Оставалось всего ничего: полгода учёбы, дипломная практика, выпускные экзамены. Но тут появляются они – эльфы, те, кто снятся мне в кошмарах каждую ночь, и со мной заговаривает однокурсник, с которым мы до этих пор ни разу лично не общались.
Нет, я себя обманываю. Перемены в жизни начались гораздо раньше с печального события середины прошлой зимы – смерти отчима.
Кендал Одли не любил мою мать. Гораздо сильнее его привлекал её графский титул, поэтому он без промедления согласился взять в жёны строптивую девицу, беременную от другого, и признать чужого ребёнка своим. После родов он разрешил графине вернуться вместе с дочерью в фамильное поместье Маршильез, расположенное на границе с эльфийским государством, а сам остался в столице налаживать связи на новом, более высоком уровне, которого достиг, благодаря выгодному браку.
Война с дивными началась, когда мне исполнилось пять лет. Я толком не понимала, что происходит, лишь крепче цеплялась за мамину юбку и училась хорошо играть в прятки.
Маршильез несколько раз пострадал от нашествия обеих армий. Поначалу и те, и другие вели себя вполне порядочно по отношению к мирному населению. Командиры на корню пресекали мародёрство и произвол, покупали, а не конфисковали продукты. Но время шло, истощалась ресурсы, уставшие от войны люди и эльфы зверели. Жители поместья – те, кто не успел сбежать вглубь страны – теперь при любом наступлении, неважно свои идут или чужие, вместе со скудными пожитками прятались в лесу в тесных землянках. Я слышала, как многие уговаривали маму уехать, но она словно чего-то ждала. И, как только опасность в очередной раз миновала, рвалась обратно в поместье.
Тот день несводимым клеймом запечатлелся в моей памяти.
Первый осенний заморозок опушил сизым инеем траву и крыльцо, на которое ранним утром шагнул нежданный гость – черноволосый эльф. Меня, семилетнюю девчушку, до дрожи в коленях напугали его глаза, абсолютно пустые, как бездонные омуты. Позднее я узнала, что эльфы во время войны принимали янрис – дурманящее вещество, под действием которого было легче убивать.
– Здравствуй, Майя, – глухо с заметным акцентом произнёс незнакомец.
Прежде чем ответить, мама испуганно обернулась и подала мне привычный знак, обозначающий, что надо быстро и бесшумно спрятаться. Впервые я её не послушалась, осталась стоять на месте. Они с эльфом знали друг друга и это пугало гораздо сильнее, чем бесшумное появление вооружённого врага на пороге нашего дома.
– Я пришёл за тобой, – усмехнулся черноволосый, делая ещё один шаг вперёд. Мама напротив отступила назад, кусая бескровные губы. – Лориен умер. Теперь ты только моя.
– Умер? – потрясённо прошептала молодая женщина и пошатнулась.
– Мама! – закричала я, бросаясь к ней одновременно с дивным, однако тот оказался проворнее и быстрее.
– ЕГО дочь? – спросил он, окинув меня цепким взглядом.
Я схватилась за мамину юбку, хотя давно перестала так делать.
– МОЯ дочь, – спокойно возразила женщина, безуспешно пытаясь избавится от крепких мужских объятий. – Эли, детка, иди в свою комнату.
Я отрицательно мотнула головой, с ненавистью глядя на черноволосого: ненавижу! Потому что чувствую, даже своими словами ты делаешь маме больно!
– Элиана, – родной голос зазвенел от напряжения. – Иди к себе, – и тут же смягчился: – Всё будет хорошо.
В тот день мама тоже впервые меня обманула…
Я проснулась, захлёбываясь собственным криком. Давненько старый кошмар не казался настолько реальным. Тело колотил озноб, горло саднило. Как мы с Нией не старались, последствий купания в ледяной воде избежать не удалось.
Обе подруги стояли рядом. Касси причитала по поводу плохих вещих снов, Ния делала холодный компресс на лоб и искала в потёмках нужное лекарство.
– Зажги лампу, уйди с дороги, ложись спать, – безуспешно командовала она, пытаясь добиться хоть какой-то помощи, однако Кассандра продолжала суматошно путаться под ногами, напуганная состоянием пациента едва ли не сильнее его самого.
– Всё в порядке, – схватила я целительницу за руку. – Всего лишь небольшая лихорадка.
Ния скептически хмыкнула, поднося лампу к моему лицу.
– Ты так громко стонала, – заговорщицким шепотом сообщила Касси. – И по кровати металась. Жуть. Что тебе снилось?
– Не помню.
Вот бы и в самом деле забыть.
– Ладно. Лечение продолжим с утра, – зевнув, объявила целительница. – Заодно испытаем одно новейшее чудодейственное средство, разработанное мной для зачёта по травоведению.
– А может, не надо? – кутаясь в одеяло, я отодвинулась подальше от коварной экспериментаторши.
– При чём здесь ты? – удивилась Ния. – Я имею в виду успокоительное для Кассандры. Посмотри на её состояние.
Я посмотрела: подруга замерла посреди комнаты с молитвенно прижатыми к груди руками и удивлённо округлёнными глазами. Золотисто-русые волосы блестящим водопадом струились по плечам и спине, плащом укрывая до самой талии. Типичная иллийка – высокая, белокожая, голубоглазая. А вот у Нии в роду явно затесались соседи-южане, подарившие девушке каштановые кудри, медово-карие глаза и задиристый нрав.
– Шутите? – осторожно уточнила Касси, переводя взгляд с одной соседки по комнате на другую. Заметив, что наши губы подрагивают от еле сдерживаемых улыбок, девушка возмутилась: – Да я испугалась. Ты, – она укоризненно ткнула в меня пальцем, – не просыпалась, кричала и плакала. А ты, – обличающий перст качнулся в сторону Нии, – грязно ругалась, потому что не хотела вставать.
– Да ну? – не поверила целительница или просто сделала вид, что не верит.
Кассандра лишь махнула рукой, заразительно давясь очередным зевком:
– Эли, ты должна обязательно выздороветь до Осеннего Бала.
– Угу.
– Он уже через три дня.
– У-у-у… – на бал мне совсем не хотелось. Там будут эльфы. Да и парные танцы я не люблю. Другое дело – джига. Пожалуй, болезнь – веский повод никуда не ходить, дабы случайно не заразить кого-нибудь ещё. Я кашлянула: – Ну, не знаю…
Осенний, Зимний и Весенний бал – три самых ожидаемых развлекательных мероприятия учебного года. Особенно второй, на который по давно устоявшейся традиции съезжаются родители адептов, чтобы повидаться с отпрысками, узнать об успехах чадушек в учёбе из первых уст, то есть от преподавателей, и подыскать им выгодную партию.
Эльфы удивительно точно подгадали с приездом. На первом балу они смогут сразу всех посмотреть, отобрать наиболее интересные варианты и определиться с окончательным выбором до следующего крупного светского раута. Учёба всего лишь прикрытие, стоит ли заморачиваться и спешить к началу учебного года? Другое дело бал…
Касси продолжала переживать вслух из-за несвоевременного ухудшения моего здоровья, но делала это всё тише и реже, пока совсем не замолчала. Её дыхание, как и Нии (целительница провалилась в глубокий сон, едва донеся голову до подушки), стало размеренным и тихим. Мне же спать совсем расхотелось. Вопрос черноволосого монстра из кошмара прошлого не давал покоя: «Его дочь?».
Я и раньше задумывалась над этими словами, когда в девять лет узнала, что Кендал Одли не мой отец. Граф даже не пытался меня найти, резонно полагая, что мы с мамой сгорели в пламени войны, навсегда сгинули в её безжалостных жерновах. Я вернулась сама после полутора лет скитаний. Он удивился, совсем не обрадовался, тем не менее принял. Мы были чужими друг другу и всё же смогли ужиться под одной крышей. Тогда я ещё считала Кендала своим отцом, однако, получив свободу, он очень быстро ею распорядился и привёл в дом новую женщину, которая сразу же объяснила мне, что к чему.
Адела была человеком прямым, откровенным. Она не позволила и дальше морочить ребёнку голову. По этому поводу у них с Кендалом даже случился маленький скандал. Отчим рассчитывал, что тайна моего происхождения, выданная в порыве страсти, останется семейным секретом, однако супруга не пожелала держать язык за зубами. Впрочем, граф быстро смирился с начавшимися в обществе пересудами, а деятельная мачеха организовала моё поступление в Истимор под предлогом защиты несчастной сиротки от сплетен.
Забавно. Сама кашу заварила, сама же по тарелкам и разложила, причём мне досталось больше всех. Ещё хорошо, что исключительный дар к языкам, позволил обучаться за счёт государства, а то закончила бы как героиня всем известной истории, которая, хоть и вышла замуж за принца, но сто раз об этом пожалела, как и он сам, через несколько месяцев осознав, что предложил руку и сердце прекрасной незнакомке, а женился на симпатичной посудомойке благородных кровей. В моём случае дело бы вряд ли закончилось принцем, но мытьём полов и посуды – вполне. Даже забирая на каникулы, Кендал и Адела селили меня в загородном поместье, куда сами заглядывали крайне редко, предпочитая столичную жизнь поближе к королевскому двору в надежде составить выгодную партию для Вельды и Соррель, чему я была несказанно рада. Отношения со сводными сестрами не заладились с первой встречи и закончились ко всеобщему удовольствию прошлой зимой, когда нотариус огласил завещание, по которому мне отходило поместье Маршильез, а мачехе – всё остальное. Помню мы с ней пожали друг другу руки и, вежливо выразив вслух надежду когда-нибудь свидеться, мысленно попросили провидение об обратном. На летние каникулы я осталась в Школе, подрабатывала в Зирге и планировала разведывательную поездку в Маршильез. У меня появилась цель, но все карты неожиданно смешали эльфы.
Кто же он, этот Лориен?
Утром я проснулась в возмутительно бодром состоянии. Ния провела тщательный осмотр и осталась довольна быстро идущей на поправку подопечной, даже разрешила позавтракать в столовой. Касси от радости прыгала до потолка. Обидно… А я вообще-то надеялась пропустить денёк, второй, третий, а там, глядишь, и сам бал. Очевидно сказалась регулярная физическая активность на свежем воздухе. Своё проживание в Школе в период летних каникул я отрабатывала прополкой цветочных клумб и огорода. В любую погоду купалась, бессовестно загорала, хотя аристократкам не положено «темнить кожу на солнце», и частенько ходила босиком.
Мой разочарованный вид Ния списала на остатки ночного недомогания. Касси даже внимания не обратила, увлечённая выбором платья.
В Школе для одарённых учащиеся носили форму из тонкой шерстяной ткани: девушки – юбку до щиколоток и короткий приталенный жакет с узкими рукавами; парни – брюки и сюртук с воротником-стойкой, украшенный рядом крупных под серебро пуговиц. Цвет женской одежды был нежно-голубым, мужской – насыщенно-синим. Строго, скромно, но вполне элегантно. Зря Кассандра постоянно жалуется. Вот и сейчас вместо формы она достала из общего платяного шкафа что-то шёлковое, красивое, но слишком лёгкое. Даже смотреть на это было зябко, а уж носить…
– Хм, Касси, бал послепослезавтра, – первой высказалась Ния. Она уже давно была готова и терпеливо ждала нас на табуретке возле двери, где мы обычно меняли войлочные комнатные тапочки на туфельки и ботинки.
– Я знаю, – беззаботно отозвалась девушка, ныряя головой в платье.
– Ты в этом замёрзнешь, – решила высказаться более конкретно целительница.
– Зато произведу впечатление.
– Безусловно. Твой покрасневший от холода нос запомнят надолго.
Кассандра повернулась к зеркалу, осмотрела и ощупала обсуждаемую часть тела:
– Эта ужасная форма превращает нас в бледных поганок, – пожаловалась она собственному отражению.
– Неправда. Она очень подходит к твоим голубым глазам.
– Может, не стоило так рьяно прятаться летом от солнца, – покосилась на меня Касси. – Эли благодаря загару смотрится в синем куда лучше.
– У Эли загар особенный, – возразила Ния.
– Интересно почему? – риторический вопрос повис в воздухе.
«Или благодаря кому?» – добавила я про себя…
На завтрак мы, вопреки опасениям, не опоздали. Даже осталось немного времени потолкаться с другими учащимися возле расписания, предусмотрительно продублированного у входа в столовую. Кто-то неосторожно пихнул меня в бок, и я задела кого-то ещё.
– Извини.
Ответом стал короткий недовольный взгляд. Интересно, а кто затесался в роду у Курта и подарил ему эти глаза? Серо-сине-зелёные? В зависимости от освещения один из цветов начинал преобладать, вот и получалось, что в солнечный денёк глаза были голубыми, в пасмурный – серыми в крапину, но в сочетании со смуглой кожей и чёрными волосами всегда казались светлыми и прозрачными, как озёрная вода.
Я засмотрелась, он тоже, на лице мелькнула тень узнавания.
– Это ты…
А может, и не узнал вовсе, а разузнал кое-что. Например, про Росинку – серую в яблоках кобылу, что подарил в прошлом году Онорине, завидной невесте нашего потока и моей самой главной ненавистнице. Спесивая герцогиня отвергла Лишера и его подарок, но гордый маркиз обратно лошадь не забрал, отдал на попечение школьной конюшни, будто там своих едоков мало. И как-то само собой получилось, что за лето мы с Росинкой крепко сдружились. Да и нельзя хорошим верховым лошадям подолгу застаиваться. Но маркизу подобное самоуправство могло не понравится. Кобыла по-прежнему считалась его собственностью. Неужели кто-то из конюхов проболтался?
– Эли, идём, – потянула меня в сторону дверей Ния.
– Ой, это же маркиз Лишер, – узнала моего высокородного однокурсника Касси. – Не знала, что вы знакомы.
– Мы учимся вместе.
– Ну и что? – пожала плечами подруга. Когда-то она жила в Правом корпусе и хорошо изучила порядки и повадки его обитателей: для таких, как ОНИ, такие, как мы с Нией, были пустым местом, а сама Касси служила чем-то вроде промежуточного звена да послом в случае необходимости.
– Ого, – целительница еле сдержалась, чтобы не присвистнуть (дочь деревенского старосты отлично умела это делать). – Оказывается, ты не одна такая хладостойкая.
Практически все потенциальные невесты были при полном параде: шёлк, бархат, парча, кружева. В глазах зарябило от обилия расцветок и фасонов. Я, Ния и ещё несколько адепток, что пришли сюда в школьной форме, выделялись на общем фоне, как случайные пятна чернил на дорогой пёстрой скатерти.
– Пойду займу нам место, – пытливым взглядом окинув зал не столько в поисках свободного стола, сколько в попытке обнаружить хоть одного дивного жениха, бросила нам Кассандра и упорхнула в направлении особо плотной толпы вокруг белокурой макушки.
– Но там же всё занято! – патетическим возгласом попыталась остановить её Ния, явно дурачась. Мы обе прекрасно понимали, куда и зачем побежала наша вечная мечтательница.
– Привет, – к нам подошёл Гордэн – рыжий вихрастый парень в очках, вечно сползающих на нос, и мой друг с первого дня пребывания в Школе. – Приятно видеть вас… хм… в форме.
Мы с Нией весело переглянулись и рассмеялись.
– О да, – подтвердила целительница. – Никогда ещё мы не выглядели в ней столь отличительно-оригинально.
– Садись с нами, – предложила я Гору.
Ажиотаж возле входа в столовую усилился, привлекая всеобщее внимание. Эльфы. Те самые, с кем я столкнулась вчера на лестнице. Бедняги даже немного опешили от начавшейся вокруг них сутолоки и суматохи. Зря я переживала. Это им боятся надо, а не мне. Плотное кольцо девичьих тел – лучший гарант моего спокойствия, но отнюдь не их безопасности.
– Чему улыбаешься? – заподозрила неладное Ния.
Нет, я себя обманываю. Перемены в жизни начались гораздо раньше с печального события середины прошлой зимы – смерти отчима.
ГЛАВА 2
Кендал Одли не любил мою мать. Гораздо сильнее его привлекал её графский титул, поэтому он без промедления согласился взять в жёны строптивую девицу, беременную от другого, и признать чужого ребёнка своим. После родов он разрешил графине вернуться вместе с дочерью в фамильное поместье Маршильез, расположенное на границе с эльфийским государством, а сам остался в столице налаживать связи на новом, более высоком уровне, которого достиг, благодаря выгодному браку.
Война с дивными началась, когда мне исполнилось пять лет. Я толком не понимала, что происходит, лишь крепче цеплялась за мамину юбку и училась хорошо играть в прятки.
Маршильез несколько раз пострадал от нашествия обеих армий. Поначалу и те, и другие вели себя вполне порядочно по отношению к мирному населению. Командиры на корню пресекали мародёрство и произвол, покупали, а не конфисковали продукты. Но время шло, истощалась ресурсы, уставшие от войны люди и эльфы зверели. Жители поместья – те, кто не успел сбежать вглубь страны – теперь при любом наступлении, неважно свои идут или чужие, вместе со скудными пожитками прятались в лесу в тесных землянках. Я слышала, как многие уговаривали маму уехать, но она словно чего-то ждала. И, как только опасность в очередной раз миновала, рвалась обратно в поместье.
Тот день несводимым клеймом запечатлелся в моей памяти.
Первый осенний заморозок опушил сизым инеем траву и крыльцо, на которое ранним утром шагнул нежданный гость – черноволосый эльф. Меня, семилетнюю девчушку, до дрожи в коленях напугали его глаза, абсолютно пустые, как бездонные омуты. Позднее я узнала, что эльфы во время войны принимали янрис – дурманящее вещество, под действием которого было легче убивать.
– Здравствуй, Майя, – глухо с заметным акцентом произнёс незнакомец.
Прежде чем ответить, мама испуганно обернулась и подала мне привычный знак, обозначающий, что надо быстро и бесшумно спрятаться. Впервые я её не послушалась, осталась стоять на месте. Они с эльфом знали друг друга и это пугало гораздо сильнее, чем бесшумное появление вооружённого врага на пороге нашего дома.
– Я пришёл за тобой, – усмехнулся черноволосый, делая ещё один шаг вперёд. Мама напротив отступила назад, кусая бескровные губы. – Лориен умер. Теперь ты только моя.
– Умер? – потрясённо прошептала молодая женщина и пошатнулась.
– Мама! – закричала я, бросаясь к ней одновременно с дивным, однако тот оказался проворнее и быстрее.
– ЕГО дочь? – спросил он, окинув меня цепким взглядом.
Я схватилась за мамину юбку, хотя давно перестала так делать.
– МОЯ дочь, – спокойно возразила женщина, безуспешно пытаясь избавится от крепких мужских объятий. – Эли, детка, иди в свою комнату.
Я отрицательно мотнула головой, с ненавистью глядя на черноволосого: ненавижу! Потому что чувствую, даже своими словами ты делаешь маме больно!
– Элиана, – родной голос зазвенел от напряжения. – Иди к себе, – и тут же смягчился: – Всё будет хорошо.
В тот день мама тоже впервые меня обманула…
***
Я проснулась, захлёбываясь собственным криком. Давненько старый кошмар не казался настолько реальным. Тело колотил озноб, горло саднило. Как мы с Нией не старались, последствий купания в ледяной воде избежать не удалось.
Обе подруги стояли рядом. Касси причитала по поводу плохих вещих снов, Ния делала холодный компресс на лоб и искала в потёмках нужное лекарство.
– Зажги лампу, уйди с дороги, ложись спать, – безуспешно командовала она, пытаясь добиться хоть какой-то помощи, однако Кассандра продолжала суматошно путаться под ногами, напуганная состоянием пациента едва ли не сильнее его самого.
– Всё в порядке, – схватила я целительницу за руку. – Всего лишь небольшая лихорадка.
Ния скептически хмыкнула, поднося лампу к моему лицу.
– Ты так громко стонала, – заговорщицким шепотом сообщила Касси. – И по кровати металась. Жуть. Что тебе снилось?
– Не помню.
Вот бы и в самом деле забыть.
– Ладно. Лечение продолжим с утра, – зевнув, объявила целительница. – Заодно испытаем одно новейшее чудодейственное средство, разработанное мной для зачёта по травоведению.
– А может, не надо? – кутаясь в одеяло, я отодвинулась подальше от коварной экспериментаторши.
– При чём здесь ты? – удивилась Ния. – Я имею в виду успокоительное для Кассандры. Посмотри на её состояние.
Я посмотрела: подруга замерла посреди комнаты с молитвенно прижатыми к груди руками и удивлённо округлёнными глазами. Золотисто-русые волосы блестящим водопадом струились по плечам и спине, плащом укрывая до самой талии. Типичная иллийка – высокая, белокожая, голубоглазая. А вот у Нии в роду явно затесались соседи-южане, подарившие девушке каштановые кудри, медово-карие глаза и задиристый нрав.
– Шутите? – осторожно уточнила Касси, переводя взгляд с одной соседки по комнате на другую. Заметив, что наши губы подрагивают от еле сдерживаемых улыбок, девушка возмутилась: – Да я испугалась. Ты, – она укоризненно ткнула в меня пальцем, – не просыпалась, кричала и плакала. А ты, – обличающий перст качнулся в сторону Нии, – грязно ругалась, потому что не хотела вставать.
– Да ну? – не поверила целительница или просто сделала вид, что не верит.
Кассандра лишь махнула рукой, заразительно давясь очередным зевком:
– Эли, ты должна обязательно выздороветь до Осеннего Бала.
– Угу.
– Он уже через три дня.
– У-у-у… – на бал мне совсем не хотелось. Там будут эльфы. Да и парные танцы я не люблю. Другое дело – джига. Пожалуй, болезнь – веский повод никуда не ходить, дабы случайно не заразить кого-нибудь ещё. Я кашлянула: – Ну, не знаю…
Осенний, Зимний и Весенний бал – три самых ожидаемых развлекательных мероприятия учебного года. Особенно второй, на который по давно устоявшейся традиции съезжаются родители адептов, чтобы повидаться с отпрысками, узнать об успехах чадушек в учёбе из первых уст, то есть от преподавателей, и подыскать им выгодную партию.
Эльфы удивительно точно подгадали с приездом. На первом балу они смогут сразу всех посмотреть, отобрать наиболее интересные варианты и определиться с окончательным выбором до следующего крупного светского раута. Учёба всего лишь прикрытие, стоит ли заморачиваться и спешить к началу учебного года? Другое дело бал…
Касси продолжала переживать вслух из-за несвоевременного ухудшения моего здоровья, но делала это всё тише и реже, пока совсем не замолчала. Её дыхание, как и Нии (целительница провалилась в глубокий сон, едва донеся голову до подушки), стало размеренным и тихим. Мне же спать совсем расхотелось. Вопрос черноволосого монстра из кошмара прошлого не давал покоя: «Его дочь?».
Я и раньше задумывалась над этими словами, когда в девять лет узнала, что Кендал Одли не мой отец. Граф даже не пытался меня найти, резонно полагая, что мы с мамой сгорели в пламени войны, навсегда сгинули в её безжалостных жерновах. Я вернулась сама после полутора лет скитаний. Он удивился, совсем не обрадовался, тем не менее принял. Мы были чужими друг другу и всё же смогли ужиться под одной крышей. Тогда я ещё считала Кендала своим отцом, однако, получив свободу, он очень быстро ею распорядился и привёл в дом новую женщину, которая сразу же объяснила мне, что к чему.
Адела была человеком прямым, откровенным. Она не позволила и дальше морочить ребёнку голову. По этому поводу у них с Кендалом даже случился маленький скандал. Отчим рассчитывал, что тайна моего происхождения, выданная в порыве страсти, останется семейным секретом, однако супруга не пожелала держать язык за зубами. Впрочем, граф быстро смирился с начавшимися в обществе пересудами, а деятельная мачеха организовала моё поступление в Истимор под предлогом защиты несчастной сиротки от сплетен.
Забавно. Сама кашу заварила, сама же по тарелкам и разложила, причём мне досталось больше всех. Ещё хорошо, что исключительный дар к языкам, позволил обучаться за счёт государства, а то закончила бы как героиня всем известной истории, которая, хоть и вышла замуж за принца, но сто раз об этом пожалела, как и он сам, через несколько месяцев осознав, что предложил руку и сердце прекрасной незнакомке, а женился на симпатичной посудомойке благородных кровей. В моём случае дело бы вряд ли закончилось принцем, но мытьём полов и посуды – вполне. Даже забирая на каникулы, Кендал и Адела селили меня в загородном поместье, куда сами заглядывали крайне редко, предпочитая столичную жизнь поближе к королевскому двору в надежде составить выгодную партию для Вельды и Соррель, чему я была несказанно рада. Отношения со сводными сестрами не заладились с первой встречи и закончились ко всеобщему удовольствию прошлой зимой, когда нотариус огласил завещание, по которому мне отходило поместье Маршильез, а мачехе – всё остальное. Помню мы с ней пожали друг другу руки и, вежливо выразив вслух надежду когда-нибудь свидеться, мысленно попросили провидение об обратном. На летние каникулы я осталась в Школе, подрабатывала в Зирге и планировала разведывательную поездку в Маршильез. У меня появилась цель, но все карты неожиданно смешали эльфы.
Кто же он, этот Лориен?
***
Утром я проснулась в возмутительно бодром состоянии. Ния провела тщательный осмотр и осталась довольна быстро идущей на поправку подопечной, даже разрешила позавтракать в столовой. Касси от радости прыгала до потолка. Обидно… А я вообще-то надеялась пропустить денёк, второй, третий, а там, глядишь, и сам бал. Очевидно сказалась регулярная физическая активность на свежем воздухе. Своё проживание в Школе в период летних каникул я отрабатывала прополкой цветочных клумб и огорода. В любую погоду купалась, бессовестно загорала, хотя аристократкам не положено «темнить кожу на солнце», и частенько ходила босиком.
Мой разочарованный вид Ния списала на остатки ночного недомогания. Касси даже внимания не обратила, увлечённая выбором платья.
В Школе для одарённых учащиеся носили форму из тонкой шерстяной ткани: девушки – юбку до щиколоток и короткий приталенный жакет с узкими рукавами; парни – брюки и сюртук с воротником-стойкой, украшенный рядом крупных под серебро пуговиц. Цвет женской одежды был нежно-голубым, мужской – насыщенно-синим. Строго, скромно, но вполне элегантно. Зря Кассандра постоянно жалуется. Вот и сейчас вместо формы она достала из общего платяного шкафа что-то шёлковое, красивое, но слишком лёгкое. Даже смотреть на это было зябко, а уж носить…
– Хм, Касси, бал послепослезавтра, – первой высказалась Ния. Она уже давно была готова и терпеливо ждала нас на табуретке возле двери, где мы обычно меняли войлочные комнатные тапочки на туфельки и ботинки.
– Я знаю, – беззаботно отозвалась девушка, ныряя головой в платье.
– Ты в этом замёрзнешь, – решила высказаться более конкретно целительница.
– Зато произведу впечатление.
– Безусловно. Твой покрасневший от холода нос запомнят надолго.
Кассандра повернулась к зеркалу, осмотрела и ощупала обсуждаемую часть тела:
– Эта ужасная форма превращает нас в бледных поганок, – пожаловалась она собственному отражению.
– Неправда. Она очень подходит к твоим голубым глазам.
– Может, не стоило так рьяно прятаться летом от солнца, – покосилась на меня Касси. – Эли благодаря загару смотрится в синем куда лучше.
– У Эли загар особенный, – возразила Ния.
– Интересно почему? – риторический вопрос повис в воздухе.
«Или благодаря кому?» – добавила я про себя…
На завтрак мы, вопреки опасениям, не опоздали. Даже осталось немного времени потолкаться с другими учащимися возле расписания, предусмотрительно продублированного у входа в столовую. Кто-то неосторожно пихнул меня в бок, и я задела кого-то ещё.
– Извини.
Ответом стал короткий недовольный взгляд. Интересно, а кто затесался в роду у Курта и подарил ему эти глаза? Серо-сине-зелёные? В зависимости от освещения один из цветов начинал преобладать, вот и получалось, что в солнечный денёк глаза были голубыми, в пасмурный – серыми в крапину, но в сочетании со смуглой кожей и чёрными волосами всегда казались светлыми и прозрачными, как озёрная вода.
Я засмотрелась, он тоже, на лице мелькнула тень узнавания.
– Это ты…
А может, и не узнал вовсе, а разузнал кое-что. Например, про Росинку – серую в яблоках кобылу, что подарил в прошлом году Онорине, завидной невесте нашего потока и моей самой главной ненавистнице. Спесивая герцогиня отвергла Лишера и его подарок, но гордый маркиз обратно лошадь не забрал, отдал на попечение школьной конюшни, будто там своих едоков мало. И как-то само собой получилось, что за лето мы с Росинкой крепко сдружились. Да и нельзя хорошим верховым лошадям подолгу застаиваться. Но маркизу подобное самоуправство могло не понравится. Кобыла по-прежнему считалась его собственностью. Неужели кто-то из конюхов проболтался?
– Эли, идём, – потянула меня в сторону дверей Ния.
– Ой, это же маркиз Лишер, – узнала моего высокородного однокурсника Касси. – Не знала, что вы знакомы.
– Мы учимся вместе.
– Ну и что? – пожала плечами подруга. Когда-то она жила в Правом корпусе и хорошо изучила порядки и повадки его обитателей: для таких, как ОНИ, такие, как мы с Нией, были пустым местом, а сама Касси служила чем-то вроде промежуточного звена да послом в случае необходимости.
– Ого, – целительница еле сдержалась, чтобы не присвистнуть (дочь деревенского старосты отлично умела это делать). – Оказывается, ты не одна такая хладостойкая.
Практически все потенциальные невесты были при полном параде: шёлк, бархат, парча, кружева. В глазах зарябило от обилия расцветок и фасонов. Я, Ния и ещё несколько адепток, что пришли сюда в школьной форме, выделялись на общем фоне, как случайные пятна чернил на дорогой пёстрой скатерти.
– Пойду займу нам место, – пытливым взглядом окинув зал не столько в поисках свободного стола, сколько в попытке обнаружить хоть одного дивного жениха, бросила нам Кассандра и упорхнула в направлении особо плотной толпы вокруг белокурой макушки.
– Но там же всё занято! – патетическим возгласом попыталась остановить её Ния, явно дурачась. Мы обе прекрасно понимали, куда и зачем побежала наша вечная мечтательница.
– Привет, – к нам подошёл Гордэн – рыжий вихрастый парень в очках, вечно сползающих на нос, и мой друг с первого дня пребывания в Школе. – Приятно видеть вас… хм… в форме.
Мы с Нией весело переглянулись и рассмеялись.
– О да, – подтвердила целительница. – Никогда ещё мы не выглядели в ней столь отличительно-оригинально.
– Садись с нами, – предложила я Гору.
Ажиотаж возле входа в столовую усилился, привлекая всеобщее внимание. Эльфы. Те самые, с кем я столкнулась вчера на лестнице. Бедняги даже немного опешили от начавшейся вокруг них сутолоки и суматохи. Зря я переживала. Это им боятся надо, а не мне. Плотное кольцо девичьих тел – лучший гарант моего спокойствия, но отнюдь не их безопасности.
– Чему улыбаешься? – заподозрила неладное Ния.
