Но Сторожа порнушка не заинтересовала. Ключи, мобильник, зажигалка и бутылка вискаря, тоже остались без внимания. Но всё-таки он Хозяина не отпустил, а ещё раз провёл через звенящие ворота, и они снова отозвались нервной трелью и миганием. Тогда Сторож извлёк откуда-то странную штуковину похожую на биту для игры в лапту. Штуковина была длиной около полуметра, плоская, чёрная, с рукояткой, как у старинного меча. Хозяин решил, что этой штуковиной его сейчас будут бить, и уже приготовился к привычному удару по почкам, но Сторож только провёл странным предметом по рукам, ногам, животу и спине Хозяина, словно хотел таким способом стряхнуть с него пыль. В одном месте плоская штука пискнула, прямо как узкие ворота и Сторож тут же постучал ею по карману Хозяина, в котором лежало что-то маленькое и твёрдое.
- Здесь у вас что? – спросил Сторож и замер, ожидая ответа.
Хозяин запустил руку в карман и извлёк оттуда забытый перочинный ножик размером с мизинец.
- С колюще-режущими предметами нельзя! – механическим голосом объявил нахмурившийся, как туча, Сторож.
- Куда нельзя? Домой нельзя? – затупил Хозяин, плохо соображая, что Сторож имел в виду.
- К Приказчику с колюще-режущими предметами нельзя, – пояснил сторож и положил руку на кобуру пистолета.
- А-а...
Хозяин оглянулся вокруг, прикидывая куда можно пристроить ножик, но не нашёл подходящего места, а потому просто шагнул к двери и выкинул ножик за порог. Жалко конечно, но раз сказали нельзя, значит нельзя – таково первое правило жизни. Да и остальные правила от первого не сильно отличаются.
Теперь без ножика к Приказчику было можно, и Хозяин прошёл мимо застывшего, как изваяние Сторожа, недоумевая, почему тот привязался к этому ножику. За оружие его, что ли принял? Неужели он думает, что Хозяин способен взять и сделать что-то плохое надёже Приказчику? А если даже и замыслил бы... (Фигурально! Гипотетически! Чур, меня! Чур, меня!) Короче, не проще ли было бы взять во-он с той полки забытые со времён освоения Пустыря вилы, косу или лопату?
- Ну что, съездил? – вместо приветствия спросил Приказчик, глядя куда-то в сторону.
- А... Ага! – ответил Хозяин, полдня учивший новое славословие, а теперь растерявшийся от неожиданности.
- Ну, и как?
- Э-э... Ничего... так... себе...
- Чего «ничего так себе»? – с раздражением проговорил Приказчик, взглянув на оробевшего Хозяина в упор. – Что, тебе и рассказать что ли нечего? Неужели всё это время вискарь жрал по гостиницам? Я его тут жду, хочу услышать рассказ о «взгляде снизу» на чужие Лавки, а он стоит и мямлит! А ну, давай выкладывай что видел! Как там Хозяева в тех Лавках живут? Небось, бедствуют по сравнению с тобой-то? А как тебе Приказчики показались?
- М-м, Приказчики? – вдруг нашёлся Хозяин. – Таких великих и мудрых Приказчиков, как ты, больше нет нигде, о, Солнцеликий!
Вот и пригодилось заученное славословие! Хозяин был чрезвычайно доволен собой, даже дрожал слегка от восторга, преданно глядя в светлый лик Приказчика, со щеками, лежащими на плечах.
- Больше нет, говоришь? – задумчиво проговорил Приказчик, глядя как будто сквозь Хозяина. – Ладно, добро. Так и должно быть. А я вот думал-думал, пока тебя не было, и знаешь что понял?
- Не знаю, о, Мудрейший!
- Куда тебе! А понял я то, что Лавочника, которого ты зарезал, резать не надо было. Очень вредно его было резать с точки зрения Мировой истории. А знаешь почему?
- Не-е...
- Потому что он был действительно настоящим хозяином этой Лавки, и очень хорошим хозяином! А ещё, он был прекрасным семьянином, набожным, праведным и очень хорошим человеком. Святым человеком! Ты понял?
Вот те раз! И что он должен понять? Вроде Лавочника они вместе резали, а не он один, и вместе на пропитанное кровью Кресло влезли, связанные кровавой порукой, так что зады у обоих до сих пор красные. Что же касается того, что Лавочник был настоящим хозяином этой Лавки, то да, был, и что с того? Ну, был он хозяином, а он – Хозяин нынешний, был тогда Рабом, а Приказчик вообще непонятно кем был. Так, перекати поле – то ли бродячий философ, которого все гонят, то ли мошенник по которому петля плачет. Зато вместо приказчика у Лавочника было такое «Чудо-юдо», что Хозяин до сих пор пребывал в уверенности, что Лавочник был дурак из дураков, раз немедля не прогнал этого урода в три шеи. А теперь выясняется, что он оказывается святой...
...........................................................................
И вновь нахлынули на Хозяина воспоминания прежних дней, ещё более отдаленных, чем те, которые посетили его по возвращении в Лавку.
Каким Лавочник был «хозяином», Хозяин тоже хорошо помнил. До сих пор желудок бывшего Раба помнил тот голод, а тело холод и побои, что были нормой для него в годы, соединяющиеся в века хозяйствования этого «хозяина». И то, как он – Раб трудился день и ночь, а львиную долю всего, что было сделано его руками присваивал Лавочник и кормил этим толпы своих слуг да подхалимов. И то, как его – Раба, детей его и внуков продавали, покупали, на конюшне секли... Иногда конечно удавалось поднять голову и зажить по-человечески, но всё сводилось к одному и тому же – рано или поздно нажитое добро стараниями или при полном равнодушии Лавочника пропадало, и Раб снова бедствовал, а непосильный труд не прекращался.
А ведь приходилось ещё и воевать! И Раб воевал. Отдавал собственных детей на службу, которая поначалу вообще была длинною в жизнь, да и после ненамного короче. Да, так и отдавал, не чая больше увидеть. А когда в Лавку наведывались Воры да Бандиты, брал своё дубьё да дреколье, а случалось, то и ружьё, и сам шёл воевать. А как отвоюет, так его в то же ярмо, да в тот же голод и под тот же кнут...
Вот с такой войны всё и началось. Заявились в Лавку очередные Бандиты – отцы и деды тех, кого он побил в последний раз. Раб взял винтовку и пошёл воевать за добро Лавочника. Да только вот скверная тогда война вышла. Раб прёт на Бандитов, лупит их, героические подвиги совершает, а ему то патронов не подвозят, то винтовку, поломанную не меняют, то голодом морят, то велят отступать там, где наступать надобно, а то и вовсе в спину норовят пнуть, шутки видимо ради.
Поизносился Раб на войне, оголодал, устал. И уже многочисленные раны на нём не заживают, а в голову мыслишки лезут всякие – о том, что дома хозяйство бурьяном зарастает, и дети голодные остались, и о том, что бросил его Лавочник, забыл совсем. Вот тут-то и явился к нему мужичонка какой-то. Невзрачный такой на вид, лысенький. Раб его и заметил-то не сразу. Но мужичонка тот оказался умный и языкастый на диво!
- Ты, - говорил он, - Раб, не прав, что с Бандитами воюешь. Они никакие не Бандиты, а такие же Рабы у своих Лавочников, как ты у своего!
Раб глянул, а ведь и, правда! Бандиты-то люди, как люди, и достаётся им тоже не сладкая доля, как и ему самому.
- А теперь, Раб, - снова говорил мужичонка лысенький, - посмотри назад. Видишь – Лавочник твой, вместе со своим Чудом-юдом и слугами, которых у него пруд пруди, за твоей спиной не хило живёт. Особенно Чудо-юдо старается – днём молится, и земные поклоны бьёт, ночью пьёт-гуляет с цыганами, да непотребными девками!
Посмотрел Раб – и это правда! И вошла в его сердце обида, загрустил он.
- Вот что, Раб, - сказал мужичонка напоследок, давай-ка, мы их всех зарежем. И Лавочника со всеми его чадами и домочадцами, чтобы Лавку наследовать было некому, и Чуду-юду его, и слуг, и подхалимов, которые его, что ни час или минута нахваливают и рассказывают какой он есть им отец и государь. И тогда ты уже не Рабом будешь, а Хозяином! Представь себе – ты Хозяин Лавки! Сам работаешь и сам своим трудом и его плодами распоряжаешься. И самой Лавкой распоряжаешься, и всей своей жизнью. А коли думаешь, что с управлением Лавкой не справишься, то я тебе подсоблю, ты только меня Приказчиком сделай. Я управлять Лавками, знаешь, как умею! Лучше всех! Я и тебя научу. Учиться будешь, учиться и ещё раз учиться!
И послушал Раб этого мужичонку. И зарезали они Лавочника вместе со всеми его детьми и слугами, и сели в Кресло. (Чуду-юду, к тому времени, уже подхалимы сами зарезали – достал он их.)
Забыл Раб, а нынче Хозяин, что зарезанный Лавочник был человеком не злым и не скверным. Не слишком умным, может быть, но ведь за это не режут. И терпел-то бывший Раб больше от лавочниковых слуг да подхалимов, чем от самого Лавочника. А сам-то Лавочник, бывало, жалел Раба. Дочек своих, красавиц, посылал его лечить, жаловал, когда придётся, то медалькой, то крестиком, то пряником, то гармошкой, что б душа на фронте не тосковала.
Потом, правда, вспомнилось то кровавое злодеяние. Всплакнул, было, Раб ещё не ощутивший себя Хозяином, но тут мужичонка давешний, а ныне Приказчик новый, как раз принялся ему сладкие песни петь, да учить, как Лавку переделывать. Только говорит:
- Ты, Хозяин, хоть велик и могуч, непобедим и всякое такое, но с Кресла слезь, пока мы не преодолели временные трудности. Я в нём один посижу, а ты будешь учиться, учиться и учиться!
..............................................
- Эй, ты чего там задумался? – Услышал Хозяин голос Приказчика идущий сверху. – Ты это дело брось – много думать будешь, голова заболит, а больную голову через зад лечить придётся. Вон у Сторожа на боку лекарство висит, как раз для такого излечения.
Хозяин покосился на дубинку, которая действительно висела на поясе у Сторожа. Знал он это «лекарство». Приказчик им Сторожа снабдил ещё в те времена, когда его материть надо было, а Хозяин и не догадался, что это не что иное, как средство лечения от чрезмерного демократического матюкания вышестоящего руководства. Точно, от головной боли здорово помогает, особенно когда вместо зада попадает по почкам. Раз, и вся боль из головы вместе с душевной тоской вниз уходит, в почки, то есть, отбитые. Только телевизор с компьютером помогают лучше. От них головная боль вместе с печалью вверх уходит - через уши испаряется вместе с мозгами. Главное программой не ошибиться.
- Нет, ты мне сегодня чой-то совсем не нравишься, – озабочено продолжал Приказчик. – Какой-то ты болезненно-задумчивый. Зря я тебя по чужим Лавкам гулять отпустил. Видать, ты там насмотрелся чего-то лишнего. Прекращать это надо. Сам ведь пел, что не нужен тебе берег турецкий, а теперь не вылезаешь оттуда. Лавку по-новой предать, что ли хочешь? Или шпионишь опять вздумал? Смотри у меня!
Ну, насчёт предательства и шпионства это он хватил, конечно. Тогда ещё, когда Пальцы Хозяину рубили, якобы шпионили они против Лавки и предавали её. Не дай Боже опять его в эту сторону покосит!.. Но, то что Хозяин всякого в соседних и дальних Лавках насмотрелся, это правда.
Разные встречались Лавки. Иные были так похожи на их прежнюю, что только диву даёшься! И Лавочники там есть, и Приказчики, и Рабы. А бывает так, что никаких Приказчиков, только Рабы и Лавочники. И вот что интересно – в иных таких Лавках царила нищета, вроде как у него раньше, при старом Лавочнике, но это были уж совсем захудалые Лавки, дикие и размером с их собачью конуру. Зато в других и Рабы, и Лавочники жили так, как его Приказчику не снилось. По-царски жили, а трудились по-человечески – каждый на своём месте. И хребты себе работой не ломали, не катали ящики, не таскали на горбу бочки да колёса, а получали от работы средства для достойного проживания, и как бонус - радость от хорошо сделанного дела, удовлетворение от осознания важности своего места в жизни. Как так можно? Чудеса...
Но были ещё более странные Лавки. Странность их заключалась в том, что они удивительно напоминали уже не прошлую, а нынешнюю их с приказчиком Лавку. А Хозяин думал, что она такая одна... Ну, разве что почище они были, покуль... Ладно, не будем бояться этого странного слова – покультурнее, в хорошем смысле. Но самое главное... (Прям сказать страшно, аж мороз по коже!) В тех Лавках Хозяева были главнее Приказчиков!..
От одной этой мысли у Хозяина побежали по спине мурашки. Но ведь он своими глазами видел, и слышал своими ушами, что Приказчик в таких, неправильных, Лавках считается не Солнцем, воссиявшим над Лавкой и Хозяином, не Светом озаряющем во мраке путь, а высокопоставленным работником, нанятым за ум, опыт и массу прочих хороших качеств для управления Лавкой и устройства жизни Хозяев. При этом именно Хозяева платят такому Приказчику жалование, а не он им сбрасывает крохи с барского стола. Дичь, какая! Разве можно так жить? Но ведь живут же. И почести своим Приказчикам воздают, когда видят, что их работа принесла пользу, а не заранее, когда польза только обещана, но никак не наступит, потому что ей мешают временные трудности.
..........................................................................
- ... так что теперь будешь ты молиться безвинно убиенному тобой Лавочнику, поскольку он святой, – снова прервал размышления Хозяина мудрый Приказчик. – Молиться будешь и каяться. А ещё, не забудь деньги пожертвовать на строительство храмов в честь зарезанного тобой Лавочника-мученика, ну и других тоже.
Хозяин мысленно пожал плечами. (По-настоящему пожать плечами он побоялся, а то ведь сразу заподозрят неладное, а там и до резинового лекарства, что на поясе у Сторожа висит, недалеко. А то и снова санаторий в Чулане пропишут.) Однако припомнилось, что вроде как Лавочник при жизни человек, как человек был, грешил, как все добрые люди, и на святого был похож не больше, чем Сторож на балерину. А когда его резать собирались, вообще отрёкся от Лавки, берите, дескать, её с миром, раз лучше знаете, что с ней делать. Тоже на святое дело как-то не тянет.
Жаль его конечно. Теперь жаль. И его, и его деток, уж точно ни в чём неповинных. Хозяин... то-есть Раб, в то время хотел даже отпустить его со всем семейством – пусть живёт себе, чего уж там. Но будущий Приказчик настоял на том, чтобы покончить враз с проблемой. Много позже, когда он отрастил себе усы и трубку, то так и говорил – «Нет человека – нет проблемы».
А теперь выходит, что Лавочник святой, а Хозяин должен на его храм дать. Ладно, он даст. Хотя бы в память о детках Лавочника, которые тоже может святыми не были, но уж точно души имели золотые, а руки чистые. Вот ради них и даст, хоть в уплату за собственное жильё – жалкий угол, где всё посчитано, и газ, и свет, и тепло, и вода, а скоро видимо воздух считать будут, он отдаёт едва ли не половину того, что получает за работу. А за жрачку нынче столько отдавать приходится, что снова нужно выбирать – либо с пустым брюхом ходи, либо без штанов.
Правда Приказчик, подсчитывая его средний заработок, вечно называет какие-то астрономические суммы, но видимо он попросту его с кем-то перепутал. Не видал Хозяин этих денег...
- И вот ещё что! – прогремел с неба голос Приказчика. – Приведи-ка ко мне своих детушек...
- Ты сегодня их за ужином скушаешь? – ужаснулся Хозяин.
- Да нет же, дурья твоя голова! Экзамены буду у них принимать. Они ведь учатся?
- У-учатся...
- Так вот, раз учатся, значит должны экзамены сдавать. Надо ведь узнать насколько хорошо их в школе галочки в квадратики ставить научили?
- Неужели, о Наисправедливейший, ты будешь сам принимать у детишек экзамены по галочкам? – почти задохнулся от удивления Хозяин.
- Здесь у вас что? – спросил Сторож и замер, ожидая ответа.
Хозяин запустил руку в карман и извлёк оттуда забытый перочинный ножик размером с мизинец.
- С колюще-режущими предметами нельзя! – механическим голосом объявил нахмурившийся, как туча, Сторож.
- Куда нельзя? Домой нельзя? – затупил Хозяин, плохо соображая, что Сторож имел в виду.
- К Приказчику с колюще-режущими предметами нельзя, – пояснил сторож и положил руку на кобуру пистолета.
- А-а...
Хозяин оглянулся вокруг, прикидывая куда можно пристроить ножик, но не нашёл подходящего места, а потому просто шагнул к двери и выкинул ножик за порог. Жалко конечно, но раз сказали нельзя, значит нельзя – таково первое правило жизни. Да и остальные правила от первого не сильно отличаются.
Теперь без ножика к Приказчику было можно, и Хозяин прошёл мимо застывшего, как изваяние Сторожа, недоумевая, почему тот привязался к этому ножику. За оружие его, что ли принял? Неужели он думает, что Хозяин способен взять и сделать что-то плохое надёже Приказчику? А если даже и замыслил бы... (Фигурально! Гипотетически! Чур, меня! Чур, меня!) Короче, не проще ли было бы взять во-он с той полки забытые со времён освоения Пустыря вилы, косу или лопату?
- Ну что, съездил? – вместо приветствия спросил Приказчик, глядя куда-то в сторону.
- А... Ага! – ответил Хозяин, полдня учивший новое славословие, а теперь растерявшийся от неожиданности.
- Ну, и как?
- Э-э... Ничего... так... себе...
- Чего «ничего так себе»? – с раздражением проговорил Приказчик, взглянув на оробевшего Хозяина в упор. – Что, тебе и рассказать что ли нечего? Неужели всё это время вискарь жрал по гостиницам? Я его тут жду, хочу услышать рассказ о «взгляде снизу» на чужие Лавки, а он стоит и мямлит! А ну, давай выкладывай что видел! Как там Хозяева в тех Лавках живут? Небось, бедствуют по сравнению с тобой-то? А как тебе Приказчики показались?
- М-м, Приказчики? – вдруг нашёлся Хозяин. – Таких великих и мудрых Приказчиков, как ты, больше нет нигде, о, Солнцеликий!
Вот и пригодилось заученное славословие! Хозяин был чрезвычайно доволен собой, даже дрожал слегка от восторга, преданно глядя в светлый лик Приказчика, со щеками, лежащими на плечах.
- Больше нет, говоришь? – задумчиво проговорил Приказчик, глядя как будто сквозь Хозяина. – Ладно, добро. Так и должно быть. А я вот думал-думал, пока тебя не было, и знаешь что понял?
- Не знаю, о, Мудрейший!
- Куда тебе! А понял я то, что Лавочника, которого ты зарезал, резать не надо было. Очень вредно его было резать с точки зрения Мировой истории. А знаешь почему?
- Не-е...
- Потому что он был действительно настоящим хозяином этой Лавки, и очень хорошим хозяином! А ещё, он был прекрасным семьянином, набожным, праведным и очень хорошим человеком. Святым человеком! Ты понял?
Вот те раз! И что он должен понять? Вроде Лавочника они вместе резали, а не он один, и вместе на пропитанное кровью Кресло влезли, связанные кровавой порукой, так что зады у обоих до сих пор красные. Что же касается того, что Лавочник был настоящим хозяином этой Лавки, то да, был, и что с того? Ну, был он хозяином, а он – Хозяин нынешний, был тогда Рабом, а Приказчик вообще непонятно кем был. Так, перекати поле – то ли бродячий философ, которого все гонят, то ли мошенник по которому петля плачет. Зато вместо приказчика у Лавочника было такое «Чудо-юдо», что Хозяин до сих пор пребывал в уверенности, что Лавочник был дурак из дураков, раз немедля не прогнал этого урода в три шеи. А теперь выясняется, что он оказывается святой...
...........................................................................
И вновь нахлынули на Хозяина воспоминания прежних дней, ещё более отдаленных, чем те, которые посетили его по возвращении в Лавку.
Каким Лавочник был «хозяином», Хозяин тоже хорошо помнил. До сих пор желудок бывшего Раба помнил тот голод, а тело холод и побои, что были нормой для него в годы, соединяющиеся в века хозяйствования этого «хозяина». И то, как он – Раб трудился день и ночь, а львиную долю всего, что было сделано его руками присваивал Лавочник и кормил этим толпы своих слуг да подхалимов. И то, как его – Раба, детей его и внуков продавали, покупали, на конюшне секли... Иногда конечно удавалось поднять голову и зажить по-человечески, но всё сводилось к одному и тому же – рано или поздно нажитое добро стараниями или при полном равнодушии Лавочника пропадало, и Раб снова бедствовал, а непосильный труд не прекращался.
А ведь приходилось ещё и воевать! И Раб воевал. Отдавал собственных детей на службу, которая поначалу вообще была длинною в жизнь, да и после ненамного короче. Да, так и отдавал, не чая больше увидеть. А когда в Лавку наведывались Воры да Бандиты, брал своё дубьё да дреколье, а случалось, то и ружьё, и сам шёл воевать. А как отвоюет, так его в то же ярмо, да в тот же голод и под тот же кнут...
Вот с такой войны всё и началось. Заявились в Лавку очередные Бандиты – отцы и деды тех, кого он побил в последний раз. Раб взял винтовку и пошёл воевать за добро Лавочника. Да только вот скверная тогда война вышла. Раб прёт на Бандитов, лупит их, героические подвиги совершает, а ему то патронов не подвозят, то винтовку, поломанную не меняют, то голодом морят, то велят отступать там, где наступать надобно, а то и вовсе в спину норовят пнуть, шутки видимо ради.
Поизносился Раб на войне, оголодал, устал. И уже многочисленные раны на нём не заживают, а в голову мыслишки лезут всякие – о том, что дома хозяйство бурьяном зарастает, и дети голодные остались, и о том, что бросил его Лавочник, забыл совсем. Вот тут-то и явился к нему мужичонка какой-то. Невзрачный такой на вид, лысенький. Раб его и заметил-то не сразу. Но мужичонка тот оказался умный и языкастый на диво!
- Ты, - говорил он, - Раб, не прав, что с Бандитами воюешь. Они никакие не Бандиты, а такие же Рабы у своих Лавочников, как ты у своего!
Раб глянул, а ведь и, правда! Бандиты-то люди, как люди, и достаётся им тоже не сладкая доля, как и ему самому.
- А теперь, Раб, - снова говорил мужичонка лысенький, - посмотри назад. Видишь – Лавочник твой, вместе со своим Чудом-юдом и слугами, которых у него пруд пруди, за твоей спиной не хило живёт. Особенно Чудо-юдо старается – днём молится, и земные поклоны бьёт, ночью пьёт-гуляет с цыганами, да непотребными девками!
Посмотрел Раб – и это правда! И вошла в его сердце обида, загрустил он.
- Вот что, Раб, - сказал мужичонка напоследок, давай-ка, мы их всех зарежем. И Лавочника со всеми его чадами и домочадцами, чтобы Лавку наследовать было некому, и Чуду-юду его, и слуг, и подхалимов, которые его, что ни час или минута нахваливают и рассказывают какой он есть им отец и государь. И тогда ты уже не Рабом будешь, а Хозяином! Представь себе – ты Хозяин Лавки! Сам работаешь и сам своим трудом и его плодами распоряжаешься. И самой Лавкой распоряжаешься, и всей своей жизнью. А коли думаешь, что с управлением Лавкой не справишься, то я тебе подсоблю, ты только меня Приказчиком сделай. Я управлять Лавками, знаешь, как умею! Лучше всех! Я и тебя научу. Учиться будешь, учиться и ещё раз учиться!
И послушал Раб этого мужичонку. И зарезали они Лавочника вместе со всеми его детьми и слугами, и сели в Кресло. (Чуду-юду, к тому времени, уже подхалимы сами зарезали – достал он их.)
Забыл Раб, а нынче Хозяин, что зарезанный Лавочник был человеком не злым и не скверным. Не слишком умным, может быть, но ведь за это не режут. И терпел-то бывший Раб больше от лавочниковых слуг да подхалимов, чем от самого Лавочника. А сам-то Лавочник, бывало, жалел Раба. Дочек своих, красавиц, посылал его лечить, жаловал, когда придётся, то медалькой, то крестиком, то пряником, то гармошкой, что б душа на фронте не тосковала.
Потом, правда, вспомнилось то кровавое злодеяние. Всплакнул, было, Раб ещё не ощутивший себя Хозяином, но тут мужичонка давешний, а ныне Приказчик новый, как раз принялся ему сладкие песни петь, да учить, как Лавку переделывать. Только говорит:
- Ты, Хозяин, хоть велик и могуч, непобедим и всякое такое, но с Кресла слезь, пока мы не преодолели временные трудности. Я в нём один посижу, а ты будешь учиться, учиться и учиться!
..............................................
- Эй, ты чего там задумался? – Услышал Хозяин голос Приказчика идущий сверху. – Ты это дело брось – много думать будешь, голова заболит, а больную голову через зад лечить придётся. Вон у Сторожа на боку лекарство висит, как раз для такого излечения.
Хозяин покосился на дубинку, которая действительно висела на поясе у Сторожа. Знал он это «лекарство». Приказчик им Сторожа снабдил ещё в те времена, когда его материть надо было, а Хозяин и не догадался, что это не что иное, как средство лечения от чрезмерного демократического матюкания вышестоящего руководства. Точно, от головной боли здорово помогает, особенно когда вместо зада попадает по почкам. Раз, и вся боль из головы вместе с душевной тоской вниз уходит, в почки, то есть, отбитые. Только телевизор с компьютером помогают лучше. От них головная боль вместе с печалью вверх уходит - через уши испаряется вместе с мозгами. Главное программой не ошибиться.
- Нет, ты мне сегодня чой-то совсем не нравишься, – озабочено продолжал Приказчик. – Какой-то ты болезненно-задумчивый. Зря я тебя по чужим Лавкам гулять отпустил. Видать, ты там насмотрелся чего-то лишнего. Прекращать это надо. Сам ведь пел, что не нужен тебе берег турецкий, а теперь не вылезаешь оттуда. Лавку по-новой предать, что ли хочешь? Или шпионишь опять вздумал? Смотри у меня!
Ну, насчёт предательства и шпионства это он хватил, конечно. Тогда ещё, когда Пальцы Хозяину рубили, якобы шпионили они против Лавки и предавали её. Не дай Боже опять его в эту сторону покосит!.. Но, то что Хозяин всякого в соседних и дальних Лавках насмотрелся, это правда.
Разные встречались Лавки. Иные были так похожи на их прежнюю, что только диву даёшься! И Лавочники там есть, и Приказчики, и Рабы. А бывает так, что никаких Приказчиков, только Рабы и Лавочники. И вот что интересно – в иных таких Лавках царила нищета, вроде как у него раньше, при старом Лавочнике, но это были уж совсем захудалые Лавки, дикие и размером с их собачью конуру. Зато в других и Рабы, и Лавочники жили так, как его Приказчику не снилось. По-царски жили, а трудились по-человечески – каждый на своём месте. И хребты себе работой не ломали, не катали ящики, не таскали на горбу бочки да колёса, а получали от работы средства для достойного проживания, и как бонус - радость от хорошо сделанного дела, удовлетворение от осознания важности своего места в жизни. Как так можно? Чудеса...
Но были ещё более странные Лавки. Странность их заключалась в том, что они удивительно напоминали уже не прошлую, а нынешнюю их с приказчиком Лавку. А Хозяин думал, что она такая одна... Ну, разве что почище они были, покуль... Ладно, не будем бояться этого странного слова – покультурнее, в хорошем смысле. Но самое главное... (Прям сказать страшно, аж мороз по коже!) В тех Лавках Хозяева были главнее Приказчиков!..
От одной этой мысли у Хозяина побежали по спине мурашки. Но ведь он своими глазами видел, и слышал своими ушами, что Приказчик в таких, неправильных, Лавках считается не Солнцем, воссиявшим над Лавкой и Хозяином, не Светом озаряющем во мраке путь, а высокопоставленным работником, нанятым за ум, опыт и массу прочих хороших качеств для управления Лавкой и устройства жизни Хозяев. При этом именно Хозяева платят такому Приказчику жалование, а не он им сбрасывает крохи с барского стола. Дичь, какая! Разве можно так жить? Но ведь живут же. И почести своим Приказчикам воздают, когда видят, что их работа принесла пользу, а не заранее, когда польза только обещана, но никак не наступит, потому что ей мешают временные трудности.
..........................................................................
- ... так что теперь будешь ты молиться безвинно убиенному тобой Лавочнику, поскольку он святой, – снова прервал размышления Хозяина мудрый Приказчик. – Молиться будешь и каяться. А ещё, не забудь деньги пожертвовать на строительство храмов в честь зарезанного тобой Лавочника-мученика, ну и других тоже.
Хозяин мысленно пожал плечами. (По-настоящему пожать плечами он побоялся, а то ведь сразу заподозрят неладное, а там и до резинового лекарства, что на поясе у Сторожа висит, недалеко. А то и снова санаторий в Чулане пропишут.) Однако припомнилось, что вроде как Лавочник при жизни человек, как человек был, грешил, как все добрые люди, и на святого был похож не больше, чем Сторож на балерину. А когда его резать собирались, вообще отрёкся от Лавки, берите, дескать, её с миром, раз лучше знаете, что с ней делать. Тоже на святое дело как-то не тянет.
Жаль его конечно. Теперь жаль. И его, и его деток, уж точно ни в чём неповинных. Хозяин... то-есть Раб, в то время хотел даже отпустить его со всем семейством – пусть живёт себе, чего уж там. Но будущий Приказчик настоял на том, чтобы покончить враз с проблемой. Много позже, когда он отрастил себе усы и трубку, то так и говорил – «Нет человека – нет проблемы».
А теперь выходит, что Лавочник святой, а Хозяин должен на его храм дать. Ладно, он даст. Хотя бы в память о детках Лавочника, которые тоже может святыми не были, но уж точно души имели золотые, а руки чистые. Вот ради них и даст, хоть в уплату за собственное жильё – жалкий угол, где всё посчитано, и газ, и свет, и тепло, и вода, а скоро видимо воздух считать будут, он отдаёт едва ли не половину того, что получает за работу. А за жрачку нынче столько отдавать приходится, что снова нужно выбирать – либо с пустым брюхом ходи, либо без штанов.
Правда Приказчик, подсчитывая его средний заработок, вечно называет какие-то астрономические суммы, но видимо он попросту его с кем-то перепутал. Не видал Хозяин этих денег...
- И вот ещё что! – прогремел с неба голос Приказчика. – Приведи-ка ко мне своих детушек...
- Ты сегодня их за ужином скушаешь? – ужаснулся Хозяин.
- Да нет же, дурья твоя голова! Экзамены буду у них принимать. Они ведь учатся?
- У-учатся...
- Так вот, раз учатся, значит должны экзамены сдавать. Надо ведь узнать насколько хорошо их в школе галочки в квадратики ставить научили?
- Неужели, о Наисправедливейший, ты будешь сам принимать у детишек экзамены по галочкам? – почти задохнулся от удивления Хозяин.
