С этими словами она притянула мальчика к себе и больше уже не отпускала. Зигель знал, что сейчас с ним происходит, хоть у него это было впервые. Знал он и о пристрастиях своего атамана к молодым красоткам, и о его широких взглядах, и потому он больше не сомневался, а когда его мужское естество погрузилось в жаждущее лоно юной самки, в нём проснулся такой дикий и необузданный зверь, что вскоре её громкие, сладкие стоны услышал весь лагерь.
- Своих родителей я почти не помню. Они погибли, когда мне было лет шесть, и единственное, что осталось в памяти, это сплошной огонь и истошные крики вокруг. Помню меня схватила какая-то старуха, волосы которой горели, а лицо было до того страшным, что её я испугалась больше чем огня и криков. Она-то и вытащила меня из пылающего дома, но больше я её не видела, даже не знаю, кто она мне, откуда взялась и куда делась. Я оказалась совершенно одна на улице горящего города и то, что меня попросту не затоптали, само по себе чудо.
А потом... потом наступил рассвет наполненный дымом и слезами. Оставшиеся в живых жители потеряно бродили среди развалин и пытались разглядеть что-то в обгорелых остовах своих домов. Но даже среди такой беды находятся те, кто может помочь ближнему и направить людей не знающих, что делать и как дальше жить. Кто-то организовал разбор завалов, этим занялись мужчины и женщины, а нас, детей оставшихся без родителей, собрала суровая, неулыбчивая тётка, которая сперва показалась мне очень злой.
Потом было долгое путешествие на трясучей телеге, корка хлеба в качестве еды на весь день, постоянный плачь и теснота. Несколько самых младших умерли по дороге. Нет, с ними обращались не плохо, просто нас было много, а еды мало вот и вся арифметика. Так я оказалась здесь в этом городе, где Лоргин, приказал устроить приют.
Когда нас грязных и измученных высыпали из телеги, смотритель приюта схватился за голову, но место нашлось для всех, каждый был отмыт и накормлен в этот же день.
И потянулись для меня годы жизни за приютским забором. Грех сказать плохое о том времени. Да, мы не знали обуви, и наша одежда висела лохмотьями, но нас кормили и учили, как могли. Девочек - стряпне и шитью, а мальчишек всяким простым ремёслам. Тот, кто хотел, мог научиться грамоте, но таких было немного, и я оказалась среди этих немногих. А ещё, меня и нескольких моих подружек стали привлекать мальчишеские уроки воинского искусства, которые преподавал старый одноглазый охотник.
Поначалу нас оттуда гоняли, потом ради смеха дали попробовать стрельнуть из лука и помахать мечом, а в конце концов стали учить наравне со всеми. В двенадцать лет я уже кое-что умела, а однажды в приют явился толстый мордатый дядька и долго беседовал с нашим учителем. Они часто посматривали в мою сторону и, в конце концов, этот толстяк подозвал меня к себе и спросил, не хочу ли я пройти настоящее обучение в школе воинов? Я обрадовалась и сразу согласилась, дурёха.
Это было особое заведение, которым заправляла женщина без имени. Её называли просто - Наставница. Вот, где мне показалось небо с овчинку! В эту школу, кроме меня, взяли только двух парней из нашего приюта, из девочек туда попала я одна. Через пару месяцев обоих парней отчислили, а я осталась. Короче, поначалу это был ад. Нас учили не просто владеть оружием, а убивать любыми предметами и голыми руками. Приучали бестрепетно переносить сильную боль, голод, жажду, унижение. За малейшую провинность или просто за плохо выполненное задание нас нещадно пороли, лишали еды и сна. Выдержали немногие. Зато уже к шестнадцати годам мы превратились в боевые машины, способные в одиночку противостоять целому отряду хорошо вооружённых и обученных воинов.
- Я знаю про эту школу.
Золас протянул руку к кувшину и налил всем вина.
- Я тоже про неё слышал, - сказал трактирщик, заворожено слушающий рассказ Маранты. - Но, кажется, её больше нет?
- Да, её больше нет, - ответила девушка и отхлебнула из своей чаши. - Её закрыли по приказу Лоргина.
- Ещё бы! - пояснил Золас с видом знатока. - Ведь там готовили наёмных убийц, и делали это под самым носом у властей. Эту школу не просто закрыли, её разгромили.
- А ты откуда знаешь? - Маранта взглянула на него с подозрением.
- Я участвовал в этом, - был ответ.
В повисшей над столом тишине громом прогремела выроненная девушкой чаша.
- Так ты...
- Тогда я служил в Гвардии Лоргина и был в чине капитана. Существование этой школы несло угрозу государству, и Лоргин был совершенно прав, когда приказал её ликвидировать. Да, помнится, немало народу полегло, прежде чем мы смогли нейтрализовать старших и запереть младших адептов, но хуже всего было драться с вашими учителями. Один этот толстяк положил человек пять моих воинов, прежде чем мне удалось всадить ему в лоб арбалетный болт. Что он у вас преподавал?
- Он ничего не преподавал, он только выискивал, где мог, самых способных детей и привозил в школу.
- Нда. А вот тебя я среди пленников не помню.
- Это потому, что я и ещё несколько наших, сбежали вместе с Наставницей, пока вы там вязали остальных. К тому времени я входила в узкий круг избранных состоящий из «лучших из лучших».
- Подумать только, какие мы важные!
- Ну да, а выражалось это в том, что с нас втройне спрашивали и в десять раз больше гоняли.
- А что было дальше? Я знаю, что в Гвардию ты вступила в восемнадцать лет. Где болталась ещё два года?
- Мы тогда уехали из столицы и поселились в пограничном городе. Наставница открыла там трактир, в котором мы все поначалу работали, ну а потом разбрелись кто куда. Я вот в Гвардию вступила.
- А я вот как раз тогда из неё вылетел!
Золас сказал это таким голосом, словно сообщил что-то весёлое, но в глазах у него сверкнули недобрые искры.
- Я вот не никак не пойму, - спросил трактирщик, - как же случилось, что такой опытный воин, как вы, Маранта, попал в лапы королевских палачей, дал себя связать и всякое такое...
- Я думаю это сделал кто-то из наших, - ответила девушка задумчиво. - Почерк моей старой школы. Только врядли это кто-то из тех, кого я знала. У Наставницы были способные ученики и до и после меня.
- Так она не бросила своё занятие?
- Не бросала, пока не умерла в прошлом году. Я ведь до конца навещала её при каждом удобном случае. И каждый раз она учила меня чему-то новенькому.
- Любопытно чему такому она могла тебя ещё научить? - полюбопытствовал Золас.
- Не всё, знаешь ли, предназначено для мужских ушей.
- Понятно! Проехали. Теренций, достань-ка ещё кувшинчик!
Последняя реплика была обращена к трактирщику, который тут же исполнил просьбу.
- Пожалуй, я вас оставлю. - сказал он, берясь за корзинку, с которой пришёл в тайное убежище. - Дела, знаете ли. Моё отсутствие не должно быть замечено. Скажите только на прощанье, что вы всё-таки собираетесь делать с этим знаменем?
- Я же говорил - в печку!
- М-мм, такая хорошая ткань...
- Ну, так возьми его себе на половик!
- Идёт!
На этом добрый трактирщик удалился, прихватив с собой королевский штандарт. Он миновал короткий коридор, где приходилось низко наклонять голову, почти становясь на четвереньки, открыл крохотную дверь неотличимую от остальной стены и оказался в погребе, уставленном ларями и бочками. Теренций передвинул массивный ящик, так, чтобы он совсем загородил проход, отряхнулся, одел свою корзинку на сгиб локтя и чинно вышел в торговый зал просторной лавки, под которой и находился приют беглецов.
- Благодарю, Порфирий! - обратился он к хозяину, занятому с несколькими клиентами. - Я нашёл на твоём складе всё, что мне нужно. Получи плату, почтеннейший!
С этими словами он подал лавочнику небольшой мешочек, в котором что-то звякнуло, чинно раскланялся и вышел на улицу. Теренций беспрепятственно дошёл до своего трактира, не замечая, что за ним наблюдают чьи-то внимательные, злые глаза. Он привычным движением распахнул знакомую дверь и целую секунду созерцал совершенно пустой зал, который в это время дня должен был быть полон народу.
В следующее мгновение Теренций получил сильный удар в спину, от которого растянулся во весь рост и выронил корзинку. Ему грубо заломили руки за спину и зачем-то наступили на шею, хоть он и так не мог сопротивляться.
- Карась попался, попадётся и щука! - пропел сверху вкрадчивый и одновременно визгливый голос. - Поставьте-ка его на ноги.
Трактирщика вздёрнули вверх, словно мешок с мукой. Теперь он мог видеть, что происходит вокруг. А вокруг происходило вот что: зал его заведения был полон стражей, его самого держали два здоровенных амбала с крайне тупыми рожами, а всем этим командовал мелкий седенький человечишко похожий на крысу.
- Та-акс! Значит трактирщик Теренций, да? - пропищал этот уродец. - Ну и куда ты ходил сейчас, трактирщик Теренций, когда тебе надо было быть здесь и обслуживать клиентов?
- Я ходил за покупками... э-э, ваше превосходительство! - ответил Теренций, у которого звон стоял в ушах после падения, а мысли метались с лихорадочной скоростью.
- Значит за покупками? И что же ты купил?
Ледяные мурашки побежали по спине трактирщика. Он понял, что сейчас произойдёт непоправимое.
- Я купил... ткань, - сказал он, стараясь не выдать себя дрожью в голосе, - ткань, жене на платье.
Крысоидный человечек подобрал его корзинку и приподнял крышку.
- Действительно, ткань, - сказал он с некоторым удивлением. - Дорогая ткань, видно платье задумано праздничное.
С этими словами он отшвырнул корзинку в угол, принял грозный вид и проорал в лицо Теренцию:
- А теперь говори, собака, кого ты принимал у себя вчера ночью и куда ты их дел?! Не вздумай отпираться: тебя видели, их было двое, один высокий в шляпе, другой поменьше в плаще! Очень похоже на тех государственных преступников, которые сбежали из-под стражи. Если всё расскажешь, то тебе гарантировано прощение. Будешь отпираться - повесят!
- Я ничего не знаю, ваша светлость! - пролепетал трактирщик, умело изображая испуг и повысив на всякий случай "титул" крысоидного командира. - Вам наверно кто-то неправильно донёс! Я законопослушный гражданин, меня весь город знает! Спросите любого...
- Хватит! - отрезал плюгавый начальник. - Лейтенант Мохель! Этого на допрос в холодную, здесь всё заколотить и опечатать! Заведение закрыто. Да, и выдайте стукачу Деносию вознаграждение. Он там позади дома дожидается.
Эти распоряжения были исполнены с удивительной точностью - беднягу Теренция уволокли по направлению к зданию полиции, двери трактира забили крест-накрест досками, после чего наложили на них сургучную печать с королевским гербом. После этого один из стражников прошёл на задний двор, где его дожидался долговязый человек с очень добрым и приветливым лицом. В нём любой мог бы узнать одного из завсегдатаев трактира.
Они поздоровались, пожав друг другу руки, затем стражник вытащил из кармана мешочек с золотом и принялся отсчитывать награду. Вдруг один из жёлтых кругляшей нечаянно выскочил из грубых пальцев стражника и откатился прямо к ногам, переминавшегося в нетерпении, стукача. Тот улыбнулся и наклонился, чтобы подобрать его. Он ещё услышал, как прогудел воздух, распарываемый могучим кулаком, когда удар сверху вниз по затылку навсегда избавил его от иудиных соблазнов, как впрочем, и от жизни. Стражник брезгливо перевернул труп носком сапога, забрал последнюю монету и удалился.
- Значит, нас тут считают аристократками? - Галанта рассмеялась звонко и весело. - Глупыш! Среди нас нет ни одной аристократки! Мой отец был поваром, а вот, например Ния, жена советника по вопросам торговли, дочь сапожника, Ивонна, моя подруга - дочь портнихи и ломового извозчика! Откуда в королевстве Лоргина взяться аристократии? Он ведь сам когда-то был то-ли лавочником, то-ли разносчиком!
- Но как же так получилось? - Зиг всё никак не мог взять в толк то, что услышал от своей возлюбленной. - Как же так оказалось, что вы все стали жёнами таких шишек?
- Нет ничего проще! Нас всех купили. Да, да купили! У этих, как ты сказал, шишек, куча денег, вот они и нахватали себе баб из тех, что получше. Не так просто, знаешь ли, отказаться от жизни в довольстве и сытости, когда всё детство проводишь полуголодной и в драных обносках.
- Так что же вы, уж прости за откровенность, от таких мужей...
Зиг замялся и покраснел. Галанта снова рассмеялась.
- Ты хочешь сказать, почему мы, ни в чем, не нуждаясь, ходили налево? Заводили любовников? Как же ты ещё мал! Это всё потому, что у нас не было главного - счастья! Никто из нас своих мужей не любил, да и что там было любить? Почти все они были стариками, а если и не совсем стариками, то лет на двадцать старше уж точно. Моему, правда, было около тридцати, но ты бы его видел! Плюгавый, желчный, занудный, с волосами сальными и в мелких гаденьких очочках. Вечно мне морали читал, всё время подозревал в чём-то! Даже когда ещё не в чем было подозревать.
- Значит, богатство счастья не даёт?
- Точно! Не даёт. Конечно, богатство это хорошо, но к нему ещё многое что нужно, чтобы чувствовать себя счастливой. Женщине, например, нужна ласка, внимание, любовь... Хотя бы плотская, если нет такой о которой мы мечтаем, будучи девочками. Я мужа не видела по нескольку недель, а когда он, наконец, появлялся, то всё было так сухо и пресно, что и вспоминать не хочется.
- Понятно! А как вы познакомились с Золасом?
- Много будешь знать, скоро состаришься! Скажу только, что он был не первый мой любовник, а какая я у него была по счёту, об этом он и сам, наверное, не знает!
- А тебе никогда ни хотелось быть счастливой с кем-нибудь одним?
- Хочешь хороший совет? Никогда не держи женщину крепко, не владей ей, как собственностью! Нормальная баба от тебя - сильного, умного, красивого и заботливого и так не уйдёт, а если ушла, то либо ты не такой, либо она не та, что нужна тебе! Понял?
"Какая она! - подумал Зиг. - А ведь всего на четыре года меня старше!"
- Я не хочу никаких других баб! - сказал он. - Я тебя люблю!
Галанта нежно прижала его голову к своей груди.
- Какой же ты всё-таки хороший, но какой маленький! Не обижайся! Твоя настоящая любовь, наверно сейчас ещё в куклы играет, а пока, ты можешь быть счастлив со мной или с кем-нибудь ещё!
- Как это?
- Очень просто! Ты весь горишь, а мне как раз нужен отдых. Что же нам делать? Звать на помощь, конечно же! Ивонна, войди!
На зов Галанты в палатку вошла женщина, которая показалась парню ослепительно красивой. Тем не менее, Зиг готов был, сквозь землю провалится, ведь, не стесняясь своей любовницы, он был в её объятиях совершенно голый! Не зная, что делать, мальчик рванулся сначала к своей одежде, потом попытался натянуть на себя покрывало на котором они лежали. И то и другое у него не получилось.
- Да успокойся ты, дурачок! - воскликнула Галанта, удерживая его с неожиданной силой. - Зачем стесняться того, что у всех одинаково? Да, мы все так устроены: разделены на две половины - мужчины и женщины, третьего не дано. Те и другие прекрасно знают, что находится друг у друга под одеждой, и что толку в таком случае прятаться? Не бойся, Ивонна моя лучшая подруга, она всё о нас знает и ничего плохого не сделает!
Глава 11. Способная ученица
- Своих родителей я почти не помню. Они погибли, когда мне было лет шесть, и единственное, что осталось в памяти, это сплошной огонь и истошные крики вокруг. Помню меня схватила какая-то старуха, волосы которой горели, а лицо было до того страшным, что её я испугалась больше чем огня и криков. Она-то и вытащила меня из пылающего дома, но больше я её не видела, даже не знаю, кто она мне, откуда взялась и куда делась. Я оказалась совершенно одна на улице горящего города и то, что меня попросту не затоптали, само по себе чудо.
А потом... потом наступил рассвет наполненный дымом и слезами. Оставшиеся в живых жители потеряно бродили среди развалин и пытались разглядеть что-то в обгорелых остовах своих домов. Но даже среди такой беды находятся те, кто может помочь ближнему и направить людей не знающих, что делать и как дальше жить. Кто-то организовал разбор завалов, этим занялись мужчины и женщины, а нас, детей оставшихся без родителей, собрала суровая, неулыбчивая тётка, которая сперва показалась мне очень злой.
Потом было долгое путешествие на трясучей телеге, корка хлеба в качестве еды на весь день, постоянный плачь и теснота. Несколько самых младших умерли по дороге. Нет, с ними обращались не плохо, просто нас было много, а еды мало вот и вся арифметика. Так я оказалась здесь в этом городе, где Лоргин, приказал устроить приют.
Когда нас грязных и измученных высыпали из телеги, смотритель приюта схватился за голову, но место нашлось для всех, каждый был отмыт и накормлен в этот же день.
И потянулись для меня годы жизни за приютским забором. Грех сказать плохое о том времени. Да, мы не знали обуви, и наша одежда висела лохмотьями, но нас кормили и учили, как могли. Девочек - стряпне и шитью, а мальчишек всяким простым ремёслам. Тот, кто хотел, мог научиться грамоте, но таких было немного, и я оказалась среди этих немногих. А ещё, меня и нескольких моих подружек стали привлекать мальчишеские уроки воинского искусства, которые преподавал старый одноглазый охотник.
Поначалу нас оттуда гоняли, потом ради смеха дали попробовать стрельнуть из лука и помахать мечом, а в конце концов стали учить наравне со всеми. В двенадцать лет я уже кое-что умела, а однажды в приют явился толстый мордатый дядька и долго беседовал с нашим учителем. Они часто посматривали в мою сторону и, в конце концов, этот толстяк подозвал меня к себе и спросил, не хочу ли я пройти настоящее обучение в школе воинов? Я обрадовалась и сразу согласилась, дурёха.
Это было особое заведение, которым заправляла женщина без имени. Её называли просто - Наставница. Вот, где мне показалось небо с овчинку! В эту школу, кроме меня, взяли только двух парней из нашего приюта, из девочек туда попала я одна. Через пару месяцев обоих парней отчислили, а я осталась. Короче, поначалу это был ад. Нас учили не просто владеть оружием, а убивать любыми предметами и голыми руками. Приучали бестрепетно переносить сильную боль, голод, жажду, унижение. За малейшую провинность или просто за плохо выполненное задание нас нещадно пороли, лишали еды и сна. Выдержали немногие. Зато уже к шестнадцати годам мы превратились в боевые машины, способные в одиночку противостоять целому отряду хорошо вооружённых и обученных воинов.
- Я знаю про эту школу.
Золас протянул руку к кувшину и налил всем вина.
- Я тоже про неё слышал, - сказал трактирщик, заворожено слушающий рассказ Маранты. - Но, кажется, её больше нет?
- Да, её больше нет, - ответила девушка и отхлебнула из своей чаши. - Её закрыли по приказу Лоргина.
- Ещё бы! - пояснил Золас с видом знатока. - Ведь там готовили наёмных убийц, и делали это под самым носом у властей. Эту школу не просто закрыли, её разгромили.
- А ты откуда знаешь? - Маранта взглянула на него с подозрением.
- Я участвовал в этом, - был ответ.
В повисшей над столом тишине громом прогремела выроненная девушкой чаша.
- Так ты...
- Тогда я служил в Гвардии Лоргина и был в чине капитана. Существование этой школы несло угрозу государству, и Лоргин был совершенно прав, когда приказал её ликвидировать. Да, помнится, немало народу полегло, прежде чем мы смогли нейтрализовать старших и запереть младших адептов, но хуже всего было драться с вашими учителями. Один этот толстяк положил человек пять моих воинов, прежде чем мне удалось всадить ему в лоб арбалетный болт. Что он у вас преподавал?
- Он ничего не преподавал, он только выискивал, где мог, самых способных детей и привозил в школу.
- Нда. А вот тебя я среди пленников не помню.
- Это потому, что я и ещё несколько наших, сбежали вместе с Наставницей, пока вы там вязали остальных. К тому времени я входила в узкий круг избранных состоящий из «лучших из лучших».
- Подумать только, какие мы важные!
- Ну да, а выражалось это в том, что с нас втройне спрашивали и в десять раз больше гоняли.
- А что было дальше? Я знаю, что в Гвардию ты вступила в восемнадцать лет. Где болталась ещё два года?
- Мы тогда уехали из столицы и поселились в пограничном городе. Наставница открыла там трактир, в котором мы все поначалу работали, ну а потом разбрелись кто куда. Я вот в Гвардию вступила.
- А я вот как раз тогда из неё вылетел!
Золас сказал это таким голосом, словно сообщил что-то весёлое, но в глазах у него сверкнули недобрые искры.
- Я вот не никак не пойму, - спросил трактирщик, - как же случилось, что такой опытный воин, как вы, Маранта, попал в лапы королевских палачей, дал себя связать и всякое такое...
- Я думаю это сделал кто-то из наших, - ответила девушка задумчиво. - Почерк моей старой школы. Только врядли это кто-то из тех, кого я знала. У Наставницы были способные ученики и до и после меня.
- Так она не бросила своё занятие?
- Не бросала, пока не умерла в прошлом году. Я ведь до конца навещала её при каждом удобном случае. И каждый раз она учила меня чему-то новенькому.
- Любопытно чему такому она могла тебя ещё научить? - полюбопытствовал Золас.
- Не всё, знаешь ли, предназначено для мужских ушей.
- Понятно! Проехали. Теренций, достань-ка ещё кувшинчик!
Последняя реплика была обращена к трактирщику, который тут же исполнил просьбу.
- Пожалуй, я вас оставлю. - сказал он, берясь за корзинку, с которой пришёл в тайное убежище. - Дела, знаете ли. Моё отсутствие не должно быть замечено. Скажите только на прощанье, что вы всё-таки собираетесь делать с этим знаменем?
- Я же говорил - в печку!
- М-мм, такая хорошая ткань...
- Ну, так возьми его себе на половик!
- Идёт!
Глава 12. Достойная награда
На этом добрый трактирщик удалился, прихватив с собой королевский штандарт. Он миновал короткий коридор, где приходилось низко наклонять голову, почти становясь на четвереньки, открыл крохотную дверь неотличимую от остальной стены и оказался в погребе, уставленном ларями и бочками. Теренций передвинул массивный ящик, так, чтобы он совсем загородил проход, отряхнулся, одел свою корзинку на сгиб локтя и чинно вышел в торговый зал просторной лавки, под которой и находился приют беглецов.
- Благодарю, Порфирий! - обратился он к хозяину, занятому с несколькими клиентами. - Я нашёл на твоём складе всё, что мне нужно. Получи плату, почтеннейший!
С этими словами он подал лавочнику небольшой мешочек, в котором что-то звякнуло, чинно раскланялся и вышел на улицу. Теренций беспрепятственно дошёл до своего трактира, не замечая, что за ним наблюдают чьи-то внимательные, злые глаза. Он привычным движением распахнул знакомую дверь и целую секунду созерцал совершенно пустой зал, который в это время дня должен был быть полон народу.
В следующее мгновение Теренций получил сильный удар в спину, от которого растянулся во весь рост и выронил корзинку. Ему грубо заломили руки за спину и зачем-то наступили на шею, хоть он и так не мог сопротивляться.
- Карась попался, попадётся и щука! - пропел сверху вкрадчивый и одновременно визгливый голос. - Поставьте-ка его на ноги.
Трактирщика вздёрнули вверх, словно мешок с мукой. Теперь он мог видеть, что происходит вокруг. А вокруг происходило вот что: зал его заведения был полон стражей, его самого держали два здоровенных амбала с крайне тупыми рожами, а всем этим командовал мелкий седенький человечишко похожий на крысу.
- Та-акс! Значит трактирщик Теренций, да? - пропищал этот уродец. - Ну и куда ты ходил сейчас, трактирщик Теренций, когда тебе надо было быть здесь и обслуживать клиентов?
- Я ходил за покупками... э-э, ваше превосходительство! - ответил Теренций, у которого звон стоял в ушах после падения, а мысли метались с лихорадочной скоростью.
- Значит за покупками? И что же ты купил?
Ледяные мурашки побежали по спине трактирщика. Он понял, что сейчас произойдёт непоправимое.
- Я купил... ткань, - сказал он, стараясь не выдать себя дрожью в голосе, - ткань, жене на платье.
Крысоидный человечек подобрал его корзинку и приподнял крышку.
- Действительно, ткань, - сказал он с некоторым удивлением. - Дорогая ткань, видно платье задумано праздничное.
С этими словами он отшвырнул корзинку в угол, принял грозный вид и проорал в лицо Теренцию:
- А теперь говори, собака, кого ты принимал у себя вчера ночью и куда ты их дел?! Не вздумай отпираться: тебя видели, их было двое, один высокий в шляпе, другой поменьше в плаще! Очень похоже на тех государственных преступников, которые сбежали из-под стражи. Если всё расскажешь, то тебе гарантировано прощение. Будешь отпираться - повесят!
- Я ничего не знаю, ваша светлость! - пролепетал трактирщик, умело изображая испуг и повысив на всякий случай "титул" крысоидного командира. - Вам наверно кто-то неправильно донёс! Я законопослушный гражданин, меня весь город знает! Спросите любого...
- Хватит! - отрезал плюгавый начальник. - Лейтенант Мохель! Этого на допрос в холодную, здесь всё заколотить и опечатать! Заведение закрыто. Да, и выдайте стукачу Деносию вознаграждение. Он там позади дома дожидается.
Эти распоряжения были исполнены с удивительной точностью - беднягу Теренция уволокли по направлению к зданию полиции, двери трактира забили крест-накрест досками, после чего наложили на них сургучную печать с королевским гербом. После этого один из стражников прошёл на задний двор, где его дожидался долговязый человек с очень добрым и приветливым лицом. В нём любой мог бы узнать одного из завсегдатаев трактира.
Они поздоровались, пожав друг другу руки, затем стражник вытащил из кармана мешочек с золотом и принялся отсчитывать награду. Вдруг один из жёлтых кругляшей нечаянно выскочил из грубых пальцев стражника и откатился прямо к ногам, переминавшегося в нетерпении, стукача. Тот улыбнулся и наклонился, чтобы подобрать его. Он ещё услышал, как прогудел воздух, распарываемый могучим кулаком, когда удар сверху вниз по затылку навсегда избавил его от иудиных соблазнов, как впрочем, и от жизни. Стражник брезгливо перевернул труп носком сапога, забрал последнюю монету и удалился.
Глава 13. Ещё одна сторона любви
- Значит, нас тут считают аристократками? - Галанта рассмеялась звонко и весело. - Глупыш! Среди нас нет ни одной аристократки! Мой отец был поваром, а вот, например Ния, жена советника по вопросам торговли, дочь сапожника, Ивонна, моя подруга - дочь портнихи и ломового извозчика! Откуда в королевстве Лоргина взяться аристократии? Он ведь сам когда-то был то-ли лавочником, то-ли разносчиком!
- Но как же так получилось? - Зиг всё никак не мог взять в толк то, что услышал от своей возлюбленной. - Как же так оказалось, что вы все стали жёнами таких шишек?
- Нет ничего проще! Нас всех купили. Да, да купили! У этих, как ты сказал, шишек, куча денег, вот они и нахватали себе баб из тех, что получше. Не так просто, знаешь ли, отказаться от жизни в довольстве и сытости, когда всё детство проводишь полуголодной и в драных обносках.
- Так что же вы, уж прости за откровенность, от таких мужей...
Зиг замялся и покраснел. Галанта снова рассмеялась.
- Ты хочешь сказать, почему мы, ни в чем, не нуждаясь, ходили налево? Заводили любовников? Как же ты ещё мал! Это всё потому, что у нас не было главного - счастья! Никто из нас своих мужей не любил, да и что там было любить? Почти все они были стариками, а если и не совсем стариками, то лет на двадцать старше уж точно. Моему, правда, было около тридцати, но ты бы его видел! Плюгавый, желчный, занудный, с волосами сальными и в мелких гаденьких очочках. Вечно мне морали читал, всё время подозревал в чём-то! Даже когда ещё не в чем было подозревать.
- Значит, богатство счастья не даёт?
- Точно! Не даёт. Конечно, богатство это хорошо, но к нему ещё многое что нужно, чтобы чувствовать себя счастливой. Женщине, например, нужна ласка, внимание, любовь... Хотя бы плотская, если нет такой о которой мы мечтаем, будучи девочками. Я мужа не видела по нескольку недель, а когда он, наконец, появлялся, то всё было так сухо и пресно, что и вспоминать не хочется.
- Понятно! А как вы познакомились с Золасом?
- Много будешь знать, скоро состаришься! Скажу только, что он был не первый мой любовник, а какая я у него была по счёту, об этом он и сам, наверное, не знает!
- А тебе никогда ни хотелось быть счастливой с кем-нибудь одним?
- Хочешь хороший совет? Никогда не держи женщину крепко, не владей ей, как собственностью! Нормальная баба от тебя - сильного, умного, красивого и заботливого и так не уйдёт, а если ушла, то либо ты не такой, либо она не та, что нужна тебе! Понял?
"Какая она! - подумал Зиг. - А ведь всего на четыре года меня старше!"
- Я не хочу никаких других баб! - сказал он. - Я тебя люблю!
Галанта нежно прижала его голову к своей груди.
- Какой же ты всё-таки хороший, но какой маленький! Не обижайся! Твоя настоящая любовь, наверно сейчас ещё в куклы играет, а пока, ты можешь быть счастлив со мной или с кем-нибудь ещё!
- Как это?
- Очень просто! Ты весь горишь, а мне как раз нужен отдых. Что же нам делать? Звать на помощь, конечно же! Ивонна, войди!
На зов Галанты в палатку вошла женщина, которая показалась парню ослепительно красивой. Тем не менее, Зиг готов был, сквозь землю провалится, ведь, не стесняясь своей любовницы, он был в её объятиях совершенно голый! Не зная, что делать, мальчик рванулся сначала к своей одежде, потом попытался натянуть на себя покрывало на котором они лежали. И то и другое у него не получилось.
- Да успокойся ты, дурачок! - воскликнула Галанта, удерживая его с неожиданной силой. - Зачем стесняться того, что у всех одинаково? Да, мы все так устроены: разделены на две половины - мужчины и женщины, третьего не дано. Те и другие прекрасно знают, что находится друг у друга под одеждой, и что толку в таком случае прятаться? Не бойся, Ивонна моя лучшая подруга, она всё о нас знает и ничего плохого не сделает!
