Злольга: По счастью это невозможно, сэр Злоскервиль, иначе мой муж оторвал бы вам голову, являетесь вы его потомком или нет. Но это сейчас неважно. Я вообще сомневаюсь, что возвращение меня в мой мир и вашей жены домой, возможно. Ведь мы опять потерпели фиаско!
Злоскервиль: Но ведь мы прервали опыт в самом начале! Я уверен, что если мы повторим ритуал...
Злольга: Повторить... то, что мы здесь сделали, лучше всего в постели. Теперь мне терять нечего и я всегда готова к вашим услугам.
Злоскервиль: Как и я к вашим, зледи Злольга! Но что же будет, если всё-таки у нас получится?
Злольга: Тогда, возможно мой муж отрубит мне голову.
Злоскервиль: Что?!
Злольга: Измена обычно карается именно так, а я ничего не собираюсь скрывать от своего супруга, ведь я его люблю. Надеюсь только, что он даст родиться ребёнку, ведь это его дитя и оно ни в чём не виновато.
Злоскервиль: В таком случае я вас к нему не пущу! Мы проведём ритуал, я заберу Злосю, а портал закрою...
Злольга: Вы хотите двух одинаковых жён? Вполне понятное желание, ведь сэр Злорик так и живёт. Но боюсь оно невыполнимо!
Злоскервиль: Но почему?
Злольга (указывая на свой живот): Потому что это дитя должно родиться у себя дома, независимо от того, слетит моя голова с плеч или нет. Если этого не сделать, то не будет ни вас, сэр Злоскервиль, ни вашего кузена Злорда, ни всех Злордов и Злоскервилей, что были до вас. А ведь среди них были выдающиеся люди, а не одни только дураки и бездельники, какие случаются в любой семье. Отказать им всем в рождении, равносильно убийству десятков моих потомков, в том числе и того, который находится в чреве вашей супруги. Чтобы это предотвратить я с радостью положу голову на плаху, если такова будет воля моего мужа. Но вы не расстраивайтесь, сэр Злоскервиль! Возможно, он просто сошлёт меня в монастырь или вообще простит. Ведь у него схожий с вами характер, а то, что мой муж любит меня, я знаю.
...................................................................................
Злорд (входит, подпрыгивая, как мальчишка во время прогулки): Кузен Злоскервиль? Что это вы делаете в моём замке? Но я рад, вы не представляете себе, как я рад!
(замечает Злольгу)
Злосенька, ты ли это? Ты как-то изменилась, девочка моя! Не скажу, что именно в тебе не так, но... А чем это вы занимаетесь, друзья мои? Пентаграмма, свечи, сами едва одеты. Колдуете что ли?
Злоскервиль (встаёт): Долго объяснять. Но мы уже уходим...
Злорд: Нет, нет! Вы никуда не пойдёте, пока не услышите радостную новость! А потом мы с вами славно отобедаем. Нет! Мы устроим пир!
Злоскервиль: Да что это за новость такая? Тебя прямо не узнать, помолодел даже.
Злорд: Да, да! Я молод! Я молод и счастлив! А всё потому что... Нет, не буду рассказывать, лучше покажу!
(куда-то убегает, потом возвращается, таща за собой слегка растрёпанную смеющуюся Зледи)
Зледи: Здравствуйте, сэр Злоскервиль! Здравствуй, Злосюшка! Спасите меня от этого сумасшедшего! Он, как узнал, что станет отцом, так сам впал в детство...
Злоскервиль: Отцом?
Злорд (подпрыгивая): Отцом! Отцом! Ты представляешь, кузен? Я буду отцом! Зледи беременна! Посмотри!.. Ах, какой я дурак, ведь по ней ничего ещё не видно! Но всё равно – я буду отцом! А что самое замечательное, так это то, что это наверняка мой ребёнок! Знаешь, почему я уверен? Потому, что мы, чтобы его сделать удалились в пустыню. В буквальном смысле! Мы поселились там, как отшельники и жили в хижине до тех пор, пока не убедились в том, что беременны! Ах, Боже мой, у меня будет сын! Или дочка, неважно! Я безумно буду рад, как мальчику, так и девочке. Мы уже решили, что если будет парень, то назовём его Злориком, а если девчонка, то Злольгой! Ой, я, наверное, даже больше хочу дочурку!
Злоскервиль (переглянувшись со Злольгой): Вот те раз! Чего это ты захотел назвать ребёнка именем одного из наших прародителей?
Злорд: Так ведь они были великие люди, не то, что мы с тобой. Особенно зледи Злольга! Неужели ты не слышал? У меня есть книга про неё, в спальне держу. Она, видишь ли, у нас в семье всегда была запрещённая, а потому её принято тайком от всех читать, хоть не было такого Злорда, который не знал бы её наизусть. Я дам тебе почитать, только верни! А если коротко, то наша с тобой пра-пра-прабабка была та ещё штучка, представляешь? Будучи брюхата наследником сэра Злорика, она была похищена какими-то демонами и унесена неизвестно куда. Но это ещё не всё! Пока она обреталась в стране злэльфов или ещё где-то, её место заняла демоница, которая приняла её облик и тоже была беременна, так что сам сэр Злорик не смог отличить её от жены. Но это была добрая демоница – она выполняла супружеские обязанности за зледи Злольгу до самого её возвращения... Да ты что так побледнел, кузен? Эй, кто-нибудь, Злинда, Злуша, воды! Моему кузену Злоскервилю плохо! А, вот вроде порозовел. Так вот, я продолжу! В конце концов, зледи Злольга вернулась к сэру Злорику, а добрая демоница, сердечно с ней обнявшись, отправилась восвояси. Сэр Злорик, когда узнал правду, был так рад возвращению жены, что простил ей не только долгое отсутствие, но и связь с неким демоном, в которой она призналась. По её словам тот демон был точь-в-точь её муж, и она почти не видела отличия пока жила с ним. С тех пор отношения между нашими прародителями изменились в корне. Нет, сэр Злорик не разлюбил жену. Наоборот, он больше не желал отпускать её от себя, а потому, сам придерживаясь свободы нравов, вскоре после рождения наследника вовлёк её в участие в изысканных оргиях, которыми среди знатоков славилась его опочивальня. И зледи Злольга снискала на этом поприще заслуженную славу... Эй, Злось? Злосенька? А с тобой-то что? Ты плачешь или смеёшься? А, и то, и другое! Да, ребята, похоже, вы здесь что-то не то наколдовали! Придётся на пиру вас молоком отпаивать.
Глава 50. Её, а не их имя
Анджелика думала, что Запретный лес будет переполнен чудовищами, как заросли кустов птицами. Но ничего подобного здесь не было. Во время всего пути к юго-восточному краю этого массива, они наткнулись всего на одного монстра под названием – «шипан».
Шипан представлял собой растение безобидное на вид, но странно не вписывающееся в здешнюю природу. Выглядел шипан, как невысокая пальма с очень толстым, в два обхвата, если мерить драсиными руками, стволом.
О существовании этого ботанического хищника Фиг и Бык знали лишь понаслышке, а потому, путешественники едва не попались, вдруг почувствовав дивный аромат, исходящий от ярко-жёлтых плодов, напоминающих сливы, но размером с крупный грейпфрут. Плоды эти располагались в соблазнительной доступности, у основания пальмовых листьев, растущих из верхушки ствола. Даже девушки могли бы дотянуться до них, встав на цыпочки, а мужчинам совсем не стоило труда снять это соблазнительное чудо.
- Стойте! – вдруг закричала Берёзка, когда путешественники раздвинули кусты и собрались выйти на поляну, где рос шипан. – Там... оленья смерть!..
Все переглянулись.
- Оленья? – спросил капитан Барбарус. – А мы-то здесь причём?
Из всех присутствующих он больше всего раздувал ноздри, поводя носом, в сторону ароматных плодов, и даже притоптывал от нетерпения.
- Всё дело в питательном рационе этого, м-м, существа, - вступил в разговор Фиг, который сообразил, что именно им встретилось почти на самом выходе из леса. – Самым лакомым блюдом этого псевдо растения, (на самом деле у него двойственная природа), являются парнокопытные. Поскольку в этом лесу их, по большей части представляют именно олени, то это чудище получило прозвище – «оленья смерть», в то время как её официальное название – «шипанус плотоядус». На самом деле этому обжоре решительно всё равно кого жрать. Коз от оленей шипан совершенно не отличает. Поэтому, сеньор капитан, я бы на вашем месте даже не ставил копыто на эту поляну. Бык, тебя это тоже касается!
- Вся беда в том, - продолжал свои объяснения Фиг, - что для коз, оленей, быков, а также прочих млекопитающих, плоды этого растения крайне привлекательны. Поэтому, несмотря на то, что местная живность давно уже привыкла обходить шипанов стороной, время от времени находится тот, кто, либо слишком глуп, либо чрезмерно смел, а потому попытки добраться до угощения всё же происходят. Это неизбежно заканчивается трагично, да вот – взгляните сами!
Все посмотрели туда, куда указывал их учёный лектор, и увидели белеющие тут и там кости, почти скрытые травой. Судя по тому, что нигде не было видно полусъеденных тушь, шипан давно не получал живую подкормку. Видимо плоть, способная бегать, не была для него необходима. Скорее она являлась лакомством для хищного растения, также как для всех остальных лакомством были его плоды.
- В былые века, - говорил разошедшийся Фиг, - у герцогов Менских считалось признаком особой доблести добыть несколько таких плодов для дамы своего сердца.
- Ага, теперь я вспомнил! – воскликнул Бык. – Козаура категорически запретило это Мену.
- Он ей, что пообещал такой подарок? – поинтересовалась Анджелика.
- Нет, не успел, - ответил Бык. – Она опередила его и завела разговор первой. Дело в том, что когда-то на это опасное дело решались не только герцоги Менские, но и другие местные сорвиголовы рыцарского толка. В легендах о Рогелло Бодакуле говорится, что он приносил эти плоды своим возлюбленным не менее пяти раз. А ведь даже одного раза хватило бы, чтобы снискать славу отчаянного храбреца!
- Неужели это настолько опасно? – спросил Драся, внимательно рассматривавший поляну и сам шипан, словно что-то прикидывал.
- Не просто опасно, - внушительно заявил Фиг, разгадавший его намерения, - а совершенно невыполнимо для любого из нас, по крайней мере, без специального снаряжения. Дело в том, что рыцари Козляндии приближались к этому чудовищу только в тяжёлых турнирных доспехах. Понимаешь? В таких доспехах, в которых нельзя воевать из-за их тяжести. Эта защита включала даже стальные башмаки, в то время как боевые более лёгкие доспехи обуви не предусматривали. И всё равно, время от времени, кто-нибудь из храбрецов погибал. Дело в том, что шипан потому так и называется, что поражает свою жертву тонкими иглами-стрекалами, густыми, как у морского ежа. Каждый из таких шипов представляет собой полую трубочку с парализующим ядом. Эти шипы также являются частью пищеварительной системы этого существа, а яд играет роль желудочного сока. Так что имей в виду – если ты захочешь попробовать добыть здесь сливу-другую, то не только погибнешь, а лишишь нас возможности предать твоё тело земле. Придётся стоять и смотреть, как шипан тебя переваривает!
Драся почувствовал, как пальцы Анджелики впиваются в его руку. Девушка боялась, что его желание сделать для неё что-нибудь приятное или героическое пересилит соображения благоразумия и здравого смысла.
- Не беспокойся! – сказал он, приобняв её за плечи. – Я не хочу, чтобы ты видела, как меня переваривают...
- Я сделаю это! – вдруг воскликнула Берёзка, и раньше, чем кто-то успел её остановить, сбросила вои ковровые сапожки и побежала через поляну.
Друзьям пришлось всем вместе навалиться на капитана Барбаруса и Фоллиану, рванувшихся вслед за возлюбленной. Остановить их было непросто – девушка-библиотекарь успела даже зажечь свою страшную искру между пальцев, увидев, что дриада уже срывает с шипана волшебные фрукты.
Все замерли, не расцепив сдерживающих объятий. Тем временем, Берёзка набрала целый подол самых спелых «слив» и повернула обратно.
«Вжжух!»
За спиной девушки ствол шипана оброс иглами полуметровой длины, и дерево действительно стало походить на морского ежа.
«Вж-ж-ш-ша!»
Волна таких же, только более длинных шипов, вспухла, вырастая из земли у ствола, и побежала вслед за дриадой, выстреливая со скоростью и силой сжатой пружины. Теперь уже все друзья бросились Берёзке на выручку, и последние три шага девушка пролетела воздетая в воздух сразу несколькими парами рук!
За пределы поляны шипы не заходили. По-видимому, на этой границе заканчивались корни хищного растения. Вся компания дружно полетела с ног, продолжая держать на руках изумлённую Берёзку. Ошарашенная дриада круглыми глазами посмотрела в сторону оскалившейся смерти и произнесла сдавленным голосом:
- Он... признал меня человеком!..
- Это потому что ты человек, детка! – назидательно сказал Фиг. – Человек снаружи и изнутри. Удивительно не то, что шипан признал тебя человеком, а то, что он не сразу это сделал. Несомненно, в тебе осталось ещё немало, э-э, берёзового, но пожалуйста, больше так не рискуй!
Упрекать дриаду никто не стал. Если урок получен и усвоен, то нет никакой необходимости в назидательных речах. Если же нет, то менторские наставления тем более врядли помогут. Скорее наоборот – вызовут протест и подтолкнут следующий необдуманный шаг.
Чудом спасшуюся подругу, облобызали, подняли на ноги и почти насильно обули. Теперь ей приходилось терпеть повышенное внимание и заботу от своих любовников и друзей, что впрочем, Берёзку не тяготило, так-как она была действительно озадачена и напугана. Её трофеи, тоже чудом сохранившиеся целыми, решено было съесть вечером, когда предполагалось выйти за пределы Запретного леса.
- Теперь я понимаю, почему Козаура запретила Мену идти ради неё на такое безумство! – сказала Анджелика, оглянувшись в сторону поляны, которая осталась у них за спиной. – Весьма разумное решение.
- Возможно! – со вздохом ответил Фиг. – Но ведь Мен всё-таки добыл несколько этих фруктов намного позже. Правда, сделал он это уже для Дунды. Не всегда следует мешать своему возлюбленному, быть безрассудным! Конечно же, добыча плодов шипана, это большой риск даже в тяжёлых доспехах. Случалось стрекала проникали в неплотно пригнанные сочленения или в забрало, если рыцарь не успевал загородиться щитом. Но храбрецы всё равно шли на подвиг во имя тех, кто был этого достоин. Поэтому, может быть, не стоило быть такой перестраховщицей, ведь за века жизни в этом лесу хозяева Менского замка научились справляться с самыми разными чудовищами. В этом с ними только наш Волк может сравниться, ведь его нора где-то здесь поблизости. А Козаура... Понимаешь, она всегда была мать-командирша, а это не во всех жизненных ситуациях является правильной жизненной позицией!
- Понимаю, - проговорила Анджелика, украдкой бросив взгляд на Драсю. – Но ведь не случай с шипаном их развел, в конце концов?
- Нет, - ответил Фиг, улыбнувшись. – Это случилось намного позже. Были у них счастливые годы. Оба радовались своим детям. Оба искренне любили друг друга, но... Вышло так, что они стали подолгу проводить время врозь, вдали друг от друга. Это получалось из-за беспокойной натуры нашей Козы. То у неё какие-то дела у тура на рогах, то особое правительственное задание, то ещё что-нибудь, что заставляет всё бросить и мчаться неведомо куда. И далеко не всегда они могли отправиться в эти приключения вместе. Это меня она почти всегда брала с собой. Догадываешься, почему?
- Потому, что нет надёжней друга, бдительнее сторожа и разговорчивее собеседника, чем Фи, - проговорила Анджелика, озорно взглянув на того, кого знала не только в этой, но и в альтернативной жизни.
