Эля оттолкнула Лёшу от глазка.
– Это я, – проговорила она ангельским голоском.
Когда дверь открылась, Лёша выволок Севу из квартиры.
– Нужно поговорить, – пробасил он.
– То есть, ты утверждаешь, что какой-то камешек помогает ей предсказывать? – удивлялся Лёша. В силу своей ограниченности он никак не мог уяснить, шутит пацан, стоящий перед ним во дворе за гаражами, или нет.
– Ну, она сама так сказала… – сбивчиво повторял Сева, отвечая, словно у доски, и потирая место, куда несильно ударил его Лёша для прояснения памяти. – У неё есть камешек, и когда она считает до десяти, камешек показывает ей видения из будущего. И так было уже пару раз. Вот про Алексея Викторовича тоже…
Лёша обернулся на Элю. При этих абсурдных словах пацана в его голове рушилась целая выстроенная финансовая империя.
Эля незамедлительно разбила последний камень этой империи.
– Бред, – заявила она.
– Бред… – повторил Лёша, понимая, что она права. Совпадение, и ничего более. Но расставаться с мечтой так не хотелось, и он решил всё-таки проверить предсказательницу в деле.
Сева выжидательно смотрел на него.
– Пойдём, – решил Лёша. – Вызови её к нам и скажи, чтобы взяла камешек. Испытаем её ещё разок.
– И врежь ей! – напомнила старшекласснику Эля.
– Не надо! – вступился было Сева.
– Заткнись! – отрезала красавица, и он смолк.
– Иди, – приказал Лёша. – Мы ждём тебя здесь. И про меня ничего ей не говори. Скажи, что Тишина хочет с ней поговорить.
– Чемоданы я уложила, – грустно произнесла мама, – нужно купить чего-нибудь поесть в дорогу. Завтра выезжаем рано утром, ещё не будет шести… Немного жаль уезжать, верно? Но раз уж решили…
– Давай я схожу в магазин, – вызвалась Ева, прервав её печальную речь. Еве было не жаль. Наоборот, она уговаривала маму на переезд. Сначала этот город, а потом эта школа… Теперь, когда умерла бабушка, ради ухода за которой они приехали сюда четыре года назад, ничто не держало их здесь и можно было вернуться обратно в свой город и свою квартиру. Мама, кажется, считала иначе… Но ведь она не ходила каждый день в этот класс и не слышала ежедневно насмешек, острых и болезненных, как уколы, не видела презрительных взглядов Евиных одноклассников и некоторых учителей! Единственной отдушиной в классе был Сева…
Доставая пакет и раздумывая, что бы купить, Ева внезапно решила зайти к нему по пути. Раз уж она рассказала ему о камешке… Значит, он действительно стал для неё близким другом. И с ним нужно попрощаться так, как следует – с теплом и по-дружески.
Девочка вышла на улицу, закрыла калитку и направилась к Севиному дому, через тот же парк, в котором состоялся их доверительный разговор после школы.
И – надо же, как сходятся их мысли и даже действия! – Сева шёл ей навстречу!
– Зачем? Зачем она хочет со мной поговорить? – удивилась Ева, услышав невнятную просьбу друга.
– Не знаю, но она сказала, что это важно… – промямлил Сева.
– А почему она ничего не сказала в школе?
«А вдруг Ева сейчас досчитает до десяти и поймёт, что я обманываю её?..» – внезапно испугался Сева и зачастил:
– Это что-то об Алексее Викторовиче… Она, кажется, хотела что-то спросить…
Они направлялись к гаражам, за которыми ждали Эля и Лёша.
– Об Алексее Викторовиче? – Ева чуть затормозила и окинула Севу своим пугающим взглядом. – Ты ничего не говорил ей про камешек?..
К этому времени гаражи были уже близко, и Сева приобрёл некоторую уверенность.
– Конечно, нет! Да и в этот камешек она бы не поверила. Я и сам не очень-то верю… А Эля, похоже, вообще не верит твоему предсказанию. Она утверждает, что машина у математика была красная, а не серая.
Уже во второй раз услышав от Севы про красную машину, Ева остановилась, словно чувствуя что-то недоброе. Она сунула руку в карман.
– Камешек стал горячим… – тихо произнесла она, неотрывно глядя на друга.
В этот момент из-за гаражей выступила Эля, а следом за ней показался Лёша. Руки он небрежно держал в карманах, чтобы они не выдавали его волнения от мысли, что он может обладать большими деньгами при помощи этой пигалицы.
– Ну что застыла? Иди сюда! – крикнул он Еве.
Ева, остолбенев, осталась стоять на месте.
– А ты можешь идти, – разрешила Эля побледневшему Севе.
Ева повернула голову и увидела, как неловко засеменил ногами её товарищ, удаляясь прочь от гаражей.
– Покажь камешек! – приказал Лёша, приближаясь.
Щёки девочки запылали.
– Покажь, говорю, камень! – Лёша больно сжал её запястье.
Не проронив ни слова, Ева вырвала руку и вынула из кармана куртки маленький камешек в форме рыбки.
Эля захихикала.
– Слышь, дура отмороженная, слышь, мышь серая! Чтобы завтра подошла и сказала при всём классе, что всё это ты выдумала – и про серую машину, и про всё остальное! А то тебя считают уже чуть ли не Нострадамусом! И больше чтобы не вякала, поняла?
Ева вновь обернулась, но двор был пуст. Сева уже ушёл.
– Врежь ей! – напомнила Эля Лёше, но у того была своя установка.
– Я вот щас тебе самой врежу! – вдруг огрызнулся он на Элю. – Отвали, поняла?!
И, обратившись к Еве, сменил тон с гневного на ласковый.
– Если хочешь, я буду теперь тебя защищать. От всех, поняла? Тебя никто обидеть не посмеет!
Эля стояла раскрыв рот. Её красивые глаза превратились в голубые блюдца.
Желая сразу же вызвать расположение будущего денежного источника, Лёша метнулся к Эле и, ухватив прядь каштановых волос, намотал её на руку.
– Отпусти, урод!.. – взвилась та.
Лёша, усмехнувшись, выпустил волосы и тут же получил от Эли звонкую пощёчину.
– Ах, красавица, ты мне надоела! – угрожающе надвинулся он на неё и помахал прямо перед её носом увесистым кулаком.
Ещё не осознавшая, что упускает власть, Эля сочла за благо молча наблюдать за происходящим в сторонке.
– Только это будет в том случае, если ты и правда умеешь предсказывать, – промолвил он, вновь обращаясь к Еве.
Та, казалось, нисколько не боялась его.
– Мне не нужна твоя защита, – спокойно произнесла она.
«Мне больше не нужна ничья защита».
Услышав этот ответ, Лёша нахмурился и уже собрался было применить другой тактический ход, когда Ева вдруг сказала:
– Но я могу попробовать предсказать что-нибудь.
«На прощание».
Внезапно Лёшу захватило неукротимое желание узнать мистическую тайну собственного будущего.
– Тогда скажи, когда и как я умру? – Он задал этот вопрос с обычной ухмылочкой, но испытал странное чувство смятения.
Ева зажала камень в ладони и начала медленно считать до десяти. После каждой названной цифры она останавливалась и делала вдох. Эля, прищурившись, наблюдала за ней с лёгкой тревогой и опаской. Что-то она сейчас выдаст?.. Лёша замер как статуя. Атмосфера непостижимого таинства витала над облупившимися гаражами.
Наконец, предсказательница изрекла:
– Ты умрёшь сегодня. В театре.
Трёхсекундную паузу разорвал звонкий девичий смех. Это не выдержала Эля. Она закатилась таким безумным хохотом, что проходившая вдалеке бабулька с бидоном изумлённо обернулась на неё.
Лёша, отмерев, сердито схватил Еву за руку.
– А ну давай сюда камень, дура!
И он вырвал камешек-рыбку из хрупкой ладони Евы.
Ева невольно поморщилась: от Лёши разило пивом.
– В театре, говоришь? – В пылу опровержения сказанного парень не заметил, что даже его дыхание неприятно «предсказательнице». – Да я сроду в театре не был и ещё век не пойду! Сегодня… Умора! Сегодня я уж точно в театр не собирался!
– Тебя туда и не пустят, идиота… – вставила Эля и скривилась.
– Ты это… извини, – забыв о Еве, повернулся к ней Лёша.
Эля мгновение помедлила, но решила, видимо, что худой мир с Лёшей лучше доброй ссоры, и призывно ткнула пальцем в ненавистную девчонку:
– Что я тебе говорила? Мышь серая! Врежь ей!
Лёша размахнулся и изо всей силы ударил Еву по лицу. Потекла кровь.
Удовлетворив просьбу Эли, он снискал её высокое прощение. Парочка побрела прочь, оставив «предсказательницу» возле гаражей.
Войдя домой, Эля Тишина услышала мужские голоса, доносящиеся из кухни. Уже совсем стемнело… Кто это торчит допоздна с отцом?
Заглянув в дверную щель, она увидела приятеля отца дядю Диму.
«Вот припёрся…» - неприязненно подумала она.
– …И машину новую разбил, – донеслось из кухни. – Только купить успел. Старую продал, а купил новую, «Опель», серебристого цвета. В первый раз на ней выехал – и всмятку.
Эля задрожала, прильнув к дверному косяку. Она вдруг вспомнила, что дядя Дима – опер.
– Но время удалось зафиксировать точно. Сотовый был разбит и валялся под ногами. Тут проблем не было. Экран показывал 18.47.
Услышав это, Эля побелела. Ноги вдруг стали ватными, дыхание участилось.
– Кто там? – раздался из кухни голос отца.
– Это я… Я к себе… – пролепетала Эля.
Не раздеваясь, она зашла в комнату, бросила сумку на пол. Как же это?.. Значит, машина всё-таки была серая?.. И время… Да, время. Она помнила чётко, что сказала тогда мышь.
«Телефон лежит у вас под ногами… И я вижу на его экране цифры. 18.47.»
Эля вздрогнула всем телом.
Но поверить в то, что Лёша умрёт сегодня в театре?.. Возможно ли?..
Секунду поколебавшись, Эля непослушной рукой набрала номер Лёши. Трубку никто не брал.
Разочарованный неудавшейся затеей, старшеклассник Лёша Карасёв медленно брёл вдоль реки. Зачем он пошёл на поводу у этой дурищи с голубыми глазами? До чего опустился… До разборок с малявками! Как он ей врезал, кулак до сих пор болит… Но не из-за Эли, нет. А из-за своей в очередной раз разбитой мечты. Как же он ненавидит их всех! Эту дуру с голубыми глазами, дуру-предсказательницу, этого трусливого сопляка-предателя, да и вообще весь мир, который живёт себе не тужит, имеет кучу денег и возможность покупать себе машины, а при этом его, Лёшу, ждут дома усталая мать, пьяный отец и холодные макароны…
Уже стемнело, на небе зажглись яркие звёзды, и откуда-то из-за края небес выплыла нежная луна.
Несмотря на внутреннее ожесточение, Лёша вдруг залюбовался ночным небом. И как он не замечал раньше, какое оно красивое?.. Будто синий холст, вышитый яркими крапинками и бледно-жёлтым серпом…
Забыть. Забыть этот день, как страшный сон. А завтра всё будет по-другому. Завтра он пойдёт в школу, возьмётся, наконец, за ум, о чём каждый день твердит ему мать, начнёт учиться… Выучится, пойдёт работать. И тогда, может быть, у него появится много-много денег…
Зачем он ударил эту дурищу?.. В чём она была виновата?..
Что-то похожее на раскаяние шевельнулось в Лёшиной душе. Повинуясь неясному ощущению, он вытащил из кармана камень и посмотрел на него. При свете луны камень отливал розовым жемчужным цветом и напоминал маленькую аквариумную рыбку. Внезапно парню показалось, что камень жжёт ему ладонь. Размахнувшись, Лёша зашвырнул его в реку и услышал, как где-то далеко он булькнул, уходя на дно.
Выпитое пиво запросилось наружу. Леша оглянулся, но на Набережной горели фонари и то здесь, то там мелькали влюблённые парочки – настал их час.
«Чёрт!..» – выругался Лёша, ища глазами, где бы справить малую нужду.
Неподалёку, чуть в глубине, за красивыми двухэтажными домами стояло полуразрушенное здание.
Пиво требовало незамедлительного решения проблемы.
«Зайду туда», – решил Лёша.
И, не раздумывая больше, направился в сторону здания, освещаемого тусклым покосившимся фонарём.
Под ногами валялись битые кирпичи, доски… Может, не лезть внутрь, а остаться здесь?..
Но тут же возле соседнего дома качнулся силуэт бабки и заорала кошка. Лёша поднял глаза. На балконе курил парень.
Придётся лезть… Ничего не поделаешь.
По битым кирпичам старшеклассник Карасёв Лёша пробрался к зияющей дыре входа в здание и сделал шаг, потом, ведомый нуждой, другой и третий.
Гнилые доски под ним подломились, и он, не успев даже ахнуть, полетел вниз. Невидимая высота оказалась не маленькой. Лёшино тело плюхнулось на груду острого витринного стекла.
Светлая луна выплыла на середину неба и озарила потускневшую табличку на стене и едва различимые буквы на ней.
«В этом здании в 1868-1879 годах располагался городской драматический театр. Охраняется государством».
19 марта 2016 года.
– Это я, – проговорила она ангельским голоском.
Когда дверь открылась, Лёша выволок Севу из квартиры.
– Нужно поговорить, – пробасил он.
– То есть, ты утверждаешь, что какой-то камешек помогает ей предсказывать? – удивлялся Лёша. В силу своей ограниченности он никак не мог уяснить, шутит пацан, стоящий перед ним во дворе за гаражами, или нет.
– Ну, она сама так сказала… – сбивчиво повторял Сева, отвечая, словно у доски, и потирая место, куда несильно ударил его Лёша для прояснения памяти. – У неё есть камешек, и когда она считает до десяти, камешек показывает ей видения из будущего. И так было уже пару раз. Вот про Алексея Викторовича тоже…
Лёша обернулся на Элю. При этих абсурдных словах пацана в его голове рушилась целая выстроенная финансовая империя.
Эля незамедлительно разбила последний камень этой империи.
– Бред, – заявила она.
– Бред… – повторил Лёша, понимая, что она права. Совпадение, и ничего более. Но расставаться с мечтой так не хотелось, и он решил всё-таки проверить предсказательницу в деле.
Сева выжидательно смотрел на него.
– Пойдём, – решил Лёша. – Вызови её к нам и скажи, чтобы взяла камешек. Испытаем её ещё разок.
– И врежь ей! – напомнила старшекласснику Эля.
– Не надо! – вступился было Сева.
– Заткнись! – отрезала красавица, и он смолк.
– Иди, – приказал Лёша. – Мы ждём тебя здесь. И про меня ничего ей не говори. Скажи, что Тишина хочет с ней поговорить.
– Чемоданы я уложила, – грустно произнесла мама, – нужно купить чего-нибудь поесть в дорогу. Завтра выезжаем рано утром, ещё не будет шести… Немного жаль уезжать, верно? Но раз уж решили…
– Давай я схожу в магазин, – вызвалась Ева, прервав её печальную речь. Еве было не жаль. Наоборот, она уговаривала маму на переезд. Сначала этот город, а потом эта школа… Теперь, когда умерла бабушка, ради ухода за которой они приехали сюда четыре года назад, ничто не держало их здесь и можно было вернуться обратно в свой город и свою квартиру. Мама, кажется, считала иначе… Но ведь она не ходила каждый день в этот класс и не слышала ежедневно насмешек, острых и болезненных, как уколы, не видела презрительных взглядов Евиных одноклассников и некоторых учителей! Единственной отдушиной в классе был Сева…
Доставая пакет и раздумывая, что бы купить, Ева внезапно решила зайти к нему по пути. Раз уж она рассказала ему о камешке… Значит, он действительно стал для неё близким другом. И с ним нужно попрощаться так, как следует – с теплом и по-дружески.
Девочка вышла на улицу, закрыла калитку и направилась к Севиному дому, через тот же парк, в котором состоялся их доверительный разговор после школы.
И – надо же, как сходятся их мысли и даже действия! – Сева шёл ей навстречу!
– Зачем? Зачем она хочет со мной поговорить? – удивилась Ева, услышав невнятную просьбу друга.
– Не знаю, но она сказала, что это важно… – промямлил Сева.
– А почему она ничего не сказала в школе?
«А вдруг Ева сейчас досчитает до десяти и поймёт, что я обманываю её?..» – внезапно испугался Сева и зачастил:
– Это что-то об Алексее Викторовиче… Она, кажется, хотела что-то спросить…
Они направлялись к гаражам, за которыми ждали Эля и Лёша.
– Об Алексее Викторовиче? – Ева чуть затормозила и окинула Севу своим пугающим взглядом. – Ты ничего не говорил ей про камешек?..
К этому времени гаражи были уже близко, и Сева приобрёл некоторую уверенность.
– Конечно, нет! Да и в этот камешек она бы не поверила. Я и сам не очень-то верю… А Эля, похоже, вообще не верит твоему предсказанию. Она утверждает, что машина у математика была красная, а не серая.
Уже во второй раз услышав от Севы про красную машину, Ева остановилась, словно чувствуя что-то недоброе. Она сунула руку в карман.
– Камешек стал горячим… – тихо произнесла она, неотрывно глядя на друга.
В этот момент из-за гаражей выступила Эля, а следом за ней показался Лёша. Руки он небрежно держал в карманах, чтобы они не выдавали его волнения от мысли, что он может обладать большими деньгами при помощи этой пигалицы.
– Ну что застыла? Иди сюда! – крикнул он Еве.
Ева, остолбенев, осталась стоять на месте.
– А ты можешь идти, – разрешила Эля побледневшему Севе.
Ева повернула голову и увидела, как неловко засеменил ногами её товарищ, удаляясь прочь от гаражей.
– Покажь камешек! – приказал Лёша, приближаясь.
Щёки девочки запылали.
– Покажь, говорю, камень! – Лёша больно сжал её запястье.
Не проронив ни слова, Ева вырвала руку и вынула из кармана куртки маленький камешек в форме рыбки.
Эля захихикала.
– Слышь, дура отмороженная, слышь, мышь серая! Чтобы завтра подошла и сказала при всём классе, что всё это ты выдумала – и про серую машину, и про всё остальное! А то тебя считают уже чуть ли не Нострадамусом! И больше чтобы не вякала, поняла?
Ева вновь обернулась, но двор был пуст. Сева уже ушёл.
– Врежь ей! – напомнила Эля Лёше, но у того была своя установка.
– Я вот щас тебе самой врежу! – вдруг огрызнулся он на Элю. – Отвали, поняла?!
И, обратившись к Еве, сменил тон с гневного на ласковый.
– Если хочешь, я буду теперь тебя защищать. От всех, поняла? Тебя никто обидеть не посмеет!
Эля стояла раскрыв рот. Её красивые глаза превратились в голубые блюдца.
Желая сразу же вызвать расположение будущего денежного источника, Лёша метнулся к Эле и, ухватив прядь каштановых волос, намотал её на руку.
– Отпусти, урод!.. – взвилась та.
Лёша, усмехнувшись, выпустил волосы и тут же получил от Эли звонкую пощёчину.
– Ах, красавица, ты мне надоела! – угрожающе надвинулся он на неё и помахал прямо перед её носом увесистым кулаком.
Ещё не осознавшая, что упускает власть, Эля сочла за благо молча наблюдать за происходящим в сторонке.
– Только это будет в том случае, если ты и правда умеешь предсказывать, – промолвил он, вновь обращаясь к Еве.
Та, казалось, нисколько не боялась его.
– Мне не нужна твоя защита, – спокойно произнесла она.
«Мне больше не нужна ничья защита».
Услышав этот ответ, Лёша нахмурился и уже собрался было применить другой тактический ход, когда Ева вдруг сказала:
– Но я могу попробовать предсказать что-нибудь.
«На прощание».
Внезапно Лёшу захватило неукротимое желание узнать мистическую тайну собственного будущего.
– Тогда скажи, когда и как я умру? – Он задал этот вопрос с обычной ухмылочкой, но испытал странное чувство смятения.
Ева зажала камень в ладони и начала медленно считать до десяти. После каждой названной цифры она останавливалась и делала вдох. Эля, прищурившись, наблюдала за ней с лёгкой тревогой и опаской. Что-то она сейчас выдаст?.. Лёша замер как статуя. Атмосфера непостижимого таинства витала над облупившимися гаражами.
Наконец, предсказательница изрекла:
– Ты умрёшь сегодня. В театре.
Трёхсекундную паузу разорвал звонкий девичий смех. Это не выдержала Эля. Она закатилась таким безумным хохотом, что проходившая вдалеке бабулька с бидоном изумлённо обернулась на неё.
Лёша, отмерев, сердито схватил Еву за руку.
– А ну давай сюда камень, дура!
И он вырвал камешек-рыбку из хрупкой ладони Евы.
Ева невольно поморщилась: от Лёши разило пивом.
– В театре, говоришь? – В пылу опровержения сказанного парень не заметил, что даже его дыхание неприятно «предсказательнице». – Да я сроду в театре не был и ещё век не пойду! Сегодня… Умора! Сегодня я уж точно в театр не собирался!
– Тебя туда и не пустят, идиота… – вставила Эля и скривилась.
– Ты это… извини, – забыв о Еве, повернулся к ней Лёша.
Эля мгновение помедлила, но решила, видимо, что худой мир с Лёшей лучше доброй ссоры, и призывно ткнула пальцем в ненавистную девчонку:
– Что я тебе говорила? Мышь серая! Врежь ей!
Лёша размахнулся и изо всей силы ударил Еву по лицу. Потекла кровь.
Удовлетворив просьбу Эли, он снискал её высокое прощение. Парочка побрела прочь, оставив «предсказательницу» возле гаражей.
Войдя домой, Эля Тишина услышала мужские голоса, доносящиеся из кухни. Уже совсем стемнело… Кто это торчит допоздна с отцом?
Заглянув в дверную щель, она увидела приятеля отца дядю Диму.
«Вот припёрся…» - неприязненно подумала она.
– …И машину новую разбил, – донеслось из кухни. – Только купить успел. Старую продал, а купил новую, «Опель», серебристого цвета. В первый раз на ней выехал – и всмятку.
Эля задрожала, прильнув к дверному косяку. Она вдруг вспомнила, что дядя Дима – опер.
– Но время удалось зафиксировать точно. Сотовый был разбит и валялся под ногами. Тут проблем не было. Экран показывал 18.47.
Услышав это, Эля побелела. Ноги вдруг стали ватными, дыхание участилось.
– Кто там? – раздался из кухни голос отца.
– Это я… Я к себе… – пролепетала Эля.
Не раздеваясь, она зашла в комнату, бросила сумку на пол. Как же это?.. Значит, машина всё-таки была серая?.. И время… Да, время. Она помнила чётко, что сказала тогда мышь.
«Телефон лежит у вас под ногами… И я вижу на его экране цифры. 18.47.»
Эля вздрогнула всем телом.
Но поверить в то, что Лёша умрёт сегодня в театре?.. Возможно ли?..
Секунду поколебавшись, Эля непослушной рукой набрала номер Лёши. Трубку никто не брал.
Разочарованный неудавшейся затеей, старшеклассник Лёша Карасёв медленно брёл вдоль реки. Зачем он пошёл на поводу у этой дурищи с голубыми глазами? До чего опустился… До разборок с малявками! Как он ей врезал, кулак до сих пор болит… Но не из-за Эли, нет. А из-за своей в очередной раз разбитой мечты. Как же он ненавидит их всех! Эту дуру с голубыми глазами, дуру-предсказательницу, этого трусливого сопляка-предателя, да и вообще весь мир, который живёт себе не тужит, имеет кучу денег и возможность покупать себе машины, а при этом его, Лёшу, ждут дома усталая мать, пьяный отец и холодные макароны…
Уже стемнело, на небе зажглись яркие звёзды, и откуда-то из-за края небес выплыла нежная луна.
Несмотря на внутреннее ожесточение, Лёша вдруг залюбовался ночным небом. И как он не замечал раньше, какое оно красивое?.. Будто синий холст, вышитый яркими крапинками и бледно-жёлтым серпом…
Забыть. Забыть этот день, как страшный сон. А завтра всё будет по-другому. Завтра он пойдёт в школу, возьмётся, наконец, за ум, о чём каждый день твердит ему мать, начнёт учиться… Выучится, пойдёт работать. И тогда, может быть, у него появится много-много денег…
Зачем он ударил эту дурищу?.. В чём она была виновата?..
Что-то похожее на раскаяние шевельнулось в Лёшиной душе. Повинуясь неясному ощущению, он вытащил из кармана камень и посмотрел на него. При свете луны камень отливал розовым жемчужным цветом и напоминал маленькую аквариумную рыбку. Внезапно парню показалось, что камень жжёт ему ладонь. Размахнувшись, Лёша зашвырнул его в реку и услышал, как где-то далеко он булькнул, уходя на дно.
Выпитое пиво запросилось наружу. Леша оглянулся, но на Набережной горели фонари и то здесь, то там мелькали влюблённые парочки – настал их час.
«Чёрт!..» – выругался Лёша, ища глазами, где бы справить малую нужду.
Неподалёку, чуть в глубине, за красивыми двухэтажными домами стояло полуразрушенное здание.
Пиво требовало незамедлительного решения проблемы.
«Зайду туда», – решил Лёша.
И, не раздумывая больше, направился в сторону здания, освещаемого тусклым покосившимся фонарём.
Под ногами валялись битые кирпичи, доски… Может, не лезть внутрь, а остаться здесь?..
Но тут же возле соседнего дома качнулся силуэт бабки и заорала кошка. Лёша поднял глаза. На балконе курил парень.
Придётся лезть… Ничего не поделаешь.
По битым кирпичам старшеклассник Карасёв Лёша пробрался к зияющей дыре входа в здание и сделал шаг, потом, ведомый нуждой, другой и третий.
Гнилые доски под ним подломились, и он, не успев даже ахнуть, полетел вниз. Невидимая высота оказалась не маленькой. Лёшино тело плюхнулось на груду острого витринного стекла.
Светлая луна выплыла на середину неба и озарила потускневшую табличку на стене и едва различимые буквы на ней.
«В этом здании в 1868-1879 годах располагался городской драматический театр. Охраняется государством».
19 марта 2016 года.
