– Жаль. Я только начал развлекаться. Слегка размялся, можно сказать. А ты очень непослушная Белка! – Стефан сердито сузил глаза, сверлил ледяными иглами. – Тебе было сказано оставаться на месте. И что же ты делаешь, Белка? – Хрипло прорычал маг. – Идёшь прямо в пасть к волкам! Глупая девчонка!
Не так часто Вельда видела настолько сердитых людей, а тем более очень сердитых магов. Он махнул рукой. Мол: «Да что с тобой говорить». Сотворил портал и ушёл.
А Вельда рассмеялась. Все плохое уходило куда-то, на место страху пришёл радостный покой. Она смогла помочь Стефану, и он жив. Пускай злится сколько влезет — ледышка. Главное, что живой и называет её Белкой, Бельчонком. Мысленно она в сотый раз вспоминала момент в трактире. А ещё сердитый маг испугался за неё. Иначе зачем так кричать и ругаться. Мечтать о подобном Вельда страшилась. Молодой лорд опасался за жизнь девчонки из трактира, а это значит…
– Вельда, что там случилось?!
Тётя Рейна приоткрыла дверь трактира, немного рассеяв сумрак полосой света.
– Все хорошо, я иду.
Развернувшись, Вельда заметила что-то на земле. Небольшая поясная сумка. Кожа дорогая, хороший крой. Вельда вся вспыхнула любопытством. Маг потерял вещь во время борьбы. Его сумка.
*9*
Стефан понял, что поторопился. Лежать в полутёмной комнате надоело до тошноты — только хуже. Невозможно работать. Долго читать тяжело. В бездействии память постоянно подкидывала ненужные воспоминания, выедала душу, или то, что осталось от неё — одни обломки. А после выполнения обязательств в крипте от молодого мага ничего не оставалось. Тень человеческого существа без души. Тьма и пустота.
Постоянные визиты братьев из крипты не добавляли радости. Рют Тарвит держал ситуацию под контролем, чтобы не потерять свою «драгоценность», как сам любил выражаться. Обычно посещения прекращались, как только Стефан вставал на ноги, поэтому торопился освободиться от слабости. Жреческих шептунов он продолжал замечать на улице или в трактирах, таким легко отвести глаза, когда ты маг. О них Стефан не беспокоился.
Надо ли говорить, насколько быстро он выздоравливал или делал вид, что может существовать самостоятельно. Немного смог двигаться, залечил серьёзные раны и вышел на воздух. Долго щурился на солнце. Тепло, а Стефан не расставался с плащом — вечный озноб не давал отдыха. Дёргающая боль бродила по нервам.
На улице и думалось лучше. А мыслей было много: о труханке, или белой смерти, о кольце старого мага, даже о Вельде. Рыжая девчонка непрошенной гостьей появлялась яркими образами перед внутренним взором. Привязалась, не разрубишь узел так просто. Никто не смотрел на него, как она. Никто не смел приблизиться. И никто не смущал живым теплом. Навсегда мёртв. И вдруг девчонка из трактира беспечно вошла в его тьму.
Что же поделать с этими мыслями? Никогда не будет покоя. Столько необходимо сделать, найти ответы. Пока не стало слишком поздно.
Маг собрался с силами и заглянул в лавку — не хотелось с пустыми руками идти в трактир старой Рейны. За Стефаном остался долг, а быть в долгу он не любил. Выбор не занял много времени.
Ничего не изменилось в «Пустой бочке». Камин не гасили почти весь год — лето в Фолганде недолгое и прохладное. Хозяйка наверняка хлопочет на кухне, следит за поварами. Туда и пошёл Стефан. Каждый шаг через силу. Поторопился с прогулками, теперь расплачивается.
Рыжие локоны, тонкая фигурка у лестницы — куда же деться от тебя, огонёк? И сопротивляться теперь сил не найти. Отдал всё до остатка, а что не отдал, то силой выдрали кровавыми ошмётками.
Так смотрит Бельчонок, что только больнее. Она видела его над телами на площади. Наверное, как и остальные, винит во всём. Она одна из многих, что встречал на пути. Одна из всех, бегущих от него прочь. Маг был уверен — смелости Вельды не хватит надолго. Не все ли равно? Но Стефан вдруг понял, что нет. Её мысли важнее всего прочего. Он легко привык к неприязни горожан, но рыжая пробила брешь в его панцире.
Можно бы сменить трактир, перестать сюда ходить, забыть или попытаться хотя бы. Встретиться в городе шансов намного меньше. Он, не видя, успокоит раны. Она забудет. Не человека — бледную тень.
Но привычка сильнее — его маленькая слабость. Во всех других случаях приходится быть сильным, на пределе. А Рейну он знал с детства. Она для него, как память о временах счастья, когда была жива мама, а сам он жил свободным и наивным мальчиком. Этот трактир для Стефана стал встречей с прошлым, с той его частью, которую он пока ещё хотел помнить.
Отказа от подарка и возражений Стефан не потерпел. Огонь в камине горел жарко, отогрел, поддержал. Особое место перед очагом в трактире для мага. Вот поэтому сложно Стефану отказаться от посещений «Пустой бочки».
Шум крыльев — и на каминную полку уселся чёрный роскошный ворон, довольно молодой, но уже крепкий и основательный.
– Простите, господин Стефан, это глупая птица моей племянницы, но мы ворона сейчас под замок посадим.
«Что за дикая мысль. Ворон — свободная птица, не простая», – Стефан возмутился, но смолчал. Простые люди мало понимают в магии и живом мире.
Ворон посмотрел на мага умно, испытующе. Недолго Стефан и ворон изучали друг друга.
– Не нужно, Рейна. Никого не нужно сажать под замок. Особенно такого замечательного ворона.
Он протянул руку, и ворон пристроился на пальце мага.
– И что ты мне поведаешь, друг мой? – спросил Стефан птицу.
Ворон топтался на руке. Жаловался.
– Даже так? Так берегись котов впредь. Они бывают весьма несносны.
Вот оно что, крыло перебито, а Белка лечила беднягу. Провёл пальцами по спине ворона, скользнул по раненому крылу, вложил силу, маленькой птице много ли нужно. Так бы легко самому восстановиться. Птица встрепенулась.
– Тс-с, приятель. Подлечу тебя немного. Вот, так лучше.
Ворон не унимался — болтал обо всем, жаловался на шумных посетителей, на старую Рейну, что частенько гоняла его по кухне, и даже на Вельду, которая не всегда обращала внимание на птицу, занятая чтением или мечтами.
– Ну и болтлив же ты. А вот девичьи секреты не следует разбалтывать всем подряд.
Рыжая девчонка залилась краской. Как же хотел Стефан улыбнуться, но больше никогда не сможет. Всего лишили его жрецы.
– Всё, – Стефан отпустил птицу. – Лети к хозяйке. Ты ей многим обязан.
С приходом весны согреваться стало легче. Так и плащ можно снять. Камин жарко горит, а озноб почти уходит. Всё-таки хорошо, что вышел из дома. А рыжая опять стоит с подносом. Смотрит так странно, глаза горят, лицо разрумянилось.
«Ещё не хватало!»
Как ледяной водой окатило.
«Не влюбляйся, глупая. Нельзя, Бельчонок. Беги от меня!».
Мог зачаровать, внушить страх или ненависть, но не любил насилия над духом. Рука не поднялась. Только предупредит девчонку. Подошёл, взял бокал с вином. Посмотрел в глаза, убедился, что прав в своих выводах.
– Беги от меня, Бельчонок, – сказал, а сердце сопротивлялось, других слов требовало от мага.
Поднос полетел на пол. Рыжая убежала. Ворон слетел с плеча Вельды и заворчал о неосторожности людей, что горазды пугать честных птиц. Стефан поднял поднос и поставил на один из столиков, удобно устроился на диванчике. Так лучше — вино и одиночество. Никаких юных дев и сопутствующих сложностей.
Но ведь всё равно огонёк порхает где-то рядом. Сбежала вниз легко, между столами двигается, словно танцует, рыжие волны теплом окутывают, манят к себе. Многое мог выносить Стефан, но не знал, что так трудно бороться с желанием коснуться этих волос, согреваясь запутать в них пальцы. А Вельда не испугалась совсем, понял маг, подглядывает за ним Бельчонок, только вид делает, что не интересен ей презренный маг.
Стефан услышал знакомые зазывы кукольника.
«Что за мучение?! Зачем его сюда пускают?», – подумал устало и зло, надел плащ, прекрасно зная, что озноб обязательно вернётся.
Представление разворачивалось. Стефану становилось хуже, но содержание постановки заинтересовало откровенным вызовом жрецам.
«Кукольник смельчак. Надеюсь, жрецы не узнают, что он тут показывает», - подумалось не без удовольствия.
Ненависть к ревнителям лика не утихала в Стефане. Навеки их раб и презирать будет вечно.
Когда сценка закончилась маг испытал облегчение. Пытка казалась бесконечной. Сегодня он сумел сдержать воспоминания, отчаянье и боль, ничем не выдал себя — маленькая победа над собой. Не иначе, Вельда одарила силами.
Девчонка, весь вечер избегающая его, неожиданно возникла рядом. Лицо решительное и многозначительное. Что ещё задумала?
– Господин Стефан хочет вина?
И поднос полетел на пол. Ринулась поднимать. Она же, сбиваясь, жарко зашептала:
– Вас убить хотят. Трое в углу, – и вновь про вино своё громко. – Принести вина?
Цепко ухватился Стефан за информацию, кивнул, что понял и согласился на вино. Удивительно, кому понадобилось нападать на брата лорда, к тому же мага. Раньше таких дураков не встречалось. Может быть, она путает или шутит? Очередная игра девочки из трактира.
Девчонка же держится серьёзно и сдержанно, так не похоже на Бельчонка. Значит, не шутит. Второй бокал принесла, наклонилась близко-близко, одарила теплом и ароматом цветов. Стефан стиснул зубы: «Что же ты творишь со мной, рыжая». А она зашептала:
– Как только выйдете, за углом будут ждать.
Чуть заметно Стефан вновь кивнул, заглянул в душу девчонке.
«Помогать мне собралась, вояка. Заденут, как я Рейне в глаза смотреть буду. Не допущу», – размышлял маг.
Лицо суровое сделал, сказал тихо и твёрдо:
– Выйдешь за мной, превращу в белку. И в клетку посажу.
Догадался, что не отступит. Ничем такую не напугаешь. Смотрит круглыми глазами, решительная и упрямая. Так похожая на него самого. Значит, будет действовать по обстоятельствам. Стефан допил вино и не торопясь вышел на улицу, предупредил Вельду гневным взглядом, вдруг одумается.
Тело ныло, и силы полностью не восстановились, но должен справиться. Трое против него — это даже смешно. Почти стемнело, но и теперь Стефан видел, как днём — небольшое преимущество мага. Чутким ухом уловил шаги позади, почти свернул за угол. Догнали, разом навалились, оттеснили к стене. Лица было не рассмотреть. Бандиты замотались тряпками до самых глаз.
Он сосредоточился, нервы мучительно дёрнуло, но смог отбросить сразу всех волной, голубые искры истаяли снежинками. Двое зашли сзади, попытались скрутить руки, вывернуть их назад. Непростительная оплошность — это было именно то, что придавало Стефану сил, пробуждая всепоглощающую ненависть от крайне болезненных воспоминаний. Третий изготовился для удара кинжалом.
Тут рыжий Огонёк возник рядом. Маг вначале ощутил, не увидел. Почуял новую силу, немного взял от земли, от воздуха, собрал в единое.
– Потанцуем, – он резко бросил слова сквозь зубы, изогнувшись назад до нового приступа спазма нервов.
В другое бы время прошло легко, играючи, но сегодня придётся перетерпеть, быстрее разогнать дураков, как тараканов по щелям, пока не заметили девчонку. Тело звенело болью.
Изогнулся и, развернувшись, собрал природную силу земли, ударил по врагу. Изменил пространство, искривил, перескочил за спину того, что нападал с кинжалом. У Стефана был хороший учитель. Многие считали старика Бертрана ни на что не годным кабинетным магом. А он научил маленького лорда Фолганда не только смешивать яды и создавать забавные иллюзии.
Раздался мелодичный звон вместе со звуком удара. Стефан поджаривал на углях нападавшего, наблюдая, как Вельда ударила последнего негодяя подносом. Тот осел мешком на землю, обхватил голову руками и пытался сообразить, что происходит. Всё было кончено.
Троица расползлась или разбежалась в темноту, а Стефан позволил себе вспылить.
– Где третий? Тот, которого ты так грубо прервала. Я только начал развлекаться. Слегка размялся, можно сказать. А ты очень непослушная Белка! Тебе было сказано оставаться на месте. И что же ты делаешь, – голос срывался. – Идёшь прямо в пасть к волкам! Глупая девчонка!
Но у рыжей девчонки было такое счастливое лицо, озарённое юностью и радостью победы, что остальные слова застряли в горле. Махнув рукой, Стефан сотворил портал и ушёл.
*10*
Все дни Стефана были заполнены одним — он постоянно искал нечто важное, необходимое спасение, выход из лабиринта, куда загнали его жрецы. И не находил, снова и снова. От итогов поисков зависело многое в жизни молодого Фолганда. Он не мог позволить себе отступить. А пока был вынужден следовать своей судьбе, выбранной не им тринадцать лет назад.
Нападение озадачило Стефана — в Фолганде никак не могло быть людей, способных переступить через кастовую условность и предрассудки. Магов здесь боятся, недолюбливают, но обычно пытаются извлечь выгоду из их существования. А от мёртвого мага какая выгода? На словах много наговорят, а до дела никогда не доходило. Народ слушал жрецов, а те соблюдали собственные интересы и магов оберегали, как большую редкость. Убили старого мага Бертрана, немного времени прошло — нападение на Стефана. Не мог молодой Фолганд найти объяснения, поэтому решил ждать следующего шага недругов, наблюдая и собирая факты.
«А рыжая-то отчаянная оказалась. Без оружия кинулась на защиту», – он мысленно улыбнулся.
Стоило вспомнить о Вельде, как душа озарялась внутренним светом. Непривычно, приятно, но опасно. Маг тщательно выжигал в себе волнение, не мог позволить ни капли чувств. Не приведут они к добру.
Через несколько дней после нападения маг направился к дознавателю Шауну, который занимался делом Бертрана. Меньше всего дознаватель любил визиты кого-то из Фолгандов, особенно молодого мага. Нехорошие разговоры ходили среди горожан, Шаун не очень им верил, но в силу профессии должен был принимать во внимание. И как никто другой дознаватель знал, что народ любит преувеличивать и придумывать.
Люди пропадали, некоторых находили заколотыми кинжалом прямо в сердце, а виновных найти не представлялось возможным. В трактирах и на городских улицах говорили только про Стефана Фолганда. Любое непонятное или неприятное событие не происходило в городе без участия мага. Так считали в народе.
Не так давно нашли очередное тело. Опознали как кукольника, что бродил по городским трактирам. Появилась для дознавателя новая забота. Кроме таких преступлений, пополнявших список нераскрытых дел, главным оставалось одно. Тяжким грузом висело на нём убийство старого мага Бертрана. Именно об этом деле постоянно осведомлялись лорд Аспер и его брат.
Шаун нервничал, злился, гонял служащих, но положение вещей не менялось. Убийство мага стало казаться ему вечным проклятием без надежды на положительный итог. Улик никаких, свидетелей тоже. Никто из соседей не видел посторонних у дома, где жили Бертран с учеником. Шептуны жрецов уклонялись от показаний, ссылаясь на свой кодекс, а против жрецов и городская управа не власть. Можно обратиться в городской совет, но без доказательств никто и слушать не станет. Шаун стал подумывать, что именно жрецы причастны к преступлению, а значит, о расследовании можно забыть, толку не будет.
Кроме жрецов и подозревать-то некого. У Стефана Фолганда было алиби, его видели в лавке, когда предположительно было совершенно убийство. В управе работал хороший лекарь и смог точно определить время смерти. Да и всерьёз подозревать брата землевладельца никто не рискнул.
Не так часто Вельда видела настолько сердитых людей, а тем более очень сердитых магов. Он махнул рукой. Мол: «Да что с тобой говорить». Сотворил портал и ушёл.
А Вельда рассмеялась. Все плохое уходило куда-то, на место страху пришёл радостный покой. Она смогла помочь Стефану, и он жив. Пускай злится сколько влезет — ледышка. Главное, что живой и называет её Белкой, Бельчонком. Мысленно она в сотый раз вспоминала момент в трактире. А ещё сердитый маг испугался за неё. Иначе зачем так кричать и ругаться. Мечтать о подобном Вельда страшилась. Молодой лорд опасался за жизнь девчонки из трактира, а это значит…
– Вельда, что там случилось?!
Тётя Рейна приоткрыла дверь трактира, немного рассеяв сумрак полосой света.
– Все хорошо, я иду.
Развернувшись, Вельда заметила что-то на земле. Небольшая поясная сумка. Кожа дорогая, хороший крой. Вельда вся вспыхнула любопытством. Маг потерял вещь во время борьбы. Его сумка.
*9*
Стефан понял, что поторопился. Лежать в полутёмной комнате надоело до тошноты — только хуже. Невозможно работать. Долго читать тяжело. В бездействии память постоянно подкидывала ненужные воспоминания, выедала душу, или то, что осталось от неё — одни обломки. А после выполнения обязательств в крипте от молодого мага ничего не оставалось. Тень человеческого существа без души. Тьма и пустота.
Постоянные визиты братьев из крипты не добавляли радости. Рют Тарвит держал ситуацию под контролем, чтобы не потерять свою «драгоценность», как сам любил выражаться. Обычно посещения прекращались, как только Стефан вставал на ноги, поэтому торопился освободиться от слабости. Жреческих шептунов он продолжал замечать на улице или в трактирах, таким легко отвести глаза, когда ты маг. О них Стефан не беспокоился.
Надо ли говорить, насколько быстро он выздоравливал или делал вид, что может существовать самостоятельно. Немного смог двигаться, залечил серьёзные раны и вышел на воздух. Долго щурился на солнце. Тепло, а Стефан не расставался с плащом — вечный озноб не давал отдыха. Дёргающая боль бродила по нервам.
На улице и думалось лучше. А мыслей было много: о труханке, или белой смерти, о кольце старого мага, даже о Вельде. Рыжая девчонка непрошенной гостьей появлялась яркими образами перед внутренним взором. Привязалась, не разрубишь узел так просто. Никто не смотрел на него, как она. Никто не смел приблизиться. И никто не смущал живым теплом. Навсегда мёртв. И вдруг девчонка из трактира беспечно вошла в его тьму.
Что же поделать с этими мыслями? Никогда не будет покоя. Столько необходимо сделать, найти ответы. Пока не стало слишком поздно.
Маг собрался с силами и заглянул в лавку — не хотелось с пустыми руками идти в трактир старой Рейны. За Стефаном остался долг, а быть в долгу он не любил. Выбор не занял много времени.
Ничего не изменилось в «Пустой бочке». Камин не гасили почти весь год — лето в Фолганде недолгое и прохладное. Хозяйка наверняка хлопочет на кухне, следит за поварами. Туда и пошёл Стефан. Каждый шаг через силу. Поторопился с прогулками, теперь расплачивается.
Рыжие локоны, тонкая фигурка у лестницы — куда же деться от тебя, огонёк? И сопротивляться теперь сил не найти. Отдал всё до остатка, а что не отдал, то силой выдрали кровавыми ошмётками.
Так смотрит Бельчонок, что только больнее. Она видела его над телами на площади. Наверное, как и остальные, винит во всём. Она одна из многих, что встречал на пути. Одна из всех, бегущих от него прочь. Маг был уверен — смелости Вельды не хватит надолго. Не все ли равно? Но Стефан вдруг понял, что нет. Её мысли важнее всего прочего. Он легко привык к неприязни горожан, но рыжая пробила брешь в его панцире.
Можно бы сменить трактир, перестать сюда ходить, забыть или попытаться хотя бы. Встретиться в городе шансов намного меньше. Он, не видя, успокоит раны. Она забудет. Не человека — бледную тень.
Но привычка сильнее — его маленькая слабость. Во всех других случаях приходится быть сильным, на пределе. А Рейну он знал с детства. Она для него, как память о временах счастья, когда была жива мама, а сам он жил свободным и наивным мальчиком. Этот трактир для Стефана стал встречей с прошлым, с той его частью, которую он пока ещё хотел помнить.
Отказа от подарка и возражений Стефан не потерпел. Огонь в камине горел жарко, отогрел, поддержал. Особое место перед очагом в трактире для мага. Вот поэтому сложно Стефану отказаться от посещений «Пустой бочки».
Шум крыльев — и на каминную полку уселся чёрный роскошный ворон, довольно молодой, но уже крепкий и основательный.
– Простите, господин Стефан, это глупая птица моей племянницы, но мы ворона сейчас под замок посадим.
«Что за дикая мысль. Ворон — свободная птица, не простая», – Стефан возмутился, но смолчал. Простые люди мало понимают в магии и живом мире.
Ворон посмотрел на мага умно, испытующе. Недолго Стефан и ворон изучали друг друга.
– Не нужно, Рейна. Никого не нужно сажать под замок. Особенно такого замечательного ворона.
Он протянул руку, и ворон пристроился на пальце мага.
– И что ты мне поведаешь, друг мой? – спросил Стефан птицу.
Ворон топтался на руке. Жаловался.
– Даже так? Так берегись котов впредь. Они бывают весьма несносны.
Вот оно что, крыло перебито, а Белка лечила беднягу. Провёл пальцами по спине ворона, скользнул по раненому крылу, вложил силу, маленькой птице много ли нужно. Так бы легко самому восстановиться. Птица встрепенулась.
– Тс-с, приятель. Подлечу тебя немного. Вот, так лучше.
Ворон не унимался — болтал обо всем, жаловался на шумных посетителей, на старую Рейну, что частенько гоняла его по кухне, и даже на Вельду, которая не всегда обращала внимание на птицу, занятая чтением или мечтами.
– Ну и болтлив же ты. А вот девичьи секреты не следует разбалтывать всем подряд.
Рыжая девчонка залилась краской. Как же хотел Стефан улыбнуться, но больше никогда не сможет. Всего лишили его жрецы.
– Всё, – Стефан отпустил птицу. – Лети к хозяйке. Ты ей многим обязан.
С приходом весны согреваться стало легче. Так и плащ можно снять. Камин жарко горит, а озноб почти уходит. Всё-таки хорошо, что вышел из дома. А рыжая опять стоит с подносом. Смотрит так странно, глаза горят, лицо разрумянилось.
«Ещё не хватало!»
Как ледяной водой окатило.
«Не влюбляйся, глупая. Нельзя, Бельчонок. Беги от меня!».
Мог зачаровать, внушить страх или ненависть, но не любил насилия над духом. Рука не поднялась. Только предупредит девчонку. Подошёл, взял бокал с вином. Посмотрел в глаза, убедился, что прав в своих выводах.
– Беги от меня, Бельчонок, – сказал, а сердце сопротивлялось, других слов требовало от мага.
Поднос полетел на пол. Рыжая убежала. Ворон слетел с плеча Вельды и заворчал о неосторожности людей, что горазды пугать честных птиц. Стефан поднял поднос и поставил на один из столиков, удобно устроился на диванчике. Так лучше — вино и одиночество. Никаких юных дев и сопутствующих сложностей.
Но ведь всё равно огонёк порхает где-то рядом. Сбежала вниз легко, между столами двигается, словно танцует, рыжие волны теплом окутывают, манят к себе. Многое мог выносить Стефан, но не знал, что так трудно бороться с желанием коснуться этих волос, согреваясь запутать в них пальцы. А Вельда не испугалась совсем, понял маг, подглядывает за ним Бельчонок, только вид делает, что не интересен ей презренный маг.
Стефан услышал знакомые зазывы кукольника.
«Что за мучение?! Зачем его сюда пускают?», – подумал устало и зло, надел плащ, прекрасно зная, что озноб обязательно вернётся.
Представление разворачивалось. Стефану становилось хуже, но содержание постановки заинтересовало откровенным вызовом жрецам.
«Кукольник смельчак. Надеюсь, жрецы не узнают, что он тут показывает», - подумалось не без удовольствия.
Ненависть к ревнителям лика не утихала в Стефане. Навеки их раб и презирать будет вечно.
Когда сценка закончилась маг испытал облегчение. Пытка казалась бесконечной. Сегодня он сумел сдержать воспоминания, отчаянье и боль, ничем не выдал себя — маленькая победа над собой. Не иначе, Вельда одарила силами.
Девчонка, весь вечер избегающая его, неожиданно возникла рядом. Лицо решительное и многозначительное. Что ещё задумала?
– Господин Стефан хочет вина?
И поднос полетел на пол. Ринулась поднимать. Она же, сбиваясь, жарко зашептала:
– Вас убить хотят. Трое в углу, – и вновь про вино своё громко. – Принести вина?
Цепко ухватился Стефан за информацию, кивнул, что понял и согласился на вино. Удивительно, кому понадобилось нападать на брата лорда, к тому же мага. Раньше таких дураков не встречалось. Может быть, она путает или шутит? Очередная игра девочки из трактира.
Девчонка же держится серьёзно и сдержанно, так не похоже на Бельчонка. Значит, не шутит. Второй бокал принесла, наклонилась близко-близко, одарила теплом и ароматом цветов. Стефан стиснул зубы: «Что же ты творишь со мной, рыжая». А она зашептала:
– Как только выйдете, за углом будут ждать.
Чуть заметно Стефан вновь кивнул, заглянул в душу девчонке.
«Помогать мне собралась, вояка. Заденут, как я Рейне в глаза смотреть буду. Не допущу», – размышлял маг.
Лицо суровое сделал, сказал тихо и твёрдо:
– Выйдешь за мной, превращу в белку. И в клетку посажу.
Догадался, что не отступит. Ничем такую не напугаешь. Смотрит круглыми глазами, решительная и упрямая. Так похожая на него самого. Значит, будет действовать по обстоятельствам. Стефан допил вино и не торопясь вышел на улицу, предупредил Вельду гневным взглядом, вдруг одумается.
Тело ныло, и силы полностью не восстановились, но должен справиться. Трое против него — это даже смешно. Почти стемнело, но и теперь Стефан видел, как днём — небольшое преимущество мага. Чутким ухом уловил шаги позади, почти свернул за угол. Догнали, разом навалились, оттеснили к стене. Лица было не рассмотреть. Бандиты замотались тряпками до самых глаз.
Он сосредоточился, нервы мучительно дёрнуло, но смог отбросить сразу всех волной, голубые искры истаяли снежинками. Двое зашли сзади, попытались скрутить руки, вывернуть их назад. Непростительная оплошность — это было именно то, что придавало Стефану сил, пробуждая всепоглощающую ненависть от крайне болезненных воспоминаний. Третий изготовился для удара кинжалом.
Тут рыжий Огонёк возник рядом. Маг вначале ощутил, не увидел. Почуял новую силу, немного взял от земли, от воздуха, собрал в единое.
– Потанцуем, – он резко бросил слова сквозь зубы, изогнувшись назад до нового приступа спазма нервов.
В другое бы время прошло легко, играючи, но сегодня придётся перетерпеть, быстрее разогнать дураков, как тараканов по щелям, пока не заметили девчонку. Тело звенело болью.
Изогнулся и, развернувшись, собрал природную силу земли, ударил по врагу. Изменил пространство, искривил, перескочил за спину того, что нападал с кинжалом. У Стефана был хороший учитель. Многие считали старика Бертрана ни на что не годным кабинетным магом. А он научил маленького лорда Фолганда не только смешивать яды и создавать забавные иллюзии.
Раздался мелодичный звон вместе со звуком удара. Стефан поджаривал на углях нападавшего, наблюдая, как Вельда ударила последнего негодяя подносом. Тот осел мешком на землю, обхватил голову руками и пытался сообразить, что происходит. Всё было кончено.
Троица расползлась или разбежалась в темноту, а Стефан позволил себе вспылить.
– Где третий? Тот, которого ты так грубо прервала. Я только начал развлекаться. Слегка размялся, можно сказать. А ты очень непослушная Белка! Тебе было сказано оставаться на месте. И что же ты делаешь, – голос срывался. – Идёшь прямо в пасть к волкам! Глупая девчонка!
Но у рыжей девчонки было такое счастливое лицо, озарённое юностью и радостью победы, что остальные слова застряли в горле. Махнув рукой, Стефан сотворил портал и ушёл.
*10*
Все дни Стефана были заполнены одним — он постоянно искал нечто важное, необходимое спасение, выход из лабиринта, куда загнали его жрецы. И не находил, снова и снова. От итогов поисков зависело многое в жизни молодого Фолганда. Он не мог позволить себе отступить. А пока был вынужден следовать своей судьбе, выбранной не им тринадцать лет назад.
Нападение озадачило Стефана — в Фолганде никак не могло быть людей, способных переступить через кастовую условность и предрассудки. Магов здесь боятся, недолюбливают, но обычно пытаются извлечь выгоду из их существования. А от мёртвого мага какая выгода? На словах много наговорят, а до дела никогда не доходило. Народ слушал жрецов, а те соблюдали собственные интересы и магов оберегали, как большую редкость. Убили старого мага Бертрана, немного времени прошло — нападение на Стефана. Не мог молодой Фолганд найти объяснения, поэтому решил ждать следующего шага недругов, наблюдая и собирая факты.
«А рыжая-то отчаянная оказалась. Без оружия кинулась на защиту», – он мысленно улыбнулся.
Стоило вспомнить о Вельде, как душа озарялась внутренним светом. Непривычно, приятно, но опасно. Маг тщательно выжигал в себе волнение, не мог позволить ни капли чувств. Не приведут они к добру.
Через несколько дней после нападения маг направился к дознавателю Шауну, который занимался делом Бертрана. Меньше всего дознаватель любил визиты кого-то из Фолгандов, особенно молодого мага. Нехорошие разговоры ходили среди горожан, Шаун не очень им верил, но в силу профессии должен был принимать во внимание. И как никто другой дознаватель знал, что народ любит преувеличивать и придумывать.
Люди пропадали, некоторых находили заколотыми кинжалом прямо в сердце, а виновных найти не представлялось возможным. В трактирах и на городских улицах говорили только про Стефана Фолганда. Любое непонятное или неприятное событие не происходило в городе без участия мага. Так считали в народе.
Не так давно нашли очередное тело. Опознали как кукольника, что бродил по городским трактирам. Появилась для дознавателя новая забота. Кроме таких преступлений, пополнявших список нераскрытых дел, главным оставалось одно. Тяжким грузом висело на нём убийство старого мага Бертрана. Именно об этом деле постоянно осведомлялись лорд Аспер и его брат.
Шаун нервничал, злился, гонял служащих, но положение вещей не менялось. Убийство мага стало казаться ему вечным проклятием без надежды на положительный итог. Улик никаких, свидетелей тоже. Никто из соседей не видел посторонних у дома, где жили Бертран с учеником. Шептуны жрецов уклонялись от показаний, ссылаясь на свой кодекс, а против жрецов и городская управа не власть. Можно обратиться в городской совет, но без доказательств никто и слушать не станет. Шаун стал подумывать, что именно жрецы причастны к преступлению, а значит, о расследовании можно забыть, толку не будет.
Кроме жрецов и подозревать-то некого. У Стефана Фолганда было алиби, его видели в лавке, когда предположительно было совершенно убийство. В управе работал хороший лекарь и смог точно определить время смерти. Да и всерьёз подозревать брата землевладельца никто не рискнул.
