королевства, у самых Рисских болот, — подсказала я.
Граф бросил взгляд на огромную, тонко прорисованную карту, занимавшую одну из стен кабинета.
— Слышал я об этой вспышке черного мора. Примите мои соболезнования. И что вы умеете, леди, кроме как ходить пешком на такие расстояния за какой-то месяц? — спросил он и нетерпеливо побарабанил длинными тонкими пальцами музыканта-некроманта по моему любимому ореховому столику.
Умен. Чертовски умен. В одном предложении расставить три ловушки! Спасибо папе-бизнесмену, который заставлял меня присутствовать на деловых переговорах под видом секретаря, а потом еще и учил меня анализировать чуть ли не каждую фразу акул-партнеров.
— Я не леди, ваше сиятельство, а дочь нетитулованного безземельного рыцаря, — занудно поправила я, проявив должную скромность и отсутствие тщеславия. — И добиралась я и пешком, и на телегах вместе с беженцами, и с обозами торговцев торфом, по-всякому выходило. И не месяц, а почти два с половиной. Мор начался в конце весны, когда снег сошел. У нас на севере он поздно тает. А умею я читать, писать, знаю счет…
И продолжала мысленно: а также английский, староанглийский, древнегреческий, латынь. Надо?
Светлые Небеса, да я даже кое-что из курса школьной алгебры вспомню, если поднапрячься. И геометрию с физикой. Немного.
Делопроизводство. Я у отца с шестнадцати лет секретаршей подрабатывала на фирме во время летних каникул, когда он своих длинноногих лапочек в отпуска выпинывал.
Основы веб-дизайна. В школе на курсы ходила, даже сертификат есть.
На гитаре три аккорда смогу взять.
Кофе варить. Коктейли смешивать. Шведский стол могу организовать за полчаса для папиных гостей.
Костер разжечь с одной спички. Палатку поставить, пескаря на червя поймать.
— Читать… — усмехнулся мой будущий работодатель. — Для домоправительницы не самое главное умение. Как насчет магии?
— Я не маг.
— То есть дом слышать ты не сможешь.
А это что еще такое? В гроссбухах колдуньи об этом ни строчки не было. Подслушивать? Нет, не смогу.
Матушка Зим, почуяв, что ее протеже сейчас получит от ворот поворот, немедленно встряла:
— Можно подумать, кто-то из твоих бывших домоправительниц умел слушать дом! Это редкий талант, и магия тут ни при чем.
— А со слугами управляться мэйс Тайра может? — Дэйтар скептически поднял бровь.
— Да, — опередила я матушку Зим. — И хозяйство у тетки и дяди я вела. Правда, не такое большое, как замок, но ведь главное принцип, а не масштаб.
В конце концов, с родительским особняком я вполне справлялась, даже когда мама за границу сбегала, а папа деловые и не очень приемы устраивал. Слуг у нас не было, не графья, но домработницы приходили для экстренной уборки, и с ними я вполне справлялась.
Серо-голубые глаза его светлости блеснули холодным металлом.
— Масштаб в данном случае существенен, — сухо сказал он и перевел взгляд на притихшую колдунью. — Матушка Зим, вы объяснили специфику службы в моем замке?
Старушка замялась, потупила глаза.
— Не успела… с такими-то страхами, как сегодня. Да она на месте увидит, освоится.
— Освоится? — рассмеялся Дэйтар и снова повернулся ко мне. — Достопочтенная мэйс, вы знаете, кто я?
Я кивнула:
— А как же. Вы — лорд Дэйтар, граф Орияр, Черный Ворон его величества.
— Это титул и должность, которая преходяща. А суть в том, что я — маг, потомственный некромант. Замок Орияр — древнейшее гнездо черных магов, и в нашем доме не место слабонервным девицам. Среди моих слуг и вассалов есть и люди и нелюди, а люди — не только живые, но и мертвые.
Так и знала. Так и чувствовала. Ну, паучиха! Я метнула грозный взгляд на смущенную матушку Зим. Не успела она объяснить, видите ли. Да и я сама могла бы сообразить. Я тряхнула головой. Мы, Коршуновы, не отступаем.
— Но они же безобидные для живых, ваши мертвые слуги? — хлопнула я ресницами. — И трупный яд не будет с них капать и попадать в тарелки?
— Вот видишь, она не боится, — воспрянула духом хитрая старуха. — А где ты еще найдешь домоправительницу, которая не боялась бы твоих чудищ, мертвяков и скелетов? Ты столько лет ищешь, найти не можешь! А найдешь, так они у тебя на следующий день все сбегают. А ты еще и кочевряжишься, когда я тебе нашла подходящую душу!
Чудищ? Скелетов? Душу?!
Я сглотнула застрявший в горле ком. Мне резко расхотелось куда-либо наниматься. И третий раз за вечер я восхитилась своей интуицией — какая все-таки я молодец, что сбежала от этого извращенца! Не удивлюсь, если все предыдущие его невесты умирали от ужаса еще до свадьбы.
— Ну так что, наймешь девушку? — Настойчивости колдунье было не занимать. — Тайра не глупа, быстро научится, даже если чего и не умеет. Да если бы не опоздала она всего на сутки на проверку, то была б уже в Королевском Благородном доме, и не видать тебе такой честной, благородной, образованной и хозяйственной дамы в экономках!
Молодой некромант с сомнением оглядел меня еще раз с головы до ног. С гордо поднятой головы, украшенной колдовскими гребнями и простенькой накидкой, до ног, обутых в старенькие разношенные сапожки, хотя на дворе лето в самом разгаре. Тяжело вздохнул и усталым жестом потер переносицу.
— Зачем она мне? — спросил он равнодушно. — С обязанностями экономки у меня вполне справляются Энхем, Тимусия и, скажем, Дженни.
— У твоего Энхема и без женской работы куча дел, пожалей старика, — проявила колдунья удивительную осведомленность о внутренних делах графского замка. — А Дженни тебе упокоить пора. Сколько можно на ней ездить, она уже разваливается, бедняжка. Освободи ее, не гневи матушку-землю. Домоправительницей должна быть живая душа, а не ходячая мертвая плоть. Живая! Женская! Душа! Если, конечно, ты хочешь иметь нормальный жилой дом, а не полуразваленное воронье гнездо, совмещенное с конюшней.
— Достопочтенная айэни Зим! — вспылил оскорбленный граф.
Старушка вздернула подбородок и непримиримо уставилась в горящие гневом некромантские очи.
— Что, неправду говорю? Правду! Скоро развалится твое родовое гнездовище без женской-то руки. Хозяйка нужна. Если жены пропадают на полпути к брачному ложу, так хоть экономку путную в дом возьми. Пусть ее Дженни твоя и обучит, пока совсем не рассыпалась по косточкам.
Я содрогнулась который уже раз, представив гниющую мертвую Дженни. Боже, не выдержу ведь я такого кошмара.
Некромант прищурился с подозрением:
— Что-то ты слишком хлопочешь, матушка Зим. Не припомню, чтобы ты хоть о ком-то так радела, разве что о своей ученице Тиррине… до тех пор, пока она не стала графиней Барренс.
У меня сердце ухнуло в пятки, а в груди образовалась холодная сосущая пустота. Дьявольски умен, сволочь пернатая! Неужели догадался?
— Ты ведь знаешь, Дэйтар, наши законы. — Старая колдунья слегка опустила острый подбородок, но продолжала смотреть прямо и строго. — Я — айэни, и не могу оставить потомка айэ, даже с грязной кровью, без помощи. Потому и помогаю Тайре Вирт. А Тиррина… Моя Тирра после той трагедии потеряна. Айэ, которая в ней пробуждалась, спасла ее, но отдала все силы дотла. Тирра выжила, но умерла как айэ. Она уже не наша.
Граф помолчал, устремив глаза на карту и мягко постукивая пальцами по столешнице. Хотелось бы мне заглянуть в его мысли. Хотя нет, это же некромант и чернокнижник, у него и мысли наверняка черные.
— И кто из айэ оставил след в крови твоей протеже, матушка Зим? — наконец очнулся граф. Колдунья поджала губы, скрестила руки на груди, и маг снова усмехнулся. — Знаю-знаю, не ответишь, но спросить-то я должен был. Не могу я впустить непонятно кого в свой замок. Хотя бы какая стихия?
— Да неважно это для нее. Деве уже тридцать зим от роду. Ее кровь глубоко спит. Видишь, магии у нее никакой нет. Но и магия на нее почти не действует.
— Вижу, — бросил на меня граф короткий взгляд. — Сэр Гринд уже доложил. Но с потомками айэ до самой их смерти можно ожидать подвоха. Да и подготовки у нее нет. Замок не деревенская избушка.
Я моргнула, пряча недоумение. Когда этот вояка успел доложить? Он ведь в другую сторону отправился, на улицу, а не в кабинет.
— Услуга за услугу, — выложила старуха решающий аргумент.
И граф тут же сдался, словно только того и ждал.
— Хорошо. Только ради тебя, матушка Зим, я дам ей шанс. Но если она не выдержит испытания, не обессудь.
