"Вам всего лишь стоит признать мою смерть"
Что я и сделала - черный креп, вуаль, и дорога домой.
"Вы свободны"
Теперь - да, пусть и опосредовано, но часть того, что причиняло боль было высказано. Изменить ничего нельзя, мне осталось только забыть и идти дальше.
«Надеюсь, вы хоть это слово сдержите»
У меня нет другого выхода, я сам все уничтожил. Мои извинения ей не нужны. Мне остается только принять это, и не мешать. Будь счастлива!
Мало суметь уйти — сумей, уйдя, не вернуться.
Чтоб обессилевший жар выпал холодной золой.
Публий Овидий Назон
Кто сказал, что расстояния сближают, тот, вероятно, далеко не уезжал.
Кто сказал, что время лечит, по-настоящему, наверное, не болел
Ну а за шаг, что разделяет очень близко любовь и ненависть, сказавшему — хвала!
Мне с тобой-то тебя не хватает... Что же будет, когда ты уйдёшь?
А.Маринеско
Сверхбессмысленнейшее слово:
Расстаемся. — Одна из ста?
Просто слово в четыре слога,
За которыми пустота.
Марина Ивановна Цветаева
— Я не хочу причинять тебе боль.
— Ты делаешь только больнее, когда не хочешь причинять боль.
Джонатан Сафран Фоер
Море было спокойным, ход ладным, миля за милей, сверяясь с координатами впервые открыто сетовал, что прошли меньше, чем хотелось. Приближенные, уловив хорошее настроение, подтрунивали, что могу заставить их дуть в паруса, чтоб ход был быстрее. Но пока неплохо справлялся и уголь.
Никаких осложнений уже не будет – погоня не состоялась, перехватить не успеют. Все осталось там, на другом континенте, прошлое, которое стоит забыть. Короткая память гарантия длинной жизни. А моя жизнь будет длинной, теперь, когда есть будущее.
По обыкновению, внес записи в журнал, привычка, что не покидала и на берегу, все важное отмечалось и фиксировалось. Корабельные правила перебрались и в дом, четкое расписание, ритуальность, что позволяла держать себя в руках, ограничивала и вызывала ненависть. И только одно могло нарушить налаженный распорядок. Она. Но теперь можно послать все к чертям, и делать как хочется, а не как должно, лучше, безопасней, оставив только то, что не будет нам мешать. Нам, мы, вместе – слова которых так долго остерегался.
Несколько дней и покажется родной берег. В этот раз хотелось, чтоб судно и дни бежали быстрей. Обязательства исполнены, контракт почти завершен, и я почти свободен. Каких-то полгода и сменю воду на землю, и может навсегда. Длительных поездок больше не будет, так на недельку другую, изредка, на континент.
И впервые позволил себе строить планы, в которых была она. Ислин. Моя жена.
Когда-то давно также спешил. Всего день, один день удалось выкроить в бесконечных, бескрайних поездках. Контракт обязывал. И никакого возвращения не должно было быть. Но мне удалось вырвать, выгрызть этот день. Один день для венчания.
Поезд, спешка. Никаких гостей, никакого бала. Я не собирался тратить время на других. Взбалмошная, непостоянная, стремительная. Письма Флорайн убеждали в легкомысленности Ислин, расписывая ее увлечения и раздаваемые другим благосклонности. Совет «матери» найти более достойную жену, а еще лучше, согласиться на ту, что найдет графиня Меридит. Но я не могу отказаться от мисс Дрейк. Помолвка не удержит, если она решит, что кто-то дорог ее сердцу. А я не могу разорвать контракт без последствий для своего имени и состояния. И черт дернул меня заключить его так надолго, и черт бы побрал Министерство, которое всегда находило поручения для меня именно сейчас, когда ее привязанность ко мне была так зыбка и держалась только на советах мадам Девуж и рекомендациях ее родителей, а надежда, что помолвка продлиться до завершения обязательств, призрачна. Обручальное кольцо надежней.
Замер, ожидая ее шаг. Сейчас у нее есть возможность отказаться, сбежать. Ислин повернулась к отцу, улыбнулась, кивнула, и под руку с ним пошла к алтарю, ко мне. Сердце забилось оглушительно и возможность дышать вновь вернулась. Ее слова подтверждающие клятвы, мои - обещающие беречь ее, заботиться, и делать все, чтоб она была счастлива. Объявление о том, что мы теперь супруги. Легкий поцелуй, ее смущение, поздравление случайных свидетелей и ее родителей. Скорые сборы, Смитти точно исполнял распоряжения. Дорога, поезд, экипаж и поместье.
— Это ваш дом, Ислин.
Представление слугам. Верный Милс позаботится о ней, Смитти будет рядом для защиты. Флорайн введет в общество и обеспечит нужные знакомства. А мне еще полгода бороздить Океан. Пара часов рядом. Мисс Дрейк, миссис Джойс, Графиня Меридит. Моя жена. Хрупкая, как фарфоровая статуэтка, еще слишком юная. Я боялся прикасаться к ней, боялся не совладать с собой, случайно причинить боль, напугать ее. Может и хорошо, что сейчас между нами будет Океан. Моей выдержки может и не хватить.
Несколько строк, которые казалась такими глупыми, написать хотелось многое, но вместо чувств факты, деньги и чеки. Мне не хотелось, чтоб она себе хоть в чем-то отказывала. Распоряжения отданы.
Ночь. Ислин в своей спальне, переживания, переезд, дорога, столько причин для усталости и крепкого сна. Глаза привыкли к темноте. Отброшенное одеяло, тонкая сорочка, разметавшиеся по подушкам волосы, размеренное дыхание. Несессер на столике. Шальная мысль, и сделал то, что всегда высмеивал. Украл прядь волос, запрятал в медальон.
— Я постараюсь вернуться раньше, миссис Джойс.
Но мстительное время так и не позволило закончить дела быстрей, вернув меня к жене лишь через шесть месяцев.
Находясь за сотни миль от дома, знал о ней все, письма обеспокоенных знакомых, доброжелателей, что сообщали о каждом ее шаге, взгляде, и по их мнению неподобающим поведении. Поклонники, верная свита всегда сопровождала, ожидая хоть малости, взгляда, слова, приказания. Я бы и сам ее составил, не будь она моей женой. К ним она была куда милостивей, чем ко мне. Мне доставалось раздражение, что она с трудом скрывала. Стоило мне появиться в том же доме, что и она, как у Ислин находились сотки причин покинуть бал, и скрыться в спальне дома. Десятки супружеских пар вели себя также. Но они хотя бы прожили несколько лет вместе и осточертели друг другу. Наша же совместная жизнь исчислялась днями, причин ненавидеть меня у нее нет, с остальным справимся. Теперь у меня есть время для нее, для нашего брака.
Непременно забрать ее из Столицы, отвезти в поместье, никаких надоедливых гостей, даже родню не пускать, забыв о приличиях, обязательствах, ограничениях, запретах, страхах. К черту всех!
Или провести месяц у ее родителей, где всегда мне были рады, гулять по округе, слушать забавные истории ее детства. Или уехать с ней далеко, показать места, что люблю, где много солнца и ярких цветов, вкусных фруктов, меньше условностей и никаких знакомых. Угадывать ее желания, исполнять капризы, радовать и просто быть рядом, наконец-то позволить себе быть с ней рядом.
И портрет, непременно заказать портрет, совместный, на него же нужно много времени, которое проведем вместе, буду поддразнивать ее, она будет возмущаться или смеяться, и все это будет раздражать художника, что будет требовать от нас статичности и позы. А я с совершенно непробиваемым лицом буду щекотать ее, и удивленно приподнимать брови на ее обвинения. Постепенно из ее глаз исчезнет непонятное раздражение, настороженность, что появлялись, когда она считала, что никто за ней не наблюдает. Она научится доверять мне, и возможно позволит себе немного расположения ко мне. Хотелось большего, но я был готов довольствоваться малостью - совместные ужины, прогулки, разговоры, ее рука в моей...
Открыл коробку. Ювелир расстарался и выполнил все в точности. Рубины и наши переплетенные инициалы. И надежды, что скоро переплетутся не только инициалы. Но эти мысли лучше отогнать как можно дальше, к тому дню, когда они будут уместны. К черту, подарю сразу, а к годовщине успею купить еще что-то. Хотелось увидеть капельку восхищения в ее глазах, пусть оно и будет адресовано мастерству ювелира, и возможно, немного радости, что я вернулся. Но светский лоск все это запрячет, жаль, как жаль, что она так быстро впитала все уроки Света. На следующий день рождения будут сапфиры, набросок готов, камни куплены. И проведем его вместе, впервые. Предвкушение, забытое, запретное.
Да, уедем подальше от Общества, только вдвоем.
И вообще, я украду собственную жену. Ее предки так бы и поступили.
Задержки не радовали, все мои расчеты и планы летели к чертям. Дела в Портленде отняли времени больше, чем хотелось. Вместо особняка пришлось посетить Министерство, опять отнятые часы, и когда доберусь до дома, ее там не будет. Бал у маркизы Гудроут, его Ислин точно посетит, будет большая часть высшего общества, лучшая, как они полагали, но действительности их самомнение не соответствовало. Придется переодеться, Милс предусмотрительно прислал лакея с необходимым, прекрасно зная, что дела Министерства могут удержать и до темна. Опять тратить время на ненужных людей, а хотелось бы просто увести ее с этого бала, не с кем не разговаривая, не выказывая уважение, не выслушивая новости и сплетни. Постепенно вытащу ее из того круга, в который она попала. Флорайн уверяла, что Ислин подобна окружающим ее злословцам, и сколько бы она не пыталась знакомить невестку с достойными людьми, та тянулась ко всякому сброду. Она еще так юна, чтоб разбираться в людях, льстецы быстро находят путь к неокрепшим душам, выставляя себя чуть ли не праведниками. Совместные выходы это исправят, познакомлю с теми, кого считаю стоящими людьми, смогу оградить от ненужного сброда.
Привычно выслушал объявление о явлении собственной персоны. Окинул взглядом зал, слишком много людей. Мне почему-то казалось, что я сразу увижу ее. Но … спустился в зал. Подошел к Маркизе, необходимо выказать свое почтение.
— Вилф, - слишком развязно поприветствовала меня Гудроут.
— Рад снова видеть вас, Маркиза, - поцеловал руку, пытаясь встать чуть дальше. У нее была дурная привычка слишком навязчиво прижиматься к мужчинам, хотя этого не требовали ни правила хорошего тона, ни обстоятельства. Мой маневр не спас меня от ее притязаний. – Вы не видели Ислин?
— Видела, - чересчур жеманно сообщила Кэтлин, прикрывая лицо веером, словно собиралась поделиться секретами мироздания. – Она сбежала отсюда, даже не дождавшись перерыва, и с кем бы ты думал, мой друг?
— С кем же?
— С виконтом Грейндом. Говорят, что она не устояла перед его очарованием. Ой. Мне не стоило говорить это, мой друг. Слухи не всегда обоснованы.
А кому бы ты еще это могла сказать, каждое слово, каждая интонация были подготовлены для меня.
— Кто еще это видел?
— Только я. И я буду молчать как гробница.
— Конечно будете, или вы перестанете быть моим другом, а значит, я не буду вести ваши дела. И вы, и я, прекрасно знаем, где вы окажитесь, потеряв мое расположение.
— О, Вилф, ты же знаешь, что твоя жена мне мила. И скорей всего это какое-то недоразумение. Может он просто вызвался помочь надеть накидку, и убедиться, что экипаж подан.
Экипажа не было. Меня это бы не удивило, Ислин не любила излишне сияющие гербы, предпочитая кэбы собственному выезду. Но Милс сообщил, что Леди в этот раз воспользовалась каретой.
— Может. Но я все же еще раз напомню, что распространять слухи о моей жене для вас чревато, я не только лишу вас своей поддержки, но и побеспокоюсь о вашем препровождении в долговую тюрьму. Мы друг друга поняли, Кэтлин?
Льнуть ко мне у нее желание пропало. К моей радости. Недовольный взмах веера, дерганность плеч.
— Да, Вилф, мы друг друга поняли. Но их могли увидеть и другие.
— Но я буду думать, что источник вы.
— Я могу пострадать из-за дурных языков.
— Можете, и сделаете все, чтоб этого не случилось. Простите. Боюсь, что не смогу пригласить вас на танец. Дела заставляют меня покинуть вас так рано, Кэтлин. Надеюсь, что и без меня бал пройдет великолепно.
— Не сомневаюсь. Мне будет не хватать твоего участия, но у нас же еще будет возможность провести время вместе и уладить возникшие недоразумение.
— Несомненно, Маркиза, будет.
Вежливый поклон. Пришлось потратить время на приветствия со знакомыми, и добрался до нужной двери через четверть часа, за ней лестница в холл для слуг, мой уход не будет так заметен.
Часы давно пробили полночь, дойдя до дома, развернулся и пошел в противоположную сторону. К дому виконта. Экипаж поджидал хозяйку в переулке. Насмешка над благоразумием. Попытка спрятать неблаговидный поступок от любопытных. Приказал кучеру подъехать к дому. Заставлял себя идти медленно, хотелось другого, ворваться, устроить скандал. Но это не сделает чести ни мне, ни ей. Сжал резную ручку калитки, словно собирался выломать ее. Нужно держать себя в руках. Дверь распахнулась, Ислин шагнула из дома, словно выходила на паркет бального зала, расправленные плечи, приподнятый подбородок, надменность, неспешность движений. Маска почти не скрывала ее лица, да и небрежно накинутая накидка, позволяла увидеть беспорядок одежды, выбившиеся пряди своевольно сбегали по плечам, прячась в капюшоне. Она не собиралась ничего скрывать, а словно специально выставляла незначительные детали напоказ, чтоб не оставалось никаких сомнений в том, что происходило в доме.
Открыл калитку, пропуская ее. На мгновение, лишь на мгновение не смог совладать с собой, но впившая в ладонь до крови геральдическая роза, отрезвила. Опустил подножку, открыл дверцу, помог жене устроиться в экипаже. Ее ладонь в моей. Хотелось сжать, чтоб ей хоть на миг стало также больно, как мне. Странное безразличие, что всегда проявлялось в минуты нервного напряжения, помогло. Подождал, пока Ислин удобней устроится, залез в экипаж, сел напротив, стараясь не прикасаться к ее платью. Лакей закрыл дверцу, убрал ступеньки и через несколько секунд экипаж двинулся по пустым улицам. К особняку. Вздернутая бровь, немного выдвинутый вперед подбородок, она готова сопротивляться обвинениям. Откинулся назад, отодвигаясь еще дальше, не позволяя словам, готовым сорваться с губ, прозвучать. Свет газовых фонарей выхватывал пространство кареты, застывшая в своей фарфоровости Ислин, усмешка на губах, маска снята и зажата в руке, всего лишь стоит протянуть руку и можно до нее дотронуться. Но я боялся, что ударю ее, боялся, что боль заставит произносить слова, которые унизят ее, и о которых потом буду сожалеть. Странные опасения, теперь, когда все рухнуло, так и не начавшись, переживать о том, как мои действия отзовутся в будущем. В будущем, которого у нас нет. И видимо, никогда и не было.
Лакей открыл дверцу, как только экипаж остановился. Дом поджидал возвращения хозяев. Помог Ислин выбраться из кареты. Пропустил вперед, в холл, где Милс уже поджидал обожаемую хозяйку. И все же, она не была так спокойна и так уверена, как мне думалось, нервное движение и завязки стянулись узлом, который терпеливо развязывал верный старый дворецкий.
— В гостиной все готово.
Предложил локоть жене, не стоит слугам знать, что все кончено. Не сегодня. Позже, когда уже невозможно станет скрывать. Но не сейчас.
— Хорошей ночи, – все, что сказал ей за всю эту бесконечную ночь. Легкий поклон и ушел в кабинет.
Что я и сделала - черный креп, вуаль, и дорога домой.
"Вы свободны"
Теперь - да, пусть и опосредовано, но часть того, что причиняло боль было высказано. Изменить ничего нельзя, мне осталось только забыть и идти дальше.
«Надеюсь, вы хоть это слово сдержите»
У меня нет другого выхода, я сам все уничтожил. Мои извинения ей не нужны. Мне остается только принять это, и не мешать. Будь счастлива!
Мало суметь уйти — сумей, уйдя, не вернуться.
Чтоб обессилевший жар выпал холодной золой.
Публий Овидий Назон
Кто сказал, что расстояния сближают, тот, вероятно, далеко не уезжал.
Кто сказал, что время лечит, по-настоящему, наверное, не болел
Ну а за шаг, что разделяет очень близко любовь и ненависть, сказавшему — хвала!
Мне с тобой-то тебя не хватает... Что же будет, когда ты уйдёшь?
А.Маринеско
Сверхбессмысленнейшее слово:
Расстаемся. — Одна из ста?
Просто слово в четыре слога,
За которыми пустота.
Марина Ивановна Цветаева
— Я не хочу причинять тебе боль.
— Ты делаешь только больнее, когда не хочешь причинять боль.
Джонатан Сафран Фоер
Море было спокойным, ход ладным, миля за милей, сверяясь с координатами впервые открыто сетовал, что прошли меньше, чем хотелось. Приближенные, уловив хорошее настроение, подтрунивали, что могу заставить их дуть в паруса, чтоб ход был быстрее. Но пока неплохо справлялся и уголь.
Никаких осложнений уже не будет – погоня не состоялась, перехватить не успеют. Все осталось там, на другом континенте, прошлое, которое стоит забыть. Короткая память гарантия длинной жизни. А моя жизнь будет длинной, теперь, когда есть будущее.
По обыкновению, внес записи в журнал, привычка, что не покидала и на берегу, все важное отмечалось и фиксировалось. Корабельные правила перебрались и в дом, четкое расписание, ритуальность, что позволяла держать себя в руках, ограничивала и вызывала ненависть. И только одно могло нарушить налаженный распорядок. Она. Но теперь можно послать все к чертям, и делать как хочется, а не как должно, лучше, безопасней, оставив только то, что не будет нам мешать. Нам, мы, вместе – слова которых так долго остерегался.
Несколько дней и покажется родной берег. В этот раз хотелось, чтоб судно и дни бежали быстрей. Обязательства исполнены, контракт почти завершен, и я почти свободен. Каких-то полгода и сменю воду на землю, и может навсегда. Длительных поездок больше не будет, так на недельку другую, изредка, на континент.
И впервые позволил себе строить планы, в которых была она. Ислин. Моя жена.
Когда-то давно также спешил. Всего день, один день удалось выкроить в бесконечных, бескрайних поездках. Контракт обязывал. И никакого возвращения не должно было быть. Но мне удалось вырвать, выгрызть этот день. Один день для венчания.
Поезд, спешка. Никаких гостей, никакого бала. Я не собирался тратить время на других. Взбалмошная, непостоянная, стремительная. Письма Флорайн убеждали в легкомысленности Ислин, расписывая ее увлечения и раздаваемые другим благосклонности. Совет «матери» найти более достойную жену, а еще лучше, согласиться на ту, что найдет графиня Меридит. Но я не могу отказаться от мисс Дрейк. Помолвка не удержит, если она решит, что кто-то дорог ее сердцу. А я не могу разорвать контракт без последствий для своего имени и состояния. И черт дернул меня заключить его так надолго, и черт бы побрал Министерство, которое всегда находило поручения для меня именно сейчас, когда ее привязанность ко мне была так зыбка и держалась только на советах мадам Девуж и рекомендациях ее родителей, а надежда, что помолвка продлиться до завершения обязательств, призрачна. Обручальное кольцо надежней.
Замер, ожидая ее шаг. Сейчас у нее есть возможность отказаться, сбежать. Ислин повернулась к отцу, улыбнулась, кивнула, и под руку с ним пошла к алтарю, ко мне. Сердце забилось оглушительно и возможность дышать вновь вернулась. Ее слова подтверждающие клятвы, мои - обещающие беречь ее, заботиться, и делать все, чтоб она была счастлива. Объявление о том, что мы теперь супруги. Легкий поцелуй, ее смущение, поздравление случайных свидетелей и ее родителей. Скорые сборы, Смитти точно исполнял распоряжения. Дорога, поезд, экипаж и поместье.
— Это ваш дом, Ислин.
Представление слугам. Верный Милс позаботится о ней, Смитти будет рядом для защиты. Флорайн введет в общество и обеспечит нужные знакомства. А мне еще полгода бороздить Океан. Пара часов рядом. Мисс Дрейк, миссис Джойс, Графиня Меридит. Моя жена. Хрупкая, как фарфоровая статуэтка, еще слишком юная. Я боялся прикасаться к ней, боялся не совладать с собой, случайно причинить боль, напугать ее. Может и хорошо, что сейчас между нами будет Океан. Моей выдержки может и не хватить.
Несколько строк, которые казалась такими глупыми, написать хотелось многое, но вместо чувств факты, деньги и чеки. Мне не хотелось, чтоб она себе хоть в чем-то отказывала. Распоряжения отданы.
Ночь. Ислин в своей спальне, переживания, переезд, дорога, столько причин для усталости и крепкого сна. Глаза привыкли к темноте. Отброшенное одеяло, тонкая сорочка, разметавшиеся по подушкам волосы, размеренное дыхание. Несессер на столике. Шальная мысль, и сделал то, что всегда высмеивал. Украл прядь волос, запрятал в медальон.
— Я постараюсь вернуться раньше, миссис Джойс.
Но мстительное время так и не позволило закончить дела быстрей, вернув меня к жене лишь через шесть месяцев.
Находясь за сотни миль от дома, знал о ней все, письма обеспокоенных знакомых, доброжелателей, что сообщали о каждом ее шаге, взгляде, и по их мнению неподобающим поведении. Поклонники, верная свита всегда сопровождала, ожидая хоть малости, взгляда, слова, приказания. Я бы и сам ее составил, не будь она моей женой. К ним она была куда милостивей, чем ко мне. Мне доставалось раздражение, что она с трудом скрывала. Стоило мне появиться в том же доме, что и она, как у Ислин находились сотки причин покинуть бал, и скрыться в спальне дома. Десятки супружеских пар вели себя также. Но они хотя бы прожили несколько лет вместе и осточертели друг другу. Наша же совместная жизнь исчислялась днями, причин ненавидеть меня у нее нет, с остальным справимся. Теперь у меня есть время для нее, для нашего брака.
Непременно забрать ее из Столицы, отвезти в поместье, никаких надоедливых гостей, даже родню не пускать, забыв о приличиях, обязательствах, ограничениях, запретах, страхах. К черту всех!
Или провести месяц у ее родителей, где всегда мне были рады, гулять по округе, слушать забавные истории ее детства. Или уехать с ней далеко, показать места, что люблю, где много солнца и ярких цветов, вкусных фруктов, меньше условностей и никаких знакомых. Угадывать ее желания, исполнять капризы, радовать и просто быть рядом, наконец-то позволить себе быть с ней рядом.
И портрет, непременно заказать портрет, совместный, на него же нужно много времени, которое проведем вместе, буду поддразнивать ее, она будет возмущаться или смеяться, и все это будет раздражать художника, что будет требовать от нас статичности и позы. А я с совершенно непробиваемым лицом буду щекотать ее, и удивленно приподнимать брови на ее обвинения. Постепенно из ее глаз исчезнет непонятное раздражение, настороженность, что появлялись, когда она считала, что никто за ней не наблюдает. Она научится доверять мне, и возможно позволит себе немного расположения ко мне. Хотелось большего, но я был готов довольствоваться малостью - совместные ужины, прогулки, разговоры, ее рука в моей...
Открыл коробку. Ювелир расстарался и выполнил все в точности. Рубины и наши переплетенные инициалы. И надежды, что скоро переплетутся не только инициалы. Но эти мысли лучше отогнать как можно дальше, к тому дню, когда они будут уместны. К черту, подарю сразу, а к годовщине успею купить еще что-то. Хотелось увидеть капельку восхищения в ее глазах, пусть оно и будет адресовано мастерству ювелира, и возможно, немного радости, что я вернулся. Но светский лоск все это запрячет, жаль, как жаль, что она так быстро впитала все уроки Света. На следующий день рождения будут сапфиры, набросок готов, камни куплены. И проведем его вместе, впервые. Предвкушение, забытое, запретное.
Да, уедем подальше от Общества, только вдвоем.
И вообще, я украду собственную жену. Ее предки так бы и поступили.
Задержки не радовали, все мои расчеты и планы летели к чертям. Дела в Портленде отняли времени больше, чем хотелось. Вместо особняка пришлось посетить Министерство, опять отнятые часы, и когда доберусь до дома, ее там не будет. Бал у маркизы Гудроут, его Ислин точно посетит, будет большая часть высшего общества, лучшая, как они полагали, но действительности их самомнение не соответствовало. Придется переодеться, Милс предусмотрительно прислал лакея с необходимым, прекрасно зная, что дела Министерства могут удержать и до темна. Опять тратить время на ненужных людей, а хотелось бы просто увести ее с этого бала, не с кем не разговаривая, не выказывая уважение, не выслушивая новости и сплетни. Постепенно вытащу ее из того круга, в который она попала. Флорайн уверяла, что Ислин подобна окружающим ее злословцам, и сколько бы она не пыталась знакомить невестку с достойными людьми, та тянулась ко всякому сброду. Она еще так юна, чтоб разбираться в людях, льстецы быстро находят путь к неокрепшим душам, выставляя себя чуть ли не праведниками. Совместные выходы это исправят, познакомлю с теми, кого считаю стоящими людьми, смогу оградить от ненужного сброда.
Привычно выслушал объявление о явлении собственной персоны. Окинул взглядом зал, слишком много людей. Мне почему-то казалось, что я сразу увижу ее. Но … спустился в зал. Подошел к Маркизе, необходимо выказать свое почтение.
— Вилф, - слишком развязно поприветствовала меня Гудроут.
— Рад снова видеть вас, Маркиза, - поцеловал руку, пытаясь встать чуть дальше. У нее была дурная привычка слишком навязчиво прижиматься к мужчинам, хотя этого не требовали ни правила хорошего тона, ни обстоятельства. Мой маневр не спас меня от ее притязаний. – Вы не видели Ислин?
— Видела, - чересчур жеманно сообщила Кэтлин, прикрывая лицо веером, словно собиралась поделиться секретами мироздания. – Она сбежала отсюда, даже не дождавшись перерыва, и с кем бы ты думал, мой друг?
— С кем же?
— С виконтом Грейндом. Говорят, что она не устояла перед его очарованием. Ой. Мне не стоило говорить это, мой друг. Слухи не всегда обоснованы.
А кому бы ты еще это могла сказать, каждое слово, каждая интонация были подготовлены для меня.
— Кто еще это видел?
— Только я. И я буду молчать как гробница.
— Конечно будете, или вы перестанете быть моим другом, а значит, я не буду вести ваши дела. И вы, и я, прекрасно знаем, где вы окажитесь, потеряв мое расположение.
— О, Вилф, ты же знаешь, что твоя жена мне мила. И скорей всего это какое-то недоразумение. Может он просто вызвался помочь надеть накидку, и убедиться, что экипаж подан.
Экипажа не было. Меня это бы не удивило, Ислин не любила излишне сияющие гербы, предпочитая кэбы собственному выезду. Но Милс сообщил, что Леди в этот раз воспользовалась каретой.
— Может. Но я все же еще раз напомню, что распространять слухи о моей жене для вас чревато, я не только лишу вас своей поддержки, но и побеспокоюсь о вашем препровождении в долговую тюрьму. Мы друг друга поняли, Кэтлин?
Льнуть ко мне у нее желание пропало. К моей радости. Недовольный взмах веера, дерганность плеч.
— Да, Вилф, мы друг друга поняли. Но их могли увидеть и другие.
— Но я буду думать, что источник вы.
— Я могу пострадать из-за дурных языков.
— Можете, и сделаете все, чтоб этого не случилось. Простите. Боюсь, что не смогу пригласить вас на танец. Дела заставляют меня покинуть вас так рано, Кэтлин. Надеюсь, что и без меня бал пройдет великолепно.
— Не сомневаюсь. Мне будет не хватать твоего участия, но у нас же еще будет возможность провести время вместе и уладить возникшие недоразумение.
— Несомненно, Маркиза, будет.
Вежливый поклон. Пришлось потратить время на приветствия со знакомыми, и добрался до нужной двери через четверть часа, за ней лестница в холл для слуг, мой уход не будет так заметен.
Часы давно пробили полночь, дойдя до дома, развернулся и пошел в противоположную сторону. К дому виконта. Экипаж поджидал хозяйку в переулке. Насмешка над благоразумием. Попытка спрятать неблаговидный поступок от любопытных. Приказал кучеру подъехать к дому. Заставлял себя идти медленно, хотелось другого, ворваться, устроить скандал. Но это не сделает чести ни мне, ни ей. Сжал резную ручку калитки, словно собирался выломать ее. Нужно держать себя в руках. Дверь распахнулась, Ислин шагнула из дома, словно выходила на паркет бального зала, расправленные плечи, приподнятый подбородок, надменность, неспешность движений. Маска почти не скрывала ее лица, да и небрежно накинутая накидка, позволяла увидеть беспорядок одежды, выбившиеся пряди своевольно сбегали по плечам, прячась в капюшоне. Она не собиралась ничего скрывать, а словно специально выставляла незначительные детали напоказ, чтоб не оставалось никаких сомнений в том, что происходило в доме.
Открыл калитку, пропуская ее. На мгновение, лишь на мгновение не смог совладать с собой, но впившая в ладонь до крови геральдическая роза, отрезвила. Опустил подножку, открыл дверцу, помог жене устроиться в экипаже. Ее ладонь в моей. Хотелось сжать, чтоб ей хоть на миг стало также больно, как мне. Странное безразличие, что всегда проявлялось в минуты нервного напряжения, помогло. Подождал, пока Ислин удобней устроится, залез в экипаж, сел напротив, стараясь не прикасаться к ее платью. Лакей закрыл дверцу, убрал ступеньки и через несколько секунд экипаж двинулся по пустым улицам. К особняку. Вздернутая бровь, немного выдвинутый вперед подбородок, она готова сопротивляться обвинениям. Откинулся назад, отодвигаясь еще дальше, не позволяя словам, готовым сорваться с губ, прозвучать. Свет газовых фонарей выхватывал пространство кареты, застывшая в своей фарфоровости Ислин, усмешка на губах, маска снята и зажата в руке, всего лишь стоит протянуть руку и можно до нее дотронуться. Но я боялся, что ударю ее, боялся, что боль заставит произносить слова, которые унизят ее, и о которых потом буду сожалеть. Странные опасения, теперь, когда все рухнуло, так и не начавшись, переживать о том, как мои действия отзовутся в будущем. В будущем, которого у нас нет. И видимо, никогда и не было.
Лакей открыл дверцу, как только экипаж остановился. Дом поджидал возвращения хозяев. Помог Ислин выбраться из кареты. Пропустил вперед, в холл, где Милс уже поджидал обожаемую хозяйку. И все же, она не была так спокойна и так уверена, как мне думалось, нервное движение и завязки стянулись узлом, который терпеливо развязывал верный старый дворецкий.
— В гостиной все готово.
Предложил локоть жене, не стоит слугам знать, что все кончено. Не сегодня. Позже, когда уже невозможно станет скрывать. Но не сейчас.
— Хорошей ночи, – все, что сказал ей за всю эту бесконечную ночь. Легкий поклон и ушел в кабинет.
