По счастью до сих пор нам не встретилось никого, но с другой стороны мы не знали где искать вход в подземелье. Приходилось действовать наугад, а если не получится, то оставался один путь - найти, кого-нибудь из монахов и допросить его с пристрастием. Учитывая, какие здесь водились монахи, последний вариант предполагал ещё одну драку и был слишком рискованным.
Выбрав ответвление коридора, которое показалось пошире остальных, мы двинулись по нему и очутились в трапезной. Это я понял по ровным рядам столов и скамеек, в настоящее время пустующих. Пришлось вернуться, делать тут было нечего.
Следующий проход привёл нас в подобие храма. Я плоховато разбираюсь в этих вещах, но просторное помещение лишённое какой-либо мебели, но со строго украшенным алтарём у дальней стены, скорее всего, было молельней и местом собраний святой братии.
Здесь нам повезло, так повезло! Худой, долговязый подросток, одетый в какой-то мешок, неторопливо водил по полу веником на длинной палке. Он был настолько сонным, что даже не заметил нашего присутствия, а если и заметил, то принял нас за местных обитателей.
Не успел я сообразить, что с ним такое сделать, как парня сбили с ног, приложили об пол, приставили нож к горлу и сунули в рот кляп. Я наклонился и заглянул в круглые от ужаса глаза этого служки, на котором сидели три юные ведьмы. Несчастный был в полуобморочном состоянии и, похоже, не мог сопротивляться.
- Сейчас я выну кляп из твоего рта, и если ты не будешь кричать, то тебя не убьют! Кивни, если понял. - Сказал я ему самым спокойным и ледяным голосом, на который был способен.
Парень кивнул, и я вытащил у него изо рта засунутую туда тряпку. Громкий вопль потряс каменные своды, отразившие звук многократным эхом! Я тут же затолкал кляп обратно и с трудом удержал руку Моники, собравшейся перерезать мальчику горло. Звуки утонули в камне, и вокруг снова воцарилась гулкая тишина. Я ожидал, что сейчас раздастся топот ног и звон оружия, но на крик мальчишки никто не явился. По-видимому, братия крепко спала, где-то в отдалённых пределах крепости, откуда этот звук не был услышан.
Тогда я сделал следующее: взял парня за горло одной рукой так, что мои пальцы сомкнулись вокруг тощенькой шеи и слегка сдавил. Затем снова заглянул в его глаза, готовые выскочить из орбит и сказал проникновенно:
- Если ты ещё раз издашь хоть один звук без разрешения, клянусь, я сверну тебе шею, как цыплёнку!
Парень закатил глаза и я понял, что сейчас с ним случится обморок. Этого нельзя было допустить. Тогда я стряхнул с него девиц, взял за плечи, поставил на ноги и угостил лёгкой затрещиной, от которой он тут же пришёл в себя. Снова взяв его за горло, я опять вытащил кляп, слегка ослабил хватку и спросил:
- Ты знаешь, где вход в монастырскую темницу?
Он издал, какой-то хрип, но кивнул утвердительно.
- Сможешь нас туда провести?
Снова кивок.
- Тогда пошли, но имей в виду - один лишний звук или ненужное движение и ты - покойник, понял?
Он понял, но поглядев в остекленевшие от страха глаза парнишки, я боялся, что он может снова хлопнуться в обморок.
Мальчик повёл нас прочь из молельни, и вскоре мы запетляли по бесчисленным коридорам и помещениям монастыря. На всякий случай я держал руку на плече парня, но всё же боялся, что он снова захочет подать сигнал своим и тогда мне уже не удастся удержать кровожадных девиц от расправы. Несколько раз мы едва не столкнулись с вооружённым патрулём, из двух, а иногда и четырёх святых отцов и тогда приходилось прятаться. Я чувствовал, как у меня под рукой вздрагивает плечо парня и, чтобы избавить его от искушения, возвращал руку ему на горло. Но вот, наконец, наш проводник остановился перед очередной бронированной дверью и прохрипел:
- Это здесь!
Ну, конечно дверь оказалась запертой! Чудо ещё, что возле неё не стоял часовой!
- У кого ключи? - Спросил я.
- У отца Ансельмия, он наш ключник! - Был ответ.
Каррамба! Впрочем, мне хотелось выругаться ещё покрепче! Значит, ключи от монастырской темницы лежали сейчас на какой-нибудь лавке, вместе с рясой и штанами, в доме весёлой бабёнки, в то время, как лицо за них ответственное эту самую бабёнку... Н-да. Госпожа Удача решила сыграть с нами злую шутку!
- Ещё есть вход в подземелье? - Спросил Огнеплюй.
- Нет! - Вскрикнул парень, и я не понял, был ли это ответ на вопрос или испуг при виде говорящей птицы?
- А есть ещё ключи? - Задала самый разумный вопрос Анхе.
- Й... есть! У отца-настоятеля есть свои ключи от всех дверей!
- Веди нас к отцу-настоятелю! - Приказал я.
- Он не отдаст вам ключи! - Ответил служка, вдруг окрепшим голосом, в котором даже послышались насмешливые нотки.
- А мы хорошенько попросим его! - Медовым голосом пропела Анхе и для убедительности погладила мальчика по щеке рукой, в которой был зажат небольшой, но острый, как иголка кинжальчик.
Малыш сглотнул, втянул голову в плечи и показал в сторону лестницы ведущей вверх. Я не очень хорошо представлял себе, как именно мы будем "хорошенько просить" отца-настоятеля отдать нам ключи. Скорее всего, почтенный глава этого богоугодного заведения в такой поздний час спит сном праведника за закрытой дверью, а каковы здесь двери нам уже пришлось узнать на собственном опыте.
Пока мы поднимались по очень крутым и на удивление неудобным ступенькам, в моей голове роилось множество мыслей и планов о том, как нам попасть в покои святого отца, но тут это место, богатое на сюрпризы, преподнесло нам ещё один: настоятель не спал, и дверь в его келью была приоткрыта.
Правда, больше всего меня поразило не это, а реакция нашего пленника. Он не только совершенно растерял весь свой страх, но буквально сиял, как начищенный пятак и, казалось, едва сдерживался, чтобы не пуститься вперёд вприпрыжку! Только моя рука на плече этого парня сдерживала его радостные порывы.
Итак, мы оказались напротив приоткрытой двери, из которой лился спокойный неяркий свет, ну и конечно вошли в неё. За дверью был коротенький коридор оканчивающийся кельей чуть побольше прочих подобных помещений, в которых нам довелось побывать. У левой от нас стены располагалось грубое деревянное ложе покрытое, какой-то дерюгой, которое конечно служило постелью хозяину. Правая стена была сплошь завешена оружием и доспехами, за исключением того места, которое занимал стеллаж уставленный книгами.
Впрочем, всё это я разглядел краем глаза, так-как моё внимание было полностью поглощено личностью самого отца-настоятеля. Преподобный, (или, как там его следовало называть?), сидел за столом и что-то писал. Сразу скажу вам, тот монах, с которым мне пришлось бороться, когда мы только проникли в монастырь, ростом наверно был подмышку своему духовному и ратному начальнику!
Даже в сидячем положении фигура главы местной братии, внушала трепет. Локти этого великана не помещались на столе и свешивались далеко за пределы столешницы. Голова, напоминавшая стог сена, сидела на могучих плечах, которые были наверно вдвое шире моих. Лица почти не было видно из-за гривы волос и широченной светлой бороды, которая дала бы фору той, что украшала физиономию Ванхагена!
Перед нами сидело само воплощение дикой физической мощи, какое вообще доступно человеческому виду! Это была громадина внушающая страх, но вопреки расхожему мнению, в его глазах не было скотской тупости, свойственной переросткам людского племени. Наоборот, в них светился ум, проницательность и властность. Они обладали даже каким-то магнетическим, завораживающим свойством, так, что я не сразу сообразил, что вот уже некоторое время стою, ничего не предпринимая, и просто таращусь на отца-настоятеля! То же самое происходило и с моими спутницами. Всех нас из оцепенения вывел крик мальчика-служки:
- Падре! Падре! - Вскричал он. – К вам сам господин Сатана и его дьяволицы!
Реакция хозяина кельи была незамедлительной - он выпрямился во весь рост, (причём моя голова оказалась на уровне его груди, а высокого потолка едва хватило, чтобы он не задел его макушкой), перекрестился, бормоча молитвы, и ни слова не говоря, запустил в нас столом, за которым только что сидел!
Если бы не выучка моего ярла, не бывать бы тогда головы у меня на плечах! Я успел упасть на четвереньки, а девушки, проявив нечеловеческую ловкость, брызнули в стороны! Меньше всего повезло парню, плечо которого я выпустил: дубовая столешница задела его лишь краем, но этого хватило, чтобы отшвырнуть незадачливого служку, словно детскую куклу, к стене, где он припечатался затылком и тут же рухнул, как мешок с мукой. Я так и не узнал, погиб ли он от страшного удара или остался жив. Выяснять это было некогда, приходилось соображать, как выбраться из западни самим.
Хуже всего было то, что обломки стола надёжно забаррикадировали дверь, и мы оказались в роли мышей запертых с котом в тесной клетке! Ручищи великана-настоятеля выстрелили вперёд и пальцы правой тут же сомкнулись на талии Анхе, а в левой забилась и зашипела, как дикая кошка, Пчёлка!
Я выхватил саблю и что было силы, рубанул этого громилу по запястью! Клинок, которым я на острове с одного взмаха ухитрялся срубить пальму толщиной с человеческий торс, отскочил от этой чудовищной руки, словно ореховый прут, которым врезали по стальной балке! Мельком я заметил, что запястья отца настоятеля затянуты в кожаные наручи, усиленные стальными пластинами.
Но мой удар не пропал даром - пальцы, державшие Анхе, разжались, рука отдёрнулась, и девушка отскочила в сторону двери, хватая ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег! На левой ручище святого отца в это время повисла Моника! Пиранья отчаянно наносила удары ножом, в то время как её подруга прекратила всякое сопротивление, побелела, как мел и закатила глаза! Я бросился было на помощь, но рука бросившая Анхе, сграбастала меня, словно кошачья лапа мышь, и я оказался прижатым к груди нашего противника, явно желавшего раздавить мне кости!
Цветные круги поплыли перед моими глазами, но беда была не в этом, а в том, что я не мог не только дотянуться до оружия, но даже пошевелиться!
Наверное, нас спасло то, что отец-настоятель решил не убивать сразу "Сатану и его дьяволиц", а для начала захватить их в плен. Только это объясняет, почему он не разорвал нас в клочья, хотя мог бы это сделать без особых усилий! Я уже почувствовал, что задыхаюсь, как вдруг великан отпустил меня, и я упал на колени у его ног. Сверху послышался какой-то треск, рык и резко запахло палёной шерстью! Я поднял голову и увидел, что львиная грива и борода отца-настоятеля горят, сам он машет руками, будто обороняется от роя пчёл, а под потолком мечется Огнеплюй и время от времени посылает в голову нашего противника "пламенный привет"!
Дурнота, вызванная стальными объятиями, ещё не окончательно покинула меня. Ища опоры, я инстинктивно ухватился за пояс монстроподобного монаха и тут же обнаружил на нём связку ключей привязанных кожаным ремешком! От этого открытия мои мозги мигом встали на место. Я подобрал свою саблю, которую выронил во время борьбы и одним взмахом срезал вожделенную связку!
Всё, о чём я сейчас рассказываю, произошло за несколько мгновений. Не вставая с колен, я огляделся. Анхе, похоже, начала приходить в себя и нетвёрдой рукой шарила за поясом в поисках пистолетов. Моника пыталась оттащить едва живую Пчёлку подальше, что в ограниченном пространстве монастырской кельи было почти невозможно. У отца-настоятеля горела уже не только голова, но и плечи.
Теперь он не просто рычал, а изрыгал далеко не самые благочестивые словеса и целые фразы. Я понял, что нам пора убираться отсюда, схватил пушку, которую оставил на полу ещё в начале схватки, направил её в сторону двери и плюнул в запальное отверстие!
Грохот выстрела потряс монастырские стены, которые заходили ходуном, как при землетрясении. Если звуки схватки в покоях главы монастыря ещё не достигли ушей монахов-стражников, то теперь мы точно разбудили всю братию! Но думать об этом было некогда. Задыхаясь от дыма и натыкаясь на углы, я почти на ощупь нашёл своих девочек, взял их, как уже проделывал раньше, подмышки и рванулся сквозь пролом!
Собственно здесь особых препятствий не было, так-как дверь вместе с обломками стола начисто вынесло в коридор. Только на лестнице, где облако дыма было не таким густым, я поставил девчонок на ноги, быстренько осмотрел их и, убедившись, что они могут двигаться сами, припустил вниз!
Я понимал, что на всё про всё осталось очень мало времени. Что ждало нас в монастырской темнице, было совершенно неясно. А вот, что угрожало по дороге к ней, было как раз очевидно. Топот монахов, разбуженных моим выстрелом, сотрясал весь монастырь. Сейчас они спешили на рёв и богохульства настоятеля, но когда выяснится в чём дело, вся эта толпа ринется за нами! Впрочем, если мы встретимся с ними сейчас, схватки тоже не миновать. Конечно же, так оно и случилось!
Едва мы достигли нижнего этажа, как носом к носу столкнулись с патрулем, спешившим к лестнице. Четверо воинствующих братьев с факелами в руках выросли перед нами и замерли в изумлении, что возможно и спасло в очередной раз наши жизни. Первых двух я сбил своей разряженной пушкой, угостив одного чугунным стволом промеж глаз, а другого прикладом в солнечное сплетение. Двух других пираньи прирезали так быстро, что те даже не успели схватиться за мечи. Та же участь постигла и другой патруль, с которым мы столкнулись перед самой дверью в темницу. Из этих не выжил никто, так-как здесь я в схватку не вмешивался, и девочки всё сделали сами.
Но вот, наконец, нужный нам ключ нашелся, и тяжёлая дверь пропустила нас в небольшое помещение в дальнем конце, которого виднелся провал очередной лестницы. Эта лестница, ведущая вниз, ничем не уступала той, которую мы только что покинули. Оказывается, монастырь обладал помещениями, занимающими намного больший объем, чем это казалось при взгляде снаружи. Вот только помещения эти располагались под землёй и, судя по пыли и плесени на стенах, использовались не часто.
Сначала мы долго шли вниз, спотыкаясь о выщербленные ступеньки, освещаемые неровным светом трофейных факелов. Но вот лестница упёрлась в ровную каменную стену без выступов и трещин. Мы остановились перед этой стеной в полном недоумении, не представляя, что делать дальше. Попробовали понажимать на разные места, никакого результата! Попробовали простукать, но везде камень отзывался одинаково глухим звуком. Я уже подумал, что хитрый служка обманул нас и это обычный тупик, как вдруг заметил странные тонкие царапины, идущие по радиальным полукружиям от пола к потолку. И тут меня осенило! Сказав девочкам, чтобы они отошли на шаг-другой назад, я упёрся ладонями в стену, приклеившись к ней словно геккон, и нажал вперёд и вниз. Стена подалась на удивление легко. Ну конечно! То, что с лестницы виделось, как каменный квадрат, на деле оказалось диском с широким вырезом, который провернулся и открыл нам проход!
Мы очутились в широком коридоре со сводчатым потолком затянутым паутиной. На полу лежал слой вековой пыли настолько толстой, что она гасила звук наших шагов, словно пушистый ковёр.
Выбрав ответвление коридора, которое показалось пошире остальных, мы двинулись по нему и очутились в трапезной. Это я понял по ровным рядам столов и скамеек, в настоящее время пустующих. Пришлось вернуться, делать тут было нечего.
Следующий проход привёл нас в подобие храма. Я плоховато разбираюсь в этих вещах, но просторное помещение лишённое какой-либо мебели, но со строго украшенным алтарём у дальней стены, скорее всего, было молельней и местом собраний святой братии.
Здесь нам повезло, так повезло! Худой, долговязый подросток, одетый в какой-то мешок, неторопливо водил по полу веником на длинной палке. Он был настолько сонным, что даже не заметил нашего присутствия, а если и заметил, то принял нас за местных обитателей.
Не успел я сообразить, что с ним такое сделать, как парня сбили с ног, приложили об пол, приставили нож к горлу и сунули в рот кляп. Я наклонился и заглянул в круглые от ужаса глаза этого служки, на котором сидели три юные ведьмы. Несчастный был в полуобморочном состоянии и, похоже, не мог сопротивляться.
- Сейчас я выну кляп из твоего рта, и если ты не будешь кричать, то тебя не убьют! Кивни, если понял. - Сказал я ему самым спокойным и ледяным голосом, на который был способен.
Парень кивнул, и я вытащил у него изо рта засунутую туда тряпку. Громкий вопль потряс каменные своды, отразившие звук многократным эхом! Я тут же затолкал кляп обратно и с трудом удержал руку Моники, собравшейся перерезать мальчику горло. Звуки утонули в камне, и вокруг снова воцарилась гулкая тишина. Я ожидал, что сейчас раздастся топот ног и звон оружия, но на крик мальчишки никто не явился. По-видимому, братия крепко спала, где-то в отдалённых пределах крепости, откуда этот звук не был услышан.
Тогда я сделал следующее: взял парня за горло одной рукой так, что мои пальцы сомкнулись вокруг тощенькой шеи и слегка сдавил. Затем снова заглянул в его глаза, готовые выскочить из орбит и сказал проникновенно:
- Если ты ещё раз издашь хоть один звук без разрешения, клянусь, я сверну тебе шею, как цыплёнку!
Парень закатил глаза и я понял, что сейчас с ним случится обморок. Этого нельзя было допустить. Тогда я стряхнул с него девиц, взял за плечи, поставил на ноги и угостил лёгкой затрещиной, от которой он тут же пришёл в себя. Снова взяв его за горло, я опять вытащил кляп, слегка ослабил хватку и спросил:
- Ты знаешь, где вход в монастырскую темницу?
Он издал, какой-то хрип, но кивнул утвердительно.
- Сможешь нас туда провести?
Снова кивок.
- Тогда пошли, но имей в виду - один лишний звук или ненужное движение и ты - покойник, понял?
Он понял, но поглядев в остекленевшие от страха глаза парнишки, я боялся, что он может снова хлопнуться в обморок.
Мальчик повёл нас прочь из молельни, и вскоре мы запетляли по бесчисленным коридорам и помещениям монастыря. На всякий случай я держал руку на плече парня, но всё же боялся, что он снова захочет подать сигнал своим и тогда мне уже не удастся удержать кровожадных девиц от расправы. Несколько раз мы едва не столкнулись с вооружённым патрулём, из двух, а иногда и четырёх святых отцов и тогда приходилось прятаться. Я чувствовал, как у меня под рукой вздрагивает плечо парня и, чтобы избавить его от искушения, возвращал руку ему на горло. Но вот, наконец, наш проводник остановился перед очередной бронированной дверью и прохрипел:
- Это здесь!
Ну, конечно дверь оказалась запертой! Чудо ещё, что возле неё не стоял часовой!
- У кого ключи? - Спросил я.
- У отца Ансельмия, он наш ключник! - Был ответ.
Каррамба! Впрочем, мне хотелось выругаться ещё покрепче! Значит, ключи от монастырской темницы лежали сейчас на какой-нибудь лавке, вместе с рясой и штанами, в доме весёлой бабёнки, в то время, как лицо за них ответственное эту самую бабёнку... Н-да. Госпожа Удача решила сыграть с нами злую шутку!
- Ещё есть вход в подземелье? - Спросил Огнеплюй.
- Нет! - Вскрикнул парень, и я не понял, был ли это ответ на вопрос или испуг при виде говорящей птицы?
- А есть ещё ключи? - Задала самый разумный вопрос Анхе.
- Й... есть! У отца-настоятеля есть свои ключи от всех дверей!
- Веди нас к отцу-настоятелю! - Приказал я.
- Он не отдаст вам ключи! - Ответил служка, вдруг окрепшим голосом, в котором даже послышались насмешливые нотки.
- А мы хорошенько попросим его! - Медовым голосом пропела Анхе и для убедительности погладила мальчика по щеке рукой, в которой был зажат небольшой, но острый, как иголка кинжальчик.
Малыш сглотнул, втянул голову в плечи и показал в сторону лестницы ведущей вверх. Я не очень хорошо представлял себе, как именно мы будем "хорошенько просить" отца-настоятеля отдать нам ключи. Скорее всего, почтенный глава этого богоугодного заведения в такой поздний час спит сном праведника за закрытой дверью, а каковы здесь двери нам уже пришлось узнать на собственном опыте.
Пока мы поднимались по очень крутым и на удивление неудобным ступенькам, в моей голове роилось множество мыслей и планов о том, как нам попасть в покои святого отца, но тут это место, богатое на сюрпризы, преподнесло нам ещё один: настоятель не спал, и дверь в его келью была приоткрыта.
Правда, больше всего меня поразило не это, а реакция нашего пленника. Он не только совершенно растерял весь свой страх, но буквально сиял, как начищенный пятак и, казалось, едва сдерживался, чтобы не пуститься вперёд вприпрыжку! Только моя рука на плече этого парня сдерживала его радостные порывы.
Итак, мы оказались напротив приоткрытой двери, из которой лился спокойный неяркий свет, ну и конечно вошли в неё. За дверью был коротенький коридор оканчивающийся кельей чуть побольше прочих подобных помещений, в которых нам довелось побывать. У левой от нас стены располагалось грубое деревянное ложе покрытое, какой-то дерюгой, которое конечно служило постелью хозяину. Правая стена была сплошь завешена оружием и доспехами, за исключением того места, которое занимал стеллаж уставленный книгами.
Впрочем, всё это я разглядел краем глаза, так-как моё внимание было полностью поглощено личностью самого отца-настоятеля. Преподобный, (или, как там его следовало называть?), сидел за столом и что-то писал. Сразу скажу вам, тот монах, с которым мне пришлось бороться, когда мы только проникли в монастырь, ростом наверно был подмышку своему духовному и ратному начальнику!
Даже в сидячем положении фигура главы местной братии, внушала трепет. Локти этого великана не помещались на столе и свешивались далеко за пределы столешницы. Голова, напоминавшая стог сена, сидела на могучих плечах, которые были наверно вдвое шире моих. Лица почти не было видно из-за гривы волос и широченной светлой бороды, которая дала бы фору той, что украшала физиономию Ванхагена!
Перед нами сидело само воплощение дикой физической мощи, какое вообще доступно человеческому виду! Это была громадина внушающая страх, но вопреки расхожему мнению, в его глазах не было скотской тупости, свойственной переросткам людского племени. Наоборот, в них светился ум, проницательность и властность. Они обладали даже каким-то магнетическим, завораживающим свойством, так, что я не сразу сообразил, что вот уже некоторое время стою, ничего не предпринимая, и просто таращусь на отца-настоятеля! То же самое происходило и с моими спутницами. Всех нас из оцепенения вывел крик мальчика-служки:
- Падре! Падре! - Вскричал он. – К вам сам господин Сатана и его дьяволицы!
Реакция хозяина кельи была незамедлительной - он выпрямился во весь рост, (причём моя голова оказалась на уровне его груди, а высокого потолка едва хватило, чтобы он не задел его макушкой), перекрестился, бормоча молитвы, и ни слова не говоря, запустил в нас столом, за которым только что сидел!
Если бы не выучка моего ярла, не бывать бы тогда головы у меня на плечах! Я успел упасть на четвереньки, а девушки, проявив нечеловеческую ловкость, брызнули в стороны! Меньше всего повезло парню, плечо которого я выпустил: дубовая столешница задела его лишь краем, но этого хватило, чтобы отшвырнуть незадачливого служку, словно детскую куклу, к стене, где он припечатался затылком и тут же рухнул, как мешок с мукой. Я так и не узнал, погиб ли он от страшного удара или остался жив. Выяснять это было некогда, приходилось соображать, как выбраться из западни самим.
Хуже всего было то, что обломки стола надёжно забаррикадировали дверь, и мы оказались в роли мышей запертых с котом в тесной клетке! Ручищи великана-настоятеля выстрелили вперёд и пальцы правой тут же сомкнулись на талии Анхе, а в левой забилась и зашипела, как дикая кошка, Пчёлка!
Я выхватил саблю и что было силы, рубанул этого громилу по запястью! Клинок, которым я на острове с одного взмаха ухитрялся срубить пальму толщиной с человеческий торс, отскочил от этой чудовищной руки, словно ореховый прут, которым врезали по стальной балке! Мельком я заметил, что запястья отца настоятеля затянуты в кожаные наручи, усиленные стальными пластинами.
Но мой удар не пропал даром - пальцы, державшие Анхе, разжались, рука отдёрнулась, и девушка отскочила в сторону двери, хватая ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег! На левой ручище святого отца в это время повисла Моника! Пиранья отчаянно наносила удары ножом, в то время как её подруга прекратила всякое сопротивление, побелела, как мел и закатила глаза! Я бросился было на помощь, но рука бросившая Анхе, сграбастала меня, словно кошачья лапа мышь, и я оказался прижатым к груди нашего противника, явно желавшего раздавить мне кости!
Цветные круги поплыли перед моими глазами, но беда была не в этом, а в том, что я не мог не только дотянуться до оружия, но даже пошевелиться!
Наверное, нас спасло то, что отец-настоятель решил не убивать сразу "Сатану и его дьяволиц", а для начала захватить их в плен. Только это объясняет, почему он не разорвал нас в клочья, хотя мог бы это сделать без особых усилий! Я уже почувствовал, что задыхаюсь, как вдруг великан отпустил меня, и я упал на колени у его ног. Сверху послышался какой-то треск, рык и резко запахло палёной шерстью! Я поднял голову и увидел, что львиная грива и борода отца-настоятеля горят, сам он машет руками, будто обороняется от роя пчёл, а под потолком мечется Огнеплюй и время от времени посылает в голову нашего противника "пламенный привет"!
Дурнота, вызванная стальными объятиями, ещё не окончательно покинула меня. Ища опоры, я инстинктивно ухватился за пояс монстроподобного монаха и тут же обнаружил на нём связку ключей привязанных кожаным ремешком! От этого открытия мои мозги мигом встали на место. Я подобрал свою саблю, которую выронил во время борьбы и одним взмахом срезал вожделенную связку!
Всё, о чём я сейчас рассказываю, произошло за несколько мгновений. Не вставая с колен, я огляделся. Анхе, похоже, начала приходить в себя и нетвёрдой рукой шарила за поясом в поисках пистолетов. Моника пыталась оттащить едва живую Пчёлку подальше, что в ограниченном пространстве монастырской кельи было почти невозможно. У отца-настоятеля горела уже не только голова, но и плечи.
Теперь он не просто рычал, а изрыгал далеко не самые благочестивые словеса и целые фразы. Я понял, что нам пора убираться отсюда, схватил пушку, которую оставил на полу ещё в начале схватки, направил её в сторону двери и плюнул в запальное отверстие!
Грохот выстрела потряс монастырские стены, которые заходили ходуном, как при землетрясении. Если звуки схватки в покоях главы монастыря ещё не достигли ушей монахов-стражников, то теперь мы точно разбудили всю братию! Но думать об этом было некогда. Задыхаясь от дыма и натыкаясь на углы, я почти на ощупь нашёл своих девочек, взял их, как уже проделывал раньше, подмышки и рванулся сквозь пролом!
Собственно здесь особых препятствий не было, так-как дверь вместе с обломками стола начисто вынесло в коридор. Только на лестнице, где облако дыма было не таким густым, я поставил девчонок на ноги, быстренько осмотрел их и, убедившись, что они могут двигаться сами, припустил вниз!
Я понимал, что на всё про всё осталось очень мало времени. Что ждало нас в монастырской темнице, было совершенно неясно. А вот, что угрожало по дороге к ней, было как раз очевидно. Топот монахов, разбуженных моим выстрелом, сотрясал весь монастырь. Сейчас они спешили на рёв и богохульства настоятеля, но когда выяснится в чём дело, вся эта толпа ринется за нами! Впрочем, если мы встретимся с ними сейчас, схватки тоже не миновать. Конечно же, так оно и случилось!
Едва мы достигли нижнего этажа, как носом к носу столкнулись с патрулем, спешившим к лестнице. Четверо воинствующих братьев с факелами в руках выросли перед нами и замерли в изумлении, что возможно и спасло в очередной раз наши жизни. Первых двух я сбил своей разряженной пушкой, угостив одного чугунным стволом промеж глаз, а другого прикладом в солнечное сплетение. Двух других пираньи прирезали так быстро, что те даже не успели схватиться за мечи. Та же участь постигла и другой патруль, с которым мы столкнулись перед самой дверью в темницу. Из этих не выжил никто, так-как здесь я в схватку не вмешивался, и девочки всё сделали сами.
Но вот, наконец, нужный нам ключ нашелся, и тяжёлая дверь пропустила нас в небольшое помещение в дальнем конце, которого виднелся провал очередной лестницы. Эта лестница, ведущая вниз, ничем не уступала той, которую мы только что покинули. Оказывается, монастырь обладал помещениями, занимающими намного больший объем, чем это казалось при взгляде снаружи. Вот только помещения эти располагались под землёй и, судя по пыли и плесени на стенах, использовались не часто.
Сначала мы долго шли вниз, спотыкаясь о выщербленные ступеньки, освещаемые неровным светом трофейных факелов. Но вот лестница упёрлась в ровную каменную стену без выступов и трещин. Мы остановились перед этой стеной в полном недоумении, не представляя, что делать дальше. Попробовали понажимать на разные места, никакого результата! Попробовали простукать, но везде камень отзывался одинаково глухим звуком. Я уже подумал, что хитрый служка обманул нас и это обычный тупик, как вдруг заметил странные тонкие царапины, идущие по радиальным полукружиям от пола к потолку. И тут меня осенило! Сказав девочкам, чтобы они отошли на шаг-другой назад, я упёрся ладонями в стену, приклеившись к ней словно геккон, и нажал вперёд и вниз. Стена подалась на удивление легко. Ну конечно! То, что с лестницы виделось, как каменный квадрат, на деле оказалось диском с широким вырезом, который провернулся и открыл нам проход!
Мы очутились в широком коридоре со сводчатым потолком затянутым паутиной. На полу лежал слой вековой пыли настолько толстой, что она гасила звук наших шагов, словно пушистый ковёр.
