«Мне не до шуток, милорд, – угрюмо ответил он. – Я прошу вас подействовать на отца, чтобы провести церемонию не в Главном храме, а у нас! Хоть вы договорились со жрецами и Дар Лард не столько их Верховный, сколько ваш министр по делам религии, но я по-прежнему им не верю. Даже если не напакостят наши, это могут сделать те, кто приходил с вашим дядей. Ни одну сволочь так до сих пор и не нашли, и это тоже характеризует наших жрецов. Хоть Гордой и хитрый жук, но без их помощи мы давно бы его поймали. Я не сильно переживаю за вас всех из-за накопителей, но у вашего отца его нет!»
«Думаешь, я не говорил с ним на эту тему? Два раза уговаривал и больше не буду, потому что он это запретил! Единственное, что могу сделать, – это поговорить с Селди. Может, он послушает её. А ты делай всё возможное со своей стороны».
Вспомнив о просьбе жены, я связался с Эммой.
«Миледи, вы не заняты? Я хотел спросить, не привезли ли вам ящерицу, и когда можно подойти поговорить о завтрашнем мероприятии».
«Может, ты будешь называть меня по имени хотя бы при мысленном общении? – грустно сказала она. – Или мне отказаться от этого брака?»
«Эмма, хватит выпендриваться! – рассердился я. – И так с вашей свадьбой голова идёт кругом, а тут ещё ты! Отец упёрся с этой церемонией! Вот хочется ему, чтобы она была в Главном храме, и плевать он хотел на все мои доводы. А он единственный сай в Ольмингии, которому я ничего не могу приказать».
«Ты чего-то боишься?»
«Боюсь, – признался я. – За него боюсь и за тебя, а жену вообще туда не пущу!»
«Спасибо, – сказала она. – Понятно, чем вызвано твоё беспокойство, но, по-моему, ты сильно преувеличиваешь опасность. Заговорщикам нужен ты, а не отец, им невыгодно его убийство, потому что ты получишь всю полноту власти».
«А то её у меня нет! – проворчал я. – У меня все последние дни было тяжело на сердце. Дела идут прекрасно, а тревога не отпускает. Вчера стало чуть лучше, а утром послушал Парда, и опять... Не верю я ни в какие предчувствия, но очень хочется зайти к отцу и стукнуть кулаком по его столику! Может, поговоришь ты?»
«Попробую, – пообещала она. – Не потому, что чего-то боюсь, а только из-за тебя. Я, как и ты, не верю в предчувствия. А почему ты спрашиваешь об ящерице? Неужели интересно?»
«А ты как думаешь? – ответил я. – Раз не успели применить магию к тварям, может, сможем применить её к ящерам. Но сейчас этим больше интересуется жена».
«Приходите через час, – сказала Эмма. – К этому времени её должен принести Садгар».
– Идём гулять, – сказал я Адели, когда вернулся в спальню. – Я со всеми переговорил, а зверюшка будет только через час.
– Что-то ты какой-то нервный, – заметила она, надевая с моей помощью бронежилет.
– Отец упёрся со своим храмом! – сердито сказал я. – Был бы стариком, я понял бы его упрямство: со стариками это бывает. Сейчас попросил подействовать на него Эмму, но не верю, что из этого что-нибудь выйдет. Он её любит, но поступит по-своему. Учти, что тебя там не будет!
– Как скажешь, – неожиданно для меня покладисто согласилась Адель. – Удивляешься, что я тебя не упрашиваю?
– Есть немного, – сказал я. – Давай руку и пойдём. Говорить будем на ходу.
Мы с дружинниками спустились на первый этаж и вышли в парк.
– Я вижу, что ты в последние дни стал беспокойным, – продолжила она. – Помощников у тебя много, всё прекрасно получается, и мне непонятно, в чём причина твоей тревоги. Но в чём бы она ни заключалась, я не хочу мотать тебе нервы. На твоего отца и Эмму я насмотрюсь и во дворце, а показываться с таким животом цвету столичного дворянства...
– Понятно, в чём главная причина, – рассмеялся я. – Ответь мне на один вопрос. Тебе лично нужны жрецы?
– Я не поняла... – растерялась жена. – Что значит лично?
– Я хотел узнать, ощутишь ты какое-нибудь неудобство, если они вдруг исчезнут?
– До рождения ребёнка они мне не нужны, – ответила она. – Ты же знаешь, что я не хожу в храмы. В последний раз бегала до нашей поездки на пляж. Знаешь для чего?
– Откуда мне знать, – сказал я то, что она хотела услышать.
– У меня было два золотых, и один из них я отдала храму. Я подошла к алтарю и попросила бога, чтобы ты обратил на меня внимание. Ну и обо всём, что это внимание могло дать. О свадьбе я тогда не думала. Кто такая была я, и кто ты!
– Ты была прекрасной девушкой, а принц – идиотом. А я, когда попал в его тело, думал совсем о другом. Ты мне понравилась на пляже, а в постели вообще... И я подумал, почему бы и нет? А когда на нас наехали убийцы и я чуть тебя не потерял, решил, что хрен им всем! Никому не отдам, потому что моё. Я как-то сразу понял, что ты – та самая и никого больше не нужно искать. Отец что-то говорил о северянах, а мне было плевать. На Земле я долго и придирчиво искал свою половину, а здесь нашёл сразу.
– Это я тебя нашла! – засмеялась она. – И в поездку к вам напросилась, и тебя в воде домогалась, и в кровать сама забралась, хотя ты сказал, что из-за смерти графини у нас ничего не будет. Если бы не одна настырная северянка, тебя, мой милый, уже давно не было бы на свете, а мы сейчас бежали бы от тварей так же, как бегут соседи.
– Когда-нибудь, если буду жив и останется золото, закажу из него твою статую! – пообещал я. – Поставим её на площади перед дворцом и напишем, что это Адель Ольминская, которой все саи обязаны жизнью.
– Написанному никто не поверит, а статую ночью разломают на куски и растащат, – возразила она. – Золото лучше тратить на полезные дела, а мне нужна не чья-то благодарность, а твоя любовь. Вот рожу мальчишку и сразу начнём закладывать девочку. Хочешь дочь?
– Я хочу от тебя и сына, и дочь, и не по одному разу!
– И на кого я буду похожа, если буду раз за разом рожать детей? Живот обвиснет, груди тоже будут висеть, а ты меня поцелуешь, скажешь спасибо и пойдёшь искать утех у кого-нибудь помоложе. Нет, два ребёнка – и хватит!
– Там будет видно. Сначала роди одного, может быть, войдёшь во вкус.
– Сам рожал бы, я посмотрела бы на твой вкус. Когда была маленькая, насмотрелась на рожающих женщин. Как они, бедные, кричат и заливаются слезами. Помню, прибежала к матери и говорю, что не хочу рожать, а хочу, как мужики туда-сюда... Как она тогда смеялась! Ладно, пойдём обратно. Пока вернёмся к дворцу, уже можно будет идти к Эмме. Кирен, у тебя с ней точно ничего не было?
– А почему ты спрашиваешь? – ушёл я от ответа. – Есть основания сомневаться в моей верности?
– Я знаю, что она тебя любит, а Эмма, если чего-нибудь захочет, обязательно добьётся.
– Я знаю о её чувствах, но в любви важно, чтобы любили оба. Если бы она могла добиться своего, мы с тобой сейчас не разгуливали бы, а она не готовилась бы к завтрашней церемонии. Но ты так и не ответила на вопрос.
– О жрецах? Когда родится ребёнок, жрец должен дать ему имя.
– Мы можем сделать это сами, – возразил я. – У нас это делают родители, и я не собираюсь отдавать это право никому из жрецов.
– Ну, раз мы уже женаты и сами назовём детей, то жрецы будут нужны не нам, а нашим детям, когда нас будут хоронить.
– Сая в последний путь провожают его друзья и близкие, а жрец только берёт деньги за своё присутствие. Кому он нужен? У нас или хоронят сами, или в присутствии жреца, но его хотя бы заставляют отрабатывать заплаченные деньги. А свадьбы могут регистрировать власти.
– А к чему этот разговор? – спросила Адель. – Неужели хочешь избавиться от храмов?
– Пока не хочу, – ответил я. – Точнее, хочу, но не буду. Но если они захотят от меня избавиться, отреагирую жёстко.
– Совсем убирать нельзя, – с сожалением сказала она. – Вызовешь большое недовольство, особенно в деревнях. Если убирать, то нужно сразу кем-то заменять. И народ должен принять эту замену. Но мне непонятно твоё беспокойство: ты же нашёл общий язык со жрецами.
– Никто из бывших землян им не верит, – объяснил я. – Я стараюсь поверить, только плохо получается. Бродящий где-то в чужом теле Гордой ближе жреческой братии, чем десять таких принцев, как я, с их непонятными реформами и ломкой традиций. Саи очень консервативны, а жрецы в этом переплюнули всех остальных.
– Смотри, кто гуляет! – прошептала жена. – Ай да Бродер! А ведь у Малы есть муж. Хоть они и не живут вместе, за такое наказывают.
– Наказывать за прогулки? – тоже тихо сказал я. – Подожди, мы ещё узаконим разводы и повторные браки. Сейчас не хочу баламутить саев, им и без того хватает поводов для волнения.
– Прогулки! – фыркнула она. – Целуются! Давай перейдём на другую аллею.
Мы обошли магов и вскоре вышли к дворцу. Через несколько минут, оставив в коридоре охрану, зашли в гостиную Эммы.
– Нет ящера! – разочарованно сказала Адель. – Не поймали охотники, или не доставили маги?
– Всё у нас есть, – с улыбкой сказала Эмма. – Сюрприз! Вылезай, малыш!
Она отодвинула один из стульев, и из-под стола вылезло маленькое чудовище. Тираннозавра видели? Этот был похожим, только высотой доходил мне до колена.
– Хищный? – спросил я.
– Я заказывала хищного, – сказала Эмма. – В первую очередь нужно научиться управлять хищниками, и их легче кормить. Охотники сообщили, что травоядные очень привередливы в питании, а летающие ящеры, которые питаются рыбой, страшно смердят.
– А это детёныш или взрослый? – спросила Адель, сев на корточки рядом с уродом. – И что ты с ним сделала? Почему он так смирно себя ведёт?
Словно опровергая слова жены, тварь широко распахнула пасть, заполненную острыми, слегка загнутыми назад зубами и зашипела.
– Немедленно отойди! – рассердился я и оттащил Адель в сторону. – Взрослый он или малыш, а если цапнет, мало не будет!
– Если бы он был опасен, я не развязывала бы или хотя бы вас предупредила, – укоризненно сказала Эмма. – Его доставили связанным, и передавили лапки. Конечно, это малыш, но и взрослым он будет не очень большим, всего раза в четыре выше. Смотрите.
Она дала твари руку, и та сразу ухватила её передними маленькими лапками, на которых было по два длинных и тонких пальца, и потянула в пасть.
– Нельзя! – строго сказала Эмма, шлёпнув тварь по голове свободной рукой. – Он очень быстро всё переваривает и опять хочет есть. Сейчас, малыш, я тебя покормлю!
Она отошла к одному из окон, на подоконнике которого стояла миска с мясом.
– Корми и рассказывай, – сказал я. – Как добилась успеха? Его ведь привезли совсем недавно.
– Сразу после вашего вызова, – сказала Эмма. – А добилась... Я поступила с ним так же, как до этого со Скромницей. К сожалению, с взрослым ящером это не выйдет. Нет, не из-за размеров. Мне нужно, чтобы он хотя бы десять минут постоял спокойно, а вряд ли взрослый хищник будет стоять и ждать, пока я буду работать. И на взрослого уйдёт намного больше сил. К ним нужно искать другой подход. В отличие от наших тварей, с ними можно работать обычной магией, она не вызывает боли.
– Странно, почему этого не делали предки, – сказал я. – Или всё-таки делали?
– Кто может сейчас сказать? – мотнула головой Эмма. – В книгах об этом ничего не написано. Вы спрашивали жрецов?
– Высших перебили, а остальные не знают, – ответил я. – Если уцелеет кто-нибудь из высших у соседей, тогда узнаем. Ладно, его кормление не добавит аппетита перед обедом, поэтому мы пойдём, а ты будь с ним осторожней.
– Из него может получиться неплохой страж, – сказала Адель, когда мы вышли в коридор. – Только слишком много ест.
– Это из-за роста, – ответил я. – Когда станет взрослым, жрать будет много, но редко. А об охранниках мысль неплохая. Посмотрим, что получится у Эммы.
День выдался хлопотным, и я до самого вечера был занят решением самых разных вопросов. Помощников прибавилось, но Адель была права в том, что проблемы прибавлялись быстрее. С теми, которые были связаны с развитием, можно было не спешить, но в ближайшие дни на нашей границе должны были появиться сотни тысяч саев, и для них нужно срочно готовить временные убежища, продовольствие и самые необходимые в быту предметы. Вряд ли многие из беженцев принесут их с собой. И надо было стягивать к границе гвардию, баронские дружины и спешно собираемых наёмников.
Утром я первым делом связался с Верховным жрецом.
«Дар, через три часа мы у вас соберёмся. К свадьбе всё готово?»
«С нашей стороны всё будет сделано, – заверил он. – Я знаю, что вы до сих пор не доверяете многим из нас, поэтому приказал на время церемонии уйти всем лишним. В зале будут только три жреца, которые помогут мне провести обряд».
«Перед приходом гостей дружинники проверят зал и прилегающие помещения, – предупредил я. – Это обычная мера предосторожности, поэтому прошу вас не обижаться».
«Я понимаю, – согласился он. – Вашим дружинникам откроют все помещения. Много будет гостей?»
«Всё высшее дворянство столицы и представители самых крупных купеческих домов. Всего около сотни саев, и в зале будет десятка три дружинников».
«Для горожан что-нибудь приготовят? – спросил он. – Такая свадьба бывает не каждое столетие!»
«Приготовят, но только на сегодняшний день, – сказал я. – Из-за того, что творится у соседей, многодневного празднества не будет. Я тоже приеду к вам раньше других».
Быстро позавтракав, я зашёл к секретарю.
– Сегодня вызовов меньше, поэтому я даже не писал списка, – ответил он. – С вами, милорд, хотели поговорить Повелитель и майор Сигар.
«Я вас слушаю, отец», – связался я с Ларгом.
«Ты почему не берёшь жену? – сердито спросил он. – Это против обычая и вызовет толки».
«Адель останется дома! – категорично ответил я. – Ей через месяц рожать, и я не буду рисковать женой и ребёнком! Объявим, что у неё плохое самочувствие».
Я почувствовал недовольство и по тону, и по тому, что отец резко оборвал связь, но не собирался идти у него на поводу. Хочет рисковать собой – пусть рискует, а забота о жене – это неотъемлемое право мужа. В этом мне никто не указ!
«Сигар, – связался я с майором. – У вас что-то срочное?»
«Милорд, я хотел сказать, что отобрал для церемонии всех магов дружины. Если жрецы попытаются применить свою магию, они будут сильно удивлены. И я хочу отправить их туда пораньше, потому что за час могут не управиться. Вы не будете возражать, если я возьму проверку в свои руки? В крепости прекрасно справится Зак».
«Только проверка, – согласился я. – Вас не должно быть на церемонии. Вы магически слабы, и алтарь в этом не сильно помог».
«Вы боитесь, милорд, – сказал он. – Есть основания?»
«Если бы я знал! – сердито ответил я. – Бьёт мандраж, и ничего не могу с собой поделать! Точнее, могу применить магию, но тогда буду полдня ходить сонный».
«Думаешь, я не говорил с ним на эту тему? Два раза уговаривал и больше не буду, потому что он это запретил! Единственное, что могу сделать, – это поговорить с Селди. Может, он послушает её. А ты делай всё возможное со своей стороны».
Вспомнив о просьбе жены, я связался с Эммой.
«Миледи, вы не заняты? Я хотел спросить, не привезли ли вам ящерицу, и когда можно подойти поговорить о завтрашнем мероприятии».
«Может, ты будешь называть меня по имени хотя бы при мысленном общении? – грустно сказала она. – Или мне отказаться от этого брака?»
«Эмма, хватит выпендриваться! – рассердился я. – И так с вашей свадьбой голова идёт кругом, а тут ещё ты! Отец упёрся с этой церемонией! Вот хочется ему, чтобы она была в Главном храме, и плевать он хотел на все мои доводы. А он единственный сай в Ольмингии, которому я ничего не могу приказать».
«Ты чего-то боишься?»
«Боюсь, – признался я. – За него боюсь и за тебя, а жену вообще туда не пущу!»
«Спасибо, – сказала она. – Понятно, чем вызвано твоё беспокойство, но, по-моему, ты сильно преувеличиваешь опасность. Заговорщикам нужен ты, а не отец, им невыгодно его убийство, потому что ты получишь всю полноту власти».
«А то её у меня нет! – проворчал я. – У меня все последние дни было тяжело на сердце. Дела идут прекрасно, а тревога не отпускает. Вчера стало чуть лучше, а утром послушал Парда, и опять... Не верю я ни в какие предчувствия, но очень хочется зайти к отцу и стукнуть кулаком по его столику! Может, поговоришь ты?»
«Попробую, – пообещала она. – Не потому, что чего-то боюсь, а только из-за тебя. Я, как и ты, не верю в предчувствия. А почему ты спрашиваешь об ящерице? Неужели интересно?»
«А ты как думаешь? – ответил я. – Раз не успели применить магию к тварям, может, сможем применить её к ящерам. Но сейчас этим больше интересуется жена».
«Приходите через час, – сказала Эмма. – К этому времени её должен принести Садгар».
– Идём гулять, – сказал я Адели, когда вернулся в спальню. – Я со всеми переговорил, а зверюшка будет только через час.
– Что-то ты какой-то нервный, – заметила она, надевая с моей помощью бронежилет.
– Отец упёрся со своим храмом! – сердито сказал я. – Был бы стариком, я понял бы его упрямство: со стариками это бывает. Сейчас попросил подействовать на него Эмму, но не верю, что из этого что-нибудь выйдет. Он её любит, но поступит по-своему. Учти, что тебя там не будет!
– Как скажешь, – неожиданно для меня покладисто согласилась Адель. – Удивляешься, что я тебя не упрашиваю?
– Есть немного, – сказал я. – Давай руку и пойдём. Говорить будем на ходу.
Мы с дружинниками спустились на первый этаж и вышли в парк.
– Я вижу, что ты в последние дни стал беспокойным, – продолжила она. – Помощников у тебя много, всё прекрасно получается, и мне непонятно, в чём причина твоей тревоги. Но в чём бы она ни заключалась, я не хочу мотать тебе нервы. На твоего отца и Эмму я насмотрюсь и во дворце, а показываться с таким животом цвету столичного дворянства...
– Понятно, в чём главная причина, – рассмеялся я. – Ответь мне на один вопрос. Тебе лично нужны жрецы?
– Я не поняла... – растерялась жена. – Что значит лично?
– Я хотел узнать, ощутишь ты какое-нибудь неудобство, если они вдруг исчезнут?
– До рождения ребёнка они мне не нужны, – ответила она. – Ты же знаешь, что я не хожу в храмы. В последний раз бегала до нашей поездки на пляж. Знаешь для чего?
– Откуда мне знать, – сказал я то, что она хотела услышать.
– У меня было два золотых, и один из них я отдала храму. Я подошла к алтарю и попросила бога, чтобы ты обратил на меня внимание. Ну и обо всём, что это внимание могло дать. О свадьбе я тогда не думала. Кто такая была я, и кто ты!
– Ты была прекрасной девушкой, а принц – идиотом. А я, когда попал в его тело, думал совсем о другом. Ты мне понравилась на пляже, а в постели вообще... И я подумал, почему бы и нет? А когда на нас наехали убийцы и я чуть тебя не потерял, решил, что хрен им всем! Никому не отдам, потому что моё. Я как-то сразу понял, что ты – та самая и никого больше не нужно искать. Отец что-то говорил о северянах, а мне было плевать. На Земле я долго и придирчиво искал свою половину, а здесь нашёл сразу.
– Это я тебя нашла! – засмеялась она. – И в поездку к вам напросилась, и тебя в воде домогалась, и в кровать сама забралась, хотя ты сказал, что из-за смерти графини у нас ничего не будет. Если бы не одна настырная северянка, тебя, мой милый, уже давно не было бы на свете, а мы сейчас бежали бы от тварей так же, как бегут соседи.
– Когда-нибудь, если буду жив и останется золото, закажу из него твою статую! – пообещал я. – Поставим её на площади перед дворцом и напишем, что это Адель Ольминская, которой все саи обязаны жизнью.
– Написанному никто не поверит, а статую ночью разломают на куски и растащат, – возразила она. – Золото лучше тратить на полезные дела, а мне нужна не чья-то благодарность, а твоя любовь. Вот рожу мальчишку и сразу начнём закладывать девочку. Хочешь дочь?
– Я хочу от тебя и сына, и дочь, и не по одному разу!
– И на кого я буду похожа, если буду раз за разом рожать детей? Живот обвиснет, груди тоже будут висеть, а ты меня поцелуешь, скажешь спасибо и пойдёшь искать утех у кого-нибудь помоложе. Нет, два ребёнка – и хватит!
– Там будет видно. Сначала роди одного, может быть, войдёшь во вкус.
– Сам рожал бы, я посмотрела бы на твой вкус. Когда была маленькая, насмотрелась на рожающих женщин. Как они, бедные, кричат и заливаются слезами. Помню, прибежала к матери и говорю, что не хочу рожать, а хочу, как мужики туда-сюда... Как она тогда смеялась! Ладно, пойдём обратно. Пока вернёмся к дворцу, уже можно будет идти к Эмме. Кирен, у тебя с ней точно ничего не было?
– А почему ты спрашиваешь? – ушёл я от ответа. – Есть основания сомневаться в моей верности?
– Я знаю, что она тебя любит, а Эмма, если чего-нибудь захочет, обязательно добьётся.
– Я знаю о её чувствах, но в любви важно, чтобы любили оба. Если бы она могла добиться своего, мы с тобой сейчас не разгуливали бы, а она не готовилась бы к завтрашней церемонии. Но ты так и не ответила на вопрос.
– О жрецах? Когда родится ребёнок, жрец должен дать ему имя.
– Мы можем сделать это сами, – возразил я. – У нас это делают родители, и я не собираюсь отдавать это право никому из жрецов.
– Ну, раз мы уже женаты и сами назовём детей, то жрецы будут нужны не нам, а нашим детям, когда нас будут хоронить.
– Сая в последний путь провожают его друзья и близкие, а жрец только берёт деньги за своё присутствие. Кому он нужен? У нас или хоронят сами, или в присутствии жреца, но его хотя бы заставляют отрабатывать заплаченные деньги. А свадьбы могут регистрировать власти.
– А к чему этот разговор? – спросила Адель. – Неужели хочешь избавиться от храмов?
– Пока не хочу, – ответил я. – Точнее, хочу, но не буду. Но если они захотят от меня избавиться, отреагирую жёстко.
– Совсем убирать нельзя, – с сожалением сказала она. – Вызовешь большое недовольство, особенно в деревнях. Если убирать, то нужно сразу кем-то заменять. И народ должен принять эту замену. Но мне непонятно твоё беспокойство: ты же нашёл общий язык со жрецами.
– Никто из бывших землян им не верит, – объяснил я. – Я стараюсь поверить, только плохо получается. Бродящий где-то в чужом теле Гордой ближе жреческой братии, чем десять таких принцев, как я, с их непонятными реформами и ломкой традиций. Саи очень консервативны, а жрецы в этом переплюнули всех остальных.
– Смотри, кто гуляет! – прошептала жена. – Ай да Бродер! А ведь у Малы есть муж. Хоть они и не живут вместе, за такое наказывают.
– Наказывать за прогулки? – тоже тихо сказал я. – Подожди, мы ещё узаконим разводы и повторные браки. Сейчас не хочу баламутить саев, им и без того хватает поводов для волнения.
– Прогулки! – фыркнула она. – Целуются! Давай перейдём на другую аллею.
Мы обошли магов и вскоре вышли к дворцу. Через несколько минут, оставив в коридоре охрану, зашли в гостиную Эммы.
– Нет ящера! – разочарованно сказала Адель. – Не поймали охотники, или не доставили маги?
– Всё у нас есть, – с улыбкой сказала Эмма. – Сюрприз! Вылезай, малыш!
Она отодвинула один из стульев, и из-под стола вылезло маленькое чудовище. Тираннозавра видели? Этот был похожим, только высотой доходил мне до колена.
– Хищный? – спросил я.
– Я заказывала хищного, – сказала Эмма. – В первую очередь нужно научиться управлять хищниками, и их легче кормить. Охотники сообщили, что травоядные очень привередливы в питании, а летающие ящеры, которые питаются рыбой, страшно смердят.
– А это детёныш или взрослый? – спросила Адель, сев на корточки рядом с уродом. – И что ты с ним сделала? Почему он так смирно себя ведёт?
Словно опровергая слова жены, тварь широко распахнула пасть, заполненную острыми, слегка загнутыми назад зубами и зашипела.
– Немедленно отойди! – рассердился я и оттащил Адель в сторону. – Взрослый он или малыш, а если цапнет, мало не будет!
– Если бы он был опасен, я не развязывала бы или хотя бы вас предупредила, – укоризненно сказала Эмма. – Его доставили связанным, и передавили лапки. Конечно, это малыш, но и взрослым он будет не очень большим, всего раза в четыре выше. Смотрите.
Она дала твари руку, и та сразу ухватила её передними маленькими лапками, на которых было по два длинных и тонких пальца, и потянула в пасть.
– Нельзя! – строго сказала Эмма, шлёпнув тварь по голове свободной рукой. – Он очень быстро всё переваривает и опять хочет есть. Сейчас, малыш, я тебя покормлю!
Она отошла к одному из окон, на подоконнике которого стояла миска с мясом.
– Корми и рассказывай, – сказал я. – Как добилась успеха? Его ведь привезли совсем недавно.
– Сразу после вашего вызова, – сказала Эмма. – А добилась... Я поступила с ним так же, как до этого со Скромницей. К сожалению, с взрослым ящером это не выйдет. Нет, не из-за размеров. Мне нужно, чтобы он хотя бы десять минут постоял спокойно, а вряд ли взрослый хищник будет стоять и ждать, пока я буду работать. И на взрослого уйдёт намного больше сил. К ним нужно искать другой подход. В отличие от наших тварей, с ними можно работать обычной магией, она не вызывает боли.
– Странно, почему этого не делали предки, – сказал я. – Или всё-таки делали?
– Кто может сейчас сказать? – мотнула головой Эмма. – В книгах об этом ничего не написано. Вы спрашивали жрецов?
– Высших перебили, а остальные не знают, – ответил я. – Если уцелеет кто-нибудь из высших у соседей, тогда узнаем. Ладно, его кормление не добавит аппетита перед обедом, поэтому мы пойдём, а ты будь с ним осторожней.
– Из него может получиться неплохой страж, – сказала Адель, когда мы вышли в коридор. – Только слишком много ест.
– Это из-за роста, – ответил я. – Когда станет взрослым, жрать будет много, но редко. А об охранниках мысль неплохая. Посмотрим, что получится у Эммы.
День выдался хлопотным, и я до самого вечера был занят решением самых разных вопросов. Помощников прибавилось, но Адель была права в том, что проблемы прибавлялись быстрее. С теми, которые были связаны с развитием, можно было не спешить, но в ближайшие дни на нашей границе должны были появиться сотни тысяч саев, и для них нужно срочно готовить временные убежища, продовольствие и самые необходимые в быту предметы. Вряд ли многие из беженцев принесут их с собой. И надо было стягивать к границе гвардию, баронские дружины и спешно собираемых наёмников.
Утром я первым делом связался с Верховным жрецом.
«Дар, через три часа мы у вас соберёмся. К свадьбе всё готово?»
«С нашей стороны всё будет сделано, – заверил он. – Я знаю, что вы до сих пор не доверяете многим из нас, поэтому приказал на время церемонии уйти всем лишним. В зале будут только три жреца, которые помогут мне провести обряд».
«Перед приходом гостей дружинники проверят зал и прилегающие помещения, – предупредил я. – Это обычная мера предосторожности, поэтому прошу вас не обижаться».
«Я понимаю, – согласился он. – Вашим дружинникам откроют все помещения. Много будет гостей?»
«Всё высшее дворянство столицы и представители самых крупных купеческих домов. Всего около сотни саев, и в зале будет десятка три дружинников».
«Для горожан что-нибудь приготовят? – спросил он. – Такая свадьба бывает не каждое столетие!»
«Приготовят, но только на сегодняшний день, – сказал я. – Из-за того, что творится у соседей, многодневного празднества не будет. Я тоже приеду к вам раньше других».
Быстро позавтракав, я зашёл к секретарю.
– Сегодня вызовов меньше, поэтому я даже не писал списка, – ответил он. – С вами, милорд, хотели поговорить Повелитель и майор Сигар.
«Я вас слушаю, отец», – связался я с Ларгом.
«Ты почему не берёшь жену? – сердито спросил он. – Это против обычая и вызовет толки».
«Адель останется дома! – категорично ответил я. – Ей через месяц рожать, и я не буду рисковать женой и ребёнком! Объявим, что у неё плохое самочувствие».
Я почувствовал недовольство и по тону, и по тому, что отец резко оборвал связь, но не собирался идти у него на поводу. Хочет рисковать собой – пусть рискует, а забота о жене – это неотъемлемое право мужа. В этом мне никто не указ!
«Сигар, – связался я с майором. – У вас что-то срочное?»
«Милорд, я хотел сказать, что отобрал для церемонии всех магов дружины. Если жрецы попытаются применить свою магию, они будут сильно удивлены. И я хочу отправить их туда пораньше, потому что за час могут не управиться. Вы не будете возражать, если я возьму проверку в свои руки? В крепости прекрасно справится Зак».
«Только проверка, – согласился я. – Вас не должно быть на церемонии. Вы магически слабы, и алтарь в этом не сильно помог».
«Вы боитесь, милорд, – сказал он. – Есть основания?»
«Если бы я знал! – сердито ответил я. – Бьёт мандраж, и ничего не могу с собой поделать! Точнее, могу применить магию, но тогда буду полдня ходить сонный».
