Ходовая рубка покорёжена.
Тут и там свисают провода, некоторые искрят. Повсюду капает, где-то брызжет и пенится.
Люди в оцепенении. Половину команды (вначале их было восьмеро) пожрало что-то неведомое. Одному из уцелевших, учёному-космозоологу Клаусу фон Кляйнброку, известно, что это.
— Что же это такое? — спрашивает всех сразу пилот Бен Гилберт, шаря обезумевшим взглядом по потолку.
Откуда-то сверху слетают пугающие щёлканье и цыканье.
— Это Иурахлиес тысячеглотый шипчатый, — констатирует Кляйнброк.
— Фааак, фааак, фааак! — молится сержант Грета Майерс. — Мы все здесь умрём.
— Что это за тварь?! — тихо взвывает Тед Санторо, полковой капеллан, давно переставший моргать, чтобы не пропустить важное.
— Иурахлиес тысячеглотый шипчатый, — раздражённо повторяет учёный.
Но это сложное название никому ничего не сообщает, и Грета Майерс падает на колени. Она срывает с себя шлем и в истерике бьётся головой об пол: «Нам не выбраться отсюда, нам не выбраться... Ха-ха-ха! Оно сожрёт нас всех. Одного за другим. Оно...»
Снаружи слышится шум: обшивку космического модуля, совершившего вынужденную посадку в дремучую сельву безвестной планеты, раздирает непереносимый скрежет.
— А! — трезвеет Грета Майерс. — Слышите? Это оно? Оно?
— Это Иурахлиес тысячеглотый шипчатый! — выходит из себя фон Кляйнброк и гневно добавляет: — Если вы не заткнётесь, Небом клянусь, я поубиваю всех вас раньше. Иурахлиес всегда идёт на шум; это очень, очень любознательный организм.
Все затихают как по команде, когда откуда-то сбоку доносятся стрёкот и пение. Звук такой, как будто запись с оперным певцом прокручивают наоборот: певец свистит и всасывает ноты, точно спагетти. При этом гласные и согласные в словах перевёрнутого либретто меняются на что-то негласное и несогласное.
— Вы слышите то же, что и я? — уточняют разом Грета, Бен и Тед. — Что же, мать его, это такое?
— Это, мать вашу, Иурахлиес тысячеглотый шипчатый! — срывается в крик фон Кляйнброк, и могучая пулемётная очередь перечёркивает предсмертные вопли астронавтов.
Гильзы звенят до того мелодично, что, кажется, даже Иурахлиес затаился, слушает…
Невероятно любознательный организм.
Тут и там свисают провода, некоторые искрят. Повсюду капает, где-то брызжет и пенится.
Люди в оцепенении. Половину команды (вначале их было восьмеро) пожрало что-то неведомое. Одному из уцелевших, учёному-космозоологу Клаусу фон Кляйнброку, известно, что это.
— Что же это такое? — спрашивает всех сразу пилот Бен Гилберт, шаря обезумевшим взглядом по потолку.
Откуда-то сверху слетают пугающие щёлканье и цыканье.
— Это Иурахлиес тысячеглотый шипчатый, — констатирует Кляйнброк.
— Фааак, фааак, фааак! — молится сержант Грета Майерс. — Мы все здесь умрём.
— Что это за тварь?! — тихо взвывает Тед Санторо, полковой капеллан, давно переставший моргать, чтобы не пропустить важное.
— Иурахлиес тысячеглотый шипчатый, — раздражённо повторяет учёный.
Но это сложное название никому ничего не сообщает, и Грета Майерс падает на колени. Она срывает с себя шлем и в истерике бьётся головой об пол: «Нам не выбраться отсюда, нам не выбраться... Ха-ха-ха! Оно сожрёт нас всех. Одного за другим. Оно...»
Снаружи слышится шум: обшивку космического модуля, совершившего вынужденную посадку в дремучую сельву безвестной планеты, раздирает непереносимый скрежет.
— А! — трезвеет Грета Майерс. — Слышите? Это оно? Оно?
— Это Иурахлиес тысячеглотый шипчатый! — выходит из себя фон Кляйнброк и гневно добавляет: — Если вы не заткнётесь, Небом клянусь, я поубиваю всех вас раньше. Иурахлиес всегда идёт на шум; это очень, очень любознательный организм.
Все затихают как по команде, когда откуда-то сбоку доносятся стрёкот и пение. Звук такой, как будто запись с оперным певцом прокручивают наоборот: певец свистит и всасывает ноты, точно спагетти. При этом гласные и согласные в словах перевёрнутого либретто меняются на что-то негласное и несогласное.
— Вы слышите то же, что и я? — уточняют разом Грета, Бен и Тед. — Что же, мать его, это такое?
— Это, мать вашу, Иурахлиес тысячеглотый шипчатый! — срывается в крик фон Кляйнброк, и могучая пулемётная очередь перечёркивает предсмертные вопли астронавтов.
Гильзы звенят до того мелодично, что, кажется, даже Иурахлиес затаился, слушает…
Невероятно любознательный организм.
