Глава 1.
Клава с рождения была нежеланным ребёнком. Чуть больше двадцати лет назад её папочка с мамочкой оплошали, и нежданная беременность стала для обоих неприятным сюрпризом. По настоянию родителей молодые не то, чтобы с особой охотой, но всё же сочетались законным браком. И дальнейшая супружеская жизнь у них вроде бы сложилась. Работа, общий быт, а через год новая беременность, ещё через пару лет рождение третьей дочери. Но Клава так и осталась той самой досадной неприятностью, что привела к нежелательным последствиям.
Девочку не любила мать, и не замечал отец. Клаве исполнилось три года, когда её отдали на воспитание бабушке Клаве. Женщине властной и жёсткой. Девочка прожила у бабушки два года и всё, что помнила об этом времени — это то, что баба Клава материлась, как сапожник, и курила, дымя как паровоз.
Когда Клаве пошёл шестой годик, её забрала к себе другая бабушка — Нюра. Она с мужем жила в пригороде районного центра, в десяти минутах ходьбы до сельской школы.
У родителей её отца Клаве жилось сносно. И хоть баба Нюра на неё временами и покрикивала, но бить никогда не била. Кормила сытно и гулять позволяла вволю. Клава росла сорванцом, дружила с мальчишками, участвовала в рискованных забавах. То гонки на велосипедах устроят, то на пруд купаться сбегут, а вечерами собирались большой компанией играть в лапту, чижика, банки.
Но вскоре Клава познакомилась с приезжей девочкой Лизой, и у неё появились совсем другие интересы. Клава ещё в пять лет самостоятельно научилась читать и перечитала в доме все газеты, выписанные дедом много лет назад, и бережно сохраненные бабушкой для хозяйственных нужд.
А у её новой подруги Лизы в доме была большая библиотека. И родители девочки позволяли Клаве заимствовать оттуда книги, в надежде, что она привьёт их дочери любовь к чтению. Так и случилось — подруги много читали вслух.
После окончания школы Лиза поступила на филологический, а вот Клава не решилась. Хоть и была она усердной ученицей, но её бичом стала врождённая безграмотность. И здесь не помогла ни зубрёжка правил, ни любовь к чтению.
Зато в старших классах девочка увлеклась культурно-массовой деятельностью. Её звонкий голос и артистические способности не остались незамеченными. Без участия Клавы не проходило ни одно праздничное мероприятие. Оказалось, что девочке с лёгкостью даётся и самостоятельное написание сценариев школьных праздников. Началось все в десятом классе, когда к восьмому марту необходимо было презентовать на конкурс команду девочек её класса. Неделю одноклассницы оставались после уроков для написания сценария по заданной теме, но дело не шло. И тогда Клава только от нежелания бесцельно тратить своё время, оставаясь в школе после уроков и тупо глазея в окно, на следующий день принесла творческие наработки, которые приняли с радостью и без всяких нареканий. В конкурсе их класс занял первое место, а Клава продолжила писать сценарии для школьных праздников. Вопрос: "куда поступать?" — отпал сам собой.
Лиза к тому времени уже закончила первый курс университета, а Клава подала документы в него же, но на отделение Культурно-досуговой деятельности.
Учиться девушке нравилось. Любимым предметом стала режиссура. Немалую роль сыграло то, что преподаватель был человеком неординарным, до мозга и костей творческим и увлеченным своим делом. В то время как группы других режиссеров ставили спектакли по пьесам классиков, Владимир Дмитриевич не искал лёгких путей. Его идеи всегда отличались оригинальностью.
На первом курсе его студенты представили на суд жюри цирковое представление, где вместо дрессированных животных участвовали перевоплотившиеся в них ребята, пантомимой сумевшие показать недовольно рычащих хищников, сообразительность бегемота Кеши, ловко выполняющего команды. Были в программе: дрессировщик блохи, канатоходцы, клоуны, жонглёры. Цирковое представление растянулось на два часа, и было отмечено членами жюри.
В другой раз готовили дефиле нарядов из необычных материалов. Были показаны костюмы, сделанные собственными руками из газет, пустых молочных пакетов, цветов, пластиковых тазиков, зонтов и не только, а юмористическое описание нарядов прошло на "ура!" Понравившееся зрителям шоу пригласили поучаствовать в местном театре, потом в центре досуга.
Нескучная студенческая жизнь затянула Клаву настолько, что времени на личную жизнь у девушки не осталось, да и не интересно ей было тратить его на наряды, походы в салоны и магазины, чтобы во все оружие показаться где-нибудь в ночном клубе.
Лиза бывала там и не раз. Рассказывала всякое, от чего у Клавы волосы дыбом вставали. Да и сама подруга за время, проведенное в этом городе, сильно изменилась. Ничего не осталось от домашней и романтичной Лизы, воспитанной на книжных идеалах. Сейчас она жила другими интересами: клубы, тусовки, мальчики мажоры.
Подруги почти не виделись.
Родители Лизы сняли им комнату у Нины Петровны — неунывающей старушки восьмидесяти пяти лет, любительницы кошек и телефонных разговоры с родственниками и ее многочисленными знакомыми.
Но Лиза предпочитала оставаться ночевать у своего парня Димы. Его отец почтенный служитель церкви, а сын сторожил тусовок и вечеринок. Красавчик и любимчик девушек, студент старшекурсник.
Подруги учились в разных зданиях, и постепенно их общение сошло на редкие приветствия при случайных встречах.
В чужом городе Клава осталась совершенно одна. Преподаватели её хвалили, а вот с сокурсниками дружеские отношения не сложились. Всё в Клаве, по их мнению, было через чур. Колхозное имя, безвкусные шмотки, абсолютное отсутствие косметики на лице, излишний всплеск творческих порывов. Раздражало и то, что преподаватели открыто хвалили только Клаву. Она отличилась в постановке спектакля, у неё лучший костюм в показе, она единственная из группы написала трагедию, которая помимо оценки "отлично", вызвала восторженный отклик преподавателя по сценарному мастерству. Зависть не лучшая основа для крепкой дружбы. Но шли годы, Клава училась на третьем курсе и готовилась к зимней сессии, когда пришло известие о серьёзной болезни бабушки Нюры.
Глава 2.
Клава уехала так быстро, как только смогла, взяв билет на ближайший поезд.
— Наконец-то ты приехала, — с порога недовольной миной встретила её мать. — Бабушка плоха, её парализовало. В больницу не взяли, врач приезжал, выписала уколы, рецепт на столе. Купишь потом. Со дня на день пенсию должны принести. Присмотри за ней, а мне на работу надо. И так второй день здесь сижу, прогулы поставят, премии лишат.
Антонина работала на свиноферме у частника. Платил Михайлович достойно, а в конце года ещё и премии за хорошую работу выписывал, но пьющих и болящих долго не держал, гнал в шею.
— Но я не могу надолго остаться, — попыталась объяснить Клава. — У меня сессия.
— А у меня с отцом работа, у Ленки тоже сессия, у Ольги окончание школы. Что прикажешь нам делать? Всё бросить и матери пролежни протирать? Она тебя с пяти лет растила, ты ей по гроб жизни обязана. Вот и отдай то, что задолжала. А в твоём "кульке" можно и на заочный перевестись. Потеряешь год, от тебя не убудет.
Возражений дочери Антонина слушать не стала, уехала на ближайшем автобусе. А Клаве нечего было делать, как только остаться и ухаживать за бабулей. Ведь как не крути, а мать права, та её вырастила, теперь очередь Клавы — позаботиться о бабушке.
В университете девушка, потеряв год, перевелась на заочный. С осени надо было взять в деканате данные о предметах, по которым необходимо было сдать академическую разницу к следующей зимней сессии.
Жила Клава на бабушкину пенсию, которой не хватало даже на лекарства. Помогала крестная, младшая дочь бабы Нюры, присылала немного денег и ненужные вещи для Клавы. Так бы и ходила она в обносках, если бы летом на рынке судьба не свела её с одной доброй женщиной.
В сезон Клава приторговывала овощами с собственного участка, а за соседним прилавком Вера реализовывала излишки ягоды. Разговорились. Выяснилось, что женщина держит своё ателье, доход небольшой, но стабильный. Расширяется, ищет помощницу. Клава не была профессиональной швеей, но бабушка её многому научила. Правда, азам, но Веру этот факт не смутил.
— Не переживай, главное, было бы желание, остальному я тебя научу, — одобрила она девушку.
И научила. Начали с малого, но постепенно Вера стала доверять помощнице и более сложные вещи.
Больших денег, конечно, работа не приносила, но на еду и лекарства им с бабушкой хватало. Жизнь стала налаживаться. А к концу лета неожиданно бабушка Нюра погрустнела, стала задумчивой, перестала есть, на вопросы не отвечала, отмалчивалась. А через несколько дней попросила Клаву позвать батюшку на дом. А как соборовалась, так и заснула с улыбкой на устах. Больше и не проснулась. На похороны съехались все родственники. Поминки в кафе заказали, чтобы дома с посудой не возиться. А на следующий день мать Клавы Антонина стала по ящикам комода и шкафам лазить, завещание искать. Бумагу нашла, прочитала и лицо скривила.
— Мать все тебе завещала, — бросила на стол перед Клавой документ. — Но ты же понимаешь, что это несправедливо. Надо дом продать, а деньги на всех поделить. Ленка с Ольгой такие же внучки ей, а их отец Лешка — сын родной. Про себя молчу, не прошу ничего. Разделим на четверых. Одна четвертая доля твоя, остальное наше.
— А я где жить буду? — тихо спросила, сдерживающая клокочущий в ней гнев, Клава.
— Так ты же у Нины Петровны снимаешь. Она с тебя последний год и денег не берет. А там замуж выйдешь, у мужа поселишься.
— А если не выйду?
— Так ты постарайся. Вон твоя подруга какого ухажёра отхватила. И деньги, и достаток, крутая машина. И в ней души не чает, на руках носит.
— А ты откуда знаешь?
— Мать её на почте хвалилась. К осени хотят свадьбу играть. Вот проныра эта Лизка, и тебе шустрее надо быть. Мы с отцом вас троих не можем всю жизнь на себе тянуть, здоровье уже не то. Ты бы хоть подкрасилась, надела что поприличнее.
— И где мне взять это, что поприличнее? Лишних денег нет.
— Вот дом продадим, и будут.
С матерью спорить бесполезно — это Клава знала точно. Откажется, так и вовсе, дом со злости сожжёт. Не ей, так и никому. Непростая она женщина, желчная.
Но в наследство вступать Клаве лишь через полгода, значит, это время можно спокойно продолжать жить в бабушкином доме.
Глава 3.
Сегодня Клава зашла в деканат, взяла распечатку тех предметов, что ей предстояло сдать до зимней сессии. Знакомые фамилии, хотя раньше у этих преподавателей она не занималась, но в лицо их знала. Оббегала всех. Кто-то выдал экзаменационные билеты для подготовки, кто-то написал список литературы, только заведующего кафедрой экономики — Архипа Кирилловича застать не удалось. На кафедре секретарь сказала, что попасть к нему, дело не из лёгких. Но Клава девушка настойчивая, на полпути не остановится. Правда, с работы придется отпрашиваться. Но Вера войдёт в её положение, зная, что помощница заказ выполнит, посидит ночь, другую и всё сделает.
Застать Архипа Кирилловича на кафедре удалось только в пятый приезд. Все остальные предметы были уже давно сданы, за душу тянула только экономика.
Заведующий кафедрой куда-то спешил, Клаву слушал вполуха, а её просьбу выдать список экзаменационных билетов, и вовсе пропустил мимо ушей. Достал лист с контрольной, велел сделать. И назвал тему, по которой девушке стоит подготовиться. Пока она записывала, он схватил сумку, пиджак и выбежал с кафедры, оставив Клаву наедине с секретарём.
Дома девушка пролистала учебник, пытаясь разобраться в непонятных формулах. Как смогла, решила задачи и, похоже, неправильно. И хотя заданную тему выучила на зубок, но по ней Архип Кириллович не спрашивал, а стал гонять по вопросам, на которые Клава и отдалённо не знала ответы. От досады она не могла сдержать непрошенных слёз, но больше всего её душила несправедливость. Ведь она просила вопросы для подготовки, а он велел выучить одну тему, которую даже не стал спрашивать. Откуда она могла знать ответы на все те вопросы, которыми закидывал её препод, если на очном отделении экономику они не проходили, да и далека она была от этой науки. Ведь не на экономический факультет поступала, а на гуманитарный. Не сдержав возмущения, девушка вступила в спор, доказывая свою правоту и требуя выдать ей вопросы для подготовки. У Архипа Кирилловича только, что пар из ушей не пошёл, его возмущению не было предела. Какая-то третьекурсница смеет его отчитывать за безалаберную работу.
— Да кто ты такая, чтобы мне выговаривать? — заорал он, резко и раздражённо, выхватив из её рук зачётку, вывел в ней жирную двойку, которая среди пятёрок и редких четвёрок смотрелась сущей нелепицей.
— Таня! — грозно рявкнул зав. кафедрой секретарше. — Дай ей вопросы, — с трудом сдерживаясь, порывисто схватил пиджак со спинки стула и выбежал из кабинета, громко хлопнув дверью.
А Клава, не сдержавшись, захлюпала носом, притягивая к себе лист и фотографируя выданные вопросы на камеру телефона.
— Не расстраивайся, — одобрительно похлопал её по плечу пожилой дядечка с косматыми бровями на добром лице. — Танечка, — указал на притихшую секретаршу. — Каждый день от его грубостей плачет. Не переживай, ты такая не одна.
И вскоре Клаве стало ясно о чём ей втолковывал мудрый преподаватель. Полгода Клава еженедельно отпрашивалась с работы и ездила в институт на кафедру экономики, но Архип Кириллович её больше ни разу не принял. Прием из длинной очереди студентов, толпящийся у двери его кабинета, неизменно заканчивалась на Клаве. Преподавателю надо было срочно бежать на лекции, семинары, ехать по делам. И определенного времени, чтобы экзаменовать Клаву, он выбрать никак не мог. Не досуг ему со своих высот до нужд студентки третьекурсница спускаться. Но больше на неё не орал, и на том спасибо! После одного случая в коридоре, Клава стала жутко бояться этого невысокого, некрасивого, сухопарого, но жутко злобного монстра. Стоя у двери кафедры, девушка каждый раз с трудом сдерживала нервную дрожь.
Случай, который так напугал Клаву, произошёл незадолго до нового года. Один студент из очереди, устав ждать, когда зав. кафедрой соизволит принять нерадивых студентов, приоткрыл дверь кабинета и заглянул в щель, подслушав, как по громкой связи нашего монстра "распинала" жена. Тот и так был в ярости, а неожиданно обернувшись, увидел, что нелицеприятному разговору имеются свидетели. Да кто? Те самые нерадивые студенты. Досталось всем, монстр орал так, что у Клавы заложило оба уха, не справившись с жуткой дрожью, охватившей руки и ноги, девушка плавно съехала по стене. Очнулась, от хлопков по щекам. Открыла глаза и встретилась с карим взглядом испуганных глаз. Рядом с ней на корточках сидел симпатичный парень, с гладко зачёсанными назад длинными волосами, стянутыми на затылке в хвост.
— Как ты? — спросил он. — Воды хочешь?
Клава неуверенно кивнула. Туман в голове начал рассеиваться, после того как она сделала несколько глотков живительной влаги.
— Я тебя раньше здесь не видел, — рассматривая её, задумчиво протянул парень.
— Я заочница, — облокотившись о стену, девушка попыталась встать.
Парень подхватил её под локоть, помогая.
