ГЛАВА 1
Кощей на меня глядел с усталой обреченностью. А все истошный ор Ивана под стенами замка. К сожалению, дурака, а не царевича.
– Кощей! Выходи на смертный бой!
Я на всякий случай руки в бока уперла и спрашиваю:
– Выйдешь?
Ежели получит герой бестолковый да хотя бы дрыном поперек хребтины, на день уж точно уймется, пока отлеживаться будет.
– И в мыслях не было, – без колебаний малейших Кощей отозвался. Он-то как раз дураком не был. – Много их таких ходит и в ворота разве что не головой бьется. Много чести к каждому выходить. И на кой ты им далась, девка деревенская?
В голосе злодея обида да негодование звенели. Ну понятно, даже и не чаял ворог, что кому-то в голову придет вызволять меня из полона. А вон оно как обернулося: кто только к логову колдовскому за мной не являлся – и просто добры молодцы из сел окрестных, и купцы и даже парочка богатырей заглядывала. Правда, богатыри те в итоге перепились со стражей Кощеевой и на следующей день о девке-полонянке в замке черном и думать забыли. Но прочие за меня сражаться рвались!
– А тебе я на кой понадобилась? – осведомилась я у пленителя своего.
Тот закатил глаза жуткие, светлые и застонал сквозь зубы.
– Так ты же искусница! А у меня в замке без женской руки порядка нет!
Вот вечно они все так: в доме прибери, обед приготовь, полотна натки, рубахи вышей… На меня на хуторе нашем оттого и заглядывались, что на все руки мастерица. А что статная, да пригожая – так кому моя краса надобна? Никому. Девок красных, поди, в великом достатке на свете белом имеется.
Но у Кощея хоть прислуга есть, а уж я над ней верховожу. Отдали б меня за Ивана, уже бы спину надрывала. Ванюша-то с батюшкой и матушкой живет, хозяйство у них большое, а батраков не держат – больно прижимисты. А меня на хуторе не даром Искусницей прозвали, а не дурой: маловато счастья быть заместо ломовой лошади.
Все на воеводиного сынка заглядывалась, что из крепости к нам заезжал, да тот был горазд только на сеновал вести, а не в церковь. Дворянской крови – поди, крестьянка ему в законных женах без надобности.
Он меня разочаровал, я – его.
– Так скрал бы царевну или боярскую дочку. Ну, на худой конец, дочку купцову. И женился бы заодно. А то что же мне, так в девках и помирать тута?
И снова Кощей вздохнул горестно.
Женская рука ему требовалась, а вот жена – нет. Бобылем колдун жил и баб сторонился. Одно слово – сдыхоть.
– Кощей, выходи! Биться будем!
Сегодня Иван-дурак орал особенно громко и с превеликим воодушевлением.
– Не нравится тут, иди за ворота, – с усмешкой кривой Кощей молвит. – Чай никто не держит. Иванушку вон порадуешь.
Вот уж чего я не желала делать, так это Ивана радовать. Если только он с той радости не помрет. С него станется сразу меня в церковь поволочь. Эти добрые молодцы мнением невест редко интересуются, а родители Ивану уже благословение дали.
– И не подумаю, – мотнула я головой. – Мне дураки и даром не нужны. Особливо в мужьях.
– Отдавай Марью, Кощей!
Я прикинула, что да как, топнула ногой и выпалила:
– Только посмей отдать!
Кощей подошел к окну, посмотрел с осуждением на Ивана неугомонного и головой покачал.
Мой «спаситель» явился с дрыном, наверняка из ближайшего забора выдернутым. Меч у незадачливого женишка прежде имелся, только кощеева стража его в прошлый раз отняла. Не то чтобы та ржавая железяка кому-то действительно была надобна, меч забрали больше шутки ради. Ну и понадеялись, что без железяки своей дурак к замку не сунется.
Вопил Иван тогда действительно презабавно, уж я хохотала так, что живот заболел.
– В следующий раз с граблями явится, – посетовал на судьбину тяжкую колдун зловредный. – Я вроде как зло. Великое зло, между прочим. А на меня крестьянин с дрекольем войной идет. Замучил, сил уже нет. И надо же тебе было, Марья, этакому дураку в сердце запасть.
Я засомневалась, что так уж любил меня Иванушка, просто невеликого ума и великого упорства добрый молодец.
Так иногда бывает: косая сажень в плечах, а в голове пусто.
– Да кто его разберет? – хмыкнула я.
