– Никки, хватит дрыхнуть! На занятия опоздаешь!
Каждое буднее утро моя беспокойная соседка по комнате неутомимо исполняла роль будильника, поскольку те два, что с очерёдностью в десять минут были установлены на мобильнике, не справлялись.
– Да встаю уже!
Однако первой с кровати отправилась подушка – в бесцельный полёт, завершившийся падением у двери.
– Каждый день одно и тоже! Надоело! – взвыла Тина. – Вот не разбужу тебя как-нибудь. Будешь знать!
Пустые угрозы: всё равно разбудит.
Лень матушка родилась вперед меня, и на правах старшей сестры командовала мной вот уже семнадцать лет.
Хлопнула дверь – Тина ушла на завтрак, на который я точно опоздаю. Впрочем, как всегда. Десять минут на то, чтобы умыться, почистить зубы и привести свои лохматки в относительный порядок. Ещё две – скинуть учебники и тетради со стола в сумку. И почему никогда не делаю этого с вечера?
В двенадцать лет я осталась сиротой. Моя многодетная тётушка не пожелала обременять себя ещё одним ребёнком и на те деньги, что оставили в наследство родители, отдала меня в частную школу-пансион. Домой забирала по праздникам и на каникулы.
Самым нелепым в планировке школы я считала то, что между жилым и учебным корпусами было всего несколько метров, но эти метры находились снаружи. То есть, чтобы попасть на занятия, в холодное время года приходилось напяливать верхнюю одежду, а потом сдавать её в гардероб вместе со школьниками, которые не проживали в пансионе, а только приходили сюда учиться. Мы, общежитские, называли их домашними.
Бац! По голове ударил снежный ком, ледяные крошки посыпались за воротник. Кому жить надоело? Я обернулась. Кобейн, придурок! Скалится так, словно осчастливил меня своим драгоценным вниманием.
– Я тебе причёску поправил.
Ответный снежок не заставил себя ждать. Вот только обычно я более меткая и удачливая. Кобейн успел увернуться, а под удар попал парень, идущий следом. Мне – крышка. Это же Филипп – богатенький красавчик, самый популярный среди девчонок ученик нашей школы. Ну или один из двух. Поскольку его друг Джад, пусть и без толстого кошелька, женского внимания привлекал к себе не меньше.
Снег сегодня из-за оттепели хорошо скатывался в тугие снежки. Для Кобейна я постаралась: комок был не только большим, но и крепким. Останется синяк.
– Ты что творишь?! – раздался сбоку дикий визг.
Кричала Кэролайн, последний месяц постоянная подруга Филиппа. Живёт в общежитии по собственной прихоти, поскольку её родители настолько богаты, что могли бы купить нашу школу вместе с учениками и преподавателями. Единолично занимая целых две комнаты (одна превратилась в гардеробную), красотка чувствовала себя королевой. У неё даже была своя свита – добрый десяток подхалимок, которые с удовольствием грелись в лучах чужой славы в ожидании подачек – поднадоевших хозяйке брендовых вещей.
С места преступления я сбежала. У гардероба меня догнал Кобейн, отпустил пару шуточек по поводу того, что мне не жить.
– Никки, ты с ума сошла! Ты что натворила? У Филиппа синяк на всё лицо! Кэри в ярости, – напустилась на меня Тина, садясь за соседнюю парту. Все находящиеся в кабинете ученики повернули головы в нашу сторону.
Филипп и Джад учились в параллельном классе. Наверное, всё-таки стоит сходить извиниться.
Послышался звонкий перестук каблуков по паркету. В дверях появилась Кэролайн, жгучая брюнетка с бесконечно длинными ногами. Школьную форму она укоротила настолько, чтобы можно было сесть за парту, не показав при этом нижнее бельё. Тряхнув гладкими как шёлк волосами, девушка подошла ко мне и заявила:
– Это была последняя капля в твой огород! – Кэри постоянно смешивала между собой разные по смыслу пословицы и поговорки, путала в них слова или придумывала свои с непонятным значением. – Сегодня после школы возле Дома ведьмы! Не придёшь – приведут!
Во время монолога она смешно грозила указательным пальцем правой руки, в такт которому за спиной девицы кивали её приспешницы. Звонок на урок разогнал всех по местам.
Тина сделала большие глаза и прошептала:
– Как такое получилось?
Я лишь вздохнула в ответ и устало потёрла ладонями лоб.
На перемене нашла Филиппа. Пресловутый синяк оказался большим красным пятном на левой щеке. Возможно, к вечеру посинеет. Через несколько дней станет зелёным, потом жёлтым и исчезнет. Делов-то…
– Чего?!
Неужели я сказал это вслух?
В синих глазах парня удивление смешалось с гневом:
– Ты, лахудра, могла бы просто извиниться?!
Ого! Никогда не слышала, чтобы надменный красавчик повышал голос. Всегда такой спокойный, уверенный в себе… И почему сразу лахудра? Я пригладила волосы рукой. Вокруг начал собираться любопытствующий народ.
– Спокойно, Фил. Она нечаянно, – примирительно похлопал друга по плечу Джад.
– Просто уйди, – отмахнулся от меня, как от назойливой мухи пострадавший.
– Извини. Я, правда, не хотела.
Но Филипп уже повернулся спиной. Нет мне прощения…
После уроков я возвращалась в свою комнату, совершенно забыв о назначенной Кэролайн встрече. Внезапно кто-то схватил меня за воротник. Над ухом грозно рыкнули:
– Куда пошла?
Сабина – «личный телохранитель» нашей королевы, девушка рослая, сильная и при этом недалёкого ума.
– Отстань! – я ловко извернулась и сумела вырваться из захвата. Со всех сторон меня окружили подруги Кэролайн. – Никуда я не пойду. Отвалите!
– Держи её!
Меня подхватили под руки и насильно потащили к выходу с территории школы. Почему в такие моменты все взрослые пропадают из поля зрения жертвы? Совершенно некого позвать на помощь. Водитель Филиппа старательно делает вид, что ничего особенного не происходит. Да и сам парень, садящийся в машину, не замечает, как упирающуюся меня тащат мимо него в ближайший лесок к крохотной заброшенной хижине, которую учащиеся школы прозвали Дом ведьмы. Поговаривают, что тому, кто переступит её порог, приснятся десять кошмаров, и последний из них повторится наяву.
Суд вершила Кэролайн, стоя на широком низком пне. В изящной белой шубке, украшенной стразами, она походила на Снежную королеву, красивую и жестокую. Кэри припомнила все мои проступки в отношении Своего величества, о многих из которых я не подозревала. Наконец, был вынесен вердикт: меня решили на час запереть в Доме ведьмы. Хижина хоть и была очень старой, но до сих пор оставалась крепкой. И кто её такую построил? Даже засов на двери имелся. Внутри оказалось тесно, не развернуться, и пусто – присесть некуда. Голова почти касалась скошенного на одну сторону потолка. Сквозь маленькое пыльное окно с трудом проникал солнечный свет. Желудок не вовремя напомнил о своём существовании. Теперь под ложечкой сосало не только от страха, но и от голода. Да, я немного испугалась: сумрака, тишины и того, что обо мне забудут. Никто не остался сторожить пленницу у низкой двери. Я слышала, как девчонки убегали, пререкаясь между собой, кому через час возвращаться обратно. Телефон у меня отобрали. Сумку оставили. Чтобы отвлечься, я достала из неё исписанный блокнот – мой личный дневник и черновик одновременно. Чего тут только не было. Стихи, наброски рассказов и романов, которые не давали мне покоя по ночам, планы на будущее, карикатуры на тему школьной жизни. Я села на корточки возле окна, прислонилась спиной к стене и стала перечитывать старые записи.
Время тянулось невыносимо медленно. Несколько раз я подходила к двери и пыталась её выбить. Бесполезно. Снаружи скрипели от ветра деревья и раздавались другие звуки, неопознанность которых настораживала и пугала. Хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать ничего.
Хотя я вытряхнула набившийся в ботинки снег, они успели промокнуть. Неудивительно, что ноги быстро закоченели, да и руки тоже превратились в ледышки. Я пыталась их растереть. Бесполезно. А теснота хижины не давала возможности активно подвигаться и согреться.
– Эй, ты здесь? – внезапно раздался снаружи голос Джада.
Я даже не слышала его шагов.
– Да! – голос охрип от волнения. Наконец-то свобода! Я подхватила с земляного пола сумку, на которой сидела.
Стукнул засов, распахнулась дверь.
– Как ты узнал? – выскочила я из темницы, чувствуя, что ноги слушаются с большим трудом.
– Филипп рассказал.
У меня не было слов. Прошло не меньше часа, прежде чем до красавчика дошло, что в лес меня волокли не по доброй воле.
– Так это и есть Хижина ведьмы? – с интересом глядел на домик Джад. Он хотел войти внутрь, но я схватила его за куртку:
– Нет! Стой! Говорят, что, если переступишь порог, будешь проклят. Тебе приснятся десять кошмаров. Последний повторится наяву и закончится твоей смертью…
– Ты веришь в подобную чепуху? – недоверчиво усмехнулся парень. У него была красивая улыбка и невероятно соблазнительные губы. Нижняя полнее верхней с заметной вертикальной «трещинкой» посередине.
– Не верю, – отрицательно замотала я головой, продолжая отталкивать своего спасителя от двери. – Но лучше не надо.
– Ладно. Идём. Ты, наверное, замёрзла?
Мне показалось или в золотисто-карих глазах действительно проскользнуло беспокойство обо мне?
– Очень.
Джад взял у меня из рук сумку и первым пошёл по узкой тропинке, протоптанной в глубоком снегу. Навстречу так никто и не попался. Неужели обо мне действительно забыли?
Поблагодарив парня, который довёл меня до входа в жилой корпус, я поспешила к себе в комнату. Включила электрочайник, нашла в шкафу у запасливой Тины пачку печенья. К возвращению подруги успела отогреться и уничтожить улики – выбросить пустую упаковку и смести со стола крошки. Надо будет купить взамен две. Я не стала рассказывать, что со мной произошло, решив забыть и не вспоминать, как дурной сон. Сделала уроки и легла спать пораньше.
– Никки, проснись! Это всего лишь сон!
– Не могу дышать, – я открыла глаза и судорожно вздохнула. На столе горела лампа.
– Тебе приснился кошмар? – Тина села рядом и обхватила меня за плечи.
– Да, – вздрагивая всем телом, прошептала я. Жутко саднило горло – вчерашнее приключение не прошло даром.
– Ты горячая. Давай померяем температуру.
– Лучше сразу таблетку и побольше воды.
Остаток ночи прошёл спокойно. Утром я долго лежала, вспоминая ночной кошмар. Мне приснилось, что я осталась заперта в Доме ведьмы до глубокой ночи. Пошёл снег. Сквозь окно я видала, как он беззвучно падает огромными белыми хлопьями, скрывает под собой кусты, деревья и хижину, окутывает настолько плотным коконом, что кончается кислород…
– Никки, как ты себя чувствуешь? – сегодня Тина не ругалась.
– Нормально.
Я села. Голова кружилась, болело горло, но в целом состояние казалось вполне сносным.
– Тебе лучше сходить в медпункт, – посоветовала подруга.
– Посмотрим, – неопределённо пожала я плечами, про себя повторяя: «Это сон, всего лишь сон. Плохо себя чувствую, вот и грезится всякая чепуха».
На перемене ко мне подошёл Джад, весело поинтересовался:
– Ну как дела? Первый кошмар приснился?
– Не шути так, – я глядела в окно, за которым кружились большие снежинки, одевая школьный двор в белый саван. Бррр…
– Неужели поверила? Подожди… Тебе что-то приснилось?
– Ерунда, – поёжилась я и попыталась перевести разговор на другую тему: – Как Филипп?
– Как ты и говорила: вечером синяк стал синим.
– Он до сих пор сердится?
– Нет.
– Понятно.
Я не видела смысла продолжать разговор. Что рядом со мной забыл Джад Барретт? Я слышала, он профессионально танцует брейк-данс, ведёт популярный блог, учится на отлично. Вспомнила своё отражение в зеркале: худая бледная девчонка, светло-русые вьющиеся волосы до плеч и зелёные глаза. Именно зелёные без примеси жёлтого или серого оттенка. В средневековье женщин с такими глазами подозревали в колдовстве, а мужчин, напротив, превозносили, считая более сильными и удачливыми.
Вечером, ложась спать, я чувствовала лёгкую тревогу. Тело знобило, зато, благодаря повышенной температуре, перестало болеть горло. Проснулась на полу. По комнате испуганно металась из стороны в сторону Тина, не зная за что хвататься в первую очередь. Позже она объяснила, что во сне я билась в странных конвульсиях, пока не свалилась с кровати.
Утром поднимаясь на второй этаж учебного корпуса и болезненно морщась от боли в левом бедре, я вновь и вновь прокручивала в голове свой второй кошмар. Снова хижина. Только на этот раз никакого снега за окном, да и окна тоже нет. Я сижу на полу, когда внезапно начинает опускаться потолок – не деревянные гнилые доски, а тяжёлая бетонная плита. Вот она уже касается моей головы, и я спешу лечь. Плита продолжает неумолимо приближаться, давит на грудь, лицо, колени…
– Никки! – Джад успевает подхватить меня на последней ступеньке лестницы, где я опасно балансирую, неожиданно столкнувшись с парнем.
– Прости, – сердце бьётся испуганной птицей. Я хватаюсь дрожащей рукой за холодные перила. Раздаётся звонок на урок.
– Хоть иногда смотри по сторонам, – бросает Джад и спешит мимо.
Я слышу, как затихают его шаги, сажусь на ступеньку, пытаюсь успокоиться. Хватит, Никки. Это всего лишь сон.
– Ты разве не слышала звонка? – Джад вернулся и остановился на несколько ступеней ниже.
Я подняла голову. Что-то в моём взгляде сильно его взволновало.
– Никки, что с тобой?
Джад потянулся вперёд. Я не выдержала, вскочила, подбежала и прижалась к груди парня. Пусть думает, что хочет. Мне так нужны сейчас надёжные теплые объятия. Мама и папа часто меня обнимали. Барретт молчал, его руки осторожно опустились на плечи. Говорить или нет? Зачем ему чужие проблемы? Я отстранилась. Постаралась непринужденно улыбнуться:
– Всё в порядке. Спасибо.
И бросилась прочь.
Вечером мы с Тиной, несмотря на моё недомогание, отправились в город по магазинам. Я пыталась вымотать себя физически, чтобы уснуть без сновидений. Не тут-то было! Место осталось то же – Дом ведьмы, сюжет снова поменялся: на этот раз кто-то рычал снаружи, клацал зубами, скрёб дверь когтями, отрывая кусок за куском, кромсая доски на мелкие щепки. Внезапно я осознала, что дверь не заперта. Страшный монстр рвался внутрь, не понимая, что вместо того, чтобы наваливаться на преграду, ему достаточно подцепить её когтём и дёрнуть на себя. Словно прочитав мои мысли, зверюга на мгновение притихла, и я увидела, как в щели под дверью показались несколько длинных острых когтей. Рывок и…
…Я проснулась. По лицу струйками стекала вода, несколько капель попали в уши. Надо мной стояла Тина с пустой кружкой в руках. Горел верхний свет.
– Не могла тебя добудиться, – пояснила она свои действия. – Ты снова металась по кровати и стонала. Что тебе снится? Третью ночь нет покоя.
– Ложись. Больше не буду.
– Да причём здесь буду – не буду. Тебе лечиться надо. Болеешь, вот и бредишь, – переживала подруга.
– Ложись.
Я включила ноутбук. Вот уже три дня ничего не писала. То, что со мной сейчас происходит, похоже на триллер или фильм ужасов. Хороший сюжет для рассказа.
Утром Тина привычно отчитала меня за то, что я мало спала.
– Зато было время накраситься, – улыбнулась ей в ответ. Делала я это крайне редко.
– Ты действительно выглядишь сегодня необычно. Платье надела… – подруга оценивающе обвела меня взглядом. – Красивая.
Я повернулась к зеркалу. В школе были приняты два варианта формы: белая блузка, тёмно-синие брюки, того же цвета удлинённый жилет или тёмно-синее платье с белым воротничком, манжетами и поясом.
Каждое буднее утро моя беспокойная соседка по комнате неутомимо исполняла роль будильника, поскольку те два, что с очерёдностью в десять минут были установлены на мобильнике, не справлялись.
– Да встаю уже!
Однако первой с кровати отправилась подушка – в бесцельный полёт, завершившийся падением у двери.
– Каждый день одно и тоже! Надоело! – взвыла Тина. – Вот не разбужу тебя как-нибудь. Будешь знать!
Пустые угрозы: всё равно разбудит.
Лень матушка родилась вперед меня, и на правах старшей сестры командовала мной вот уже семнадцать лет.
Хлопнула дверь – Тина ушла на завтрак, на который я точно опоздаю. Впрочем, как всегда. Десять минут на то, чтобы умыться, почистить зубы и привести свои лохматки в относительный порядок. Ещё две – скинуть учебники и тетради со стола в сумку. И почему никогда не делаю этого с вечера?
В двенадцать лет я осталась сиротой. Моя многодетная тётушка не пожелала обременять себя ещё одним ребёнком и на те деньги, что оставили в наследство родители, отдала меня в частную школу-пансион. Домой забирала по праздникам и на каникулы.
Самым нелепым в планировке школы я считала то, что между жилым и учебным корпусами было всего несколько метров, но эти метры находились снаружи. То есть, чтобы попасть на занятия, в холодное время года приходилось напяливать верхнюю одежду, а потом сдавать её в гардероб вместе со школьниками, которые не проживали в пансионе, а только приходили сюда учиться. Мы, общежитские, называли их домашними.
Бац! По голове ударил снежный ком, ледяные крошки посыпались за воротник. Кому жить надоело? Я обернулась. Кобейн, придурок! Скалится так, словно осчастливил меня своим драгоценным вниманием.
– Я тебе причёску поправил.
Ответный снежок не заставил себя ждать. Вот только обычно я более меткая и удачливая. Кобейн успел увернуться, а под удар попал парень, идущий следом. Мне – крышка. Это же Филипп – богатенький красавчик, самый популярный среди девчонок ученик нашей школы. Ну или один из двух. Поскольку его друг Джад, пусть и без толстого кошелька, женского внимания привлекал к себе не меньше.
Снег сегодня из-за оттепели хорошо скатывался в тугие снежки. Для Кобейна я постаралась: комок был не только большим, но и крепким. Останется синяк.
– Ты что творишь?! – раздался сбоку дикий визг.
Кричала Кэролайн, последний месяц постоянная подруга Филиппа. Живёт в общежитии по собственной прихоти, поскольку её родители настолько богаты, что могли бы купить нашу школу вместе с учениками и преподавателями. Единолично занимая целых две комнаты (одна превратилась в гардеробную), красотка чувствовала себя королевой. У неё даже была своя свита – добрый десяток подхалимок, которые с удовольствием грелись в лучах чужой славы в ожидании подачек – поднадоевших хозяйке брендовых вещей.
С места преступления я сбежала. У гардероба меня догнал Кобейн, отпустил пару шуточек по поводу того, что мне не жить.
– Никки, ты с ума сошла! Ты что натворила? У Филиппа синяк на всё лицо! Кэри в ярости, – напустилась на меня Тина, садясь за соседнюю парту. Все находящиеся в кабинете ученики повернули головы в нашу сторону.
Филипп и Джад учились в параллельном классе. Наверное, всё-таки стоит сходить извиниться.
Послышался звонкий перестук каблуков по паркету. В дверях появилась Кэролайн, жгучая брюнетка с бесконечно длинными ногами. Школьную форму она укоротила настолько, чтобы можно было сесть за парту, не показав при этом нижнее бельё. Тряхнув гладкими как шёлк волосами, девушка подошла ко мне и заявила:
– Это была последняя капля в твой огород! – Кэри постоянно смешивала между собой разные по смыслу пословицы и поговорки, путала в них слова или придумывала свои с непонятным значением. – Сегодня после школы возле Дома ведьмы! Не придёшь – приведут!
Во время монолога она смешно грозила указательным пальцем правой руки, в такт которому за спиной девицы кивали её приспешницы. Звонок на урок разогнал всех по местам.
Тина сделала большие глаза и прошептала:
– Как такое получилось?
Я лишь вздохнула в ответ и устало потёрла ладонями лоб.
На перемене нашла Филиппа. Пресловутый синяк оказался большим красным пятном на левой щеке. Возможно, к вечеру посинеет. Через несколько дней станет зелёным, потом жёлтым и исчезнет. Делов-то…
– Чего?!
Неужели я сказал это вслух?
В синих глазах парня удивление смешалось с гневом:
– Ты, лахудра, могла бы просто извиниться?!
Ого! Никогда не слышала, чтобы надменный красавчик повышал голос. Всегда такой спокойный, уверенный в себе… И почему сразу лахудра? Я пригладила волосы рукой. Вокруг начал собираться любопытствующий народ.
– Спокойно, Фил. Она нечаянно, – примирительно похлопал друга по плечу Джад.
– Просто уйди, – отмахнулся от меня, как от назойливой мухи пострадавший.
– Извини. Я, правда, не хотела.
Но Филипп уже повернулся спиной. Нет мне прощения…
После уроков я возвращалась в свою комнату, совершенно забыв о назначенной Кэролайн встрече. Внезапно кто-то схватил меня за воротник. Над ухом грозно рыкнули:
– Куда пошла?
Сабина – «личный телохранитель» нашей королевы, девушка рослая, сильная и при этом недалёкого ума.
– Отстань! – я ловко извернулась и сумела вырваться из захвата. Со всех сторон меня окружили подруги Кэролайн. – Никуда я не пойду. Отвалите!
– Держи её!
Меня подхватили под руки и насильно потащили к выходу с территории школы. Почему в такие моменты все взрослые пропадают из поля зрения жертвы? Совершенно некого позвать на помощь. Водитель Филиппа старательно делает вид, что ничего особенного не происходит. Да и сам парень, садящийся в машину, не замечает, как упирающуюся меня тащат мимо него в ближайший лесок к крохотной заброшенной хижине, которую учащиеся школы прозвали Дом ведьмы. Поговаривают, что тому, кто переступит её порог, приснятся десять кошмаров, и последний из них повторится наяву.
Суд вершила Кэролайн, стоя на широком низком пне. В изящной белой шубке, украшенной стразами, она походила на Снежную королеву, красивую и жестокую. Кэри припомнила все мои проступки в отношении Своего величества, о многих из которых я не подозревала. Наконец, был вынесен вердикт: меня решили на час запереть в Доме ведьмы. Хижина хоть и была очень старой, но до сих пор оставалась крепкой. И кто её такую построил? Даже засов на двери имелся. Внутри оказалось тесно, не развернуться, и пусто – присесть некуда. Голова почти касалась скошенного на одну сторону потолка. Сквозь маленькое пыльное окно с трудом проникал солнечный свет. Желудок не вовремя напомнил о своём существовании. Теперь под ложечкой сосало не только от страха, но и от голода. Да, я немного испугалась: сумрака, тишины и того, что обо мне забудут. Никто не остался сторожить пленницу у низкой двери. Я слышала, как девчонки убегали, пререкаясь между собой, кому через час возвращаться обратно. Телефон у меня отобрали. Сумку оставили. Чтобы отвлечься, я достала из неё исписанный блокнот – мой личный дневник и черновик одновременно. Чего тут только не было. Стихи, наброски рассказов и романов, которые не давали мне покоя по ночам, планы на будущее, карикатуры на тему школьной жизни. Я села на корточки возле окна, прислонилась спиной к стене и стала перечитывать старые записи.
Время тянулось невыносимо медленно. Несколько раз я подходила к двери и пыталась её выбить. Бесполезно. Снаружи скрипели от ветра деревья и раздавались другие звуки, неопознанность которых настораживала и пугала. Хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать ничего.
Хотя я вытряхнула набившийся в ботинки снег, они успели промокнуть. Неудивительно, что ноги быстро закоченели, да и руки тоже превратились в ледышки. Я пыталась их растереть. Бесполезно. А теснота хижины не давала возможности активно подвигаться и согреться.
– Эй, ты здесь? – внезапно раздался снаружи голос Джада.
Я даже не слышала его шагов.
– Да! – голос охрип от волнения. Наконец-то свобода! Я подхватила с земляного пола сумку, на которой сидела.
Стукнул засов, распахнулась дверь.
– Как ты узнал? – выскочила я из темницы, чувствуя, что ноги слушаются с большим трудом.
– Филипп рассказал.
У меня не было слов. Прошло не меньше часа, прежде чем до красавчика дошло, что в лес меня волокли не по доброй воле.
– Так это и есть Хижина ведьмы? – с интересом глядел на домик Джад. Он хотел войти внутрь, но я схватила его за куртку:
– Нет! Стой! Говорят, что, если переступишь порог, будешь проклят. Тебе приснятся десять кошмаров. Последний повторится наяву и закончится твоей смертью…
– Ты веришь в подобную чепуху? – недоверчиво усмехнулся парень. У него была красивая улыбка и невероятно соблазнительные губы. Нижняя полнее верхней с заметной вертикальной «трещинкой» посередине.
– Не верю, – отрицательно замотала я головой, продолжая отталкивать своего спасителя от двери. – Но лучше не надо.
– Ладно. Идём. Ты, наверное, замёрзла?
Мне показалось или в золотисто-карих глазах действительно проскользнуло беспокойство обо мне?
– Очень.
Джад взял у меня из рук сумку и первым пошёл по узкой тропинке, протоптанной в глубоком снегу. Навстречу так никто и не попался. Неужели обо мне действительно забыли?
Поблагодарив парня, который довёл меня до входа в жилой корпус, я поспешила к себе в комнату. Включила электрочайник, нашла в шкафу у запасливой Тины пачку печенья. К возвращению подруги успела отогреться и уничтожить улики – выбросить пустую упаковку и смести со стола крошки. Надо будет купить взамен две. Я не стала рассказывать, что со мной произошло, решив забыть и не вспоминать, как дурной сон. Сделала уроки и легла спать пораньше.
***
– Никки, проснись! Это всего лишь сон!
– Не могу дышать, – я открыла глаза и судорожно вздохнула. На столе горела лампа.
– Тебе приснился кошмар? – Тина села рядом и обхватила меня за плечи.
– Да, – вздрагивая всем телом, прошептала я. Жутко саднило горло – вчерашнее приключение не прошло даром.
– Ты горячая. Давай померяем температуру.
– Лучше сразу таблетку и побольше воды.
Остаток ночи прошёл спокойно. Утром я долго лежала, вспоминая ночной кошмар. Мне приснилось, что я осталась заперта в Доме ведьмы до глубокой ночи. Пошёл снег. Сквозь окно я видала, как он беззвучно падает огромными белыми хлопьями, скрывает под собой кусты, деревья и хижину, окутывает настолько плотным коконом, что кончается кислород…
– Никки, как ты себя чувствуешь? – сегодня Тина не ругалась.
– Нормально.
Я села. Голова кружилась, болело горло, но в целом состояние казалось вполне сносным.
– Тебе лучше сходить в медпункт, – посоветовала подруга.
– Посмотрим, – неопределённо пожала я плечами, про себя повторяя: «Это сон, всего лишь сон. Плохо себя чувствую, вот и грезится всякая чепуха».
На перемене ко мне подошёл Джад, весело поинтересовался:
– Ну как дела? Первый кошмар приснился?
– Не шути так, – я глядела в окно, за которым кружились большие снежинки, одевая школьный двор в белый саван. Бррр…
– Неужели поверила? Подожди… Тебе что-то приснилось?
– Ерунда, – поёжилась я и попыталась перевести разговор на другую тему: – Как Филипп?
– Как ты и говорила: вечером синяк стал синим.
– Он до сих пор сердится?
– Нет.
– Понятно.
Я не видела смысла продолжать разговор. Что рядом со мной забыл Джад Барретт? Я слышала, он профессионально танцует брейк-данс, ведёт популярный блог, учится на отлично. Вспомнила своё отражение в зеркале: худая бледная девчонка, светло-русые вьющиеся волосы до плеч и зелёные глаза. Именно зелёные без примеси жёлтого или серого оттенка. В средневековье женщин с такими глазами подозревали в колдовстве, а мужчин, напротив, превозносили, считая более сильными и удачливыми.
Вечером, ложась спать, я чувствовала лёгкую тревогу. Тело знобило, зато, благодаря повышенной температуре, перестало болеть горло. Проснулась на полу. По комнате испуганно металась из стороны в сторону Тина, не зная за что хвататься в первую очередь. Позже она объяснила, что во сне я билась в странных конвульсиях, пока не свалилась с кровати.
Утром поднимаясь на второй этаж учебного корпуса и болезненно морщась от боли в левом бедре, я вновь и вновь прокручивала в голове свой второй кошмар. Снова хижина. Только на этот раз никакого снега за окном, да и окна тоже нет. Я сижу на полу, когда внезапно начинает опускаться потолок – не деревянные гнилые доски, а тяжёлая бетонная плита. Вот она уже касается моей головы, и я спешу лечь. Плита продолжает неумолимо приближаться, давит на грудь, лицо, колени…
– Никки! – Джад успевает подхватить меня на последней ступеньке лестницы, где я опасно балансирую, неожиданно столкнувшись с парнем.
– Прости, – сердце бьётся испуганной птицей. Я хватаюсь дрожащей рукой за холодные перила. Раздаётся звонок на урок.
– Хоть иногда смотри по сторонам, – бросает Джад и спешит мимо.
Я слышу, как затихают его шаги, сажусь на ступеньку, пытаюсь успокоиться. Хватит, Никки. Это всего лишь сон.
– Ты разве не слышала звонка? – Джад вернулся и остановился на несколько ступеней ниже.
Я подняла голову. Что-то в моём взгляде сильно его взволновало.
– Никки, что с тобой?
Джад потянулся вперёд. Я не выдержала, вскочила, подбежала и прижалась к груди парня. Пусть думает, что хочет. Мне так нужны сейчас надёжные теплые объятия. Мама и папа часто меня обнимали. Барретт молчал, его руки осторожно опустились на плечи. Говорить или нет? Зачем ему чужие проблемы? Я отстранилась. Постаралась непринужденно улыбнуться:
– Всё в порядке. Спасибо.
И бросилась прочь.
Вечером мы с Тиной, несмотря на моё недомогание, отправились в город по магазинам. Я пыталась вымотать себя физически, чтобы уснуть без сновидений. Не тут-то было! Место осталось то же – Дом ведьмы, сюжет снова поменялся: на этот раз кто-то рычал снаружи, клацал зубами, скрёб дверь когтями, отрывая кусок за куском, кромсая доски на мелкие щепки. Внезапно я осознала, что дверь не заперта. Страшный монстр рвался внутрь, не понимая, что вместо того, чтобы наваливаться на преграду, ему достаточно подцепить её когтём и дёрнуть на себя. Словно прочитав мои мысли, зверюга на мгновение притихла, и я увидела, как в щели под дверью показались несколько длинных острых когтей. Рывок и…
…Я проснулась. По лицу струйками стекала вода, несколько капель попали в уши. Надо мной стояла Тина с пустой кружкой в руках. Горел верхний свет.
– Не могла тебя добудиться, – пояснила она свои действия. – Ты снова металась по кровати и стонала. Что тебе снится? Третью ночь нет покоя.
– Ложись. Больше не буду.
– Да причём здесь буду – не буду. Тебе лечиться надо. Болеешь, вот и бредишь, – переживала подруга.
– Ложись.
Я включила ноутбук. Вот уже три дня ничего не писала. То, что со мной сейчас происходит, похоже на триллер или фильм ужасов. Хороший сюжет для рассказа.
Утром Тина привычно отчитала меня за то, что я мало спала.
– Зато было время накраситься, – улыбнулась ей в ответ. Делала я это крайне редко.
– Ты действительно выглядишь сегодня необычно. Платье надела… – подруга оценивающе обвела меня взглядом. – Красивая.
Я повернулась к зеркалу. В школе были приняты два варианта формы: белая блузка, тёмно-синие брюки, того же цвета удлинённый жилет или тёмно-синее платье с белым воротничком, манжетами и поясом.
