Видимо, сказалось волнение из-за переезда, плохой сон и скудное питание. Впредь девушка старалась не допускать голодовку и переутомление. Впрочем, у неё бы это всё равно не получилось. После совместного похода в кино Даррен стал проявлять горячую опеку о будущей сводной сестре и небывалое дружелюбие. Они всё время были вместе. Вместе ездили на занятия, обедали в школе, возвращались обратно, делали уроки, гуляли. Дар был очень внимательным, даже ласковым. Дарил Рене маленькие подарки, часто держал за руку, защищал от нападок ретивых одноклассников, попытавшихся травить новенькую. Девушка ощущала, как с каждым днём у неё за спиной всё шире распахиваются крылья, на которых она вот-вот улетит на седьмое небо от счастья. Первая любовь. И какая…
Её лишь смущали любопытные взгляды друзей Даррена. Ленард и Аллан смотрели так, словно наблюдали за поведением забавной зверюшки, заточённой в клетке зоопарка. Пока бежит до стенки, воображает, что свободна, а как наткнётся… Возможно девушке это только казалось, но чувствовала она себя в эти минуты неспокойно.
Прошла неделя. Рене ждала, что вот-вот случится что-то особенное и она с Дарреном станут ещё ближе друг к другу. И вдруг… С неё словно сдёрнули розовые очки, показав окружающий мир во всех его неприглядных красках.
Однажды рано утром Дар уехал на такси, оставив личный автомобиль Саерсов Рене. В школе она увидела парня в обществе другой девушки – шикарной блондинки в мини-юбке, из-под которой росли бесконечные ноги. За весь день Даррен ни разу не подошёл, пообедать вместе не позвал, с занятий уехал на пару с блондинкой.
Рене не понимала, что происходит. Дар резко перестал с ней общаться. При встрече приветливо улыбался, не более. Между тем одноклассники снова начали коситься на Рене, обзывали использованной брошенкой, высмеивали девушку за попытку быть с таким парнем, как Даррен.
– Наигрался он с тобой, – с деланным сочувствием посетовала одна из девиц. – Как только Сисси вернулась, сразу понял, кто есть кто, и правильно расставил приоритеты.
Слова резанули по сердцу. Это правда. Так и есть.
А потом Дар решил всё-таки с ней объясниться.
– У меня к тебе просьба, Рене, – сказал он как-то за завтраком. Оба родителя отсыпались после затянувшегося далеко за полночь делового приёма. Подслушивать было некому. – Сесилия, моя девушка, очень ревнует. Всё-таки мы живём с тобой под одной крышей. Мы с ней долго были в ссоре. И недавно помирились. Не хочу больше её раздражать.
– Что ты хочешь? – еле слышно прошептала Рене, пряча глаза, на которые тут же навернулись слёзы.
– Ты бы могла уговорить свою мать жить от нас отдельно? Они с Марком современные люди. И гостевой брак вполне бы им подошёл.
– Гостевой? – зачем-то переспросила Рене. Из-за нарастающего шума в ушах она почти ничего не слышала. – Я попробую. Но мама… Она, вряд ли, согласится.
– Просто попробуй поговорить, – Дар неожиданно накрыл тёплой ладонью её холодные дрожащие пальцы.
– Угу, – закивала она как болванчик, отдёрнула руку и вскочила из-за стола. – Пора в школу. Как бы не опоздать.
– Лукас ещё не приехал…
Она сама не поняла, как оказалась в одном из городских парков. Шла, не разбирая дороги, ничего не видя из-за слёз. Часто спотыкалась и даже натыкалась на других прохожих.
– Рене! – окликнул смутно знакомый голос.
Девушка подняла голову и увидела перед собой старушку, потерявшую собаку.
– Добрый день, Саманта.
– Почему ты плачешь? Случилось что-то плохое?
Привычка отвечать на подобные вопросы «Нет, всё в порядке» на этот раз подвела – Рене дала волю слезам, смущённо закрыв лицо ладошками.
– Так дело не пойдёт, – покачала головой Саманта, подхватила девушку под руку и увлекла за собой.
Они устроились в уличном кафе за круглым белым столиком с ажурной металлической ножкой. Саманта заказала мятный чай и шоколадные пирожные, между делом воркуя, что сладкое – лучший способ успокоиться и поднять настроение. Пожилая женщина тактично и в то же время настойчиво вывела Рене на откровенный разговор, внимательно выслушала и вздохнула, но отнюдь не жалостливо, а скорее иронично-мечтательно:
– Первая любовь… Как давно это было.
Рене, успевшая взять себя в руки, с интересом посмотрела на собеседницу. Рядом с Самантой было легко и уютно. Давно забытое ощущение.
– Милая моя, первая не значит единственная. И хотя это довольно банальная фраза, поверь моему богатому жизненному опыту, она правдива. Сейчас тебе больно из-за предательства и кажется, что таких сильных чувств в твоей жизни никогда уже больше не будет, но это не так. Будут обязательно, причём сильнее и ярче.
– А что делать с этими? – Голос Рене предательски дрогнул.
– Ничего. Цени их. Чувства – это прекрасно. Способность испытывать любовь – это дар. Далеко не всё, что люди называют любовью, является ею на самом деле. Вот послушай-ка. – Саманта достала из своей сумочки записную книжку в кожаной обложке с красивым теснением, перелистнула несколько страничек и прочитала: «Любовь терпелива и добра. Любовь не завидует и не хвастается, она не гордится, не ведёт себя неприлично, не поступает эгоистично, не раздражается, не ведёт счёт обидам, не радуется неправедности, а радуется истине, всё переносит, всему верит, никогда не теряет надежды, всё стойко терпит. Любовь будет существовать всегда» [1]
– Всему верит… – задумчиво повторила Рене. – Но ведь Даррен меня обманул? Разве это не легковерие и наивность с моей стороны?
– Обман – это проблема Даррена и его совести. А твоё доверие – доказательство честности твоих чувств к нему. Ложь – плохое качество, честность – хорошее. Определение любви, которое я тебе зачитала, применимо не только к отношениям между мужчиной и женщиной. Оно также подходит к чувствам между родителями и детьми, между друзьями, между Создателем и человеком, в конце концов. И да, это требует некоторых размышлений.
– Спасибо. – Рене расцвела в радостной улыбке, необычайно украсившей её бледное лицо. – Теперь я знаю, что делать.
Он сам не понимал, почему решил идти до конца, хотя всё внутри противилось этому. Было невыносимо смотреть в глаза Рене, полные непонимания того, что происходит.
Ленард предложил использовать бывшую пассию Дара Сесилию в качестве предлога, чтобы уговорить сводную сестру съехать. И почему-то Даррен решил, что симпатия, которую он чувствует к Рене, временная, и обязательно надо закончить начатое.
Она смотрела как побитая собака, которую сначала приласкали, а потом, наигравшись, выпнули за дверь. Разговор за завтраком стал последней каплей. Рене выскочила из дома в слезах и куда-то убежала.
Даррен искал, звонил. Однако девушка не отвечала, на занятия не пришла. Каждую перемену он бегал с проверкой в её класс, но место Рене по-прежнему оставалось пустым. На расспросы, встревоженных его поведением друзей, парень грубовато огрызался, а когда Сесилия попыталась его поцеловать, отстранил от себя и коротко пояснил, что им надо расстаться. Девушка ожидаемо не поверила, решив, что это дурацкая шутка. Сисси не привыкла к отказам, и в прошлый раз их отношения оборвала именно она. Тогда Даррен сказал то, чего никак от себя не ожидал: «Прости. Когда-то нам было хорошо вместе. Но давай на этом поставим точку».
– У-у-у… – протянул подслушавший чужой разговор Ленард. – Чувствуется влияние Рене.
– Иди к чёрту, – искренне посоветовал приятелю Даррен.
– Фигушки, – осклабился в ответ блондин. – В наших с тобой отношениях я точку ставить не собираюсь.
Аллан молчал, но было заметно, что он не меньше других озабочен происходящим. Парень посмотрел в окно и первым заметил худенькую фигурку, целенаправленно шагающую к школьному крыльцу.
– Рене! – радостно взвился он с края стола, на котором сидел во время перерыва.
Даррен стремительно вылетел за дверь.
Ленард с притворной ленцой поднялся со стула и подошёл к окну. Одноклассники, привлечённые странным поведением знаменитой троицы, тоже начали подтягиваться ближе.
Рене только-только шагнула на первую ступеньку крыльца, когда в дверях школы показался Даррен.
– Мышка!
Он назвал её так впервые, вызвав невольную улыбку. Девушка дождалась, пока парень спустится, подмечая, каким непривычно взволнованным он выглядит.
– Куда ты пропала? Почему не отвечала на звонки?
– Мне надо было подумать. О твоей просьбе.
– Послушай… я… – начал было Даррен.
– Молчи, – осмелевшая Рене приложила указательный палец к его губам. – Дай мне сказать. Я уважаю ваши чувства с Сесилией, но чувства наших с тобой родителей достойны не меньшего уважения и понимания. Раньше я только и делала, что критиковала маму, вместо того чтобы принять такой какая она есть. Но я люблю её и хочу, чтобы она была счастлива. Я уверена, ты тоже очень любишь своего отца. Мы с тобой уже в выпускном классе и скоро покинем этот дом. Осталось потерпеть совсем немного. Если Сесилия любит тебя по-настоящему, она поймёт и подождёт. Не бойся, я не буду досаждать вам своей безответной любовью, ходить по дому с унылым видом и рыдать в подушку. Я умею переключаться. И да, спасибо за светлые воспоминания о времени, что мы провели вместе.
Рене выдала заранее подготовленную речь на одном дыхании, опасаясь растерять запал, скопившийся после разговора с Самантой. Из-за волнения сердце набатом билось в груди, ноги дрожали, а лицо покрылось румянцем. Девушка изо всех сил старалась не скатиться в банальщину или наоборот удариться в пафос, балансируя на грани.
Закончив, она хотела пройти мимо, однако Даррен перехватил её за руку, удерживая на месте.
– Прости меня.
Они стояли плечом к плечу, но смотрели в противоположные стороны.
– Мне было очень больно, – признала очевидное Рене, хотя сказать это оказалось труднее, чем весь предыдущий спич. – Теперь всё в порядке. Я тебя прощаю. Давай больше не думать об этом. И не говорить.
– Рене.
Она вдруг осознала, что становится всё труднее сохранять самообладание. Сердце и разум вступили в отчаянное противоборство. «Хочу, чтобы ты был моим зеркалом!» – молило первое. «Это невозможно», – отрицал второй.
– Я – дурак. На самом деле, ты мне нравишься. Очень.
Рене подняла голову и вздрогнула. В окна второго этажа на них жадно уставились одноклассники Даррена. В первом ряду к стеклу прильнули Аллан и Ленард.
– Можно я буду не воспоминанием, а твоим настоящим?
Девушка задержала дыхание, словно перед прыжком в воду. С одной стороны, было страшно снова потерять с трудом обретённое эмоциональное равновесие, с другой – надоело бояться. Даже если она сейчас скажет гордое «нет», её чувства будут кричать об обратном. Так зачем заниматься самообманом? Лучше взглянуть на сложившуюся ситуацию под другим углом. Возможно, получится далеко не сразу, но надо же когда-то начинать что-то в себе менять и действовать не так, как привыкла?
Даррен сделал шаг назад, чтобы оказаться лицом к лицу с Рене.
– Ты мне тоже нравишься, – с лёгкой усмешкой произнесла девушка. – Сам знаешь. Поэтому придётся смириться с твоим присутствием в своей личной жизни.
Это прозвучало настолько снисходительно, что парень растерянно переспросил:
– Так мы вместе или как?
Рене встала на цыпочки и коснулась его губ быстрым поцелуем.
– Теперь понятнее?
– Хм, – хитро прищурился Даррен. – Не совсем. Надо бы повторить.
Его руки уверенно обвили талию Рене, привлекая её к себе теснее и крепче.
– На нас смотрят.
– Пусть завидуют, – прошептал Даррен.
Целуя Рене, он скосил глаза на одобряюще жестикулирующих друзей, и шутливо пригрозил в ответ кулаком.
Её лишь смущали любопытные взгляды друзей Даррена. Ленард и Аллан смотрели так, словно наблюдали за поведением забавной зверюшки, заточённой в клетке зоопарка. Пока бежит до стенки, воображает, что свободна, а как наткнётся… Возможно девушке это только казалось, но чувствовала она себя в эти минуты неспокойно.
Прошла неделя. Рене ждала, что вот-вот случится что-то особенное и она с Дарреном станут ещё ближе друг к другу. И вдруг… С неё словно сдёрнули розовые очки, показав окружающий мир во всех его неприглядных красках.
Однажды рано утром Дар уехал на такси, оставив личный автомобиль Саерсов Рене. В школе она увидела парня в обществе другой девушки – шикарной блондинки в мини-юбке, из-под которой росли бесконечные ноги. За весь день Даррен ни разу не подошёл, пообедать вместе не позвал, с занятий уехал на пару с блондинкой.
Рене не понимала, что происходит. Дар резко перестал с ней общаться. При встрече приветливо улыбался, не более. Между тем одноклассники снова начали коситься на Рене, обзывали использованной брошенкой, высмеивали девушку за попытку быть с таким парнем, как Даррен.
– Наигрался он с тобой, – с деланным сочувствием посетовала одна из девиц. – Как только Сисси вернулась, сразу понял, кто есть кто, и правильно расставил приоритеты.
Слова резанули по сердцу. Это правда. Так и есть.
А потом Дар решил всё-таки с ней объясниться.
– У меня к тебе просьба, Рене, – сказал он как-то за завтраком. Оба родителя отсыпались после затянувшегося далеко за полночь делового приёма. Подслушивать было некому. – Сесилия, моя девушка, очень ревнует. Всё-таки мы живём с тобой под одной крышей. Мы с ней долго были в ссоре. И недавно помирились. Не хочу больше её раздражать.
– Что ты хочешь? – еле слышно прошептала Рене, пряча глаза, на которые тут же навернулись слёзы.
– Ты бы могла уговорить свою мать жить от нас отдельно? Они с Марком современные люди. И гостевой брак вполне бы им подошёл.
– Гостевой? – зачем-то переспросила Рене. Из-за нарастающего шума в ушах она почти ничего не слышала. – Я попробую. Но мама… Она, вряд ли, согласится.
– Просто попробуй поговорить, – Дар неожиданно накрыл тёплой ладонью её холодные дрожащие пальцы.
– Угу, – закивала она как болванчик, отдёрнула руку и вскочила из-за стола. – Пора в школу. Как бы не опоздать.
– Лукас ещё не приехал…
***
Она сама не поняла, как оказалась в одном из городских парков. Шла, не разбирая дороги, ничего не видя из-за слёз. Часто спотыкалась и даже натыкалась на других прохожих.
– Рене! – окликнул смутно знакомый голос.
Девушка подняла голову и увидела перед собой старушку, потерявшую собаку.
– Добрый день, Саманта.
– Почему ты плачешь? Случилось что-то плохое?
Привычка отвечать на подобные вопросы «Нет, всё в порядке» на этот раз подвела – Рене дала волю слезам, смущённо закрыв лицо ладошками.
– Так дело не пойдёт, – покачала головой Саманта, подхватила девушку под руку и увлекла за собой.
Они устроились в уличном кафе за круглым белым столиком с ажурной металлической ножкой. Саманта заказала мятный чай и шоколадные пирожные, между делом воркуя, что сладкое – лучший способ успокоиться и поднять настроение. Пожилая женщина тактично и в то же время настойчиво вывела Рене на откровенный разговор, внимательно выслушала и вздохнула, но отнюдь не жалостливо, а скорее иронично-мечтательно:
– Первая любовь… Как давно это было.
Рене, успевшая взять себя в руки, с интересом посмотрела на собеседницу. Рядом с Самантой было легко и уютно. Давно забытое ощущение.
– Милая моя, первая не значит единственная. И хотя это довольно банальная фраза, поверь моему богатому жизненному опыту, она правдива. Сейчас тебе больно из-за предательства и кажется, что таких сильных чувств в твоей жизни никогда уже больше не будет, но это не так. Будут обязательно, причём сильнее и ярче.
– А что делать с этими? – Голос Рене предательски дрогнул.
– Ничего. Цени их. Чувства – это прекрасно. Способность испытывать любовь – это дар. Далеко не всё, что люди называют любовью, является ею на самом деле. Вот послушай-ка. – Саманта достала из своей сумочки записную книжку в кожаной обложке с красивым теснением, перелистнула несколько страничек и прочитала: «Любовь терпелива и добра. Любовь не завидует и не хвастается, она не гордится, не ведёт себя неприлично, не поступает эгоистично, не раздражается, не ведёт счёт обидам, не радуется неправедности, а радуется истине, всё переносит, всему верит, никогда не теряет надежды, всё стойко терпит. Любовь будет существовать всегда» [1]
Закрыть
. Отлично сказано, не правда ли? Это вовсе не значит, что ты должна терпеть подобное отношение. Вовсе нет. Просто отдели свои чувства от своих ожиданий. Романтическая любовь не всегда бывает взаимна, но когда-нибудь ты встретишь того, в ком твоя любовь отразится в полной мере, как в зеркале.1 Коринфянам 13:4-8 (Священное писание)
– Всему верит… – задумчиво повторила Рене. – Но ведь Даррен меня обманул? Разве это не легковерие и наивность с моей стороны?
– Обман – это проблема Даррена и его совести. А твоё доверие – доказательство честности твоих чувств к нему. Ложь – плохое качество, честность – хорошее. Определение любви, которое я тебе зачитала, применимо не только к отношениям между мужчиной и женщиной. Оно также подходит к чувствам между родителями и детьми, между друзьями, между Создателем и человеком, в конце концов. И да, это требует некоторых размышлений.
– Спасибо. – Рене расцвела в радостной улыбке, необычайно украсившей её бледное лицо. – Теперь я знаю, что делать.
***
Он сам не понимал, почему решил идти до конца, хотя всё внутри противилось этому. Было невыносимо смотреть в глаза Рене, полные непонимания того, что происходит.
Ленард предложил использовать бывшую пассию Дара Сесилию в качестве предлога, чтобы уговорить сводную сестру съехать. И почему-то Даррен решил, что симпатия, которую он чувствует к Рене, временная, и обязательно надо закончить начатое.
Она смотрела как побитая собака, которую сначала приласкали, а потом, наигравшись, выпнули за дверь. Разговор за завтраком стал последней каплей. Рене выскочила из дома в слезах и куда-то убежала.
Даррен искал, звонил. Однако девушка не отвечала, на занятия не пришла. Каждую перемену он бегал с проверкой в её класс, но место Рене по-прежнему оставалось пустым. На расспросы, встревоженных его поведением друзей, парень грубовато огрызался, а когда Сесилия попыталась его поцеловать, отстранил от себя и коротко пояснил, что им надо расстаться. Девушка ожидаемо не поверила, решив, что это дурацкая шутка. Сисси не привыкла к отказам, и в прошлый раз их отношения оборвала именно она. Тогда Даррен сказал то, чего никак от себя не ожидал: «Прости. Когда-то нам было хорошо вместе. Но давай на этом поставим точку».
– У-у-у… – протянул подслушавший чужой разговор Ленард. – Чувствуется влияние Рене.
– Иди к чёрту, – искренне посоветовал приятелю Даррен.
– Фигушки, – осклабился в ответ блондин. – В наших с тобой отношениях я точку ставить не собираюсь.
Аллан молчал, но было заметно, что он не меньше других озабочен происходящим. Парень посмотрел в окно и первым заметил худенькую фигурку, целенаправленно шагающую к школьному крыльцу.
– Рене! – радостно взвился он с края стола, на котором сидел во время перерыва.
Даррен стремительно вылетел за дверь.
Ленард с притворной ленцой поднялся со стула и подошёл к окну. Одноклассники, привлечённые странным поведением знаменитой троицы, тоже начали подтягиваться ближе.
***
Рене только-только шагнула на первую ступеньку крыльца, когда в дверях школы показался Даррен.
– Мышка!
Он назвал её так впервые, вызвав невольную улыбку. Девушка дождалась, пока парень спустится, подмечая, каким непривычно взволнованным он выглядит.
– Куда ты пропала? Почему не отвечала на звонки?
– Мне надо было подумать. О твоей просьбе.
– Послушай… я… – начал было Даррен.
– Молчи, – осмелевшая Рене приложила указательный палец к его губам. – Дай мне сказать. Я уважаю ваши чувства с Сесилией, но чувства наших с тобой родителей достойны не меньшего уважения и понимания. Раньше я только и делала, что критиковала маму, вместо того чтобы принять такой какая она есть. Но я люблю её и хочу, чтобы она была счастлива. Я уверена, ты тоже очень любишь своего отца. Мы с тобой уже в выпускном классе и скоро покинем этот дом. Осталось потерпеть совсем немного. Если Сесилия любит тебя по-настоящему, она поймёт и подождёт. Не бойся, я не буду досаждать вам своей безответной любовью, ходить по дому с унылым видом и рыдать в подушку. Я умею переключаться. И да, спасибо за светлые воспоминания о времени, что мы провели вместе.
Рене выдала заранее подготовленную речь на одном дыхании, опасаясь растерять запал, скопившийся после разговора с Самантой. Из-за волнения сердце набатом билось в груди, ноги дрожали, а лицо покрылось румянцем. Девушка изо всех сил старалась не скатиться в банальщину или наоборот удариться в пафос, балансируя на грани.
Закончив, она хотела пройти мимо, однако Даррен перехватил её за руку, удерживая на месте.
– Прости меня.
Они стояли плечом к плечу, но смотрели в противоположные стороны.
– Мне было очень больно, – признала очевидное Рене, хотя сказать это оказалось труднее, чем весь предыдущий спич. – Теперь всё в порядке. Я тебя прощаю. Давай больше не думать об этом. И не говорить.
– Рене.
Она вдруг осознала, что становится всё труднее сохранять самообладание. Сердце и разум вступили в отчаянное противоборство. «Хочу, чтобы ты был моим зеркалом!» – молило первое. «Это невозможно», – отрицал второй.
– Я – дурак. На самом деле, ты мне нравишься. Очень.
Рене подняла голову и вздрогнула. В окна второго этажа на них жадно уставились одноклассники Даррена. В первом ряду к стеклу прильнули Аллан и Ленард.
– Можно я буду не воспоминанием, а твоим настоящим?
Девушка задержала дыхание, словно перед прыжком в воду. С одной стороны, было страшно снова потерять с трудом обретённое эмоциональное равновесие, с другой – надоело бояться. Даже если она сейчас скажет гордое «нет», её чувства будут кричать об обратном. Так зачем заниматься самообманом? Лучше взглянуть на сложившуюся ситуацию под другим углом. Возможно, получится далеко не сразу, но надо же когда-то начинать что-то в себе менять и действовать не так, как привыкла?
Даррен сделал шаг назад, чтобы оказаться лицом к лицу с Рене.
– Ты мне тоже нравишься, – с лёгкой усмешкой произнесла девушка. – Сам знаешь. Поэтому придётся смириться с твоим присутствием в своей личной жизни.
Это прозвучало настолько снисходительно, что парень растерянно переспросил:
– Так мы вместе или как?
Рене встала на цыпочки и коснулась его губ быстрым поцелуем.
– Теперь понятнее?
– Хм, – хитро прищурился Даррен. – Не совсем. Надо бы повторить.
Его руки уверенно обвили талию Рене, привлекая её к себе теснее и крепче.
– На нас смотрят.
– Пусть завидуют, – прошептал Даррен.
Целуя Рене, он скосил глаза на одобряюще жестикулирующих друзей, и шутливо пригрозил в ответ кулаком.
