Только продолжало свербеть на душе. Нам с дочкой обеим чего-то не хватало. Ей – друзей в новой школе. Мне – спокойствия, без страха, что скоро произойдет очередной скачок.
И каким будет падение? Колесо не выпрямилось, думала я, оказавшись на дороге, откуда когда-то был виден флюгер. Или выходя из дома, когда взгляд замирал на пустом месте у крыльца напротив.
Прошло еще некоторое время после переезда, когда в ранних сумерках оборвалась трель звонка:
– Мама, смотри, мама! – упал на землю оброненный второпях велосипед, и дочка вбежала в дом, прижимая к груди кусок железа.
Я не сразу поверила в то, что вижу. Что верно узнала. Поржавевшая, потерявшая краску, но не кломпы, и не выпустившая из рук турника – передо мной была «Маряйка за углом».
– Где ты ее нашла?
– В овраге, под досками.
Невозможно! Ведь тогда, с друзьями, мы проверили все рытвины и углы. Разве это имело теперь значение?
Вместе с дочкой мы купили три банки краски: синюю – для башмаков, белую – для панталончиков. Смешав их, получили голубую – для платья. И приготовили бежевую для рук и кофточки.
Мы отчистили Маряйку от рыжей грязи и нарядили, вернув прежние цвета ее одежде.
Я нашла работников, и вот она снова висела на прежнем месте – жизнерадостная старушка, которая пытается подтянуться на турнике и сделать на нем сальто.
Несколько раз в день дочка бегала к ней. И искала сходства! Со мной.
Даже находила.
«У вас похожие улыбки!»
Как бы она рассмотрела, если у «Маряйки за углом», почти не видно лица?
– Мы поспорили на ветер! – прокричала однажды моя девочка, прибежав из школы. Щеки ее раскраснелись, глаза сверкали. Я сразу поняла, о чем она. И что у дочки появились друзья, если есть, с кем спорить, а потом провести время на спортивной площадке.
Вечером я попробовала сочинить первую сказку. Но Маряйка-фея спряталась от моих несмелых историй, и у меня не получилось уговорить ее появиться.
Субботним утром я сказала дочке, что хочу кое-что исправить. Мы взяли машину и отправились в соседний город, где был большой торговый центр «Для дома и сада». По дороге я призналась в давнишнем проступке, дочка согласилась со мной: мы должны вернуть сломанную лавочку и помогла ее выбрать.
– Как думаешь, Маряйка теперь наденет свой чепец? – спросила она с волнением.
– Не знаю, – ответила я, не желая оживлять пустые надежды.
От Тучи осталось серое облако. Белый чепец и черное платье больше ему не подходили.
– Наденет! – заверила меня дочка. – Обязательно. Через месяц.
Лавочку я отнесла сама.
Вернее, сама позвонила в дверь, объяснила Маряйке, зачем пришла: «Хочу вернуть то, что отняла, не имея права». За все время, пока грузчики устанавливали лавочку, хозяйка не проронила ни слова. И дверь закрыла перед моим носом, не попрощавшись. Но я переходила дорогу к дому, широко улыбаясь.
Следующий день, воскресенье, Маряйка пряталась в доме или в саду.
Как и неделей позже.
Зато на работе я различала небольшие изменения. В лавке по соседству голос хозяйки звучал громче, резче громыхали корзины и ящики. Встретив на улице Маряйку, я отметила, что она выглядит помолодевшей.
Поэтому я поспорила с дочкой. Почему бы и нет?
На сказку. Может, вместе у нас лучше получится их сочинять?
Воскресенье мы начали с бутербродами в руках, у окна, выходившего на улицу. Нервно пересмеиваясь, мы терпеливо ждали, и – вот оно – случилось! Открылась дверь, и из дома напротив вышла Туча – в черном платье и в кружевном белоснежном чепце, позвякивая подвесками золотых креплений.
– С молниями – на лбу и ушах! – восторженно прошептала дочка.
Это были еще не молнии – лишь робкие зарницы.
Грозовой Маряйка стала спустя еще пару недель.
Зато тем вечером мы выпустили маленькую фею из плена моего неверия и суеты, и она порхала в детской спальне, сверкая нежными крыльями. С каждой сказкой они становились все сильнее и прекрасней. Теперь фея не превращала слезы в жемчужины, она делала из них леденцы на удачу и для хорошего настроения. И училась многому другому – петь песни, прогоняя грусть, забирать обиды и жар болезни, делать целебные настойки для смеха и смелости.
Маряйка за углом поскрипывала от ветра и усилий.
Маряйка-фея показывала по ночам волшебные фокусы.
Маряйка из дома напротив пугала молниями колючих слов. Сердитая, хмурая. Какой я запомнила ее из детства.
Как я когда-то, дочка на нее жаловалась. Старалась с друзьями играть подальше от ее гневного взора. Порой они докучали Туче. Я узнавала об этом по виноватому блеску в глазах моей девочки, который она прятала, возвращаясь домой, а сама все выглядывала на улицу.
– Шшшшшшшшшш…
Мерное шуршание проникло ко мне в притихшую гостиную.
– Шшшшшш… – шелестом гравия и песка…
Я замерла, отпуская тяжесть, которая, оказывается, так долго лежала на сердце, что я перестала ее замечать. И вот, наконец, смогла вздохнуть полной грудью. Улыбнулась, вглядываясь в серый потолок и привычную комнату, представив перед собой дорожку.
Колесо катилось по ней, избегая рытвин и камней и подпрыгивая на мелких кочках, чтобы не стало скучно. Дальше. Оно катилось дальше…
И я совсем не удивилась, когда на пороге дома вдруг оказался мой бывший муж.
Дочка ему очень обрадовалась. Первым делом рассказала о Маряйках. Повела отца смотреть на ту, что за углом, и заставила пройти мимо Грозовой Тучи с драгоценными молниями на лбу и ушах.
Зато я очень удивилась, когда увидела перед собой бархатную коробочку, внутри которой лежало жемчужное ожерелье. Откуда? Ведь я никому не рассказывала о сказках моего детства. Я хотела отказаться от неожиданного и дорогого подарка… И не смогла. Ровные шарики переливались перламутром, солнце гладило их, как ласковая бабушкина рука, бусины сверкали слезами девочки, которая следила сквозь них за феей.
Не берусь предсказать, как сложатся наши отношения с мужем.
Сможем ли мы снова стать одной семьей? Это уже совсем другая история.
Что бы ни случилось, жемчужное ожерелье будет подарком на свадьбу нашей дочке.
Спасибо!
Хорошего настроения и побольше чудес - в книгах и в жизни
И каким будет падение? Колесо не выпрямилось, думала я, оказавшись на дороге, откуда когда-то был виден флюгер. Или выходя из дома, когда взгляд замирал на пустом месте у крыльца напротив.
Прошло еще некоторое время после переезда, когда в ранних сумерках оборвалась трель звонка:
– Мама, смотри, мама! – упал на землю оброненный второпях велосипед, и дочка вбежала в дом, прижимая к груди кусок железа.
Я не сразу поверила в то, что вижу. Что верно узнала. Поржавевшая, потерявшая краску, но не кломпы, и не выпустившая из рук турника – передо мной была «Маряйка за углом».
– Где ты ее нашла?
– В овраге, под досками.
Невозможно! Ведь тогда, с друзьями, мы проверили все рытвины и углы. Разве это имело теперь значение?
Вместе с дочкой мы купили три банки краски: синюю – для башмаков, белую – для панталончиков. Смешав их, получили голубую – для платья. И приготовили бежевую для рук и кофточки.
Мы отчистили Маряйку от рыжей грязи и нарядили, вернув прежние цвета ее одежде.
Я нашла работников, и вот она снова висела на прежнем месте – жизнерадостная старушка, которая пытается подтянуться на турнике и сделать на нем сальто.
Несколько раз в день дочка бегала к ней. И искала сходства! Со мной.
Даже находила.
«У вас похожие улыбки!»
Как бы она рассмотрела, если у «Маряйки за углом», почти не видно лица?
– Мы поспорили на ветер! – прокричала однажды моя девочка, прибежав из школы. Щеки ее раскраснелись, глаза сверкали. Я сразу поняла, о чем она. И что у дочки появились друзья, если есть, с кем спорить, а потом провести время на спортивной площадке.
Вечером я попробовала сочинить первую сказку. Но Маряйка-фея спряталась от моих несмелых историй, и у меня не получилось уговорить ее появиться.
Субботним утром я сказала дочке, что хочу кое-что исправить. Мы взяли машину и отправились в соседний город, где был большой торговый центр «Для дома и сада». По дороге я призналась в давнишнем проступке, дочка согласилась со мной: мы должны вернуть сломанную лавочку и помогла ее выбрать.
– Как думаешь, Маряйка теперь наденет свой чепец? – спросила она с волнением.
– Не знаю, – ответила я, не желая оживлять пустые надежды.
От Тучи осталось серое облако. Белый чепец и черное платье больше ему не подходили.
– Наденет! – заверила меня дочка. – Обязательно. Через месяц.
Лавочку я отнесла сама.
Вернее, сама позвонила в дверь, объяснила Маряйке, зачем пришла: «Хочу вернуть то, что отняла, не имея права». За все время, пока грузчики устанавливали лавочку, хозяйка не проронила ни слова. И дверь закрыла перед моим носом, не попрощавшись. Но я переходила дорогу к дому, широко улыбаясь.
Следующий день, воскресенье, Маряйка пряталась в доме или в саду.
Как и неделей позже.
Зато на работе я различала небольшие изменения. В лавке по соседству голос хозяйки звучал громче, резче громыхали корзины и ящики. Встретив на улице Маряйку, я отметила, что она выглядит помолодевшей.
Поэтому я поспорила с дочкой. Почему бы и нет?
На сказку. Может, вместе у нас лучше получится их сочинять?
Воскресенье мы начали с бутербродами в руках, у окна, выходившего на улицу. Нервно пересмеиваясь, мы терпеливо ждали, и – вот оно – случилось! Открылась дверь, и из дома напротив вышла Туча – в черном платье и в кружевном белоснежном чепце, позвякивая подвесками золотых креплений.
– С молниями – на лбу и ушах! – восторженно прошептала дочка.
Это были еще не молнии – лишь робкие зарницы.
Грозовой Маряйка стала спустя еще пару недель.
Зато тем вечером мы выпустили маленькую фею из плена моего неверия и суеты, и она порхала в детской спальне, сверкая нежными крыльями. С каждой сказкой они становились все сильнее и прекрасней. Теперь фея не превращала слезы в жемчужины, она делала из них леденцы на удачу и для хорошего настроения. И училась многому другому – петь песни, прогоняя грусть, забирать обиды и жар болезни, делать целебные настойки для смеха и смелости.
Маряйка за углом поскрипывала от ветра и усилий.
Маряйка-фея показывала по ночам волшебные фокусы.
Маряйка из дома напротив пугала молниями колючих слов. Сердитая, хмурая. Какой я запомнила ее из детства.
Как я когда-то, дочка на нее жаловалась. Старалась с друзьями играть подальше от ее гневного взора. Порой они докучали Туче. Я узнавала об этом по виноватому блеску в глазах моей девочки, который она прятала, возвращаясь домой, а сама все выглядывала на улицу.
– Шшшшшшшшшш…
Мерное шуршание проникло ко мне в притихшую гостиную.
– Шшшшшш… – шелестом гравия и песка…
Я замерла, отпуская тяжесть, которая, оказывается, так долго лежала на сердце, что я перестала ее замечать. И вот, наконец, смогла вздохнуть полной грудью. Улыбнулась, вглядываясь в серый потолок и привычную комнату, представив перед собой дорожку.
Колесо катилось по ней, избегая рытвин и камней и подпрыгивая на мелких кочках, чтобы не стало скучно. Дальше. Оно катилось дальше…
И я совсем не удивилась, когда на пороге дома вдруг оказался мой бывший муж.
Дочка ему очень обрадовалась. Первым делом рассказала о Маряйках. Повела отца смотреть на ту, что за углом, и заставила пройти мимо Грозовой Тучи с драгоценными молниями на лбу и ушах.
Зато я очень удивилась, когда увидела перед собой бархатную коробочку, внутри которой лежало жемчужное ожерелье. Откуда? Ведь я никому не рассказывала о сказках моего детства. Я хотела отказаться от неожиданного и дорогого подарка… И не смогла. Ровные шарики переливались перламутром, солнце гладило их, как ласковая бабушкина рука, бусины сверкали слезами девочки, которая следила сквозь них за феей.
Не берусь предсказать, как сложатся наши отношения с мужем.
Сможем ли мы снова стать одной семьей? Это уже совсем другая история.
Что бы ни случилось, жемчужное ожерелье будет подарком на свадьбу нашей дочке.
Спасибо!
Хорошего настроения и побольше чудес - в книгах и в жизни
