Часть 1. Новогодние фонарики
Свежевыпавший снег чуть слышно захрустел под сапогами, оповещая о приближении человека. Никита высунулся из-за угла и тут же разочарованно нырнул обратно — какая-то мамаша со своим чадом спешит на новогодний утренник.
Ну и где же его… «внученька»?
Он прерывисто вздохнул, наклонился и набрал охапку снега. До ёлки осталось полчаса, пора бы и поторопиться! Наверняка ещё прихорашиваться будет, не в костюме же придёт.
Наконец показалась знакомая фигурка — выпавший из реальности на несколько секунд, Никита едва не упустил одноклассницу. Спохватившись, вскинул руку с утрамбованным снежком и лихо свистнул, привлекая внимание девушки. Юлька от неожиданности вздрогнула, резко повернулась, и снаряд полетел прямо в лицо.
Вот чёрт!
Всхлипнув от боли, девушка схватилась за глаз и со стоном опустилась на корточки. Мысленно проклиная свои кривые руки и дурную голову, Никита бросился к ней:
— Лихачёва, прости. Я не нарочно…
— Не нарочно?! — взвизгнула одноклассница, отнимая ладонь от лица — он увидел покрасневшее веко и залитый кровью белок. — Так ты, выходит, мальчик-даун? У тебя руки сами по себе дёргаются, да Лобанов?
— Лихачёва, ну ты чего. Я правда не хотел.
— Вот и продолжай «не хотеть»! — разъярённо выплюнула Юлька. — Но подальше отсюда, а то я ведь не выдержу и сделаю… ответный жест «вежливости»!
— Ну делай, — обречённо вздохнул Никита, нащупал на земле злополучный снежок и протянул девушке. — Куда стать-то?
Юлька отчего-то озверела ещё больше — рыкнула, вскочила, рванула сумочку, за которую держался Никита и нервной вихляющей походкой кинулась в школу.
Вот же блин! Пригласил, называется, в кино.
Никита уныло поплёлся за ней, ругая себя последними словами.
Теперь она вообще перестанет с ним говорить. Какого чёрта засвистел? Порисоваться захотелось! А снежок утрамбовал — в камень! Куда только смотрел!
Так, бичуя себя, он следом за Юлькой просочился в кабинет директора и застыл у двери, колупая паркет носком ботинка, словно нашкодивший первоклашка.
— Галина Григорьевна! — плачущим голосом умоляла Юлька директрису. — Ну куда я с таким фейсом? Снегурочка-бомжиха! Отпустите меня домой!
О причастности Никиты она не проронила ни слова: не кривилась в его сторону, не отпускала туманных намёков — только прямая напряжённая спина и выдавала Юлькины эмоции.
Уж лучше бы наябедничала.
Галина Григорьевна подняла с груди висящие на верёвочках очки, нацепила их на нос и принялась внимательно изучать лицо девушки:
— Юленька, солнышко… Ну кем я тебя заменю? Знать бы заранее — другой разговор. А сейчас могу только капли дать и утренник на пятнадцать минут задержать!
Директриса отвернулась, подошла к столу, выдвинула ящик, старательно исследовала содержимое и достала белый пластмассовый пузырёк:
— Держи. Пойди к Наташке… м-м… Наталье Сергеевне. Она у нас мастерица на все руки — такой марафет наведёт, будешь как модель!
Юлька обречённо вздохнула, забрала капли, и, нарочито не глядя на Никиту, вышла из кабинета. Тот дёрнулся следом, но Галина Григорьевна остановила повелительным жестом.
— Твоя работа, Лобанов?
— А то чья же…
— И как же ты умудрился?
— Тоже мне, велика мудрость, — набычился Никита.
Директриса фыркнула и не стала читать нотаций — только махнула рукой, позволяя уйти. Вот за это её и уважали: Галина Григорьевна могла быть и строгой, и въедливой, но всегда ощущала грань между воспитанием и бессмысленным фанатизмом.
Юлька нашлась в учительской, вместе с хлопочущей над её лицом «англичанкой». Наталью Сергеевну, самую красивую и молодую преподавательницу, все ученики за глаза называли просто «Наташкой» — со старшеклассниками, особенно с девчонками, она держалась как лучшая подружка и те повсюду ходили за ней табуном. Поймав ехидный взгляд учительницы, Никита догадался: уж ей-то Юлька выложила все подробности.
— Вот, припёрся, — проворчала девушка, подтверждая его подозрение. — Ходит теперь за мной, как привязанный.
Её кожа, отполированная толстым слоем «штукатурки», выглядела мёртвой, как у целлулоидного пупса — больше всего Юлька напоминала увеличенную копию пластмассовой Снегурки, виденную Никитой среди старых новогодних игрушек, валяющихся у родителей с советских времён.
«Да уж, модель…»
Правда, синяк англичанка замаскировала на славу, а лопнувшие капилляры, благодаря каплям, сильно побледнели и казались почти незаметными.
— Лобачевский, а ты почему не одеваешься? — насмешливо коверкая фамилию Никиты, поддержала Юльку Наталья Сергеевна. — Стал тут, пялишься, смущаешь девочку… Тебе нечем заняться? Так мы сейчас что-нибудь придумаем! Юль, хочешь, я ему синяк поставлю, чтобы ты не выделялась?
— Были такие мысли, — кисло проронила Юлька, с отвращением изучая своё отражение. — Но тогда это будет не детская ёлка, а шоу фриков. Вот после…
И она так кровожадно зыркнула на Никиту, что ему с трудом удалось сдержать ухмылку, слишком уж по-пиратски смотрелась девушка. Англичанка в притворном ужасе расширила и без того огромные глаза и прошептала срывающимся голосом:
— Ну всё, Лобачевский… Берегись!
Оставшись в учительской один, Никита приблизился к зеркалу и принялся внимательно рассматривать отражение, одновременно размышляя над возникшей проблемой. Так это оставлять нельзя, нужно что-то делать. Но что?
По сценарию утренник начинала ведущая — Надька Каткова из параллельного класса. Она затягивает песенку и вместе с детишками обходит ёлку. К концу новогодней «арии» присоединяется Снегурочка и начинает расспрашивать детей — не видел ли кто её дедушку? После, убедившись, что нет, звонит «сыщику». Появившийся «Пинкертон» узнаёт необходимые приметы и отправляется на поиски Хозяина Зимы. В это время Снегурочка играет с детьми и устраивает конкурсы. Потом на них нападают бандиты… Сыщик, вернувшийся ни с чем, показывает чудеса храбрости, побеждает и допрашивает разбойников, но те божатся, что Деда Мороза не трогали. В конце концов, он объявляется сам.
Но это по сценарию. А что если его немного «подкорректировать»? Идея, конечно, бредовая… Но такие обычно и срабатывают! Правда, в случае провала, трёпки ему не избежать. Лихачёва и вовсе, станет перебегать на другую сторону улицы.
Никита сощурился и подмигнул зеркальному двойнику: а почему, собственно, что-то должно пойти не так? Всё будет хорошо — с «разбойниками» и «сыщиком» он договорится!
***
— Здравствуйте, детишки — девчонки и мальчишки! С Новым годом, с Новым годом! Поздравляю всех детей! Поздравляю всех гостей!
Детвора восторженно завизжала, самые смелые бросились поближе к вышагивающему гигантской поступью Никите, чтобы дёрнуть за красный халат и заглянуть в лицо. «Снегурочка» застыла как соляной столп, смешно приоткрыв рот и взирая на него безумным взглядом.
— Соскучилась, внученька? — с усмешкой прогудел «Дед Мороз», лёгким движением коснувшись подбородка девушки.
Юлька щёлкнула зубами, приходя в себя, и заголосила отчаянно и тонко:
— Где же ты пропадал, дедушка? Мы тебя обыскались! Дети уже заждались!
Взгляд одноклассницы мерцал снегурьим холодом, а указательный палец невольно тянулся к виску — правда, в последний момент, Юлька спохватилась и сделала вид, что поправляет кокошник.
Ой-ой-ой…
Впрочем, менять что-то поздно. Коротко и глубоко вздохнув, словно готовясь к прыжку с трамплина, Никита зачитал отредактированный текст:
— Слышал, вы меня заждались — волновались, обыскались! Я спешил к вам через горы, сквозь долины и просторы… Но разбойники напали и в плену меня держали!
Юлька вздрогнула и вытаращила глаза, будто лунатик, внезапно проснувшийся на крыше:
— Ты что несёшь, дедушка? Разбойники сказали, что не трогали тебя!
Осознав, что ляпнула глупость, девушка вспыхнула ярким пламенем, как хамелеон, сливаясь с одеянием Деда Мороза.
— Брешут, окаянные! — склонившись к хохочущей детворе, Никита ткнул себе в глаз, под которым светился свеженький фонарик и завопил: — Вот следы моих убытков — применили ко мне пытки!
Краем глаза, он заметил стоящую в дверях спортзала директрису, возле которой кудахтала перепуганная Каткова — Галина Григорьевна с досадой отмахнулась от ведущей, скрестила руки на груди и насмешливо изучала Никиту. Правильно, а что ей ещё остаётся? Не выносить же его под белы рученьки?
Вернулся сыщик, приведя связанных и раскаявшихся разбойников. В отместку за наглое враньё и покушение на Деда Мороза их стали «пытать» стихами. Для этой экзекуции Никита вызывал детей, и те заставляли незадачливых бандитов декламировать вместо них новогодние вирши. Если головорезы не знали требуемых стихов, их читал ребёнок, а проштрафившемуся разбойнику ставили синяк — косметическим карандашом.
Юная публика так вошла в азарт, что фонариками обзавелись и сыщик, и Надька Каткова, и даже Снегурочка — ещё одним.
Утренник завершился всеобщей свалкой. Детвора долго не отпускала Никиту: его тянули познакомить с родителями, приглашали к себе домой на Новый год, хотели сфотографироваться… Он едва отвертелся от какой-то назойливой мамаши, никак не желающей поверить, что он учится в одиннадцатом классе, а не работает профессиональным Дедом Морозом. Удирая от юных фанатов, Никита выскочил из спортзала и увидел стоящую у окна директрису. Встретившись с ним глазами, она насмешливо прищурилась и поманила пальцем.
Он с опаской приблизился: победителей не судят, вот только… взгляд у Галины Григорьевны уж больно пугающий и хитрый. Не поймёшь, что она задумала?
— Ближе, ближе...
В самом деле, не бить же будет? Решившись, Никита шагнул, сокращая расстояние — директриса схватила его за уши и подтянула к себе. Опешивший от этого произвола, он не мог выдавить ни звука, только изумлённо таращился на Галину Григорьевну, задумчиво рассматривающую синяк. Убедившись, что «украшение» настоящее, женщина хмыкнула, отпустила одно ухо, погладила по голове и сказала:
— Да, пациент… Твой диагноз ясен. Беги, пока не ушла!
Никита бросился в учительскую, но в коридоре столкнулся с разбойниками Саней и Лёхой, которые сообщили, что девчонки уже ушли.
Значит, не простила… Или приняла его выходку за тупой стёб.
Расстроившись, он неторопливо стянул красную хламиду, медленно упаковал в целлофан, засунул в шкаф и направился к выходу из школы.
Волоча руку по стене, прошёл по коридору и вышел на улицу. С минуту постоял на пороге, потом прыгнул в сугроб и двинулся к воротам — не отрывая ног от земли и оставляя за собой две глубокие непрерывающиеся колеи. Сзади раздался громкий визгливый скрип — кто-то хлопнул дверью.
— Эй, Дед Мороз! А ты умываться не собираешься?
Услышав за спиной Юлькин голос, Никита вздрогнул и остановился. Она... ждала его?! Чувствуя, как на губах расцветает глуповатая счастливая улыбка, он неспешно повернулся к стоящей на пороге девушке. Без шапки, с головой, покрытой лишь тонкой вуалью из снежинок, Юлька казалась невероятно милой и нежной — даже дурацкий фонарь ничуть её не портил.
— А у меня, как и у тебя — несмываемый.
Девушка ахнула и в несколько шагов пересекла разделяющее их пространство:
— Ты…Ты… Лобанов!..
Судя по всему, с Юлькиного языка рвалось что-то вроде «дурак» или «балбес», но она стояла и молча смотрела — смущённая и оробевшая. И тогда осмелел Никита:
— Юль… Я просто люблю тебя.
Часть 2. Олений подарок
Олень искрился в лучах холодного солнца, словно заколдованный матушкой-Зимой, а не выточенный изо льда человеком. Глядя на него, казалось, что при наступлении весны он оживёт и пустится вскачь, а не исчезнет без следа. Дед Мороз и Снегурочка стояли поодаль от свободных саней, распахнув в приглашающем жесте студёные объятия. Детишки, пользуясь разрешением, шумно изображали погонщиков и накидывали шарфы на шеи замерших в скачке животных.
— А ты знаешь, что 31 декабря, ровно в полночь, Дед Мороз и Снегурочка оживут, сядут в сани и поедут развозить подарки?
Антон фыркнул, оторвал взгляд от сверкающего хрусталём оленя и повернулся к сестре:
— Ври больше.
— Чего это я вру? — деланно возмутилась Машка, обиженно тараща глаза и эмоционально всплёскивая руками. — Между прочим, они и в прошлом году здесь стояли. Катька Савичева лично видела, как они уезжали. Первого числа их уже не было, кого хочешь спроси. Наверное, развезли подарки и поехали на Аляску. Ну или в Лапландию — где они там живут?
Антон с любопытством разглядывал сестру: интересно, чего она добивается? Надеется, что он поверит в эти россказни? Небось рассчитывает похихикать и фыркнуть, как когда-то: «Эх ты, подготовишка! Деда Мороза не существует!»
Или нет? Слишком хитрющие у Машки глаза — точно задумала какую-то пакость. Он попытался вспомнить, стояла ли в прошлом году на площади ледовая упряжка или сестрица нахально сочиняет на ходу, но как ни старался не отыскал в голове никаких зацепок. Надо бы дома, у папы спросить — он-то не обманет.
— Точно тебе говорю! — Машка прикрыла рот ладонью, подсознательно противореча собственным словам. — Не веришь, спроси у родителей! Кстати, если Деду Морозу лично сказать, чего хочешь на Новый год, то обязательно получишь подарок. Вот, смотри!
Она молитвенно сложила варежки, нацепила на физиономию блаженную личину, и, смиренно склонив голову, тоненько заскулила:
— Дедушка Мороз! Пожалуйста, подари мне на Новый год палетку теней «Исадора» в серо-голубых тонах и красную сумку «Пола», под змею!
Антон чуть не расхохотался — ну и вруша! Неужели и правда думает, что он поведётся на этот фокус? Наверняка разнюхала, где мама прячет подарки и рисуется перед ним. Можно подумать ему три годика, а не девять лет!
Тем временем, испустив завершительный стон, должный, по-видимому, доказать искренность, сестра выжидающе посмотрела на Антона:
— Ну вот! Твоя очередь! Загадывай!
Нет уж, дудки! Антон перевёл взгляд на оленя, снял перчатку и потрогал статую — ладонь ожгло холодом, но он не убрал руки и лёгкими, почти невесомыми касаниями, принялся гладить стекольно-прозрачную спину.
— Ну что же ты? — поторопила Машка, дёргая плечом в сторону Деда Мороза. — Скоро Новый год, проси, пока есть время!
— Не нравится мне он, — не зная, как отцепиться от сестры, Антон недовольно вздохнул и покосился на хмурого старика, грозящего кому-то ледяной варежкой. — Я лучше у оленя попрошу.
— У оленя! — Машкино лицо разочарованно вытянулось. — Он-то здесь при чём? Это же просто… как его… гужевой транспорт, вот! Ты же не говоришь с машиной или велосипедом, нет?
— Да ну тебя, — фыркнул Антон. — Олень оживает вместе с Дедом Морозом — значит, он тоже волшебный и исполняет желания!
— Он не оживает, — назидательно забурчала сестра. — Его оживляют. Чувствуешь разницу? Проси у Деда Мороза, иначе пролетишь!
— Да отстань ты от меня со своим Дедом Морозом!
Машка недовольно фыркнула, и, задрав подбородок, гордо отвернулась. Ну ещё бы — точно рассчитывала устроить потеху. Вон и смарт в кармане держит, а тут облом! Антон усмехнулся, наклонился к настороженному ледяному уху и тихонько шепнул:
— Олень, если можно, сделай так, чтобы родители подарили мне на Новый год котёнка. Пожалуйста!
