АННОТАЦИЯ
Когда у Насти не осталось денег даже на еду, а дома ждал голодный ребенок, то упавшее на голову наследство показалось спасением. Но вместо денег, квартиры или, на худой конец, машины, двоюродная бабка завещала обычный серебряный кулон.
Насмешка судьбы? Как бы не так! Скоро Настя узнает, что босс – на самом деле тысячелетний наг, почту в офисе разносят домовые, а ворон с красной нитью на лапе — дух рода Вороновых!
Теперь главное – не потерять себя в коварном мире нелюдей. Найти правильный путь в хитросплетениях чужих интриг и не забыть, что отныне Анастасия Воронова не просто менеджер. Она – Ведьма!
Я сидела перед поверенным своей двоюродной прабабушки и едва не дрожала от нетерпения. Мне так нужны были деньги! Мужчина приехал на встречу со мной аж из Франции. Мы встретились в кафе, и теперь он деловито раскладывал на столе какие-то бумаги, неспешно сверялся со списком и, кажется, совершенно не замечал моего нетерпения.
– Итак, вы Ромашкова Анастасия Юрьевна?
– Вот мой паспорт. – Я положила на стол открытый документ, куда поверенный тут же уткнул свой нос. Он долго смотрел то на слишком неудачное фото, то на меня, и хмурился.
– Вот. – Он положил передо мной фотографию. – Это ваша бабушка в молодости.
– Ого!
Я никогда не видела ее живой и даже не слышала, что у нас есть такие родственники. Впрочем, откуда? Родители, как рассказывала бабушка, погибли в автокатастрофе, когда я была слишком маленькой, а она слишком старой и больной, чтобы воспитывать меня самостоятельно.
Увидев фотографию, я едва могла поверить, что в мире существовал кто-то настолько похожий на меня. Словно неизвестные просто состарили мой снимок! Вот только такого платья, как и драгоценностей, у меня никогда не было. Да и около Эйфелевой башни я никогда не стояла.
– Это невероятно! – прошептала я.
Мужчина в старомодном черном жилете со множеством пуговиц степенно кивнул и протянул мне очередные документы.
– Прочтите и подпишитесь.
– Это что?
– Документ о неразглашении.
– В смысле?
А что, если все это розыгрыш? Ну в самом деле, откуда в моей жизни взяться прабабке, которая к тому же обо мне знала?
– Это формальность. Например, чтобы вы не давали интервью о том, что получили в наследство.
Я нахмурилась, но документ послушно прочитала (ничего особенного) и подписала. Посмотрела на терпеливо ожидающего поверенного. Ну? Что там?! Дом? Счет в банке? Драгоценности? Бизнес? Что настолько важного могла завещать мне дале-е-екая родственница, раз этот мужчина приехал ко мне аж из Франции?
На стол передо мной легла небольшая шкатулка.
– Это?..
– Это то, – кивнул мужчина, – что завещала вам бабушка.
Я подняла обычную деревянную крышку и достала из шкатулки кулон на длинной цепочке: серебряный шарик размером с копеечную монету лежал в растопыренной лапе ворона.
– Это… все? – Разочарование огромным снежным шаром придавило меня к земле.
– Да. Но эта вещь была очень дорога Эструде Сигизмундовне. Она носила ее, не снимая, всю жизнь. А до того – ее мать. А еще раньше – бабушка. – Поверенный дал мне на подпись документ о получении наследства и принялся собираться.
А я так и сидела, пытаясь сдержать глупые слезы. Я не плакала, когда два года назад муж попал в аварию, возвращаясь с рыбалки – просто не было слез. Не плакала, когда год назад к параличу ног у него добавилось заболевание крови. Не плакала даже тогда, когда фирму, в которой я работала, признали банкротом. И выдержала, когда неделю назад отнесла в аптеку последние деньги за лекарства для мужа.
Все! Только на хлеб да проезд осталось. Но я не плакала. Ему нужны были эти лекарства. Нужны больше, чем мне… все что угодно.
Но сейчас, когда меня обожгла жгучая надежда на огромное наследство, на то, что наконец вылечу мужа и начну жить… Сейчас в глазах стояли слезы.
– Вы идете?
Иду, конечно. Куда я денусь?
Криво улыбнувшись поверенному, я встала. Собралась положить украшение обратно в шкатулку, но мужчина вдруг накрыл мою руку своей.
– Наденьте. Пожалуйста. Эструда Сигизмундовна очень тяжело умирала, но даже перед самой смертью умоляла меня разыскать вас.
Эти слова не вызвали во мне никаких чувств. Она умирала? А у меня муж при смерти! И есть нечего! И работу найти не могу! И долги за коммуналку такие, что скоро все отключат. И сыну репетиторы нужны. Кто бы меня пожалел?!
Спорить не хотелось. Замочка на длинной цепочке не было, так что я просто надела украшение через голову. Взяла в руки кулон, отстраненно отметив, что шарик прокручивается в лапе птицы. Нелепое украшение.
– Спасибо! – Мужчина с достоинством поклонился и, проводив меня к выходу из кафе, ушел.
Я уныло побрела домой.
Завтра у меня будет еще одно собеседование. Я обязана найти работу. Рука сама потянулась к кулону и сжала его изо всех сил. Завтра я обязательно найду работу.
Шагая домой, я даже не замечала, что уже наступила весна. Все мысли занимал список продуктов, которые нужно купить. Но денег не было. Я куплю хлеб и… молоко? Или лучше кефир? Или купить муки? Да. Смешать с водой и солью, испечь блины…
Дома на кухне меня ожидали мои мужчины: Олег в инвалидной коляске чистил картошку, а Миша за кухонным столом делал уроки.
– Привет! – Я улыбнулась, но улыбка получилась вымученной.
Олег лишь покачал головой.
– Это были мошенники, да?
– Нет, все по-настоящему. Но завещала мне бабка всего лишь это украшение. – Я достала кулон, потянув за цепочку. – И все.
– И из-за этого к тебе тот мужик из Франции ехал? – Миша, отложив ручку, принялся разминать пальцы.
– Да. Я так поняла, что они с бабушкой были друзьями.
– Ясно. – Олег бросил последнюю картофелину в кастрюлю. – Ужинать будешь?
– Да. Спасибо.
Я пошла в ванную вымыть руки. Из зеркала на меня смотрели усталые глаза на еще молодом в общем-то (в данном случае это не вводное) лице. А ведь всего месяц назад мне исполнилось тридцать пять.
Я тронула пальцами щеки, поджала губы. Сколько себя помню, никогда не была стройной. В детстве это вызывало у окружающих умиление: «Ах, какие пухленькие щечки!» В школе же стало причиной насмешек: «Ты жрать меньше не пробовала?!» В университете – причиной тотального одиночества.
Чего только не пробовала, чтобы похудеть! Сидела на всех возможных диетах, истязала себя физическими упражнениями – все зря. Помню, как после очередной издевки вставала каждое утро на два часа раньше и бегала на стадионе… Но все без толку.
О, как я мечтала о стройной фигуре! Мне казалось, достигни я этого, и все остальное в жизни тут же наладится само собой. И вот! Наконец-то после двух лет тотальной экономии, когда и на хлеб денег не всегда хватало, я – эталон стройности. Рецепт прост: ежедневная борьба за выживание, непрерывный стресс, страх за ребенка и мужа, нервотрепка на работе, а после еще и сокращение… Ну и как, Настя, фигура у тебя теперь – кожа да кости, а жизнь-то наладилась?
– Мам, ты мне с черчением поможешь? – Миша ждал меня у двери. – Времени совсем нет.
Я кивнула и улыбнулась. Очень хотелось обнять сына, но я знала, что он такого не любит. Пришлось себя сдерживать.
– Пойдем. – Ну хоть какой-то толк от моей золотой медали и красного диплома!
Мы с сыном уселись на кухне. Перечитав параграф, я помогла ему разобраться с задачей повышенной сложности, хотя, честно говоря, программу девятого класса и сама уже осиливала с трудом.
Нахлынули воспоминания. Мишей я забеременела рано, в девятнадцать лет: второй курс университета, пик моих габаритов и гормонального бунта. Я была нецелованной заучкой, никогда не знавшей комплиментов, и пряталась от действительности за чтением книг. Но если ты толстушка, то должна быть хохотушкой, если же ты серьезная и строгая – быть тебе изгоем.
Меня тогда – чудом, не иначе, – пригласили на день рождения к одногруппнику. Помню, как волновалась и долго подбирала наряд. Как стеснялась незнакомых парней и девчонок и едва не умерла от страха, передавая в руки именинника свой подарок.
Но все вышло… неплохо? Там было много незнакомого народа. На меня, конечно, парни не засматривались, да и девчонки в свой круг принимать не спешили, но и изгоем не сделали. А потому я решила не выделяться и пила вино. Впервые в жизни. И смеялась. И шутила. И, кажется, была счастлива.
Проснулась я в кровати в незнакомой квартире лицом к лицу с парнем, которого видела впервые в жизни. Пошевелилась, и он тут же проснулся.
– Привет?
Меня залила такая удушливая краска, что я едва не воспламенила своим лицом подушку. Но парень неожиданно улыбнулся.
– Я Олег.
Когда мы выбрались из кровати, то заметили кровь на простынях. Я дико смущалась, а Олег шутил. Он оказался улыбчивым парнем, очень высоким, очень худым и немного сутулым. В тот день мы разошлись вполне по-товарищески, но больше почему-то не общались. А месяц спустя, когда я узнала, что беременна, Олег неожиданно предложил выйти за него замуж.
Как давно это было! И как недавно! Пятнадцать лет прошло. Миша, вон, совсем взрослый. Хочет этим летом ехать в столицу, поступать на бесплатные курсы при университете. И он, конечно, поступит. Серьезный, вдумчивый, усидчивый. Нам с мужем будет не хватать его здесь, рядом, в наших жизнях, в нашей квартире. Но даже хорошо, что есть общежитие и возможность вечерних подработок. Я верила в своего сына и доверяла ему. Да и разве могли мы обрезать Мише крылья, приказав оставаться в родном городе, если он уже точно решил, что хочет стать программистом?
Господи, пусть у него все получится!
Когда вошла в спальню, муж уже спал. Я слышала, как копошится на кухне Миша, раскладывая диван в спальное место, как капает в ванной вода из крана. Олег тихо сопел во сне. Но это сейчас. Спустя всего месяц без дорогостоящих лекарств он будет стонать и метаться от боли.
Где взять денег? Где?!
Мы так и поженились, не сказав друг другу ни слова о любви – не до того было. А потом – тяжелые роды, Миша в реанимации, и слезы, и молитвы... Какая уж тут любовь?! Но Олег был рядом. Всегда. И всегда поддерживал. И заботился о нас, пока мог.
Пятнадцать лет брака. Он ни разу не дарил цветов и не говорил комплиментов. Вообще о чувствах ни разу не говорил. Но даже если изменял, я об этом так и не узнала. Даже причин для ревности не давал.
– Ты чего не спишь? – пробурчал он, когда я вздохнула.
– Все хорошо. Спи.
Не знаю, как живут остальные. Как в книгах? Как в фильмах о любви? Я ни разу не влюблялась, честно говоря. Да и первый оргазм испытала лет в тридцать, напившись в одиночестве вина под какую-то эротику.
Сексом мы с мужем, конечно, занимались – каждый четверг, кроме тех дней, когда у меня были месячные. Олег не был в постели грубым или жестким, но и нежным, отзывчивым, внимательным тоже не был. Просто еще одна семейная обязанность.
Сын убежал на учебу еще до того, как я проснулась. Душ, завтрак. Олег еще спал и не видел, с каким ужасом я рассматривала счета за коммуналку. Потом, как обычно, я помогла ему с гигиеническими процедурами. Завтрак. Уколы. Таблетки. Даже капельницу научилась ставить.
– Как сегодня? – спросила я о реакции на лекарства, с ужасом вспоминая, как в прошлый раз от нехватки денег купила средства отечественного производителя.
Есть люди, которым они помогают. Есть те, кто их хвалит. Мой муж едва не умер от отека Квинке.
– Нормально, Настя. Ты лучше на время смотри – на собеседование опоздаешь.
Спохватившись, я побежала переодеваться. Черная юбка чуть ниже колен, белая блузка, черный пиджак. Медно-каштановые волосы, все в мелких кудряшках, я собрала в прочный пучок. Глаза выделила тенями, губы чуть тронула блеском.
– Все, убежала!
– Улица Сурикова, дом три, – повторяла я для себя, отчаянно опаздывая: нужный дом все никак не желал находиться. – А вы не подскажете… – обратилась к пробегающему мимо мужчине.
Он махнул рукой в сторону, и я застыла открыв рот, рассматривая гиганта из стекла и бетона. И как можно было его не заметить? Я перебежала через дорогу. На небольшой аккуратной вывеске у стеклянных дверей красовалась надпись «Subman». Так, а как называлась фирма, которая пригласила меня на собеседование? Не помню.
Дверь открылась автоматически. Я шагнула вперед, отметив, что внутри по обе стороны от входа стоят шкафообразные охранники, а прямо по курсу – бежевая стойка ресепшн. Мои туфли звонко зацокали по натертому до блеска белоснежному полу. Глаза ослепили сотни точек-лампочек на высоком потолке.
– Добро пожаловать в «Subman»! Меня зовут Ксения. Чем могу помочь? – с чисто профессиональной любезностью улыбнулась девушка за стойкой.
Стройная, высокая, красивая. Под ее оценивающим взглядом я растеряла остатки уверенности.
– Я на собеседование на должность секретаря. Мне назначено.
– Да, минуту. Заполните пока этот опросник.
Девушка принялась куда-то звонить, а я, ответив на несложные вопросы, – осматриваться. В дальнем углу большого холла стояли диваны – белые, наверняка кожаные. Рядом с ними – небольшие журнальные столики. На полу – пальмы в огромных кадках. Но помимо меня, Ксении и охранников в помещении больше никого не было. Странно, ведь сейчас обед. Вообще видно, что организация не бедствует, а клерки, как я, нужны всегда и везде.
– Проследуйте к третьему лифту. Двадцатый этаж. Вас там ждут. – Девушка протянула мне пропуск, на этот раз действительно доброжелательно улыбаясь. – Добро пожаловать в «Subman»!
– Эм-м-м... спасибо.
Одна стена в лифте оказалась зеркальной, так что, прежде чем войти в следующую приемную, я успела привести себя в порядок после забега от остановки.
– Здравствуйте, вас уже ждут. – Очередная очень красивая и эффектная девушка за стойкой ресепшн указала мне на единственную дверь. – Удачи!
– Спасибо.
Все происходящее меня настораживало. Поймите правильно, это не первое мое собеседование. И даже не двадцатое. Никто и никогда так дружелюбно себя со мной не вел. Зачем пытаться подружиться с человеком, который еще не прошел собеседование? Ведь велика вероятность, что ты его больше никогда не увидишь.
Кабинет был большим, а вся мебель в нем – массивной. Впрочем, все вопросы у меня отпали, когда я увидела предполагаемое начальство.
– Садитесь. – Огромный мужчина указал на стул напротив своего стола и принялся просматривать документы, которые я принесла с собой.
Он выглядел лет на сорок пять, и первая седина уже коснулась жесткого ежика черных волос. Широкие ладони больше подошли бы дровосеку из старых сказок, чем кабинетному работнику. Глаза у него были черные, глубоко посаженые, взгляд цепкий, а нос, что называется, орлиный.
Я не успела и рта раскрыть, чтобы начать расхваливать себя как работника, а мужчина уже отложил мои документы.
– Хорошо. Мы вас берем на испытательный срок на полгода. Спуститесь в бухгалтерию на пятом, там вас оформят. Потом подниметесь на седьмой – там же и будете трудиться. Мой заместитель введет вас в курс дела.
– Спасибо! – От избытка чувств я аж вскочила на ноги. – Только… Я понимаю, что это очень нагло с моей стороны, и вы…
– Короче, пожалуйста. Что вам нужно?
– Аванс. Деньги нужны позарез!
Босс просканировал меня буравчиками черных глаз. Нехотя кивнул.
– Ладно. Ползарплаты в начале месяца – сейчас, это аванс. Все остальное в конце. Так вас устроит?
Когда у Насти не осталось денег даже на еду, а дома ждал голодный ребенок, то упавшее на голову наследство показалось спасением. Но вместо денег, квартиры или, на худой конец, машины, двоюродная бабка завещала обычный серебряный кулон.
Насмешка судьбы? Как бы не так! Скоро Настя узнает, что босс – на самом деле тысячелетний наг, почту в офисе разносят домовые, а ворон с красной нитью на лапе — дух рода Вороновых!
Теперь главное – не потерять себя в коварном мире нелюдей. Найти правильный путь в хитросплетениях чужих интриг и не забыть, что отныне Анастасия Воронова не просто менеджер. Она – Ведьма!
ГЛАВА 1
Я сидела перед поверенным своей двоюродной прабабушки и едва не дрожала от нетерпения. Мне так нужны были деньги! Мужчина приехал на встречу со мной аж из Франции. Мы встретились в кафе, и теперь он деловито раскладывал на столе какие-то бумаги, неспешно сверялся со списком и, кажется, совершенно не замечал моего нетерпения.
– Итак, вы Ромашкова Анастасия Юрьевна?
– Вот мой паспорт. – Я положила на стол открытый документ, куда поверенный тут же уткнул свой нос. Он долго смотрел то на слишком неудачное фото, то на меня, и хмурился.
– Вот. – Он положил передо мной фотографию. – Это ваша бабушка в молодости.
– Ого!
Я никогда не видела ее живой и даже не слышала, что у нас есть такие родственники. Впрочем, откуда? Родители, как рассказывала бабушка, погибли в автокатастрофе, когда я была слишком маленькой, а она слишком старой и больной, чтобы воспитывать меня самостоятельно.
Увидев фотографию, я едва могла поверить, что в мире существовал кто-то настолько похожий на меня. Словно неизвестные просто состарили мой снимок! Вот только такого платья, как и драгоценностей, у меня никогда не было. Да и около Эйфелевой башни я никогда не стояла.
– Это невероятно! – прошептала я.
Мужчина в старомодном черном жилете со множеством пуговиц степенно кивнул и протянул мне очередные документы.
– Прочтите и подпишитесь.
– Это что?
– Документ о неразглашении.
– В смысле?
А что, если все это розыгрыш? Ну в самом деле, откуда в моей жизни взяться прабабке, которая к тому же обо мне знала?
– Это формальность. Например, чтобы вы не давали интервью о том, что получили в наследство.
Я нахмурилась, но документ послушно прочитала (ничего особенного) и подписала. Посмотрела на терпеливо ожидающего поверенного. Ну? Что там?! Дом? Счет в банке? Драгоценности? Бизнес? Что настолько важного могла завещать мне дале-е-екая родственница, раз этот мужчина приехал ко мне аж из Франции?
На стол передо мной легла небольшая шкатулка.
– Это?..
– Это то, – кивнул мужчина, – что завещала вам бабушка.
Я подняла обычную деревянную крышку и достала из шкатулки кулон на длинной цепочке: серебряный шарик размером с копеечную монету лежал в растопыренной лапе ворона.
– Это… все? – Разочарование огромным снежным шаром придавило меня к земле.
– Да. Но эта вещь была очень дорога Эструде Сигизмундовне. Она носила ее, не снимая, всю жизнь. А до того – ее мать. А еще раньше – бабушка. – Поверенный дал мне на подпись документ о получении наследства и принялся собираться.
А я так и сидела, пытаясь сдержать глупые слезы. Я не плакала, когда два года назад муж попал в аварию, возвращаясь с рыбалки – просто не было слез. Не плакала, когда год назад к параличу ног у него добавилось заболевание крови. Не плакала даже тогда, когда фирму, в которой я работала, признали банкротом. И выдержала, когда неделю назад отнесла в аптеку последние деньги за лекарства для мужа.
Все! Только на хлеб да проезд осталось. Но я не плакала. Ему нужны были эти лекарства. Нужны больше, чем мне… все что угодно.
Но сейчас, когда меня обожгла жгучая надежда на огромное наследство, на то, что наконец вылечу мужа и начну жить… Сейчас в глазах стояли слезы.
– Вы идете?
Иду, конечно. Куда я денусь?
Криво улыбнувшись поверенному, я встала. Собралась положить украшение обратно в шкатулку, но мужчина вдруг накрыл мою руку своей.
– Наденьте. Пожалуйста. Эструда Сигизмундовна очень тяжело умирала, но даже перед самой смертью умоляла меня разыскать вас.
Эти слова не вызвали во мне никаких чувств. Она умирала? А у меня муж при смерти! И есть нечего! И работу найти не могу! И долги за коммуналку такие, что скоро все отключат. И сыну репетиторы нужны. Кто бы меня пожалел?!
Спорить не хотелось. Замочка на длинной цепочке не было, так что я просто надела украшение через голову. Взяла в руки кулон, отстраненно отметив, что шарик прокручивается в лапе птицы. Нелепое украшение.
– Спасибо! – Мужчина с достоинством поклонился и, проводив меня к выходу из кафе, ушел.
Я уныло побрела домой.
Завтра у меня будет еще одно собеседование. Я обязана найти работу. Рука сама потянулась к кулону и сжала его изо всех сил. Завтра я обязательно найду работу.
Шагая домой, я даже не замечала, что уже наступила весна. Все мысли занимал список продуктов, которые нужно купить. Но денег не было. Я куплю хлеб и… молоко? Или лучше кефир? Или купить муки? Да. Смешать с водой и солью, испечь блины…
Дома на кухне меня ожидали мои мужчины: Олег в инвалидной коляске чистил картошку, а Миша за кухонным столом делал уроки.
– Привет! – Я улыбнулась, но улыбка получилась вымученной.
Олег лишь покачал головой.
– Это были мошенники, да?
– Нет, все по-настоящему. Но завещала мне бабка всего лишь это украшение. – Я достала кулон, потянув за цепочку. – И все.
– И из-за этого к тебе тот мужик из Франции ехал? – Миша, отложив ручку, принялся разминать пальцы.
– Да. Я так поняла, что они с бабушкой были друзьями.
– Ясно. – Олег бросил последнюю картофелину в кастрюлю. – Ужинать будешь?
– Да. Спасибо.
Я пошла в ванную вымыть руки. Из зеркала на меня смотрели усталые глаза на еще молодом в общем-то (в данном случае это не вводное) лице. А ведь всего месяц назад мне исполнилось тридцать пять.
Я тронула пальцами щеки, поджала губы. Сколько себя помню, никогда не была стройной. В детстве это вызывало у окружающих умиление: «Ах, какие пухленькие щечки!» В школе же стало причиной насмешек: «Ты жрать меньше не пробовала?!» В университете – причиной тотального одиночества.
Чего только не пробовала, чтобы похудеть! Сидела на всех возможных диетах, истязала себя физическими упражнениями – все зря. Помню, как после очередной издевки вставала каждое утро на два часа раньше и бегала на стадионе… Но все без толку.
О, как я мечтала о стройной фигуре! Мне казалось, достигни я этого, и все остальное в жизни тут же наладится само собой. И вот! Наконец-то после двух лет тотальной экономии, когда и на хлеб денег не всегда хватало, я – эталон стройности. Рецепт прост: ежедневная борьба за выживание, непрерывный стресс, страх за ребенка и мужа, нервотрепка на работе, а после еще и сокращение… Ну и как, Настя, фигура у тебя теперь – кожа да кости, а жизнь-то наладилась?
– Мам, ты мне с черчением поможешь? – Миша ждал меня у двери. – Времени совсем нет.
Я кивнула и улыбнулась. Очень хотелось обнять сына, но я знала, что он такого не любит. Пришлось себя сдерживать.
– Пойдем. – Ну хоть какой-то толк от моей золотой медали и красного диплома!
Мы с сыном уселись на кухне. Перечитав параграф, я помогла ему разобраться с задачей повышенной сложности, хотя, честно говоря, программу девятого класса и сама уже осиливала с трудом.
Нахлынули воспоминания. Мишей я забеременела рано, в девятнадцать лет: второй курс университета, пик моих габаритов и гормонального бунта. Я была нецелованной заучкой, никогда не знавшей комплиментов, и пряталась от действительности за чтением книг. Но если ты толстушка, то должна быть хохотушкой, если же ты серьезная и строгая – быть тебе изгоем.
Меня тогда – чудом, не иначе, – пригласили на день рождения к одногруппнику. Помню, как волновалась и долго подбирала наряд. Как стеснялась незнакомых парней и девчонок и едва не умерла от страха, передавая в руки именинника свой подарок.
Но все вышло… неплохо? Там было много незнакомого народа. На меня, конечно, парни не засматривались, да и девчонки в свой круг принимать не спешили, но и изгоем не сделали. А потому я решила не выделяться и пила вино. Впервые в жизни. И смеялась. И шутила. И, кажется, была счастлива.
Проснулась я в кровати в незнакомой квартире лицом к лицу с парнем, которого видела впервые в жизни. Пошевелилась, и он тут же проснулся.
– Привет?
Меня залила такая удушливая краска, что я едва не воспламенила своим лицом подушку. Но парень неожиданно улыбнулся.
– Я Олег.
Когда мы выбрались из кровати, то заметили кровь на простынях. Я дико смущалась, а Олег шутил. Он оказался улыбчивым парнем, очень высоким, очень худым и немного сутулым. В тот день мы разошлись вполне по-товарищески, но больше почему-то не общались. А месяц спустя, когда я узнала, что беременна, Олег неожиданно предложил выйти за него замуж.
Как давно это было! И как недавно! Пятнадцать лет прошло. Миша, вон, совсем взрослый. Хочет этим летом ехать в столицу, поступать на бесплатные курсы при университете. И он, конечно, поступит. Серьезный, вдумчивый, усидчивый. Нам с мужем будет не хватать его здесь, рядом, в наших жизнях, в нашей квартире. Но даже хорошо, что есть общежитие и возможность вечерних подработок. Я верила в своего сына и доверяла ему. Да и разве могли мы обрезать Мише крылья, приказав оставаться в родном городе, если он уже точно решил, что хочет стать программистом?
Господи, пусть у него все получится!
Когда вошла в спальню, муж уже спал. Я слышала, как копошится на кухне Миша, раскладывая диван в спальное место, как капает в ванной вода из крана. Олег тихо сопел во сне. Но это сейчас. Спустя всего месяц без дорогостоящих лекарств он будет стонать и метаться от боли.
Где взять денег? Где?!
Мы так и поженились, не сказав друг другу ни слова о любви – не до того было. А потом – тяжелые роды, Миша в реанимации, и слезы, и молитвы... Какая уж тут любовь?! Но Олег был рядом. Всегда. И всегда поддерживал. И заботился о нас, пока мог.
Пятнадцать лет брака. Он ни разу не дарил цветов и не говорил комплиментов. Вообще о чувствах ни разу не говорил. Но даже если изменял, я об этом так и не узнала. Даже причин для ревности не давал.
– Ты чего не спишь? – пробурчал он, когда я вздохнула.
– Все хорошо. Спи.
Не знаю, как живут остальные. Как в книгах? Как в фильмах о любви? Я ни разу не влюблялась, честно говоря. Да и первый оргазм испытала лет в тридцать, напившись в одиночестве вина под какую-то эротику.
Сексом мы с мужем, конечно, занимались – каждый четверг, кроме тех дней, когда у меня были месячные. Олег не был в постели грубым или жестким, но и нежным, отзывчивым, внимательным тоже не был. Просто еще одна семейная обязанность.
***
Сын убежал на учебу еще до того, как я проснулась. Душ, завтрак. Олег еще спал и не видел, с каким ужасом я рассматривала счета за коммуналку. Потом, как обычно, я помогла ему с гигиеническими процедурами. Завтрак. Уколы. Таблетки. Даже капельницу научилась ставить.
– Как сегодня? – спросила я о реакции на лекарства, с ужасом вспоминая, как в прошлый раз от нехватки денег купила средства отечественного производителя.
Есть люди, которым они помогают. Есть те, кто их хвалит. Мой муж едва не умер от отека Квинке.
– Нормально, Настя. Ты лучше на время смотри – на собеседование опоздаешь.
Спохватившись, я побежала переодеваться. Черная юбка чуть ниже колен, белая блузка, черный пиджак. Медно-каштановые волосы, все в мелких кудряшках, я собрала в прочный пучок. Глаза выделила тенями, губы чуть тронула блеском.
– Все, убежала!
– Улица Сурикова, дом три, – повторяла я для себя, отчаянно опаздывая: нужный дом все никак не желал находиться. – А вы не подскажете… – обратилась к пробегающему мимо мужчине.
Он махнул рукой в сторону, и я застыла открыв рот, рассматривая гиганта из стекла и бетона. И как можно было его не заметить? Я перебежала через дорогу. На небольшой аккуратной вывеске у стеклянных дверей красовалась надпись «Subman». Так, а как называлась фирма, которая пригласила меня на собеседование? Не помню.
Дверь открылась автоматически. Я шагнула вперед, отметив, что внутри по обе стороны от входа стоят шкафообразные охранники, а прямо по курсу – бежевая стойка ресепшн. Мои туфли звонко зацокали по натертому до блеска белоснежному полу. Глаза ослепили сотни точек-лампочек на высоком потолке.
– Добро пожаловать в «Subman»! Меня зовут Ксения. Чем могу помочь? – с чисто профессиональной любезностью улыбнулась девушка за стойкой.
Стройная, высокая, красивая. Под ее оценивающим взглядом я растеряла остатки уверенности.
– Я на собеседование на должность секретаря. Мне назначено.
– Да, минуту. Заполните пока этот опросник.
Девушка принялась куда-то звонить, а я, ответив на несложные вопросы, – осматриваться. В дальнем углу большого холла стояли диваны – белые, наверняка кожаные. Рядом с ними – небольшие журнальные столики. На полу – пальмы в огромных кадках. Но помимо меня, Ксении и охранников в помещении больше никого не было. Странно, ведь сейчас обед. Вообще видно, что организация не бедствует, а клерки, как я, нужны всегда и везде.
– Проследуйте к третьему лифту. Двадцатый этаж. Вас там ждут. – Девушка протянула мне пропуск, на этот раз действительно доброжелательно улыбаясь. – Добро пожаловать в «Subman»!
– Эм-м-м... спасибо.
Одна стена в лифте оказалась зеркальной, так что, прежде чем войти в следующую приемную, я успела привести себя в порядок после забега от остановки.
– Здравствуйте, вас уже ждут. – Очередная очень красивая и эффектная девушка за стойкой ресепшн указала мне на единственную дверь. – Удачи!
– Спасибо.
Все происходящее меня настораживало. Поймите правильно, это не первое мое собеседование. И даже не двадцатое. Никто и никогда так дружелюбно себя со мной не вел. Зачем пытаться подружиться с человеком, который еще не прошел собеседование? Ведь велика вероятность, что ты его больше никогда не увидишь.
Кабинет был большим, а вся мебель в нем – массивной. Впрочем, все вопросы у меня отпали, когда я увидела предполагаемое начальство.
– Садитесь. – Огромный мужчина указал на стул напротив своего стола и принялся просматривать документы, которые я принесла с собой.
Он выглядел лет на сорок пять, и первая седина уже коснулась жесткого ежика черных волос. Широкие ладони больше подошли бы дровосеку из старых сказок, чем кабинетному работнику. Глаза у него были черные, глубоко посаженые, взгляд цепкий, а нос, что называется, орлиный.
Я не успела и рта раскрыть, чтобы начать расхваливать себя как работника, а мужчина уже отложил мои документы.
– Хорошо. Мы вас берем на испытательный срок на полгода. Спуститесь в бухгалтерию на пятом, там вас оформят. Потом подниметесь на седьмой – там же и будете трудиться. Мой заместитель введет вас в курс дела.
– Спасибо! – От избытка чувств я аж вскочила на ноги. – Только… Я понимаю, что это очень нагло с моей стороны, и вы…
– Короче, пожалуйста. Что вам нужно?
– Аванс. Деньги нужны позарез!
Босс просканировал меня буравчиками черных глаз. Нехотя кивнул.
– Ладно. Ползарплаты в начале месяца – сейчас, это аванс. Все остальное в конце. Так вас устроит?
