смерть, от которой они здесь прячутся? Он оглядел присутствующих в этой коморке людей, скорчившихся или привалившихся к стенам, и вдруг похолодел! Здесь были все из элитного отряда и те четверо, что были с ним, а также два механика из форта Альмери, но ни Галля, ни близнецов нигде не было видно...
Мистические порталы... Это для людей они мистические, но, если ты призрак, то эти дыры в реальности даже не пахнут мистикой. Они также материальны, как колодец для утопленника и столь же привлекательны.
Сэр Мальтор смотрел, как в эти окаймлённые рваными огненными языками прорехи один за другим ныряли монстры, и гадал, куда они направляются, на сей раз? На Землю? А может в иную Вселенную или прямо в преисподнюю? В любом случае там, куда они попадают, врядли рады таким гостям.
Монстры, по-прежнему, не проявляли признаков агрессии, и, казалось бы, не замечали ничего вокруг. Впрочем, все инстинкты у них работали – сэр Мальтор лично проверил это, напав на некоторых из них. Когда монстры видели угрозу или чувствовали удары, они защищались со всей быстротой и силой, на которую были способны. Но когда рыцарь прекращал свои атаки, чудовища словно забывали о нём, возвращались на дорогу и продолжали своё монотонное движение вперёд.
И вот, наконец, они – мистические проходы. Они были ближе, чем он предполагал, но всё равно пришлось хорошенько протопать, оставив псевдо Торговый город за спиной. Несмотря на то, что это была лишь тень настоящего города, всё же он был, хоть и хрупок, но материален. Интересно, есть ли здесь ещё такие места? Отражения реальных городов, посёлков, лесов, рек, гор? Наверняка есть, но всё словно утонуло в огненно-радужном киселе, от которого даже непритязательного призрачного рыцаря начинало мутить.
С этой стороны порталы казались тоже радужными, но в них смешивались синие и зелёные тона, бывшие здесь, видимо чужеродными. Сунуться туда сэр Мальтор не решился. Он прекрасно понимал, что сделав лишь один шаг, может оказаться неведомо, где и врядли попадёт обратно, ведь монстры только входили в эти проходы, но не возвращались при этом.
Порталов было множество. Они представляли собой круги и овалы разных размеров, расположенные на разной высоте от уровня дороги. Сэр Мальтор взялся было их считать, но тут же бросил это занятие, поняв его бесполезность. Дело было не в количестве проходов и не в том, как они расположены, а в их источнике, который следовало найти.
Сэр Мальтор переходил от одного портала к другому, но связи между ними не понимал, хоть и смог разглядеть в их расположении некую скрытую симметрию. До сих пор нечто подобное встречалось ему в единичных экземплярах, и было связано с пространственно-временными аномалиями, которые были сродни трещинам в земной коре, вызванным движением сталкивающихся и расходящихся пластов, в свою очередь подобных расколотым весной речным льдинам.
Чаще всего такие дыры были небольшими, открывались и закрывались сами по себе на краткое время, и ничего особо значимое из одного мира в другой через них проникнуть не могло. Другое дело, когда какой-либо умник ухитрялся удержать такой проход открытым и даже расширить его, чтобы проникнуть сквозь этот портал самому, пропустить кого-то, либо протащить то, чему в ином мире быть не положено. Здесь же проходы казались, вообще, рукотворными. Они были словно прожжены в теле материи раскалённым прутом или лучом...
Сэр Мальтор хлопнул себя латной рукавицей по шлему. Ну, конечно же! Да, их прожгли искусственно, в определённом порядке с геометрической точностью. И, насколько он знал, этот прут, луч или что-то там ещё, должны были до сих пор поддерживать проделанные отверстия в открытом состоянии, иначе материя, не терпящая пустоты, давно затянула бы эти раны. А это значило, что источник, мощный, как ничто другое до сих пор им виденное, работал в полную силу и находился где-то поблизости. Но вот, где?
Понимание пришло, как решение простой геометрической задачи. Сколько бы ни было порталов, они аккуратно вписывались в ровный полумесяц, раскинувшийся где-то на полмили. Итак, находим середину между рогами этого полумесяца, проводим перпендикуляр к центру его изгиба и получаем равнобедренный треугольник с двумя острыми углами и одним тупым.
Биссектриса тупого угла и будет направлением, в котором следует искать предполагаемый источник излучаемой энергии. Вот только в какую сторону по этому вектору следует двигаться? От выпуклой или от вогнутой стороны полумесяца? Ответ ему подсказали монстры.
Сэр Мальтор не страдал излишней впечатлительностью, но на протяжении всего пути сюда он вглядывался в морды, рыла, хари чудовищ, обычно наводившие ужас на людей. Сейчас в них не чувствовалось ни злобы ни кровожадности. С определённой долей воображения можно было сказать, что монстры имели вид дружелюбный и даже доброжелательный. (Вот уж чудо невиданное!)
Но вот они вступают между рогов полумесяца, и с ними мгновенно происходят перемены в настроении и повадках. Иные рычат, другие принюхиваются и припадают к земле, словно чуют добычу, третьи мгновенно приходят в ярость и бросаются к порталам, готовые разорвать невидимого врага. Что же заставляет их так вести себя?
Сэр Мальтор потратил ещё некоторое время на наблюдение и наметил себе некую линию, переступая которую, монстры меняли поведение. Эта линия наискось пересекала дорогу, начинаясь от дальнего рога полумесяца. Если представить себе точку их пересечения с уже найденным вектором, то возможно там и было то, что искал призрачный рыцарь.
Отметив в памяти необходимые ориентиры, сэр Мальтор повернулся в сторону предполагаемой цели своего похода и, конечно же, ничего не увидел, кроме огненно-радужного сияния. Но это ещё ничего не значило. Он знал, что жёлто-оранжевая муть способна была прятать многое, наверно целые миры. И он пошёл вдоль биссектрисы тупого угла треугольника, покоящегося между рогов воображаемого полумесяца, превращая этот треугольник в ромб.
У сэра Мальтора не было прибора для измерения времени, не было и ориентира, вроде солнца и луны, обычно использующихся для того же самого. Традиционное – «долго ли, коротко ли», больше всего подходило к ситуации. И всё же он был вознаграждён. Вот оно! Сначала точка, потом нечто похожее на короткую свечку в подсвечнике и, наконец, он – кристалл, на тяжёлой подставке смахивающий на подсвечник из материала наподобие «электра». Точная копия того, что был у Маранты, только раз в пять больше!
Сэр Мальтор приблизился, почувствовав, как завибрировали мальтийские доспехи. С одной стороны кристалла, словно наполненного бушующим огнём, стояла зеркальная полусфера высотой в человеческий рост. По всей видимости, это был рефлектор, совершенно несложной конструкции, направляющий излучение кристалла в ту сторону, где были мистические порталы. Больше похоже на алхимию, чем на мистику.
Вокруг всего сооружения было разбросано немало человеческих скелетов в комбинезонах и касках, старинных офицерских мундирах и простых белых лабораторных халатах. Один из них словно тянулся к кристаллу, сжимая в костлявой руке молоток.
Сэр Мальтор усмехнулся про себя, удивляясь простоте предстоящего действия, по сравнению со сложностью пройденного пути. Хорошо, что он не взял с собой никого из живых людей и хорошо, что не позвал Механикуса – звук с которым микротрещины прорезали сейчас его несокрушимые латы, был похож на предсмертный вопль!
Но сталь ещё держалась, и потому призрачный рыцарь упёрся удобнее ногами в огненно-радужную землю и выхватил так долго служивший ему меч. Последнее, что он подумал, это то, что слишком мало и недолго обучал Рарока высшему воинскому искусству. Нет, не то! Жаль, что не успел поговорить с ним, как дед с внуком, отец с сыном... Ну, в общем, неважно в каком там поколении, но как прародитель с потомком, который, как бы ни был далёк от него в поколениях, всё равно своё, драгоценное дитя!..
Удар! Рефлектор разлетелся на тысячи осколков, и мир вокруг затопил огненно-радужный хаос!
Удар! Кристалл раскололся на две половины и погас, темнея на глазах, как остывающий металл...
Меч выпал из латных рукавиц и, ударившись о землю, рассыпался на множество крохотных осколков. Почерневшие доспехи с ржавым скрежетом осели и развалились бесформенными сегментами, которые начала стремительно покрывать ржавчина.
Душа призрачного странника, которой не нужны были никакие порталы, устремилась сквозь миры, чтобы под крылом Создателя присоединиться к сонму таких же очищенных душ в ожидании следующего воплощения в жизнь!..
Где-то на широкой дороге утрамбованной миллионами ног, лап и копыт, недоумённо оглядывались растерянные монстры. Огненно-радужная муть вокруг них оседала, словно впитываясь в освобождённую землю. Из неё выступали разные предметы, вокруг поднимались деревья и скалы, вдали показались невиданные города, а над всем этим засияло ослепительное солнце, сверкающее ярче любых огненных вихрей и посылающее всему живому благословение и надежду.
Бывает так – на сердце тяжело, и ничто не в радость. Даже если надежда не погасла, постоянная тоска сжимает сердце и высасывает из души последние соки, иссушая её, делая похожей на выжженную почву, в которую бесполезно бросать семена.
В такие минуты о самом дорогом и любимом человеке, думаешь плохо. Гонишь, проклинаешь эти мысли, а они возвращаются и липнут к тебе с омерзительной настойчивостью ленты для мух, полной своими жертвами. И вот уже ты от этих мыслей грязен и, кажется, что не очистишься уже никогда!
Тогда начинаешь проклинать себя. За что? Найдётся за что. Наделал ошибок, был непонятлив, слишком неуверен в себе, неучтив, ненастойчив. Сомневался там, где надо было брать то, что на самом деле принадлежит одному тебе. (А если бы всё-таки выяснилось, что не тебе, что тогда?) Ну, получил бы отворот, больно, но бывает. Теперь бы всё забылось... Или не забылось бы... Ан, нет – теперь-то как раз мучайся!
В такое время всё хочется бросить и растоптать, но бывает, что вдруг подарит слабый лучик тепла какой-нибудь обычный предмет, который ты любил всегда и который, кажется, единственное, что у тебя осталось!
..........................................................................................................
Рарок шёл по зарослям кустов, между рощами растущих на холмах деревьев и, словно любимую кошку, ласкал рукоять своего гладиуса. Иногда он останавливался, доставал меч, и некоторое время любовался синим отливом стали клинка и затейливым узором, проступающим сквозь полированную поверхность. В ярких лучах дневного солнца меч казался полупрозрачным, наполненным светом, хрупким, как стекло. Но нет, он по-прежнему был прочен, надёжен, как старый друг, единственный на кого можно положиться по-настоящему. Тогда Рарок напоминал себе о цели прогулки в этих зарослях, вкладывал оружие в ножны, хлопал по ним ладонью, наслаждаясь приятной тяжестью и грозной силой исходящей от великолепного оружия!
И всё же на душе у гладиатора было черно, как в ненастную полночь. А всё потому, что он форменный дурак, и Леса была права, когда набросилась на него с упрёками. Как мог он воспринимать её, как обыкновенную девушку? Её, которая была совершенно необыкновенна! Он же видел это с самого начала и... Отказался это признать. А ведь судьба подкидывала ему множество подсказок.
Например, то, как она восприняла сообщение о своей принадлежности к династии Огненных королев. Только истинная принцесса отреагирует на такое сообщение с полным равнодушием. Обычная девушка задрала бы нос, а эта отнеслась ко всему рассказанному сэром Мальтором, как к чему-то само собой разумеющемуся и не достойному пристального внимания. Её больше занимали события, участниками коих были люди, которых она знала и любила или о которых много слышала. Им она сочувствовала, переживала, слушая историю их жизни, борьбы, любви и страданий. О себе во всём этом деле Леса думала в последнюю очередь. А он-то решил, что, осознав себя принцессой, она не захочет иметь дело с простым гладиатором! Нет, ну форменный дурак, в самом деле...
Меньше всего его сейчас заботило, что Леса побывала чьей-то там женой и любовницей. Познавший десятки женщин, гладиатор не видел ничего предосудительного в том, что в их жизни бывает по нескольку мужчин. Он признавал за женщинами право выбора, право ошибки и право жизненной пробы и не осуждал за ту страсть, которая присуща живому существу в силу его природы. (Собственно, девственницы ему встречались лишь дважды и намучился он с обеими основательно, получив минимум удовольствия.)
Нет, Рароку не было чуждо чувство ревности. Сообщение Лесы, что кроме него она любит ещё и Зига, вовсе не пролило бальзам на его душу. Но он ведь не был обманут, девушка полностью раскрыла перед ним свои чувства, не скрывая то, что большинство прячет за семью замками в тёмных недрах своих сердец. Такая доверчивость дорогого стоит! И, вообще, почему он должен отказаться от своей избранницы и передумать, узнав о том, что она любит кого-то ещё? Тем более что она призналась в любви к нему самому? Бывают ведь случаи, когда мужчина влюбляются в женщину, которая любит другого, а к нему равнодушна. Если такой влюблённый настойчив и может доказать, что он более достоин любви, чем предыдущий претендент, то ему нередко, (не всегда, но случается), удаётся отбить возлюбленную у её мужа или любовника. Он доказывает ей, что его любовь сильнее и если в ней возникает ответное чувство, то они составляют новую пару, которая привязана друг к другу крепче и искреннее, чем предыдущая. Да, такое случается нечасто, но подобные ситуации у всех на виду, и никто не станет отрицать, что такое возможно.
Ситуация с Зигом была иной. Леса любила двоих мужчин сразу и была в принципе не против, иметь отношения с обоими. Но насколько это приемлемо для них самих? Рарок не знал, как к подобной ситуации отнесётся Зиг, (тоже влюблённый в Лесу по уши, это же видно!), но самого его коробило от мысли о такой жизни. И дело было не в физическом влечении и постельных изысках.
В своих предыдущих похождениях гладиатор занимался любовью с двумя, тремя и больше, женщинами одновременно. Бывало и так, что он с товарищем делил в постели одну страстную и умелую вакханку, радостно принимавшую ласки двоих мужчин. Но ведь это всего лишь ухищрения, которые практикуются людьми объединёнными страстью. Но как быть, если речь идёт о любви?
Разделить с кем-то Лесу... С Зигом, например! Когда он заявил Лесе, что не будет считать изменой её визит к Зигу, это было сказано в известной степени, сгоряча. Ведь перспектива такого визита в тот момент казалась весьма отдалённой, а вот что случится, если ситуация станет реально возможной? Рарок поймал себя на том, что его ладонь уже не ласкает, а стискивает рукоять гладиуса. Ну, вот и ответ!
Невольно приходит на ум самый простой способ разрешения такого соперничества – убить Зига. Конечно, ни о каких ударах в спину речи быть не может. Рарок профессиональный воин может вызвать соперника на честный бой, а там судьба сама решит, кому из них быть победителем. Правда Зиг намного старше него, но он мощнейший боец, а потому их силы равны, так что никто не посмеет сказать, что их поединок равносилен убийству, как если бы пришлось драться с Луцием. Но, предположим, он победил, дальше что?
Глава 151. Душа рыцаря
Мистические порталы... Это для людей они мистические, но, если ты призрак, то эти дыры в реальности даже не пахнут мистикой. Они также материальны, как колодец для утопленника и столь же привлекательны.
Сэр Мальтор смотрел, как в эти окаймлённые рваными огненными языками прорехи один за другим ныряли монстры, и гадал, куда они направляются, на сей раз? На Землю? А может в иную Вселенную или прямо в преисподнюю? В любом случае там, куда они попадают, врядли рады таким гостям.
Монстры, по-прежнему, не проявляли признаков агрессии, и, казалось бы, не замечали ничего вокруг. Впрочем, все инстинкты у них работали – сэр Мальтор лично проверил это, напав на некоторых из них. Когда монстры видели угрозу или чувствовали удары, они защищались со всей быстротой и силой, на которую были способны. Но когда рыцарь прекращал свои атаки, чудовища словно забывали о нём, возвращались на дорогу и продолжали своё монотонное движение вперёд.
И вот, наконец, они – мистические проходы. Они были ближе, чем он предполагал, но всё равно пришлось хорошенько протопать, оставив псевдо Торговый город за спиной. Несмотря на то, что это была лишь тень настоящего города, всё же он был, хоть и хрупок, но материален. Интересно, есть ли здесь ещё такие места? Отражения реальных городов, посёлков, лесов, рек, гор? Наверняка есть, но всё словно утонуло в огненно-радужном киселе, от которого даже непритязательного призрачного рыцаря начинало мутить.
С этой стороны порталы казались тоже радужными, но в них смешивались синие и зелёные тона, бывшие здесь, видимо чужеродными. Сунуться туда сэр Мальтор не решился. Он прекрасно понимал, что сделав лишь один шаг, может оказаться неведомо, где и врядли попадёт обратно, ведь монстры только входили в эти проходы, но не возвращались при этом.
Порталов было множество. Они представляли собой круги и овалы разных размеров, расположенные на разной высоте от уровня дороги. Сэр Мальтор взялся было их считать, но тут же бросил это занятие, поняв его бесполезность. Дело было не в количестве проходов и не в том, как они расположены, а в их источнике, который следовало найти.
Сэр Мальтор переходил от одного портала к другому, но связи между ними не понимал, хоть и смог разглядеть в их расположении некую скрытую симметрию. До сих пор нечто подобное встречалось ему в единичных экземплярах, и было связано с пространственно-временными аномалиями, которые были сродни трещинам в земной коре, вызванным движением сталкивающихся и расходящихся пластов, в свою очередь подобных расколотым весной речным льдинам.
Чаще всего такие дыры были небольшими, открывались и закрывались сами по себе на краткое время, и ничего особо значимое из одного мира в другой через них проникнуть не могло. Другое дело, когда какой-либо умник ухитрялся удержать такой проход открытым и даже расширить его, чтобы проникнуть сквозь этот портал самому, пропустить кого-то, либо протащить то, чему в ином мире быть не положено. Здесь же проходы казались, вообще, рукотворными. Они были словно прожжены в теле материи раскалённым прутом или лучом...
Сэр Мальтор хлопнул себя латной рукавицей по шлему. Ну, конечно же! Да, их прожгли искусственно, в определённом порядке с геометрической точностью. И, насколько он знал, этот прут, луч или что-то там ещё, должны были до сих пор поддерживать проделанные отверстия в открытом состоянии, иначе материя, не терпящая пустоты, давно затянула бы эти раны. А это значило, что источник, мощный, как ничто другое до сих пор им виденное, работал в полную силу и находился где-то поблизости. Но вот, где?
Понимание пришло, как решение простой геометрической задачи. Сколько бы ни было порталов, они аккуратно вписывались в ровный полумесяц, раскинувшийся где-то на полмили. Итак, находим середину между рогами этого полумесяца, проводим перпендикуляр к центру его изгиба и получаем равнобедренный треугольник с двумя острыми углами и одним тупым.
Биссектриса тупого угла и будет направлением, в котором следует искать предполагаемый источник излучаемой энергии. Вот только в какую сторону по этому вектору следует двигаться? От выпуклой или от вогнутой стороны полумесяца? Ответ ему подсказали монстры.
Сэр Мальтор не страдал излишней впечатлительностью, но на протяжении всего пути сюда он вглядывался в морды, рыла, хари чудовищ, обычно наводившие ужас на людей. Сейчас в них не чувствовалось ни злобы ни кровожадности. С определённой долей воображения можно было сказать, что монстры имели вид дружелюбный и даже доброжелательный. (Вот уж чудо невиданное!)
Но вот они вступают между рогов полумесяца, и с ними мгновенно происходят перемены в настроении и повадках. Иные рычат, другие принюхиваются и припадают к земле, словно чуют добычу, третьи мгновенно приходят в ярость и бросаются к порталам, готовые разорвать невидимого врага. Что же заставляет их так вести себя?
Сэр Мальтор потратил ещё некоторое время на наблюдение и наметил себе некую линию, переступая которую, монстры меняли поведение. Эта линия наискось пересекала дорогу, начинаясь от дальнего рога полумесяца. Если представить себе точку их пересечения с уже найденным вектором, то возможно там и было то, что искал призрачный рыцарь.
Отметив в памяти необходимые ориентиры, сэр Мальтор повернулся в сторону предполагаемой цели своего похода и, конечно же, ничего не увидел, кроме огненно-радужного сияния. Но это ещё ничего не значило. Он знал, что жёлто-оранжевая муть способна была прятать многое, наверно целые миры. И он пошёл вдоль биссектрисы тупого угла треугольника, покоящегося между рогов воображаемого полумесяца, превращая этот треугольник в ромб.
У сэра Мальтора не было прибора для измерения времени, не было и ориентира, вроде солнца и луны, обычно использующихся для того же самого. Традиционное – «долго ли, коротко ли», больше всего подходило к ситуации. И всё же он был вознаграждён. Вот оно! Сначала точка, потом нечто похожее на короткую свечку в подсвечнике и, наконец, он – кристалл, на тяжёлой подставке смахивающий на подсвечник из материала наподобие «электра». Точная копия того, что был у Маранты, только раз в пять больше!
Сэр Мальтор приблизился, почувствовав, как завибрировали мальтийские доспехи. С одной стороны кристалла, словно наполненного бушующим огнём, стояла зеркальная полусфера высотой в человеческий рост. По всей видимости, это был рефлектор, совершенно несложной конструкции, направляющий излучение кристалла в ту сторону, где были мистические порталы. Больше похоже на алхимию, чем на мистику.
Вокруг всего сооружения было разбросано немало человеческих скелетов в комбинезонах и касках, старинных офицерских мундирах и простых белых лабораторных халатах. Один из них словно тянулся к кристаллу, сжимая в костлявой руке молоток.
Сэр Мальтор усмехнулся про себя, удивляясь простоте предстоящего действия, по сравнению со сложностью пройденного пути. Хорошо, что он не взял с собой никого из живых людей и хорошо, что не позвал Механикуса – звук с которым микротрещины прорезали сейчас его несокрушимые латы, был похож на предсмертный вопль!
Но сталь ещё держалась, и потому призрачный рыцарь упёрся удобнее ногами в огненно-радужную землю и выхватил так долго служивший ему меч. Последнее, что он подумал, это то, что слишком мало и недолго обучал Рарока высшему воинскому искусству. Нет, не то! Жаль, что не успел поговорить с ним, как дед с внуком, отец с сыном... Ну, в общем, неважно в каком там поколении, но как прародитель с потомком, который, как бы ни был далёк от него в поколениях, всё равно своё, драгоценное дитя!..
Удар! Рефлектор разлетелся на тысячи осколков, и мир вокруг затопил огненно-радужный хаос!
Удар! Кристалл раскололся на две половины и погас, темнея на глазах, как остывающий металл...
Меч выпал из латных рукавиц и, ударившись о землю, рассыпался на множество крохотных осколков. Почерневшие доспехи с ржавым скрежетом осели и развалились бесформенными сегментами, которые начала стремительно покрывать ржавчина.
Душа призрачного странника, которой не нужны были никакие порталы, устремилась сквозь миры, чтобы под крылом Создателя присоединиться к сонму таких же очищенных душ в ожидании следующего воплощения в жизнь!..
Где-то на широкой дороге утрамбованной миллионами ног, лап и копыт, недоумённо оглядывались растерянные монстры. Огненно-радужная муть вокруг них оседала, словно впитываясь в освобождённую землю. Из неё выступали разные предметы, вокруг поднимались деревья и скалы, вдали показались невиданные города, а над всем этим засияло ослепительное солнце, сверкающее ярче любых огненных вихрей и посылающее всему живому благословение и надежду.
Глава 152. Но, как же всё-таки...
Бывает так – на сердце тяжело, и ничто не в радость. Даже если надежда не погасла, постоянная тоска сжимает сердце и высасывает из души последние соки, иссушая её, делая похожей на выжженную почву, в которую бесполезно бросать семена.
В такие минуты о самом дорогом и любимом человеке, думаешь плохо. Гонишь, проклинаешь эти мысли, а они возвращаются и липнут к тебе с омерзительной настойчивостью ленты для мух, полной своими жертвами. И вот уже ты от этих мыслей грязен и, кажется, что не очистишься уже никогда!
Тогда начинаешь проклинать себя. За что? Найдётся за что. Наделал ошибок, был непонятлив, слишком неуверен в себе, неучтив, ненастойчив. Сомневался там, где надо было брать то, что на самом деле принадлежит одному тебе. (А если бы всё-таки выяснилось, что не тебе, что тогда?) Ну, получил бы отворот, больно, но бывает. Теперь бы всё забылось... Или не забылось бы... Ан, нет – теперь-то как раз мучайся!
В такое время всё хочется бросить и растоптать, но бывает, что вдруг подарит слабый лучик тепла какой-нибудь обычный предмет, который ты любил всегда и который, кажется, единственное, что у тебя осталось!
..........................................................................................................
Рарок шёл по зарослям кустов, между рощами растущих на холмах деревьев и, словно любимую кошку, ласкал рукоять своего гладиуса. Иногда он останавливался, доставал меч, и некоторое время любовался синим отливом стали клинка и затейливым узором, проступающим сквозь полированную поверхность. В ярких лучах дневного солнца меч казался полупрозрачным, наполненным светом, хрупким, как стекло. Но нет, он по-прежнему был прочен, надёжен, как старый друг, единственный на кого можно положиться по-настоящему. Тогда Рарок напоминал себе о цели прогулки в этих зарослях, вкладывал оружие в ножны, хлопал по ним ладонью, наслаждаясь приятной тяжестью и грозной силой исходящей от великолепного оружия!
И всё же на душе у гладиатора было черно, как в ненастную полночь. А всё потому, что он форменный дурак, и Леса была права, когда набросилась на него с упрёками. Как мог он воспринимать её, как обыкновенную девушку? Её, которая была совершенно необыкновенна! Он же видел это с самого начала и... Отказался это признать. А ведь судьба подкидывала ему множество подсказок.
Например, то, как она восприняла сообщение о своей принадлежности к династии Огненных королев. Только истинная принцесса отреагирует на такое сообщение с полным равнодушием. Обычная девушка задрала бы нос, а эта отнеслась ко всему рассказанному сэром Мальтором, как к чему-то само собой разумеющемуся и не достойному пристального внимания. Её больше занимали события, участниками коих были люди, которых она знала и любила или о которых много слышала. Им она сочувствовала, переживала, слушая историю их жизни, борьбы, любви и страданий. О себе во всём этом деле Леса думала в последнюю очередь. А он-то решил, что, осознав себя принцессой, она не захочет иметь дело с простым гладиатором! Нет, ну форменный дурак, в самом деле...
Меньше всего его сейчас заботило, что Леса побывала чьей-то там женой и любовницей. Познавший десятки женщин, гладиатор не видел ничего предосудительного в том, что в их жизни бывает по нескольку мужчин. Он признавал за женщинами право выбора, право ошибки и право жизненной пробы и не осуждал за ту страсть, которая присуща живому существу в силу его природы. (Собственно, девственницы ему встречались лишь дважды и намучился он с обеими основательно, получив минимум удовольствия.)
Нет, Рароку не было чуждо чувство ревности. Сообщение Лесы, что кроме него она любит ещё и Зига, вовсе не пролило бальзам на его душу. Но он ведь не был обманут, девушка полностью раскрыла перед ним свои чувства, не скрывая то, что большинство прячет за семью замками в тёмных недрах своих сердец. Такая доверчивость дорогого стоит! И, вообще, почему он должен отказаться от своей избранницы и передумать, узнав о том, что она любит кого-то ещё? Тем более что она призналась в любви к нему самому? Бывают ведь случаи, когда мужчина влюбляются в женщину, которая любит другого, а к нему равнодушна. Если такой влюблённый настойчив и может доказать, что он более достоин любви, чем предыдущий претендент, то ему нередко, (не всегда, но случается), удаётся отбить возлюбленную у её мужа или любовника. Он доказывает ей, что его любовь сильнее и если в ней возникает ответное чувство, то они составляют новую пару, которая привязана друг к другу крепче и искреннее, чем предыдущая. Да, такое случается нечасто, но подобные ситуации у всех на виду, и никто не станет отрицать, что такое возможно.
Ситуация с Зигом была иной. Леса любила двоих мужчин сразу и была в принципе не против, иметь отношения с обоими. Но насколько это приемлемо для них самих? Рарок не знал, как к подобной ситуации отнесётся Зиг, (тоже влюблённый в Лесу по уши, это же видно!), но самого его коробило от мысли о такой жизни. И дело было не в физическом влечении и постельных изысках.
В своих предыдущих похождениях гладиатор занимался любовью с двумя, тремя и больше, женщинами одновременно. Бывало и так, что он с товарищем делил в постели одну страстную и умелую вакханку, радостно принимавшую ласки двоих мужчин. Но ведь это всего лишь ухищрения, которые практикуются людьми объединёнными страстью. Но как быть, если речь идёт о любви?
Разделить с кем-то Лесу... С Зигом, например! Когда он заявил Лесе, что не будет считать изменой её визит к Зигу, это было сказано в известной степени, сгоряча. Ведь перспектива такого визита в тот момент казалась весьма отдалённой, а вот что случится, если ситуация станет реально возможной? Рарок поймал себя на том, что его ладонь уже не ласкает, а стискивает рукоять гладиуса. Ну, вот и ответ!
Невольно приходит на ум самый простой способ разрешения такого соперничества – убить Зига. Конечно, ни о каких ударах в спину речи быть не может. Рарок профессиональный воин может вызвать соперника на честный бой, а там судьба сама решит, кому из них быть победителем. Правда Зиг намного старше него, но он мощнейший боец, а потому их силы равны, так что никто не посмеет сказать, что их поединок равносилен убийству, как если бы пришлось драться с Луцием. Но, предположим, он победил, дальше что?
