Как только решим этот вопрос, я сразу же позвоню. До свидания... Мама, звонили из опеки, – сказала она матери. – Они выбрали детский дом, и я сейчас в него съезжу. Нет, тебе ехать не надо, я справлюсь сама. Поеду на такси, поэтому скоро вернусь.
– Тебе дать деньги? – спросила мама. – А то в шкатулке только крупные.
– Я уже разменяла, – ответила дочь, поцеловала её в щёку и побежала одеваться.
До стоянки такси нужно было пройти один квартал, а до детского дома отвезли за двадцать минут.
– Подождите меня здесь, – попросила Настя водителя, подкрепив просьбу магией. – Я долго не задержусь.
Дверь в детский дом была заперта, а звонок не работал, поэтому она стала тарабанить сначала рукой, а потом ногой. Стучать пришлось минуты три.
– Кто это ломится? – недовольно спросил женский голос.
– Откройте! – приказала Настя и, когда ей открыли, спросила: – Где ваш директор?
– А я знаю? – пожала плечами техничка. – В это время её здесь не бывает.
Потеряв десять минут, узнала у одной из воспитательниц всё что нужно. Вернувшись в такси, она сказала адрес. На этот раз ехали минут пять. Шофёр подогнал машину к нужному подъезду и опять остался ждать. Дверь была оборудована домофоном, но звонить директорше не хотелось. Отсюда Анну Васильевну не зацепишь магией, а незнакомой девчонке она могла не открыть. Настя уже хотела использовать кого-нибудь из жильцов первого этажа, но ей открыл дверь вышедший из дома мужчина. Посмотрев на красивую девочку в дорогой шубе, он без магии придержал для неё дверь. Идти на пятый этаж не хотелось, поэтому воспользовалась лифтом. К счастью, директорша была дома. Подчинить её оказалось неожиданно трудно, но после этого дверь была открыта, а Настя допущена в гостиную.
«Будь с ней осторожна, – сказал Раш. – У этой ведьмы неплохие магические способности. Знаний никаких, но кое-что она делает инстинктивно».
– У меня к вам дело, – сказала девочка. – Анна Васильевна, вам нужно сделать комплект документов на воспитанницу, которой у вас никогда не было и не будет. На этой бумаге я записала всё, что о ней известно, остальное придумаете сами. Девочка будет удочеряться через органы опеки Октябрьского района. Те, кто этим занимается, знают, что вы сделаете липу, и никто не будет вас проверять. Задача ясна?
– Что здесь неясного? – пожала она плечами. – Сколько мне заплатят за эту работу?
«Ничего себе! – подумала Настя. – Она умудряется торговаться под внушением!»
– Иногда выгода не в деньгах, а в отсутствии неприятностей, – сказала она директорше. – Сделаете работу, и вас никто не тронет!
– О каких неприятностях ты говоришь? – не поняла Анна Васильевна. – Кто может меня тронуть? Ты мне угрожаешь?
– Я вас предупреждаю! – прошипела Настя, использовав образ, которым в первую встречу пыталась напугать Недора.
Она не пожалела на него силы и напугала женщину до полусмерти. Сознания директорша не потеряла, но была к этому близка.
– Сделаете, и я к вам больше не подойду! – продолжала она шипеть. – Если откажетесь или к кому-нибудь обратитесь, это будет последняя глупость в вашей жизни! Ваш ответ?
– Мне нужно три дня! – дрожащим голосом ответила Анна Васильевна. – Раньше могу не успеть.
– С выходными у вас будет пять, – уже нормальным голосом сказала Настя. – В понедельник к вам за ними придут. Постарайтесь меня не разочаровать!
Когда она приехала домой и разделась, первым делом побежала мыться. Находиться в тепле в сапогах было невозможно: ноги очень быстро становились мокрыми от пота.
– Договорилась, – ответила она на вопросительный взгляд матери. – Директорша всё сделает. Сейчас позвоню в опеку и скажу им, когда будут готовы документы. Хотела заняться детскими книгами, а ноги вымокли от пота, и теперь нужно сушить сапоги.
– Обуй мои, – предложила мать. – Идти недалеко, и с книгами там не возись, побросай в сумки, а здесь с ними разберёмся. Если хочешь, давай схожу я.
– Сбегаю я, а ты будешь разбираться, – поделила работу Настя. – Куда ты дела старое пальто?
Через двадцать минут она опять занималась историей, а мать в прихожей чистила книги, пропылившиеся за годы хранения в гараже. В истории было множество дат, поэтому беглого чтения не получалось, и в один день с этим предметом не уложилась.
– Кажется, нашли тех, кто напал на Таню, – сказал вернувшийся со службы отец. – В одну из больниц обратился молодой парень. У него пострадали глаза из-за неосторожного обращения с перцовым баллончиком. Что-то вроде частичной слепоты. Привёз его такой же молодой человек. Оба из Азербайджана и в городе живут меньше года. Во все лечебные организации были разосланы предупреждения о таких случаях, поэтому нам тут же позвонили. Не буду утомлять перечислением всего, что было сделано, скажу только, что на обуви водителя нашли следы крови. От куртки он избавился, от брюк – тоже, а сапоги хорошо помыл. Это он думал, что хорошо, нам хватило того, что осталось. Внятно объяснить, где они были вчера в районе двадцати часов, не смогли. Видимо, не думали, что попадутся, и заранее не сговорились. Сегодня их не успели дожать, но завтра сознаются. Под фонарём было светло, и дочь не могла их не запомнить. Как только узнают о том, что она жива, так и начнут каяться. Пока им этого не говорили. Олег не звонил?
– Звонил утром, – сказала мать. – Хотел узнать, почему Таня не пришла в школу. Я не стала его ни в чём упрекать, пусть разбираются сами. Встревать между ними – это только ссориться с Татьяной. Она влюблена и не желает слушать ничего, порочащего её любовь.
Зазвонил дверной звонок, и Настя пошла открывать дверь. На пороге стояли две её подруги: Катя Богданова, с которой она последние три года сидела за одной партой, и Аня Сорокина. С Аней они дружили с детского сада. Обе симпатичные, с хорошими фигурами, но до теперешней Насти им было далеко.
– Привет, девочки! – поздоровалась она. – Решили навестить?
– Ты пропала, а сейчас не заходишь и не звонишь, – сказала Аня. – Если это конец нашей дружбе, так и скажи. Мы не будем навязываться!
– Об этом не говорят на пороге, а я не могу пригласить вас к себе, – ответила Настя. – Вы не против, если мы немного погуляем? Заодно поговорим о дружбе и обо всём остальном.
– Можем и погулять, – согласилась Катя. – Ветра нет, да и вообще на улице не холодно.
– Я погуляю с девочками! – крикнула она родителям и пошла проверять сапоги.
Они высохли не до конца, но уже можно было надеть.
– Ты оделась как на северный полюс, – сказала Аня. – Классная шуба! Что это за мех?
– А чёрт его знает, – ответила Настя. – Что-то дорогое. Есть куртка, но она в спальне, а я не хочу туда идти. На улице не запарюсь.
Когда вышли из дома, девочки хотели задержаться во дворе, но она повела их к скверу.
– Там чище и нет знакомых, – объяснила она подругам. – Не бойтесь, я разведу вас по домам.
– А что в тебе крутого, кроме шубы? – спросила Катя. – Похоже, что ты никого не боишься, хотя я боялась бы из-за одной этой шубы. И почему убегаешь от знакомых? Ты и нам из-за этого не звонила?
– Что обо мне говорят в школе? – спросила Настя.
– Болтают всякую чепуху, – махнула рукой Аня. – Вроде ты стала отшельником, чтобы уйти от мира. И наша англичанка говорила, что ты выучила язык. Ты, случайно, не сбежала в Англию?
– Вот пусть и дальше так болтают, – улыбнулась Настя. – Вам скажу, что меня насильно забросили в одно место, где проверяли на выживание. Или победишь, или сдохнешь! Пришлось очень многому научиться. Говорить подробности не буду, просто знайте, что мне улучшили мозги и дали что-то вроде сильного гипноза. Я и сама научилась драться, но не в шубе. Если попадутся какие-нибудь скоты, я их загипнотизирую.
– Чтобы мы тебе поверили, загипнотизируй сначала нас, – сказала Аня. – Слабо?
– Да пожалуйста, – засмеялась Настя. – Держите!
Она дала каждой по неизвестно откуда взявшемуся букету роз. Растерянные девочки взяли цветы, которые слегка кололи пальцы и источали настоящий розовый аромат. Долго иллюзия не держалась, и через минуту букеты исчезли.
– Кому сказать – не поверят! – воскликнула Катя.
– А вот говорить никому не нужно, – предупредила Настя, – иначе я от всего открещусь, а вас назовут болтушками. Вы говорили о дружбе, так вот, моя откровенность и есть доказательство этой дружбы, а вашим доказательством будет молчание.
– Смотри, какие цыпочки! – услышали они мужской голос. – На ловца и зверь бежит!
В сквере светили только три фонаря, поэтому было темно, но девочки увидели несколько смеющихся юнцов, идущих им навстречу, и в испуге прижались к Насте.
– Щенки, которые корчат из себя крутых, – громко сказала она, вызвав ещё один взрыв пьяного смеха. – Знаете, девочки, я со вчерашнего дня хожу злая, как... Чужой! Пожалуй, я им стану!
Орали они так, что находившиеся поблизости прохожие бросились бежать прочь от сквера. И вы не стали бы так орать, если в осветившемся непонятно чем сквере рядом с вами появился бы настоящий Чужой? Один из парней упал в обморок, а остальные стали с воплями разбегаться. Понятно, что никто из вцепившихся в Настю девочек Чужого не видел.
– Заканчивай свои занятия, – сказала мама, зайдя в комнату к девочкам. – Звонил отец. Сказал, что разрешили повидать Таню и он скоро за нами заедет. Хватит тебе отжиматься, и так уже вся мокрая. Быстро иди под душ и одевайся.
– Я никуда не поеду, – пропыхтела отжимавшаяся рядом с Настей Оля. – Включишь нам комп? Фильм я сама найду. Или скажи пароль.
Научившись читать, малышка удивительно быстро разобралась в тех манипуляциях, которые совершала сестра, когда запускала очередной фильм. Пришлось ставить пароль.
– Включу, – пообещала Настя. – А ты, пока я моюсь, займись гантелями.
Девочка пошла в ванную и приняла душ. Помыла и голову, а потом быстро высушила волосы феном и надела костюм. Когда отец позвонил второй раз и они вышли из дома, машина стояла у подъезда.
– Быстрее, копуши, – поторопил он, – мне нужно вернуться на службу. Настя, я говорил с тренером. Завтра в шесть вечера у них секция, так что могу тебя подбросить.
– Куда ей ещё секция! – недовольно сказала мать. – И так дома по два часа машет своим железом. Мало того, приохотила к этому младшую. Кто-то мне говорил о её лени? Ты не действовала на неё силой?
– Хотела, – призналась Настя, – но не понадобилось. После того как её взялся улучшать Раш, лень куда-то исчезла. Мне непонятно, что тебе не нравится? Она хочет стать сильной и красивой и берёт пример с меня.
– А эти ножи! – не унялась мать. – Разве это занятие для такой малышки? И арифметику ты зря купила. Ты подумала о том, чем она будет заниматься на уроках?
– Она захотела сама, – ответила дочь. – Ребёнку нужно чем-то заниматься, а не только смотреть фильмы. Книг тоже не так уж много, и не все она может понять. Я не могу уделять ей много внимания, отец приезжает вечером уставший, а с тобой ей скучно. Ты только и можешь, что расспрашивать Олю о моих похождениях, а ей уже надоело об этом рассказывать.
– Когда будешь готова к экзаменам? – спросил отец, которому надоел их спор.
– Дней через десять, – ответила Настя. – Думала, что просижу дольше, но такие предметы, как география, биология или ОБЖ, учатся меньше чем за день.
– Из администрации не звонили?
– Рано им звонить, папа. Они должны сегодня забрать документы из детского дома. А почему ты спросил?
– Потому что через три или четыре дня приезжает твой дед. Что ты на меня вытаращилась? Скажи спасибо матери. Она рассказала о твоём возвращении, вот старик и решил нас навестить и разобраться с непутёвой внучкой. О том, что есть ещё одна, и о ранении Тани он пока не знает.
– Он сам позвонил! – сказала мать. – Я должна была врать твоему отцу?
– А как же его университет? – спросила расстроенная Настя.
– Он уже полгода не преподаёт, – объяснил отец. – Ладно, дед тебя не съест. Его мнение наверняка будет отличаться от твоего, но у старика светлая голова и он тебя любит. Как-нибудь поладите без твоей магии. Всё, приехали.
Они вышли из машины и через несколько минут целовали обрадованную их появлением Таню. Она лежала одна в небольшой двухместной палате.
– Какая же ты худая и бледная! – всхлипнула мама. – Девочка моя!
– Не разводи сырость, Надя, – сказал отец. – Главное, что она живая, а когда попадёт домой, Настя сделает её розовой и толстой.
– Вы ко мне приходили? – спросила Таня сестру. – Это ты мне помогла? Я ведь уже готовилась умереть! А потом всё как-то резко изменилось. Я не найду для этого слов...
– Не нужно об этом здесь говорить, – попросила Настя. – Я тебя и сегодня подлечу, но не сильно. Привезут домой, тогда уберу последствия ранения.
– Наверное, я теперь останусь на второй год! – грустно сказала Таня. – Мне сказали, что буду выздоравливать не меньше двух месяцев.
– Наплюй. Я так расшевелю тебе мозги, что догонишь свой класс за неделю. Мы ничего не привезли, потому что не знаем, что тебе можно есть из-за ранения в живот. Чем тебя кормят?
– В живот ударили один раз, – ответила Таня, – и три раза в грудь. Врач сказал, что ранение в живот очень удачное, так редко бывает. И раны заживают очень быстро, здесь все удивляются. Но нормально пока не кормят, так что не надо мне ничего везти.
– Я не вижу здесь камер, – осмотрев палату, сказала Настя. – Ладно, обниматься не будем, а то ты завтра сама прибежишь домой, а следом за тобой примчатся хирурги. Дай мне руки – этого будет достаточно. Вы говорите, а я немного так посижу.
Поговорили меньше десяти минут, потому что в палату зашёл врач и выгнал, сославшись на какие-то процедуры.
– Она прекрасно выглядит, – сказал отец о Тане, когда шли к машине. – Зря ты, Надя, так скривилась. Прошло только шесть дней, а она уже болтает и пытается сесть. Не видела ты других с такими ранами, а я видел. Некоторые так и лежали без сознания. Настя, когда её можно будет забрать?
– Когда нам её отдадут, – улыбнулась девочка. – Что я могу ответить, если не лечила таких ран? Сейчас ей станет лучше, но с неделю ещё полежит. Я боюсь действовать в полную силу. Представляешь, какой поднялся бы шум, если Таня через три дня после этих дырок ушла бы от них своим ходом?
– Для тебя шум важнее здоровья сестры? – удивилась мать.
– Удивительно, как материнские инстинкты отбивают соображение даже у умных женщин, – сказала Настя. – Вопрос не в том, будет ли у Тани здоровье, а в сроках выздоровления. А шум... Ты будешь счастлива, если у вас отнимут меня и Олю? Меня заберут ради высших интересов государства, а Олю... Я думаю, что это должно быть понятно и без разъяснений.
– Надя сказала глупость, – согласился отец. – Садитесь в салон, спорщицы. Улучшаешь ты нас, дочь, а я не заметил этого улучшения ни в себе, ни в твоей матери.
– Тебе дать деньги? – спросила мама. – А то в шкатулке только крупные.
– Я уже разменяла, – ответила дочь, поцеловала её в щёку и побежала одеваться.
До стоянки такси нужно было пройти один квартал, а до детского дома отвезли за двадцать минут.
– Подождите меня здесь, – попросила Настя водителя, подкрепив просьбу магией. – Я долго не задержусь.
Дверь в детский дом была заперта, а звонок не работал, поэтому она стала тарабанить сначала рукой, а потом ногой. Стучать пришлось минуты три.
– Кто это ломится? – недовольно спросил женский голос.
– Откройте! – приказала Настя и, когда ей открыли, спросила: – Где ваш директор?
– А я знаю? – пожала плечами техничка. – В это время её здесь не бывает.
Потеряв десять минут, узнала у одной из воспитательниц всё что нужно. Вернувшись в такси, она сказала адрес. На этот раз ехали минут пять. Шофёр подогнал машину к нужному подъезду и опять остался ждать. Дверь была оборудована домофоном, но звонить директорше не хотелось. Отсюда Анну Васильевну не зацепишь магией, а незнакомой девчонке она могла не открыть. Настя уже хотела использовать кого-нибудь из жильцов первого этажа, но ей открыл дверь вышедший из дома мужчина. Посмотрев на красивую девочку в дорогой шубе, он без магии придержал для неё дверь. Идти на пятый этаж не хотелось, поэтому воспользовалась лифтом. К счастью, директорша была дома. Подчинить её оказалось неожиданно трудно, но после этого дверь была открыта, а Настя допущена в гостиную.
«Будь с ней осторожна, – сказал Раш. – У этой ведьмы неплохие магические способности. Знаний никаких, но кое-что она делает инстинктивно».
– У меня к вам дело, – сказала девочка. – Анна Васильевна, вам нужно сделать комплект документов на воспитанницу, которой у вас никогда не было и не будет. На этой бумаге я записала всё, что о ней известно, остальное придумаете сами. Девочка будет удочеряться через органы опеки Октябрьского района. Те, кто этим занимается, знают, что вы сделаете липу, и никто не будет вас проверять. Задача ясна?
– Что здесь неясного? – пожала она плечами. – Сколько мне заплатят за эту работу?
«Ничего себе! – подумала Настя. – Она умудряется торговаться под внушением!»
– Иногда выгода не в деньгах, а в отсутствии неприятностей, – сказала она директорше. – Сделаете работу, и вас никто не тронет!
– О каких неприятностях ты говоришь? – не поняла Анна Васильевна. – Кто может меня тронуть? Ты мне угрожаешь?
– Я вас предупреждаю! – прошипела Настя, использовав образ, которым в первую встречу пыталась напугать Недора.
Она не пожалела на него силы и напугала женщину до полусмерти. Сознания директорша не потеряла, но была к этому близка.
– Сделаете, и я к вам больше не подойду! – продолжала она шипеть. – Если откажетесь или к кому-нибудь обратитесь, это будет последняя глупость в вашей жизни! Ваш ответ?
– Мне нужно три дня! – дрожащим голосом ответила Анна Васильевна. – Раньше могу не успеть.
– С выходными у вас будет пять, – уже нормальным голосом сказала Настя. – В понедельник к вам за ними придут. Постарайтесь меня не разочаровать!
Когда она приехала домой и разделась, первым делом побежала мыться. Находиться в тепле в сапогах было невозможно: ноги очень быстро становились мокрыми от пота.
– Договорилась, – ответила она на вопросительный взгляд матери. – Директорша всё сделает. Сейчас позвоню в опеку и скажу им, когда будут готовы документы. Хотела заняться детскими книгами, а ноги вымокли от пота, и теперь нужно сушить сапоги.
– Обуй мои, – предложила мать. – Идти недалеко, и с книгами там не возись, побросай в сумки, а здесь с ними разберёмся. Если хочешь, давай схожу я.
– Сбегаю я, а ты будешь разбираться, – поделила работу Настя. – Куда ты дела старое пальто?
Через двадцать минут она опять занималась историей, а мать в прихожей чистила книги, пропылившиеся за годы хранения в гараже. В истории было множество дат, поэтому беглого чтения не получалось, и в один день с этим предметом не уложилась.
– Кажется, нашли тех, кто напал на Таню, – сказал вернувшийся со службы отец. – В одну из больниц обратился молодой парень. У него пострадали глаза из-за неосторожного обращения с перцовым баллончиком. Что-то вроде частичной слепоты. Привёз его такой же молодой человек. Оба из Азербайджана и в городе живут меньше года. Во все лечебные организации были разосланы предупреждения о таких случаях, поэтому нам тут же позвонили. Не буду утомлять перечислением всего, что было сделано, скажу только, что на обуви водителя нашли следы крови. От куртки он избавился, от брюк – тоже, а сапоги хорошо помыл. Это он думал, что хорошо, нам хватило того, что осталось. Внятно объяснить, где они были вчера в районе двадцати часов, не смогли. Видимо, не думали, что попадутся, и заранее не сговорились. Сегодня их не успели дожать, но завтра сознаются. Под фонарём было светло, и дочь не могла их не запомнить. Как только узнают о том, что она жива, так и начнут каяться. Пока им этого не говорили. Олег не звонил?
– Звонил утром, – сказала мать. – Хотел узнать, почему Таня не пришла в школу. Я не стала его ни в чём упрекать, пусть разбираются сами. Встревать между ними – это только ссориться с Татьяной. Она влюблена и не желает слушать ничего, порочащего её любовь.
Зазвонил дверной звонок, и Настя пошла открывать дверь. На пороге стояли две её подруги: Катя Богданова, с которой она последние три года сидела за одной партой, и Аня Сорокина. С Аней они дружили с детского сада. Обе симпатичные, с хорошими фигурами, но до теперешней Насти им было далеко.
– Привет, девочки! – поздоровалась она. – Решили навестить?
– Ты пропала, а сейчас не заходишь и не звонишь, – сказала Аня. – Если это конец нашей дружбе, так и скажи. Мы не будем навязываться!
– Об этом не говорят на пороге, а я не могу пригласить вас к себе, – ответила Настя. – Вы не против, если мы немного погуляем? Заодно поговорим о дружбе и обо всём остальном.
– Можем и погулять, – согласилась Катя. – Ветра нет, да и вообще на улице не холодно.
– Я погуляю с девочками! – крикнула она родителям и пошла проверять сапоги.
Они высохли не до конца, но уже можно было надеть.
– Ты оделась как на северный полюс, – сказала Аня. – Классная шуба! Что это за мех?
– А чёрт его знает, – ответила Настя. – Что-то дорогое. Есть куртка, но она в спальне, а я не хочу туда идти. На улице не запарюсь.
Когда вышли из дома, девочки хотели задержаться во дворе, но она повела их к скверу.
– Там чище и нет знакомых, – объяснила она подругам. – Не бойтесь, я разведу вас по домам.
– А что в тебе крутого, кроме шубы? – спросила Катя. – Похоже, что ты никого не боишься, хотя я боялась бы из-за одной этой шубы. И почему убегаешь от знакомых? Ты и нам из-за этого не звонила?
– Что обо мне говорят в школе? – спросила Настя.
– Болтают всякую чепуху, – махнула рукой Аня. – Вроде ты стала отшельником, чтобы уйти от мира. И наша англичанка говорила, что ты выучила язык. Ты, случайно, не сбежала в Англию?
– Вот пусть и дальше так болтают, – улыбнулась Настя. – Вам скажу, что меня насильно забросили в одно место, где проверяли на выживание. Или победишь, или сдохнешь! Пришлось очень многому научиться. Говорить подробности не буду, просто знайте, что мне улучшили мозги и дали что-то вроде сильного гипноза. Я и сама научилась драться, но не в шубе. Если попадутся какие-нибудь скоты, я их загипнотизирую.
– Чтобы мы тебе поверили, загипнотизируй сначала нас, – сказала Аня. – Слабо?
– Да пожалуйста, – засмеялась Настя. – Держите!
Она дала каждой по неизвестно откуда взявшемуся букету роз. Растерянные девочки взяли цветы, которые слегка кололи пальцы и источали настоящий розовый аромат. Долго иллюзия не держалась, и через минуту букеты исчезли.
– Кому сказать – не поверят! – воскликнула Катя.
– А вот говорить никому не нужно, – предупредила Настя, – иначе я от всего открещусь, а вас назовут болтушками. Вы говорили о дружбе, так вот, моя откровенность и есть доказательство этой дружбы, а вашим доказательством будет молчание.
– Смотри, какие цыпочки! – услышали они мужской голос. – На ловца и зверь бежит!
В сквере светили только три фонаря, поэтому было темно, но девочки увидели несколько смеющихся юнцов, идущих им навстречу, и в испуге прижались к Насте.
– Щенки, которые корчат из себя крутых, – громко сказала она, вызвав ещё один взрыв пьяного смеха. – Знаете, девочки, я со вчерашнего дня хожу злая, как... Чужой! Пожалуй, я им стану!
Орали они так, что находившиеся поблизости прохожие бросились бежать прочь от сквера. И вы не стали бы так орать, если в осветившемся непонятно чем сквере рядом с вами появился бы настоящий Чужой? Один из парней упал в обморок, а остальные стали с воплями разбегаться. Понятно, что никто из вцепившихся в Настю девочек Чужого не видел.
Глава 6
– Заканчивай свои занятия, – сказала мама, зайдя в комнату к девочкам. – Звонил отец. Сказал, что разрешили повидать Таню и он скоро за нами заедет. Хватит тебе отжиматься, и так уже вся мокрая. Быстро иди под душ и одевайся.
– Я никуда не поеду, – пропыхтела отжимавшаяся рядом с Настей Оля. – Включишь нам комп? Фильм я сама найду. Или скажи пароль.
Научившись читать, малышка удивительно быстро разобралась в тех манипуляциях, которые совершала сестра, когда запускала очередной фильм. Пришлось ставить пароль.
– Включу, – пообещала Настя. – А ты, пока я моюсь, займись гантелями.
Девочка пошла в ванную и приняла душ. Помыла и голову, а потом быстро высушила волосы феном и надела костюм. Когда отец позвонил второй раз и они вышли из дома, машина стояла у подъезда.
– Быстрее, копуши, – поторопил он, – мне нужно вернуться на службу. Настя, я говорил с тренером. Завтра в шесть вечера у них секция, так что могу тебя подбросить.
– Куда ей ещё секция! – недовольно сказала мать. – И так дома по два часа машет своим железом. Мало того, приохотила к этому младшую. Кто-то мне говорил о её лени? Ты не действовала на неё силой?
– Хотела, – призналась Настя, – но не понадобилось. После того как её взялся улучшать Раш, лень куда-то исчезла. Мне непонятно, что тебе не нравится? Она хочет стать сильной и красивой и берёт пример с меня.
– А эти ножи! – не унялась мать. – Разве это занятие для такой малышки? И арифметику ты зря купила. Ты подумала о том, чем она будет заниматься на уроках?
– Она захотела сама, – ответила дочь. – Ребёнку нужно чем-то заниматься, а не только смотреть фильмы. Книг тоже не так уж много, и не все она может понять. Я не могу уделять ей много внимания, отец приезжает вечером уставший, а с тобой ей скучно. Ты только и можешь, что расспрашивать Олю о моих похождениях, а ей уже надоело об этом рассказывать.
– Когда будешь готова к экзаменам? – спросил отец, которому надоел их спор.
– Дней через десять, – ответила Настя. – Думала, что просижу дольше, но такие предметы, как география, биология или ОБЖ, учатся меньше чем за день.
– Из администрации не звонили?
– Рано им звонить, папа. Они должны сегодня забрать документы из детского дома. А почему ты спросил?
– Потому что через три или четыре дня приезжает твой дед. Что ты на меня вытаращилась? Скажи спасибо матери. Она рассказала о твоём возвращении, вот старик и решил нас навестить и разобраться с непутёвой внучкой. О том, что есть ещё одна, и о ранении Тани он пока не знает.
– Он сам позвонил! – сказала мать. – Я должна была врать твоему отцу?
– А как же его университет? – спросила расстроенная Настя.
– Он уже полгода не преподаёт, – объяснил отец. – Ладно, дед тебя не съест. Его мнение наверняка будет отличаться от твоего, но у старика светлая голова и он тебя любит. Как-нибудь поладите без твоей магии. Всё, приехали.
Они вышли из машины и через несколько минут целовали обрадованную их появлением Таню. Она лежала одна в небольшой двухместной палате.
– Какая же ты худая и бледная! – всхлипнула мама. – Девочка моя!
– Не разводи сырость, Надя, – сказал отец. – Главное, что она живая, а когда попадёт домой, Настя сделает её розовой и толстой.
– Вы ко мне приходили? – спросила Таня сестру. – Это ты мне помогла? Я ведь уже готовилась умереть! А потом всё как-то резко изменилось. Я не найду для этого слов...
– Не нужно об этом здесь говорить, – попросила Настя. – Я тебя и сегодня подлечу, но не сильно. Привезут домой, тогда уберу последствия ранения.
– Наверное, я теперь останусь на второй год! – грустно сказала Таня. – Мне сказали, что буду выздоравливать не меньше двух месяцев.
– Наплюй. Я так расшевелю тебе мозги, что догонишь свой класс за неделю. Мы ничего не привезли, потому что не знаем, что тебе можно есть из-за ранения в живот. Чем тебя кормят?
– В живот ударили один раз, – ответила Таня, – и три раза в грудь. Врач сказал, что ранение в живот очень удачное, так редко бывает. И раны заживают очень быстро, здесь все удивляются. Но нормально пока не кормят, так что не надо мне ничего везти.
– Я не вижу здесь камер, – осмотрев палату, сказала Настя. – Ладно, обниматься не будем, а то ты завтра сама прибежишь домой, а следом за тобой примчатся хирурги. Дай мне руки – этого будет достаточно. Вы говорите, а я немного так посижу.
Поговорили меньше десяти минут, потому что в палату зашёл врач и выгнал, сославшись на какие-то процедуры.
– Она прекрасно выглядит, – сказал отец о Тане, когда шли к машине. – Зря ты, Надя, так скривилась. Прошло только шесть дней, а она уже болтает и пытается сесть. Не видела ты других с такими ранами, а я видел. Некоторые так и лежали без сознания. Настя, когда её можно будет забрать?
– Когда нам её отдадут, – улыбнулась девочка. – Что я могу ответить, если не лечила таких ран? Сейчас ей станет лучше, но с неделю ещё полежит. Я боюсь действовать в полную силу. Представляешь, какой поднялся бы шум, если Таня через три дня после этих дырок ушла бы от них своим ходом?
– Для тебя шум важнее здоровья сестры? – удивилась мать.
– Удивительно, как материнские инстинкты отбивают соображение даже у умных женщин, – сказала Настя. – Вопрос не в том, будет ли у Тани здоровье, а в сроках выздоровления. А шум... Ты будешь счастлива, если у вас отнимут меня и Олю? Меня заберут ради высших интересов государства, а Олю... Я думаю, что это должно быть понятно и без разъяснений.
– Надя сказала глупость, – согласился отец. – Садитесь в салон, спорщицы. Улучшаешь ты нас, дочь, а я не заметил этого улучшения ни в себе, ни в твоей матери.
