И когда она начала извиваться и дрожать на моём члене, я отпустил себя. Восстановив дыхание, она бросила взгляд на двери, потом повернулась ко мне, и её лицо выражало чистейший ужас, стыд и что-то ещё, но я пока не понял, что это было.
— Чёрт. Ты должен идти. Мы... Боже, там же дети. Они там внизу, а мы тут. — Она видимо только сейчас поняла, что произошло, и что мы были не одни, и её могли слышать. Я смотрел на неё, и мне было плевать, слышали нас или нет. Сейчас я был в эйфории. Хотя, думаю, что нет, слышать нас не могли. Эта спальня с хорошей шумоизоляцией.
Ева была идеальной. Абсо-блядь-лютно идеальной. Её сочная задница. Дерзкая грудь. Мы оба наслаждались друг другом. Как же долго я искал кого-то вроде неё.
— Не красней, малыш, нас слышать не могли. Эта комната с чертовски дорогой шумоизоляцией. Поэтому, по сути, я мог позволить тебе не сдерживать себя и как следует покричать. — Я дерзко улыбнулся, делая в голове пометку сделать это в следующий раз. Ох, да, блядь. Она будет кричать моё имя. — Тебе больно? Давай я отнесу тебя в душ?
— Нет, не нужно. — Она снова смущалась и начала прикрывать своё тело простыней. — Я немного приведу дыхание в порядок и приму душ сама. Спасибо, что предложил. — Она смущённо прятала взгляд. Я взял её обеими ладонями за лицо и пристально посмотрел в глаза, ища там разочарование или сожаление, но его не было. Был страх.
— Ты не на один раз. Я хочу тебя. И поверь, теперь точно не отдам тебя никому другому. Ты моя. Если это тебе нужно. — Я дал ей почву для размышлений. Как ни крути, я не парень её возраста. Я взрослый мужчина со своим прошлым и с двумя взрослыми пацанами, которые идут со мной, скажем грубо — в комплекте. Она должна это понимать.
Встав с постели, я нашёл свои вещи и, одевшись, вышел из её спальни, пошёл к себе. В доме было очень тихо. Наверное, мама пошла с мальчишками на улицу. Тем лучше. Мне нужно было пару часов времени, чтобы прийти в себя, чтобы подумать. И ещё я чертовски хотел есть.
Спускаясь после того, как принял душ, я понял ещё одну важную вещь. Я так и не сказал Еве о том, что виделся со следователем...
Ева
Ещё немного я лежала в постели и переваривала сказанные Эриком слова. Он меня хочет. Но как кто я ему нужна?
Телефон снова начал гудеть на тумбе. Я хотела быстро подскочить и одеться, но не тут-то было. Низ живота тянул, и между ног был дискомфорт. И кровь. Боже, как будто тут только что зарезали поросёнка. Казалось, кровь была повсюду. Между моих ног и на внутренней их части, на простынях и даже каким-то образом на подушках. Решив проигнорировать телефон и перезвонить позже тому, кто бы это ни был, встала и, сняв все постельное, понесла его в корзину для белья. Нужно убрать это, пока никто из детей не увидел и не начал задавать вопросы.
В доме было очень тихо. И тут два варианта. Или все ушли до того, как я начала кричать от оргазмов, или они ушли именно из-за этого. Боже мой, какой стыд. Я больше не смогу смотреть в глаза родителям Эрика.
Наспех приняла ванну, после которой мне стало значительно легче. Хотя бы потому, что я была чистой. И обнаружив, как ни кстати, аптечку, прихватила из неё таблетку обезболивающего. Перестелила кровать и, наконец, была готова приняться за свой телефон. Первым был Аллан. И звонил мне он по видео связи, вот было бы неловко, если бы я подняла трубку. Начала на значок и ждала ответа.
— Ты, что охерела Ева? — Лицо моего другой было искажённое маской гнева. Он реально был зол. — Какого черта ты пропадаешь? У меня даже ёбанного твоего адреса нет, чтобы проверить, жива ли ты там вообще.
— Ох, да ладно тебе. В прошлый раз, когда мы говорили, ты меня не очень внимательно слушал. Ты был занят. — Алл вопросительного поднял бровь, явно не понимая, о чем я. — Блин, да тебе сосала какая-то телка, Аллан. В тот самый момент, пока я тебе душу изливала. Ты свинья.
И даже сейчас он ни капли не смутился и даже не извинился за это. Сидел с таким видом, будто это вообще было в порядке вещей. И внимательно смотрел на меня. Козёл. А я ещё думала, что влюблена в этого кабелину. Фу.
— Ты сияешь, — сказал он резко, как только я замолчала. — Я тебе что-то изменилось.
Я попыталась подавить улыбку на лице, но это оказалось бесполезно.
— Стоп. У тебя, что, был секс? — прошептал он очень без эмоциональным голосом. Аллан даже как-то вдруг стал грустным, или мне показалось. Не знаю.
Я оглядела комнату, размышляя, сказать правду или промолчать.
— Возможно. — Я начала теребить подол халата.
— Нет, блядь, Ева. Это точно. У тебя, мать твою, был секс. С ним. Я вижу это по твоему взгляду и тому, как ты пытаешься уйти от разговора, от ответа.
Что-то вдруг зашуршало в телефоне, и я вместо лица Аллана увидела потолок его спальни. Потом что-то там громко упало и разбилось.
— Эй, Алл? У тебя там все в порядке? Что происходит?
В ответ была тишина. Но спустя несколько минут я снова увидела его на экране своего телефона, и он был зол. Глаза горели гневным огнём, волосы были в беспорядке.
— Ничего, милая. Все хорошо. Ебанная кошка разбила вазу. Нужно было выгнать её.
— Какая кошка, Алл? У тебя её нет. У тебя же аллергия на них. — Он проигнорировал мой вопрос.
— Ты влюбилась в этого парня, — заявил он. — Сразу видно. Это написано на твоём очаровательном личике. Я видел у тебя такой взгляд раньше.
— Я не влюбилась в него, — уставилась я на него. Он знал меня лучше, чем кто-либо другой в мире, но я бы никогда не созналась в том, что влюблена в Эрика. Даже если сама знала, что это правда.
— Конечно, Ева. Как скажешь. Что нового у тебя?
— Ну, ничего хорошего пока не происходит, Алл. Единственной новой новостью стало то, что мой дом подожгли. Это не было случайным возгоранием. Кто-то намеренно хотел уничтожить все и, возможно, всех. — Все мои внутренности сжались при упоминании смерти родителей.
— Твою мать. Что думаешь делать? Дело уже открыто? Ты была у следователя, говорила с ним?
— Стой, Аллан. Тормози. Нет.
— Что, блядь, нет? Я задал кучу вопросов тебе, а ответ твой звучит, как простое нет. Может, попробуешь более развернуто?
— Я не хочу мести. Не хочу искать этого человека. Это ничего уже не изменит для меня и моих родных. Это не вернет наш дом и всю ту жизнь, что было до. Это не будет кошмаром, после которого я просто проснусь утром и пойму, что ничего не происходило. Пойми меня хотя бы ты, Аллан. Прошу.
— Знаешь, я все же надеюсь, что дело открыто и эту тварь найдут и накажут. — Казалось, что он где-то не здесь, не со мной. Он о чем-то думал, и я не понимала, о чем. Не понимала, что с ним происходило. Раньше никогда он не позволял себе грубить мне или разговаривать со мной так, как сейчас.
— Аллан, я не хочу всего этого. Всё в жизни является временным. Ведь согласись, что всегда, когда идёт дождь, ты знаешь, что он закончится. Каждый раз, когда тебе причиняют боль, рана заживает. После темноты всегда появляется свет — тебе напоминают об этом каждое утро, тем не менее, часто кажется, что ночь продлится всегда. Но пойми, этого не будет. Ничто не длится вечно. Таким образом, получается, что если всё хорошо прямо сейчас, нужно наслаждаться этим. Это и это не будет длиться вечно. Если же всё плохо, не нужно слишком переживать и грузить себя, потому что это тоже не будет длиться вечно. То, что жизнь не легка в данный момент, не означает, что ты рано или поздно не можешь смеяться. То, что что-то беспокоит тебя, не означает, что ты не можешь улыбнуться. Каждый момент даёт тебе новое начало и новое окончание. Каждую секунду ты получаешь второй шанс. Просто нужно не просрать его и использовать. — Я улыбнулась от того, как он смотрел на меня сейчас. Аллан был в смятении, и меня это до чертиков веселило. Его нелегко вогнать в ступор.
— Я плохо понимаю, что с тобой происходит. Правда, ни черта не понимаю вообще. Ты изменилась. И видимо ещё до того, как этот старик трахнул тебя.
— Алл, прекратит. Он не старик. Он просто старше меня. И он не спал со мной. — Какого черта столько агрессии?
— Правильно. Я и не говорил о том, что вы спали вместе. — Он как-то злобно смотрел на меня, будто был разочарован и зол одновременно. — Секс, дорогая моя, не всегда заканчивается совместным сном в обнимку друг с другом.
— Боже, Аллан, прекратить говорить об этом. Хватит. Я не хочу больше слушать это. — Он подошёл и лег на свою постель, задумчиво глядя на меня.
— Ева, ты знаешь, что такое влюбленность? — Вдруг резко из ниоткуда возник это вопрос. Я от неожиданности аж рот открыла. — Вижу, ты немного в шоке. Ладно, я помогу тебе, направлю и объясню. — Я увидела, что его тело дернулось, и кровать немного прогнулась, как будто рядом с ним кто-то лёг или сел. — Когда мы влюблены, мы принимаем человека таким, какой он есть, нам не нужно, чтобы он изменился и стал таким, каким мы хотим его видеть. Это значит, что когда я люблю, понимаю и принимаю тебя всегда — и когда у тебя всё хорошо в жизни, и когда плохо. Это значит, что я люблю тебя и когда ты расстроена, или, когда ты настолько устала, что не можешь делать то, что нужно мне. Это значит, я люблю тебя. И когда ты грустная, а не только весёлая. «Я тебя люблю» значит, что я знаю все твои самые сокровенные секреты, слабости, шрамы и то, что когда-то ранило тебя, и при этом я не буду судить тебя, а постараюсь избавить и вылечить от этих «рубцов» спокойно и от всего сердца. Это также значит, что я забочусь о тебе, как только могу, всегда буду стараться сделать так, чтобы тебе больше никогда не было больно, не пришлось страдать. Видеть тебя всегда счастливой, улыбающейся и сияющей... Не только потому, что мне так хочется, а потому что ты действительно этого заслуживаешь. Это также значит, что я желаю тебя, хочу тебя, мечтаю о тебе, что мне нужен каждый твой поцелуй, каждое объятие и твой смех... Каждый момент, час или день моей жизни на земле с тобой! Это значит, что ты — самый важный и нужный мне человек.
Он замолчал, а я сидела и не могла поверить, что слышу все это. Неужели он только что сказал, что влюблен в меня? Я поверить не могла в это. Нет, я столько времени тайно желала его любви, хотела его внимания, как мужчины к себе. И вот теперь, когда я перегорела и поняла, что мой мужчина вовсе не Аллан, он говорит мне все это? А я, как олень, смотрела на него и не знала, как реагировать. Что ответить?! И только я хотела открыть рот, как меня прервали. Аллан же продолжал сверлить меня взглядом через экран телефона.
— Кися, ты только что признался мне в любви? — пропищал кто-то на заднем фоне у него. — Я не могу поверить в это. Боже, я тоже люблю тебя, мой котик. Я и поверить не могла, что ты тоже испытываешь это. — Аллан прервал наш зрительный контакт и посмотрел куда-то. Видимо на эту «пищалку». И улыбнулся ей с такой нежностью, что мне стало дурно.
— Я знаю это чувство, Аллан. Знаю, каково это, когда человек для тебя заменяет воздух. — Он снова посмотрел на меня, но с такой тоской, что мне стало больно. Я не понимала, что происходило. Зачем он говорил такие вещи мне, если это относилось к другому человеку? Это ей он должен был говорить все эти слова. В экране промелькнула блондинистая голова, и её рука собственнически начала гладить его скулы и, видимо, не только их. Потому что он прикрыл глаза от явного удовольствия. Боже, да я же ещё тут. — Ладно, мне нужно позвонить. Не буду вас отвлекать. Занимайся своей влюбленностью, Алл.
Я быстро положила трубку, не желая все это больше лицезреть. Пусть говорит о своих чувствах той, кто должен о них знать. Я там лишняя. Козёл. Разговаривал со мной, а рядом была другая баба. Хотя раньше он никого не приводил к себе домой из его шлюшек на раз. Видимо, в эту он на самом деле влюблен. Перевела дыхание от всего этого и набирала номер, которого не было в моей телефонной книге. После долгих, ненавистных гудков, наконец, услышала ответ:
— Здравствуй, Ева. — Этого быть не может. Этот голос я узнаю из тысячи других. Дин. Дин — мать его — Донован. С этим человеком связанны как самые тёплые мои воспоминания из детства, так и самые болезненные воспоминания моей юности. — Я рад тебя слышать и звоню тебе не просто так. Знаю, возможно, ты не хочешь меня слышать, но я веду дело о поджоге твоего дома, и у меня есть новости. Можем ли мы встретиться?
Я смотрела в одну точку и просто хватала ртом воздух, как рыба, беспощадно выброшенная на берег.
— Привет. Да. Думаю, можем. Напиши мне адрес. — Не ждала, пока он скажет что-то ещё, и сбросила звонок. Сердце колотилось так, что рисковала выскочить из груди...
Ева
Вы знаете, как часто наше настроение зависит от любимых нами людей? Улыбка светящихся родных глаз и мелодия света проникают в самые далекие уголки души. Как мало нужно для счастья и как много для понимания этой малости. Мы забываем радовать близких, у нас нет времени на теплые слова, мы боимся показаться слабыми и прячем нежность под панцирем безразличия. Зачем? Зачем скрывать то, что есть? Ждем заботы, участия, внимания. Рыночные отношения вошли в привычное русло наших будней, если я тебе то, что ты мне, или вот ты мне, а тогда, возможно и я тебе.
Сколько таких ходит — угрюмых, закрытых на все засовы от всех и всего, что может сорвать маску неприступной холодности. Легче жить, когда мы все хотим легкости без эмоционального сбоя, поэтому так боимся открыться и дарить часть себя. Мы боимся показаться смешными, навязчивыми. У каждого из нас был, есть или будет тот, кто удивит своей непосредственностью, неподдельной радостью, нежностью и теплотой. Кто скажет: «Тебе хорошо, значит, и мне хорошо». И нам захочется дарить это «хорошо», потому как нам тоже очень, очень хорошо, когда любимые наши счастливы... Нам всем в жизни остается лишь научиться беречь, дорожить теми, кто радует нас, и кого так хочется радовать... Ценить тех, кто умеет коснуться нашего сердца, кто рисует улыбку на нашем лице. Любить, как дышать, очень просто, а мы никак не научимся дышать без фильтров и масок страха. Или нас просто однажды обидели так, что мы не можем перебороть этот страх, снова быть брошенными или обманутыми...
Дин был парнем, с которым я росла. Казалось, что мы родные души. Все свободное время мы проводили вместе. Я буквально была приклеена к нему. Он был на несколько лет меня старше, с ним был мой самый первый поцелуй. И я думала, что он и есть мой принц, мой рыцарь в сияющих доспехах. Особенно, когда на один из моих дней рождений, кажется, мне исполнилось тогда пятнадцать, он принёс мне кольцо из магазина бижутерии неподалеку, которое я показывала ему месяцами ранее, и букет цветов, сорванных на клумбе его бабушки. Тогда он сказал, что я нахожусь у него глубоко вот здесь, показывая в область сердца. А я поняла, что окончательно и бесповоротно люблю этого парня.
А ведь любовь — это когда тебя выбирают. Каждый день. Исключительно тебя. Вся суть жизни — любовь, а любовь — это быть выбранным. Любить — значит выбирать одного и того же человека с его тысяча и одним недостатком. Всё завязано именно на этом выборе — здесь и сейчас. Любовь — это не громкие слова и не извлечение собственной выгоды, это сильная связь. Это что-то крепкое, безграничное и глобальное.
— Чёрт. Ты должен идти. Мы... Боже, там же дети. Они там внизу, а мы тут. — Она видимо только сейчас поняла, что произошло, и что мы были не одни, и её могли слышать. Я смотрел на неё, и мне было плевать, слышали нас или нет. Сейчас я был в эйфории. Хотя, думаю, что нет, слышать нас не могли. Эта спальня с хорошей шумоизоляцией.
Ева была идеальной. Абсо-блядь-лютно идеальной. Её сочная задница. Дерзкая грудь. Мы оба наслаждались друг другом. Как же долго я искал кого-то вроде неё.
— Не красней, малыш, нас слышать не могли. Эта комната с чертовски дорогой шумоизоляцией. Поэтому, по сути, я мог позволить тебе не сдерживать себя и как следует покричать. — Я дерзко улыбнулся, делая в голове пометку сделать это в следующий раз. Ох, да, блядь. Она будет кричать моё имя. — Тебе больно? Давай я отнесу тебя в душ?
— Нет, не нужно. — Она снова смущалась и начала прикрывать своё тело простыней. — Я немного приведу дыхание в порядок и приму душ сама. Спасибо, что предложил. — Она смущённо прятала взгляд. Я взял её обеими ладонями за лицо и пристально посмотрел в глаза, ища там разочарование или сожаление, но его не было. Был страх.
— Ты не на один раз. Я хочу тебя. И поверь, теперь точно не отдам тебя никому другому. Ты моя. Если это тебе нужно. — Я дал ей почву для размышлений. Как ни крути, я не парень её возраста. Я взрослый мужчина со своим прошлым и с двумя взрослыми пацанами, которые идут со мной, скажем грубо — в комплекте. Она должна это понимать.
Встав с постели, я нашёл свои вещи и, одевшись, вышел из её спальни, пошёл к себе. В доме было очень тихо. Наверное, мама пошла с мальчишками на улицу. Тем лучше. Мне нужно было пару часов времени, чтобы прийти в себя, чтобы подумать. И ещё я чертовски хотел есть.
Спускаясь после того, как принял душ, я понял ещё одну важную вещь. Я так и не сказал Еве о том, что виделся со следователем...
ГЛАВА 23
Ева
Ещё немного я лежала в постели и переваривала сказанные Эриком слова. Он меня хочет. Но как кто я ему нужна?
Телефон снова начал гудеть на тумбе. Я хотела быстро подскочить и одеться, но не тут-то было. Низ живота тянул, и между ног был дискомфорт. И кровь. Боже, как будто тут только что зарезали поросёнка. Казалось, кровь была повсюду. Между моих ног и на внутренней их части, на простынях и даже каким-то образом на подушках. Решив проигнорировать телефон и перезвонить позже тому, кто бы это ни был, встала и, сняв все постельное, понесла его в корзину для белья. Нужно убрать это, пока никто из детей не увидел и не начал задавать вопросы.
В доме было очень тихо. И тут два варианта. Или все ушли до того, как я начала кричать от оргазмов, или они ушли именно из-за этого. Боже мой, какой стыд. Я больше не смогу смотреть в глаза родителям Эрика.
Наспех приняла ванну, после которой мне стало значительно легче. Хотя бы потому, что я была чистой. И обнаружив, как ни кстати, аптечку, прихватила из неё таблетку обезболивающего. Перестелила кровать и, наконец, была готова приняться за свой телефон. Первым был Аллан. И звонил мне он по видео связи, вот было бы неловко, если бы я подняла трубку. Начала на значок и ждала ответа.
— Ты, что охерела Ева? — Лицо моего другой было искажённое маской гнева. Он реально был зол. — Какого черта ты пропадаешь? У меня даже ёбанного твоего адреса нет, чтобы проверить, жива ли ты там вообще.
— Ох, да ладно тебе. В прошлый раз, когда мы говорили, ты меня не очень внимательно слушал. Ты был занят. — Алл вопросительного поднял бровь, явно не понимая, о чем я. — Блин, да тебе сосала какая-то телка, Аллан. В тот самый момент, пока я тебе душу изливала. Ты свинья.
И даже сейчас он ни капли не смутился и даже не извинился за это. Сидел с таким видом, будто это вообще было в порядке вещей. И внимательно смотрел на меня. Козёл. А я ещё думала, что влюблена в этого кабелину. Фу.
— Ты сияешь, — сказал он резко, как только я замолчала. — Я тебе что-то изменилось.
Я попыталась подавить улыбку на лице, но это оказалось бесполезно.
— Стоп. У тебя, что, был секс? — прошептал он очень без эмоциональным голосом. Аллан даже как-то вдруг стал грустным, или мне показалось. Не знаю.
Я оглядела комнату, размышляя, сказать правду или промолчать.
— Возможно. — Я начала теребить подол халата.
— Нет, блядь, Ева. Это точно. У тебя, мать твою, был секс. С ним. Я вижу это по твоему взгляду и тому, как ты пытаешься уйти от разговора, от ответа.
Что-то вдруг зашуршало в телефоне, и я вместо лица Аллана увидела потолок его спальни. Потом что-то там громко упало и разбилось.
— Эй, Алл? У тебя там все в порядке? Что происходит?
В ответ была тишина. Но спустя несколько минут я снова увидела его на экране своего телефона, и он был зол. Глаза горели гневным огнём, волосы были в беспорядке.
— Ничего, милая. Все хорошо. Ебанная кошка разбила вазу. Нужно было выгнать её.
— Какая кошка, Алл? У тебя её нет. У тебя же аллергия на них. — Он проигнорировал мой вопрос.
— Ты влюбилась в этого парня, — заявил он. — Сразу видно. Это написано на твоём очаровательном личике. Я видел у тебя такой взгляд раньше.
— Я не влюбилась в него, — уставилась я на него. Он знал меня лучше, чем кто-либо другой в мире, но я бы никогда не созналась в том, что влюблена в Эрика. Даже если сама знала, что это правда.
— Конечно, Ева. Как скажешь. Что нового у тебя?
— Ну, ничего хорошего пока не происходит, Алл. Единственной новой новостью стало то, что мой дом подожгли. Это не было случайным возгоранием. Кто-то намеренно хотел уничтожить все и, возможно, всех. — Все мои внутренности сжались при упоминании смерти родителей.
— Твою мать. Что думаешь делать? Дело уже открыто? Ты была у следователя, говорила с ним?
— Стой, Аллан. Тормози. Нет.
— Что, блядь, нет? Я задал кучу вопросов тебе, а ответ твой звучит, как простое нет. Может, попробуешь более развернуто?
— Я не хочу мести. Не хочу искать этого человека. Это ничего уже не изменит для меня и моих родных. Это не вернет наш дом и всю ту жизнь, что было до. Это не будет кошмаром, после которого я просто проснусь утром и пойму, что ничего не происходило. Пойми меня хотя бы ты, Аллан. Прошу.
— Знаешь, я все же надеюсь, что дело открыто и эту тварь найдут и накажут. — Казалось, что он где-то не здесь, не со мной. Он о чем-то думал, и я не понимала, о чем. Не понимала, что с ним происходило. Раньше никогда он не позволял себе грубить мне или разговаривать со мной так, как сейчас.
— Аллан, я не хочу всего этого. Всё в жизни является временным. Ведь согласись, что всегда, когда идёт дождь, ты знаешь, что он закончится. Каждый раз, когда тебе причиняют боль, рана заживает. После темноты всегда появляется свет — тебе напоминают об этом каждое утро, тем не менее, часто кажется, что ночь продлится всегда. Но пойми, этого не будет. Ничто не длится вечно. Таким образом, получается, что если всё хорошо прямо сейчас, нужно наслаждаться этим. Это и это не будет длиться вечно. Если же всё плохо, не нужно слишком переживать и грузить себя, потому что это тоже не будет длиться вечно. То, что жизнь не легка в данный момент, не означает, что ты рано или поздно не можешь смеяться. То, что что-то беспокоит тебя, не означает, что ты не можешь улыбнуться. Каждый момент даёт тебе новое начало и новое окончание. Каждую секунду ты получаешь второй шанс. Просто нужно не просрать его и использовать. — Я улыбнулась от того, как он смотрел на меня сейчас. Аллан был в смятении, и меня это до чертиков веселило. Его нелегко вогнать в ступор.
— Я плохо понимаю, что с тобой происходит. Правда, ни черта не понимаю вообще. Ты изменилась. И видимо ещё до того, как этот старик трахнул тебя.
— Алл, прекратит. Он не старик. Он просто старше меня. И он не спал со мной. — Какого черта столько агрессии?
— Правильно. Я и не говорил о том, что вы спали вместе. — Он как-то злобно смотрел на меня, будто был разочарован и зол одновременно. — Секс, дорогая моя, не всегда заканчивается совместным сном в обнимку друг с другом.
— Боже, Аллан, прекратить говорить об этом. Хватит. Я не хочу больше слушать это. — Он подошёл и лег на свою постель, задумчиво глядя на меня.
— Ева, ты знаешь, что такое влюбленность? — Вдруг резко из ниоткуда возник это вопрос. Я от неожиданности аж рот открыла. — Вижу, ты немного в шоке. Ладно, я помогу тебе, направлю и объясню. — Я увидела, что его тело дернулось, и кровать немного прогнулась, как будто рядом с ним кто-то лёг или сел. — Когда мы влюблены, мы принимаем человека таким, какой он есть, нам не нужно, чтобы он изменился и стал таким, каким мы хотим его видеть. Это значит, что когда я люблю, понимаю и принимаю тебя всегда — и когда у тебя всё хорошо в жизни, и когда плохо. Это значит, что я люблю тебя и когда ты расстроена, или, когда ты настолько устала, что не можешь делать то, что нужно мне. Это значит, я люблю тебя. И когда ты грустная, а не только весёлая. «Я тебя люблю» значит, что я знаю все твои самые сокровенные секреты, слабости, шрамы и то, что когда-то ранило тебя, и при этом я не буду судить тебя, а постараюсь избавить и вылечить от этих «рубцов» спокойно и от всего сердца. Это также значит, что я забочусь о тебе, как только могу, всегда буду стараться сделать так, чтобы тебе больше никогда не было больно, не пришлось страдать. Видеть тебя всегда счастливой, улыбающейся и сияющей... Не только потому, что мне так хочется, а потому что ты действительно этого заслуживаешь. Это также значит, что я желаю тебя, хочу тебя, мечтаю о тебе, что мне нужен каждый твой поцелуй, каждое объятие и твой смех... Каждый момент, час или день моей жизни на земле с тобой! Это значит, что ты — самый важный и нужный мне человек.
Он замолчал, а я сидела и не могла поверить, что слышу все это. Неужели он только что сказал, что влюблен в меня? Я поверить не могла в это. Нет, я столько времени тайно желала его любви, хотела его внимания, как мужчины к себе. И вот теперь, когда я перегорела и поняла, что мой мужчина вовсе не Аллан, он говорит мне все это? А я, как олень, смотрела на него и не знала, как реагировать. Что ответить?! И только я хотела открыть рот, как меня прервали. Аллан же продолжал сверлить меня взглядом через экран телефона.
— Кися, ты только что признался мне в любви? — пропищал кто-то на заднем фоне у него. — Я не могу поверить в это. Боже, я тоже люблю тебя, мой котик. Я и поверить не могла, что ты тоже испытываешь это. — Аллан прервал наш зрительный контакт и посмотрел куда-то. Видимо на эту «пищалку». И улыбнулся ей с такой нежностью, что мне стало дурно.
— Я знаю это чувство, Аллан. Знаю, каково это, когда человек для тебя заменяет воздух. — Он снова посмотрел на меня, но с такой тоской, что мне стало больно. Я не понимала, что происходило. Зачем он говорил такие вещи мне, если это относилось к другому человеку? Это ей он должен был говорить все эти слова. В экране промелькнула блондинистая голова, и её рука собственнически начала гладить его скулы и, видимо, не только их. Потому что он прикрыл глаза от явного удовольствия. Боже, да я же ещё тут. — Ладно, мне нужно позвонить. Не буду вас отвлекать. Занимайся своей влюбленностью, Алл.
Я быстро положила трубку, не желая все это больше лицезреть. Пусть говорит о своих чувствах той, кто должен о них знать. Я там лишняя. Козёл. Разговаривал со мной, а рядом была другая баба. Хотя раньше он никого не приводил к себе домой из его шлюшек на раз. Видимо, в эту он на самом деле влюблен. Перевела дыхание от всего этого и набирала номер, которого не было в моей телефонной книге. После долгих, ненавистных гудков, наконец, услышала ответ:
— Здравствуй, Ева. — Этого быть не может. Этот голос я узнаю из тысячи других. Дин. Дин — мать его — Донован. С этим человеком связанны как самые тёплые мои воспоминания из детства, так и самые болезненные воспоминания моей юности. — Я рад тебя слышать и звоню тебе не просто так. Знаю, возможно, ты не хочешь меня слышать, но я веду дело о поджоге твоего дома, и у меня есть новости. Можем ли мы встретиться?
Я смотрела в одну точку и просто хватала ртом воздух, как рыба, беспощадно выброшенная на берег.
— Привет. Да. Думаю, можем. Напиши мне адрес. — Не ждала, пока он скажет что-то ещё, и сбросила звонок. Сердце колотилось так, что рисковала выскочить из груди...
ГЛАВА 24
Ева
Вы знаете, как часто наше настроение зависит от любимых нами людей? Улыбка светящихся родных глаз и мелодия света проникают в самые далекие уголки души. Как мало нужно для счастья и как много для понимания этой малости. Мы забываем радовать близких, у нас нет времени на теплые слова, мы боимся показаться слабыми и прячем нежность под панцирем безразличия. Зачем? Зачем скрывать то, что есть? Ждем заботы, участия, внимания. Рыночные отношения вошли в привычное русло наших будней, если я тебе то, что ты мне, или вот ты мне, а тогда, возможно и я тебе.
Сколько таких ходит — угрюмых, закрытых на все засовы от всех и всего, что может сорвать маску неприступной холодности. Легче жить, когда мы все хотим легкости без эмоционального сбоя, поэтому так боимся открыться и дарить часть себя. Мы боимся показаться смешными, навязчивыми. У каждого из нас был, есть или будет тот, кто удивит своей непосредственностью, неподдельной радостью, нежностью и теплотой. Кто скажет: «Тебе хорошо, значит, и мне хорошо». И нам захочется дарить это «хорошо», потому как нам тоже очень, очень хорошо, когда любимые наши счастливы... Нам всем в жизни остается лишь научиться беречь, дорожить теми, кто радует нас, и кого так хочется радовать... Ценить тех, кто умеет коснуться нашего сердца, кто рисует улыбку на нашем лице. Любить, как дышать, очень просто, а мы никак не научимся дышать без фильтров и масок страха. Или нас просто однажды обидели так, что мы не можем перебороть этот страх, снова быть брошенными или обманутыми...
Дин был парнем, с которым я росла. Казалось, что мы родные души. Все свободное время мы проводили вместе. Я буквально была приклеена к нему. Он был на несколько лет меня старше, с ним был мой самый первый поцелуй. И я думала, что он и есть мой принц, мой рыцарь в сияющих доспехах. Особенно, когда на один из моих дней рождений, кажется, мне исполнилось тогда пятнадцать, он принёс мне кольцо из магазина бижутерии неподалеку, которое я показывала ему месяцами ранее, и букет цветов, сорванных на клумбе его бабушки. Тогда он сказал, что я нахожусь у него глубоко вот здесь, показывая в область сердца. А я поняла, что окончательно и бесповоротно люблю этого парня.
А ведь любовь — это когда тебя выбирают. Каждый день. Исключительно тебя. Вся суть жизни — любовь, а любовь — это быть выбранным. Любить — значит выбирать одного и того же человека с его тысяча и одним недостатком. Всё завязано именно на этом выборе — здесь и сейчас. Любовь — это не громкие слова и не извлечение собственной выгоды, это сильная связь. Это что-то крепкое, безграничное и глобальное.
