Рукодельница Ния изготовила огромные искусственные цветы из фатина и кружева. Накануне вечером я, Касси и Гор развешивали их по стенам, дополняя стеблями и листьями – зелёными атласными лентами.
– Красиво, – восхищённо произнесла подруга, отойдя на несколько шагов и любуясь тем, что у нас получалось. Мы с Гордэном пыхтели сверху, стоя на раздвижных приставных лестницах. До прихода Нии Касси по очереди страховала то одного, то другого. – Последние цветы осени, напоминание о лете, взрастившем их своей теплотой и заботой. Эли, поправь вон тот жёлтый лепесток, он некрасиво поник... Да, справа… Ой, подожди! Я подержу.
– Осторожно! – испуганно закричал Гор, увидев, как моя лестница начала скользить вбок.
Я попыталась зацепиться за стену. У меня даже получилось несколько мгновений балансировать, изображая из себя балаганного акробата. А потом… Подруга взвизгнула, не успев дотянуться, да и вряд ли бы у неё получилось остановить столь тяжёлую конструкцию в полёте. Я зажмурилась, готовясь к удару. Что ж так не везёт-то с этим балом?! Сначала просто идти не хотела, теперь, вообще, ходить не смогу…
Фух! Кажется, устояла. Обошлось. А то второй раз за седмицу такое нелепое падение…
– Спасибо, Курт, – дрожащим от волнения голосом поблагодарила Касси.
Я посмотрела вниз. Лестницу крепко держал Лишер.
– Спускайся, – сурово потребовал он, невольно заставляя чувствовать себя виноватой, словно я чем-то насолила маркизу и теперь как шкодливая кошка спасалась от него на этой неустойчивой верхотуре.
Курт выровнял лестницу, дождался, пока слезу, и подал руку.
– Спасибо.
– Чем вы здесь занимаетесь? – поинтересовался нечаянный спаситель у всех сразу.
– Развешиваем украшения, – охотно ответила Касси. – Немного увлеклись. Забыли об осторожности.
– Я заметил, – хмыкнул Лишер. – Давайте помогу. Что надо делать?
Мы с друзьями переглянулись: поможет? Он, наверное, даже имён наших не знает.
В зал вошла Ния с ворохом бумажных гирлянд и, быстро оценив обстановку, раздала соответствующие указания. Её гораздо больше заботили свободные руки присутствующих, чем степень их знакомства друг с другом. Дело сразу пошло на лад. Чуть позже прибежали ещё несколько парней и девушек и вскоре зала была полностью готова к главному событию осени.
Весельчак Виор, не столько помогавший, сколько развлекавший нас всё это время, предложил отметить окончание работ и как фокусник вытащил из-за пазухи квадратную бутыль с тёмной жидкостью. Большинство девушек сморщило носик – явно не яблочный сидр или лёгкий мятный ликёр, который повара готовили для адептов и преподавателей на завтра. Похоже, Виор незаконно хранил в комнате спиртное покрепче. Мы с Нией прекрасно поняли какое и отправились поправлять бантики, украшавшие край сцены.
– Слушайте сюда, – обратился Виор к решившимся составить ему компанию адептам. Парни уселись прямо на полу возле собранных в кучу переносных лампад. – Вы, наверное, знаете, что всё лето в «Подкове» танцевала загадочная южанка с Галлаоских островов? В дни её выступлений в таверне было не протолкнуться. Посетители лезли друг другу на голову, лишь бы видеть, как она порхает над подмостками. Иногда легко и невесомо, будто пёрышко, а иной раз так, что искры из-под ног летели и доски трещали.
– Ты сто раз это рассказывал, – перебил кто-то.
– Так вот, – ничуть не смутился Виор. – Недавно выяснилось, что на родину она не вернулась, осталась в Зирге. И осенью один раз даже выступала. Поэтому есть надежда увидеть Джану своими глазами. Надо только попросить хозяев таверны, чтобы они её пригласили, да заплатить хорошенько. Девица любит деньги.
– Предлагаешь пустить шапку по кругу? – скептически хмыкнул один из слушателей.
– Почему бы и нет?
– Ну не знаю. Стоит ли тратиться на какую-то танцовщицу.
Я не заметила, как вместо того, чтобы туже затянуть слабо завязанный бант, окончательно его распустила. Неужели то единственное выступление видел кто-то из адептов Истимора?
Толпа в осенний дождливый вечер собралась знатная. Отмечали выгодную торговую сделку, заключённую коневодом Джедом – одним из завсегдатаев «Подковы». Не столько пользуясь чужим благодушием, сколько сама пребывая в приподнятом настроении, я поддалась на весёлое подначивание и поспорила, что Джане под силу станцевать на накрытом столе, не задев при этом ни одной тарелки. Выигрыш – сто золотых, проигрыш – обещание снять маску. Рискованно, но я предусмотрительно оговорила кучу условий: стол выбрали побольше и покрепче, половину посуды унесли, остальную расставили предельно аккуратно. Джед посмеивался в усы, однако не возражал, поглаживая широкую, окладистую с проседью бороду.
Двое вышибал подбросили меня на стол. Зрители ахнули: им показалось, что танцовщица прыгнет прямо в тарелки, но она опустилась точно между ними и осталась стоять на полу пальцах в ожидании музыки...
Бородач нисколько не расстроился по поводу проигрыша, с большим удовольствием отсчитал нужную сумму и пообещал прийти снова, полюбоваться на танец. Я вернула половину и возразила, что он не увидит Джану до следующего лета. Вместе с началом учебного года загадочная южанка должна была исчезнуть. И она исчезла, но неужели кто-то успел заглянуть под вуаль её тайны?
– Эли, что ты делаешь! – недовольный возглас Нии заставил вынырнуть из воспоминаний и перестать распускать третий по счёту бант.
– Говорят, от её танца сносит голову как от хорошего самогона! – словоблудие Виора не знало границ. Этак он скоро до сакрального значения джиги договорится и объявит Джану богиней.
– Я бы посмотрел.
Зачем?! Разве подобное – иллийский народный танец – способно заинтересовать маркиза Лишера?
Не выдержав поселившегося между лопаток ощущения опасности, украдкой обернулась. Курт смотрел на меня пристально, будто в ожидании эмоций от услышанного. В полумраке светлые глаза почернели, делая взгляд тяжёлым и пронзительным. Не может быть!
– Опять знобит? – заметила Ния моё волнение.
– Нет. Кажется, всё готово. Идём?
В зале, кроме нас с целительницей, не осталось ни одной девушки. Касси сбежала вместе со всеми. Скорее всего отправилась на поиски эльфов. Вдруг кому-то из них взбредёт в голову прогуляться перед сном по тёмным сырым коридорам?
Подруга последний раз окинула придирчивым взглядом зал.
– Думаешь, оценят? – засомневалась она, имея в виду чужеземных гостей. – Они же диииивные, со своими понятиями о красоте и роскоши.
– Зато наши точно будут в восторге, – успокоила я её. – А их гораздо больше десяти.
– Эй! Собирайтесь. Скоро обход, – прикрикнула на расшумевшихся адептов Ния. – Лампады заберите. Лестницы унесём завтра…
Мы вышли последними, предварительно выпроводив помощников, и плотно закрыли за собой двери.
– Фух, – шутливо стёрла со лба невидимый пот подруга. – Вот что удивительно: никогда бы не подумала, что Лишер станет нам помогать. С чего бы это?
– Вот именно, с чего? – эхом повторила я, продолжая ёжиться от ощущения сверлящего спину взгляда.
Танцевать джигу я научилась в детстве, когда вместе няней и садовником добиралась от границы Иллии до столицы. Другие слуги благоразумно сбежали из поместья раньше, не желая испытывать на прочность эльфийское милосердие и благородство, а после смерти мамы даже некоторые крестьяне, побросав дома, двинули свои телеги вглубь страны. На одной из них подвезли и нас. Недалеко – до соседнего поселения. Чтобы ехать дальше, требовались деньги на покупку еды и оплату места в обозе. На дорогах орудовали разбойничьи шайки, передвигаться в одиночку было опасно.
Мои провожатые нанимались на любую работу, часто за кусок хлеба или возможность переночевать на чужом сеновале. Меня, сперва для удобства, а потом и ради безопасности переодели в мужскую одежду. Из гигиенических соображений коротко подстригли волосы. Я не возражала. Так даже интереснее: игра в мальчика – хоть какое-то развлечение. А вскоре я нашла себе ещё одно.
Чем сильнее отчаяние, тем безудержнее веселье – гласит народная мудрость. После тяжёлого трудового дня у людей всё-таки оставались силы дойти до ближайшего питейного заведения, обсудить последние новости, посплетничать, поиграть в кости, пропустить кружку пива или стаканчик домашнего вина. Вот и Грэм иногда выбирался на публику, как бы не ругала его за это Линди. Бывший садовник по-прежнему не мог смириться, что вместо ухода за капризными розами и нежными гортензиями, ему приходится чистить выгребные ямы, конюшни, скотные дворы, наниматься грузчиком и водоносом. Когда Грэм находил работу попроще и поприятнее, они с Линди жарко спорили: продолжать двигаться дальше или осесть до поры до времени на хорошем месте. После подобных ссор мужчина шёл в таверну, а я тайком бежала следом, чтобы одним глазком глянуть, как развлекаются взрослые.
Мне очень нравился их танец – простой и сложный одновременно, когда по большей части двигаются ноги, а руки либо крепко прижаты к телу, либо стоят на поясе. Пристроившись у окна, я старательно повторяла движения, а потом, чтобы не заскучать, придумывала их новые сочетания.
За этим делом меня однажды поймал один из местных завсегдатаев, вышедший до ветру да завернувший не за тот угол. Позабыв о цели своей прогулки, мужик затащил меня внутрь, взмахом руки заставил музыкантов замолчать, а недовольных его самоуправством растолкал в стороны, освободив свободный пятачок для юного танцора. Грэм старательно делал вид, что мы с ним незнакомы, лишь украдкой грозил кулаком. Если бы не Линди, давно бы сбыл с рук «мелкую обузу», не больно-то он верил, что граф расщедрится на хорошее вознаграждение за доставку приёмной дочери. Статус осиротевшего вдовца устроил бы Кендала Одли куда больше, чем необходимость продолжать заботиться о чужом ребёнке, имеющем законные права на наследство своей матери. Так не лучше ли избавиться от лишнего рта, оставив девчонку при какой-нибудь богадельне? Но все эти разумные, с точки зрения Грэма, доводы разбивались в пух и прах о преданность Линди воспитаннице и умершей госпоже. Мнение мужчины изменилось лишь когда он впервые увидел, как я танцую, вернее, какое впечатление произвожу на зрителей. Он быстро подсуетился – пустил по кругу шапку, а, подсчитав улов, заявил: «Наконец-то эльфийское отродье хоть на что-то сгодилось». Тогда я не отнесла эти слова к себе, а позднее предпочла о них не вспоминать, решив про себя, что могу быть чьей угодно дочерью, но только не эльфа.
Идея выступать в «Подкове» за деньги пришла в голову этим летом. Пока отчим был жив, мне выделялись средства на личные нужды, да и каникулы я проводила в поместье, обеспеченная всем необходимым. Поэтому то, что умудрялась подзаработать переводами, откладывала на будущее. Плата за подобные услуги была небольшой, однако вместе со сбережениями росла моя известность в деловых кругах Зирга и заказчиков всегда хватало.
Оставшись на лето в Истиморе, я вдруг осознала, что рискую растратить половину кропотливых накоплений банально на еду. Ночлег-то мне предоставили, однако кормить задарма никто не собирался. На лето из Школы разъезжались и адепты, и преподаватели. Поэтому всех наёмных работников распускали по домам. Оставался лишь сторож. Мне срочно требовалась работа и желательно высокооплачиваемая.
Но кому нужна девица благородного происхождения с титулом графини и со шлейфом злоречивых шепотков за спиной, старательно пущенных Онориной по школе и городу? Поднимать цену за переводы не имело смысла. Так я растеряю половину старых заказчиков, а на обретение новых понадобится время, которого у меня нет. Вот тогда-то в моей отчаянной голове возникла Джана.
От прочих кормильных заведений «Подкова» отличалась богатым репертуаром развлечений. Её хозяева Барт и Марта любили своё дело. В таверне всегда царили чистота и порядок, редко случались пьяные дебоши и скандалы. Разнообразное меню, неразбавленная выпивка и самые красивые подавальщицы привлекали не только посетителей, но и гастролирующих музыкантов. Последним нравилась царящая в «Подкове» спокойная обстановка, способствующая творческому самовыражению. К тому же за выступление всегда ждала щедрая оплата и вкусный обед.
Если мы с подругами выбирались по делам в Зирг, то перекусить заходили исключительно в «Подкову», быстро подружившись с её гостеприимными, улыбчивыми хозяевами. Тем не менее моё предложение они встретили недоверчиво и прохладно.
– Выступать в маске да под чужим именем? – всплеснула руками Марта, заодно стряхнув с ладоней оставшуюся на них после раскатки теста муку. – А если кто узнает? Скандал будет. Пострадает ваша репутация.
– Маска, вуаль, парик, костюм, – уточнила я, загибая пальцы. – А после герцогини Лорак от моей репутации почти ничего не осталось.
– Ох, – вздохнула Марта, косясь на задумавшегося мужа.
– А если не выгорит? – куда деловитее поинтересовался Барт.
– Значит так тому и быть, – резонно пожала я плечами в ответ. – Одним единственным выступлением вашу клиентуру я вряд ли распугаю. А если выгорит, то весь доход от первого представления ваш.
– Да какой доход? – удивился мужчина. – Прикажете продавать входные билеты?
– Конечно нет, – улыбнулась я, вспоминая, как Грэм жадно пересчитывал брошенные к ногам Синеглазки монеты. Тогда в детстве у меня тоже было особое прозвище. – Впрочем. Давайте так. Я покажу, на что способна, а вы решите, стоит ли игра свеч.
По причине раннего утра в обеденном зале было пусто. Повара копошились на кухне, подавальщицы приходили ближе к вечеру. Днём Марта и Барт вполне справлялись своими силами.
Я взошла на небольшой помост, что обычно служил сценой для музыкантов, подхватила подол платья и вздёрнула его до колен. По-другому никак. В джиге всё внимание приковано к ногам, бессмысленно пытаться танцевать, целомудренно пряча их под юбкой. Марта охнула, Барт крякнул, а я, не давая им времени опомниться, принялась отбивать самую простую чечётку…
Да, пришлось рискнуть и истратить часть сбережений на наряд для выступления, но оно того стоило, потому что не только окупилось, но и превзошло самые смелые ожидания.
Наступил день бала, а моя книжечка для записи партнёров по танцам до сих пор оставалась совершенно пуста. Не то чтобы я была настолько непривлекательна для мужского пола из-за распускаемых Онориной слухов (в конце концов, танец не обязывает к свадьбе), просто сама отказывалась, недолюбливая напыщенные, медлительные, со множеством фигур бальные танцы. Впрочем, уверена, что даже у самых обворожительных адепток Истимора на этот раз осталось несколько свободных строчек. Ведь каждая девушка рассчитывала быть приглашённой кем-нибудь из дивных хотя бы раз.
С утра в Школе на всех этажах царила страшная суматоха. Шли последние приготовления к празднику. Повара стряпали угощения, участники театральных сценок и прочих творческих номеров доделывали костюмы, остальные наглаживали бальные наряды.
Касси достала из шкафа платье, померила и уговорила Нию украсить лиф жемчужными бусинами, которые извлекла из своего дорогого, но внезапно устаревшего именно сегодня ожерелья. Идти на обед она отказалась, дабы затянуть потуже корсет – орудие дамских пыток, надеваемое исключительно в особых случаях. Мы с Нией не использовали ЭТО никогда, отсутствием аппетита не страдали и обрадовались возможности немного отдохнуть от стонов по поводу «медленно ползущего времени».
– Красиво, – восхищённо произнесла подруга, отойдя на несколько шагов и любуясь тем, что у нас получалось. Мы с Гордэном пыхтели сверху, стоя на раздвижных приставных лестницах. До прихода Нии Касси по очереди страховала то одного, то другого. – Последние цветы осени, напоминание о лете, взрастившем их своей теплотой и заботой. Эли, поправь вон тот жёлтый лепесток, он некрасиво поник... Да, справа… Ой, подожди! Я подержу.
– Осторожно! – испуганно закричал Гор, увидев, как моя лестница начала скользить вбок.
Я попыталась зацепиться за стену. У меня даже получилось несколько мгновений балансировать, изображая из себя балаганного акробата. А потом… Подруга взвизгнула, не успев дотянуться, да и вряд ли бы у неё получилось остановить столь тяжёлую конструкцию в полёте. Я зажмурилась, готовясь к удару. Что ж так не везёт-то с этим балом?! Сначала просто идти не хотела, теперь, вообще, ходить не смогу…
Фух! Кажется, устояла. Обошлось. А то второй раз за седмицу такое нелепое падение…
– Спасибо, Курт, – дрожащим от волнения голосом поблагодарила Касси.
Я посмотрела вниз. Лестницу крепко держал Лишер.
– Спускайся, – сурово потребовал он, невольно заставляя чувствовать себя виноватой, словно я чем-то насолила маркизу и теперь как шкодливая кошка спасалась от него на этой неустойчивой верхотуре.
Курт выровнял лестницу, дождался, пока слезу, и подал руку.
– Спасибо.
– Чем вы здесь занимаетесь? – поинтересовался нечаянный спаситель у всех сразу.
– Развешиваем украшения, – охотно ответила Касси. – Немного увлеклись. Забыли об осторожности.
– Я заметил, – хмыкнул Лишер. – Давайте помогу. Что надо делать?
Мы с друзьями переглянулись: поможет? Он, наверное, даже имён наших не знает.
В зал вошла Ния с ворохом бумажных гирлянд и, быстро оценив обстановку, раздала соответствующие указания. Её гораздо больше заботили свободные руки присутствующих, чем степень их знакомства друг с другом. Дело сразу пошло на лад. Чуть позже прибежали ещё несколько парней и девушек и вскоре зала была полностью готова к главному событию осени.
Весельчак Виор, не столько помогавший, сколько развлекавший нас всё это время, предложил отметить окончание работ и как фокусник вытащил из-за пазухи квадратную бутыль с тёмной жидкостью. Большинство девушек сморщило носик – явно не яблочный сидр или лёгкий мятный ликёр, который повара готовили для адептов и преподавателей на завтра. Похоже, Виор незаконно хранил в комнате спиртное покрепче. Мы с Нией прекрасно поняли какое и отправились поправлять бантики, украшавшие край сцены.
– Слушайте сюда, – обратился Виор к решившимся составить ему компанию адептам. Парни уселись прямо на полу возле собранных в кучу переносных лампад. – Вы, наверное, знаете, что всё лето в «Подкове» танцевала загадочная южанка с Галлаоских островов? В дни её выступлений в таверне было не протолкнуться. Посетители лезли друг другу на голову, лишь бы видеть, как она порхает над подмостками. Иногда легко и невесомо, будто пёрышко, а иной раз так, что искры из-под ног летели и доски трещали.
– Ты сто раз это рассказывал, – перебил кто-то.
– Так вот, – ничуть не смутился Виор. – Недавно выяснилось, что на родину она не вернулась, осталась в Зирге. И осенью один раз даже выступала. Поэтому есть надежда увидеть Джану своими глазами. Надо только попросить хозяев таверны, чтобы они её пригласили, да заплатить хорошенько. Девица любит деньги.
– Предлагаешь пустить шапку по кругу? – скептически хмыкнул один из слушателей.
– Почему бы и нет?
– Ну не знаю. Стоит ли тратиться на какую-то танцовщицу.
Я не заметила, как вместо того, чтобы туже затянуть слабо завязанный бант, окончательно его распустила. Неужели то единственное выступление видел кто-то из адептов Истимора?
Толпа в осенний дождливый вечер собралась знатная. Отмечали выгодную торговую сделку, заключённую коневодом Джедом – одним из завсегдатаев «Подковы». Не столько пользуясь чужим благодушием, сколько сама пребывая в приподнятом настроении, я поддалась на весёлое подначивание и поспорила, что Джане под силу станцевать на накрытом столе, не задев при этом ни одной тарелки. Выигрыш – сто золотых, проигрыш – обещание снять маску. Рискованно, но я предусмотрительно оговорила кучу условий: стол выбрали побольше и покрепче, половину посуды унесли, остальную расставили предельно аккуратно. Джед посмеивался в усы, однако не возражал, поглаживая широкую, окладистую с проседью бороду.
Двое вышибал подбросили меня на стол. Зрители ахнули: им показалось, что танцовщица прыгнет прямо в тарелки, но она опустилась точно между ними и осталась стоять на полу пальцах в ожидании музыки...
Бородач нисколько не расстроился по поводу проигрыша, с большим удовольствием отсчитал нужную сумму и пообещал прийти снова, полюбоваться на танец. Я вернула половину и возразила, что он не увидит Джану до следующего лета. Вместе с началом учебного года загадочная южанка должна была исчезнуть. И она исчезла, но неужели кто-то успел заглянуть под вуаль её тайны?
– Эли, что ты делаешь! – недовольный возглас Нии заставил вынырнуть из воспоминаний и перестать распускать третий по счёту бант.
– Говорят, от её танца сносит голову как от хорошего самогона! – словоблудие Виора не знало границ. Этак он скоро до сакрального значения джиги договорится и объявит Джану богиней.
– Я бы посмотрел.
Зачем?! Разве подобное – иллийский народный танец – способно заинтересовать маркиза Лишера?
Не выдержав поселившегося между лопаток ощущения опасности, украдкой обернулась. Курт смотрел на меня пристально, будто в ожидании эмоций от услышанного. В полумраке светлые глаза почернели, делая взгляд тяжёлым и пронзительным. Не может быть!
– Опять знобит? – заметила Ния моё волнение.
– Нет. Кажется, всё готово. Идём?
В зале, кроме нас с целительницей, не осталось ни одной девушки. Касси сбежала вместе со всеми. Скорее всего отправилась на поиски эльфов. Вдруг кому-то из них взбредёт в голову прогуляться перед сном по тёмным сырым коридорам?
Подруга последний раз окинула придирчивым взглядом зал.
– Думаешь, оценят? – засомневалась она, имея в виду чужеземных гостей. – Они же диииивные, со своими понятиями о красоте и роскоши.
– Зато наши точно будут в восторге, – успокоила я её. – А их гораздо больше десяти.
– Эй! Собирайтесь. Скоро обход, – прикрикнула на расшумевшихся адептов Ния. – Лампады заберите. Лестницы унесём завтра…
Мы вышли последними, предварительно выпроводив помощников, и плотно закрыли за собой двери.
– Фух, – шутливо стёрла со лба невидимый пот подруга. – Вот что удивительно: никогда бы не подумала, что Лишер станет нам помогать. С чего бы это?
– Вот именно, с чего? – эхом повторила я, продолжая ёжиться от ощущения сверлящего спину взгляда.
ГЛАВА 5
Танцевать джигу я научилась в детстве, когда вместе няней и садовником добиралась от границы Иллии до столицы. Другие слуги благоразумно сбежали из поместья раньше, не желая испытывать на прочность эльфийское милосердие и благородство, а после смерти мамы даже некоторые крестьяне, побросав дома, двинули свои телеги вглубь страны. На одной из них подвезли и нас. Недалеко – до соседнего поселения. Чтобы ехать дальше, требовались деньги на покупку еды и оплату места в обозе. На дорогах орудовали разбойничьи шайки, передвигаться в одиночку было опасно.
Мои провожатые нанимались на любую работу, часто за кусок хлеба или возможность переночевать на чужом сеновале. Меня, сперва для удобства, а потом и ради безопасности переодели в мужскую одежду. Из гигиенических соображений коротко подстригли волосы. Я не возражала. Так даже интереснее: игра в мальчика – хоть какое-то развлечение. А вскоре я нашла себе ещё одно.
Чем сильнее отчаяние, тем безудержнее веселье – гласит народная мудрость. После тяжёлого трудового дня у людей всё-таки оставались силы дойти до ближайшего питейного заведения, обсудить последние новости, посплетничать, поиграть в кости, пропустить кружку пива или стаканчик домашнего вина. Вот и Грэм иногда выбирался на публику, как бы не ругала его за это Линди. Бывший садовник по-прежнему не мог смириться, что вместо ухода за капризными розами и нежными гортензиями, ему приходится чистить выгребные ямы, конюшни, скотные дворы, наниматься грузчиком и водоносом. Когда Грэм находил работу попроще и поприятнее, они с Линди жарко спорили: продолжать двигаться дальше или осесть до поры до времени на хорошем месте. После подобных ссор мужчина шёл в таверну, а я тайком бежала следом, чтобы одним глазком глянуть, как развлекаются взрослые.
Мне очень нравился их танец – простой и сложный одновременно, когда по большей части двигаются ноги, а руки либо крепко прижаты к телу, либо стоят на поясе. Пристроившись у окна, я старательно повторяла движения, а потом, чтобы не заскучать, придумывала их новые сочетания.
За этим делом меня однажды поймал один из местных завсегдатаев, вышедший до ветру да завернувший не за тот угол. Позабыв о цели своей прогулки, мужик затащил меня внутрь, взмахом руки заставил музыкантов замолчать, а недовольных его самоуправством растолкал в стороны, освободив свободный пятачок для юного танцора. Грэм старательно делал вид, что мы с ним незнакомы, лишь украдкой грозил кулаком. Если бы не Линди, давно бы сбыл с рук «мелкую обузу», не больно-то он верил, что граф расщедрится на хорошее вознаграждение за доставку приёмной дочери. Статус осиротевшего вдовца устроил бы Кендала Одли куда больше, чем необходимость продолжать заботиться о чужом ребёнке, имеющем законные права на наследство своей матери. Так не лучше ли избавиться от лишнего рта, оставив девчонку при какой-нибудь богадельне? Но все эти разумные, с точки зрения Грэма, доводы разбивались в пух и прах о преданность Линди воспитаннице и умершей госпоже. Мнение мужчины изменилось лишь когда он впервые увидел, как я танцую, вернее, какое впечатление произвожу на зрителей. Он быстро подсуетился – пустил по кругу шапку, а, подсчитав улов, заявил: «Наконец-то эльфийское отродье хоть на что-то сгодилось». Тогда я не отнесла эти слова к себе, а позднее предпочла о них не вспоминать, решив про себя, что могу быть чьей угодно дочерью, но только не эльфа.
Идея выступать в «Подкове» за деньги пришла в голову этим летом. Пока отчим был жив, мне выделялись средства на личные нужды, да и каникулы я проводила в поместье, обеспеченная всем необходимым. Поэтому то, что умудрялась подзаработать переводами, откладывала на будущее. Плата за подобные услуги была небольшой, однако вместе со сбережениями росла моя известность в деловых кругах Зирга и заказчиков всегда хватало.
Оставшись на лето в Истиморе, я вдруг осознала, что рискую растратить половину кропотливых накоплений банально на еду. Ночлег-то мне предоставили, однако кормить задарма никто не собирался. На лето из Школы разъезжались и адепты, и преподаватели. Поэтому всех наёмных работников распускали по домам. Оставался лишь сторож. Мне срочно требовалась работа и желательно высокооплачиваемая.
Но кому нужна девица благородного происхождения с титулом графини и со шлейфом злоречивых шепотков за спиной, старательно пущенных Онориной по школе и городу? Поднимать цену за переводы не имело смысла. Так я растеряю половину старых заказчиков, а на обретение новых понадобится время, которого у меня нет. Вот тогда-то в моей отчаянной голове возникла Джана.
От прочих кормильных заведений «Подкова» отличалась богатым репертуаром развлечений. Её хозяева Барт и Марта любили своё дело. В таверне всегда царили чистота и порядок, редко случались пьяные дебоши и скандалы. Разнообразное меню, неразбавленная выпивка и самые красивые подавальщицы привлекали не только посетителей, но и гастролирующих музыкантов. Последним нравилась царящая в «Подкове» спокойная обстановка, способствующая творческому самовыражению. К тому же за выступление всегда ждала щедрая оплата и вкусный обед.
Если мы с подругами выбирались по делам в Зирг, то перекусить заходили исключительно в «Подкову», быстро подружившись с её гостеприимными, улыбчивыми хозяевами. Тем не менее моё предложение они встретили недоверчиво и прохладно.
– Выступать в маске да под чужим именем? – всплеснула руками Марта, заодно стряхнув с ладоней оставшуюся на них после раскатки теста муку. – А если кто узнает? Скандал будет. Пострадает ваша репутация.
– Маска, вуаль, парик, костюм, – уточнила я, загибая пальцы. – А после герцогини Лорак от моей репутации почти ничего не осталось.
– Ох, – вздохнула Марта, косясь на задумавшегося мужа.
– А если не выгорит? – куда деловитее поинтересовался Барт.
– Значит так тому и быть, – резонно пожала я плечами в ответ. – Одним единственным выступлением вашу клиентуру я вряд ли распугаю. А если выгорит, то весь доход от первого представления ваш.
– Да какой доход? – удивился мужчина. – Прикажете продавать входные билеты?
– Конечно нет, – улыбнулась я, вспоминая, как Грэм жадно пересчитывал брошенные к ногам Синеглазки монеты. Тогда в детстве у меня тоже было особое прозвище. – Впрочем. Давайте так. Я покажу, на что способна, а вы решите, стоит ли игра свеч.
По причине раннего утра в обеденном зале было пусто. Повара копошились на кухне, подавальщицы приходили ближе к вечеру. Днём Марта и Барт вполне справлялись своими силами.
Я взошла на небольшой помост, что обычно служил сценой для музыкантов, подхватила подол платья и вздёрнула его до колен. По-другому никак. В джиге всё внимание приковано к ногам, бессмысленно пытаться танцевать, целомудренно пряча их под юбкой. Марта охнула, Барт крякнул, а я, не давая им времени опомниться, принялась отбивать самую простую чечётку…
Да, пришлось рискнуть и истратить часть сбережений на наряд для выступления, но оно того стоило, потому что не только окупилось, но и превзошло самые смелые ожидания.
***
Наступил день бала, а моя книжечка для записи партнёров по танцам до сих пор оставалась совершенно пуста. Не то чтобы я была настолько непривлекательна для мужского пола из-за распускаемых Онориной слухов (в конце концов, танец не обязывает к свадьбе), просто сама отказывалась, недолюбливая напыщенные, медлительные, со множеством фигур бальные танцы. Впрочем, уверена, что даже у самых обворожительных адепток Истимора на этот раз осталось несколько свободных строчек. Ведь каждая девушка рассчитывала быть приглашённой кем-нибудь из дивных хотя бы раз.
С утра в Школе на всех этажах царила страшная суматоха. Шли последние приготовления к празднику. Повара стряпали угощения, участники театральных сценок и прочих творческих номеров доделывали костюмы, остальные наглаживали бальные наряды.
Касси достала из шкафа платье, померила и уговорила Нию украсить лиф жемчужными бусинами, которые извлекла из своего дорогого, но внезапно устаревшего именно сегодня ожерелья. Идти на обед она отказалась, дабы затянуть потуже корсет – орудие дамских пыток, надеваемое исключительно в особых случаях. Мы с Нией не использовали ЭТО никогда, отсутствием аппетита не страдали и обрадовались возможности немного отдохнуть от стонов по поводу «медленно ползущего времени».
