Маранта

Зиг раздвинул ветви и увидел, что деревья окружают небольшое болотце, всё заросшее ряской и кувшинками. Почти у самого края этого болота из ряски торчала лошадиная нога с крупным копытом, увенчанным новенькой, почти не сбитой подковой. Эту подкову он тоже узнал. Её поставили незадолго до того, как они приехали в злополучный форт. Это сделал сам Порфирий, оказавшийся умельцем на все руки, а Зиг тогда помогал придержать жеребца.
       Не хотелось в это верить, но конечно там где конь, там и всадница... Так вот, как закончила свои дни подруга его атамана, несравненная воительница и потрясающая женщина! Зиг почувствовал, как ком подступает к горлу, но вдруг!..
       Его спасло чутьё разбойника и охотника, которое не притупило даже такое горе. Зиг не стал оборачиваться, чтобы увидеть противника, он просто прыгнул в сторону, сделал кувырок через левое плечо и встал на одно колено, выхватив из-за пояса обрез. В то же мгновение гигантская клешня, словно бритвой, срезала несколько молодых деревьев на том месте, где он только что стоял!
       Следующий удар юный разбойник едва не пропустил, так-как увидел нечто такое, что не укладывалось в привычные рамки его представления о мире! Прямо на него смотрели два красивых женских глаза, на не менее красивом лице, обрамлённом чёрными волосами, уложенными в аккуратную причёску. Взгляд этих глаз был жёстким и хищным, а рот, с изящно очерченными губами, не улыбался.
       Но не это заставило парня замереть на месте, а то, что изящная женская головка торчала из огромного бронированного тулова, стоящего на мощных членистых лапах и снабжённого загнутым скорпионьим хвостом с шипастой булавой на конце! Голова твари высовывалась из некоего отверстия, которое прикрывалось специальным щитком, поднятым сейчас наподобие воротника. Зиг, конечно, слышал о мантикорах, но даже после знакомства с разнообразными монстрами, не мог себе представить, что такое чудовище способно существовать на самом деле!
       Вжик! Он едва успел пригнуть голову. Клешня с пилообразными шипами на режущих кромках, метнулась в его сторону, со скоростью спущенной стрелы, но лишь слегка задела волосы на затылке. Зиг вскинул обрез, одним движением взвёл курки и нажал сразу на оба спуска! Выстрел дуплетом ахнул среди лесной тишины, словно удар грома! Но заряд картечи, способный с близкого расстояния вывернуть кишки равно, как у человека, так и у монстра, разбился о толстенную хитиновую броню, не причинив, твари ни малейшего вреда. Мантикора лишь вздрогнула всем телом, приоткрыла рот и злобно зашипела, высунув длинный тонкий язык, раздвоенный на кончике.
       Зиг понял, что надо бежать, если конечно вообще возможно уйти от такой сильной и проворной твари. И тогда он сделал то, что сам потом не мог себе объяснить - вместо того, чтобы попытаться скрыться в лесу или в кустах, он рванул прямо через болото в направлении противоположном тому, откуда пришёл. Ни шеста, никакого плавсредства конечно у него под рукой не было. Зиг понимал, что это безумие, но он шёл и шёл вперёд, пока вязкое дно не ушло из-под ног, и тогда он понял, что его затягивает!
       Он застыл на месте, так-как знал, что при попадании в болотную топь нельзя барахтаться, иначе затянет ещё быстрее. Впрочем, шансов спастись, похоже, здесь всё равно не было никаких. Берег был далеко, и вокруг не было видно ни коряги, ни даже камышины, за которую можно было бы ухватиться. Зиг погружался в мутную жижу медленно, но верно и только со странным удовлетворением слушал разочарованное шипение мантикоры, которая бегала по берегу и никак не могла смириться с тем, что добыча ускользнула.
       

Глава 56. Теперь она наша

       - И как же ты выбрался? - вполголоса спросил Порфирий, стараясь не разбудить маленькую девочку, задремавшую у него на коленях.
       - Мне мантикора помогла, - также тихо ответил Зиг.
       - Как так?
       - Да вот так! Когда я угодил в болото, она бегала по берегу, как заведённая, а потом рванула за мной и сразу начала тонуть. Она так билась, что я уж думал, что утопит она меня или затопчет, но вышло по-другому. Её лапы и клешни вдруг начало затягивать, словно кто-то их специально тянул снизу. На поверхности осталась одно туловище и голова. И тогда она улыбнулась! От этой улыбки у меня волосы дыбом встали и до сих пор, как вспомню, так мороз по коже! Потом погрузилась и голова. Ну, тогда я ждать не стал, дотянулся до шипов у неё на спине, ухватился и залез сверху, а оттуда уже допрыгнул до берега. Точнее не до самого берега, но в том месте было дно и можно было дотянуться до веток деревьев. Вот так я и выбрался!
       - Да, повезло тебе! А на обратном пути ещё монстров встретил?
       - Встретил. Они в этом каньоне кишмя кишат. Мантикор только больше не видел, а так завалил пару зомбаков и одного ящера, да ещё не знаю, сколько распугал.
       - Ты молодец, что вернулся. Эх, жалко Маранту! Я хоть и не верил, что ты её живой отыщешь, но всё же надеялся, а вдруг! Ну да ладно, пусть ей будет хорошо там в её воинском раю, а мы тут поживём ещё, сколько сможем.
       - Порфирий, а эта девочка, она ведь не из дочек Альмери?
       - Нет, это не наша, то есть теперь наша, но она из тех, что Зигмунд прислал сюда на поселение.
       - Сирота?
       - Не совсем. Её, понимаешь, родная мать убить хочет.
       - ?!
       - Эта малютка из города. Они там с матерью в подвале сидели, пока та с ума не сошла.
       - Теперь вспомнил! Мы же их из того подвала тогда достали перед тем, как во дворец идти!
       - Точно! Так вот, мамаша её не хотела своё дитя монстрам отдавать и решила зарезать. Вы появились, как раз вовремя, чтобы этому помешать. Только вот, мозги у неё так окончательно на место не встали. Она, видишь ли, забыла, почему дочку убить хочет, помнит только, что надо убить и всё тут! А мы-то гадали, что эта старая ведьма на ребёнка кидается? Оказалось, что она не такая уж старая, просто поседела вся от такой беды и лицом подурнела. Теренций, говорят, с ней намучился! Чуть отвернётся, а она снова за нож! Бывало, вроде успокоят её, убедят, что всё прошло и беды позади, и дочку её никакие монстры не тронут, а потому её резать не надо. Она вроде согласится и ведёт себя тихо, но глянь, через день снова за девчонкой гоняется! В последний раз малышку товарка зигмундова спасла с которой он ещё тогда с первыми беженцами в лагерь пришёл. Как бишь её зовут-то? Ханна! Они вместе в Гвардии королевской служили. Золас её тоже знал. Так вот, эта тётка была крепко поранена и в город с нами не ходила, а оставалась в лагере. Она уже совсем поправилась, когда Зигмунд беженцев привёз, тех, что мы спасли. Она-то ими и занималась, а потому её палатка стояла в той части лагеря, где их разместили. Вот как-то ночью слышит эта Ханна: крадётся кто-то! Ну, думает, опять какой-нибудь разбойник лезет к городским девкам! (А это была проблема, так проблема! До драк доходило и поножовщины.) Вышла она из палатки, смотрит - тень, только вроде не мужская, а женская, а в руке нож! Ханна за ней потихоньку, а та всё задами, задами и шасть к большой хижине, где сироты помещались! Ну, тут всё стало ясно, не успела эта мамаша дуркнутая в ту хижину войти, как Ханна её скрутила, и нож из руки выбила! Уж та шипела, плевалась, кусалась и лягалась, но всё без толку, с Гвардией не поспоришь, сам знаешь, какие они бывают! Так что порешили они с Зигмундом девчонку сюда отправить, а мать оставить там под присмотром. А чего с ней ещё делать-то? Не убивать же! У Теренция не одна она такая, скорбная головой, только остальные тихие, а эта вот буйная значит!
       - Что же теперь в нашем лагере?
       - Нынче там всё по-другому. Теперь это уже не разбойничий лагерь, а поселение, где тот, кто хочет жить, должен работать. Говорят, они там себе и крепость уже сварганили деревянную, и дома ставят крепкие, вместо хижин, и уже землю обрабатывать собираются, ведь жить-то чем-то надо? Конечно, не всех это устраивает, но так что с того? Кто захотел, тот ушёл. Многие в Торговый город подались, другие пошли своё поселение строить, на всех ведь места не хватает. Мне вот Зигмунд кучу народу прислал, да эту кроху в придачу. Альмери её сразу к рукам прибрала. А что? Там где четыре девки помещаются, там и пятой место найдётся!
       Во дворе послышался шум и оба собеседника поглядели в сторону окна.
       - Отря-ад, становись! - послышалась команда, которую сопроводил топот множества ног. - На первый-второй рассчитайсь!
       - Так поздно, я думал, они уже закончили! - удивился Зиг, глядя на то, как два десятка, одетых, как попало, мальчишек, в возрасте от семи до двенадцати лет, выстроились во дворе в шеренгу.
       - Да нет, это Дианка их так спать укладывает! - усмехнулся Порфирий. - Сейчас ещё раз пройдутся и по домам! У них уже давно так заведено, чтоб, значит, всё по уставу!
       - А парень её где?
       - Нет его сейчас, отправился в эту, как её? В экспедицию! Понимаешь, тут один из новоприбывших, как их машину увидел, так и рассказал, что был когда-то давно в таком месте, где машин этих много. Место это под землёй находится на северо-востоке королевства, но найти его непросто, а внутрь пробраться ещё сложнее. Вот они и пошли туда впятером: этот мужик, парень наш и ещё три охотника.
       - А девка-командирша почему не с ними?
       - Я не пустил. Она рвалась всей душой, но я подумал, что парню не грех от неё отдохнуть малость, а то она его совсем затуркала! Пускай пройдётся с мужиками, почувствует вкус настоящей жизни. И так уже не человек, а машина какая-то боевая получается, что она ему скажет, то и делает. Слов нет, научила она его уже многому! Вон недавно он схватился, по-дружески, на кулачках кое с кем из новоприбывших. Куда там! Взрослых мужиков с двух-трёх ударов укладывает! Но не только же этим жив человек. Драться-то парняга умеет, а вот разговаривать не очень. С Дианкой еще, куда ни шло, а с другими два-три слова и всё! Молчит, только смотрит исподлобья. Вобщем разогнал я их, хоть и не просто это было. Сказал, что без неё отряд, тот самый, который сейчас спать пошёл, распадётся, что так вот нельзя бросать начатое, ну и всё в таком вот духе. Наплёл с три короба, вроде послушала. Она, видишь ли, во всём девка боевая, но по технической части он лучше справляется, так что ему за машинами этими идти сподручнее. Расставались, я смеялся - суровые такие, без лишних слов и лица у обоих каменные. А как экспедиция ушла, смотрю - в глазах у нашей воительницы слезинки сверкают! Она их утрёт потихонечку, а они снова наворачиваются. Весь день потом на ворота оглядывалась!
       - Ну, спасибо, Порфирий, накормил, напоил, а теперь пойду я.
       - И этот туда же! Куда это ты собрался, когда сам только пришёл?
       - Да вот хочу свет повидать, походить там и сям, Зигмунда навещу, а потом пойду дальше, может, в Торговом городе побываю.
       - А здесь тебе, чем не жизнь? Смотри, скоро обстроимся, так здесь не поселение, город будет! Свой дом заведёшь, хозяйство...
       - Не, дружище, такая жизнь не для меня. Плохой из меня бы вышел фермер. Если человек не своим делом занят, то не жизнь это будет, а тоска. А с тоски люди спиваются и превращаются ни во что. Я так не хочу.
       - Эх, жаль ведь я на тебя рассчитывал! Не ровён час опять нагрянут варвары, а мужиков-то здесь боевых маловато!
       - Брось! Вон у тебя какая армия под боком зреет! Два-три года и варвары сюда вообще дорогу позабудут, а если явятся, то здесь их и закопаете! Нет, пойду я. Понимаешь еще, в чём проблема: ясно, что прожитого не вернёшь и сделанного не поправишь, ясно, что все мы ошибаемся и порой свои иллюзии принимаем за действительность, но я не могу забыть, как эта Диана стреляла в Золаса и Маранту, во имя мёртвого короля! Я слишком много всего потерял тогда, чтобы вот так простить и жить, как ни в чём не бывало!
       - Жаль! Альмери вот, смотрит на тебя, как на пряник, а ты значит за порог. Жаль!
       - Альмери утешится. Я ей никто. Ну, было у нас один раз, так что с того? Она ведь меня толком не знает.
       - Что ж, тогда - удачи!
       - И тебе удачи, дружище!
       - Заходи, когда будешь в наших краях. Доброй тебе дороги!
       Дверь за Зигом закрылась, но Порфирий ещё долго не трогался с места, баюкая на руках спящую девочку. За окном уже зажглись на небе звёзды, а он всё сидел и думал о странной полубезумной жизни, что творилась вокруг.
       

Глава 57. Последний монстр

       Это был третий поворот реки за время её путешествия. По расчётам Маранты, она должна была находиться южнее и восточнее мёртвого города, куда они ходили с Золасом за ружьями. Наверное, каньон соединялся с оврагами, которые им тогда пришлось преодолевать, но, чтобы проверить это, надо было покинуть реку и углубиться в лес, а это было рискованно.
       Прогулка и так была не из лёгких. Дорог здесь не было, звериные тропы петляли, как попало, вдоль берега всё чаще стали попадаться непроходимые кусты, так что ей, в конце концов, пришлось перейти на другую сторону, где берег был более пологим и менее заросшим. Хорошо ещё, что река была в этих местах мелкая, но Маранта заметила, что она медленно, но верно становится глубже и шире. Отходить от реки нельзя, где она ещё возьмёт воду? Да и направление в незнакомом лесу потерять проще простого, а река это всё же ориентир, только вот куда этот ориентир её выведет?
       Проблем с питанием у путешественницы не было - лес и река кипели жизнью, еда здесь росла, бегала, плавала и летала. Когда Маранте надоела оленина, она соорудила себе небольшую, тонкую острогу, и стала разнообразить меню жареной на костре рыбкой. Проблему составляли комары и... монстры. Правда с первой проблемой она справилась успешно, вымазавшись с головы до ног синей глиной. Наверное, при этом она сама напоминала со стороны монстра, но сейчас ей было не до внешнего вида.
       Кроме того, во время ходьбы она постоянно обмахивалась листьями папоротника или веником из тонких веток с листьями, а ночью её защищал дым от костра. С монстрами было несколько сложнее.
       Уже на второй день своего пребывания в лесу, Маранта поняла, что монстров здесь немногим меньше чем деревьев. Но, как ни странно, нападать они не спешили. Лишь через пять дней зубастый двуногий крокодилоид попробовал оспорить у неё добытого оленя и поплатился за это жизнью. Потом, однажды ночью, чрезмерно любопытный зомбак подошёл к костру слишком близко и получил за это пулю в упор. Он скрылся с визгом в темноте леса, но Маранте совершенно не хотелось его преследовать, а тем более тратить драгоценные патроны.
       Больше на неё не нападали, но ощущение, что за ней постоянно наблюдают из кустов и ветвей чьи-то алчущие глаза, не проходило, а днём ей доводилось нередко видеть самых разных чудовищ, пробирающихся между деревьев или торчащих, невесть, зачем посреди реки.
       В конце концов, Маранта привыкла к такой жизни. Её кожа совсем перестала ощущать холод и стала вроде бы толще, (или ей так казалось?), не теряя при этом своей упругости. Мышцы рук и ног окрепли от постоянного движения, а все чувства обострились, она стала лучше ощущать опасность, да и вообще мир теперь виделся ей, как-то шире, объёмнее.
       Беспокоил только живот. Он неумолимо рос и вскоре обещал вырасти настолько, что стал бы мешать при ходьбе. О том, чем всё это закончится, Маранта старалась сейчас не думать, чтобы не впасть, ненароком, в панику. Она надеялась найти человеческое поселение или хоть какой-то приют до того, как настанет срок... Иначе придётся рожать прямо здесь в лесу, в полном одиночестве, а это, знаете ли, та ещё перспектива!